Дворжецкие. Скажи смерти «Нет!»
СССР
«СМ-Украина»
Дворжецкие. Скажи смерти «Нет!»
Анна Василенко
журналист
Киев
11292
Дворжецкие. Скажи смерти «Нет!»
Слева направо: Вацлав, Владислав и Евгений Дворжецкие

Судьбы мужчин прославленного рода актеров Дворжецких настолько трагичны, что даже не верящие ни в какие проклятия, злой рок или фатум люди признают: таких трех совпадений в одной семье так просто случиться не может.

ВАЦЛАВ ДВОРЖЕЦКИЙ: В ЖЕРНОВАХ ЭПОХИ

Не многие из поклонников великолепного актера Вацлава Дворжецкого (1910–1993) знают, что он родился в Киеве в семье потомственных дворян. Образованный и начитанный юноша учился одновременно в театральной студии при Киевском польском драматическом театре (1927–1929) и параллельно — в Киевском политехническом институте (1928–1930).

За активное участие в кружке «ГОЛ» («Группа освобождения личности») 20-летний Вацлав был осужден и в 1930–1937 годах отбывал наказание в лагерях, строя железные дороги. Однако после смены юноша отправлялся не отдыхать, а шел в лагерный театр «Туломская театральная экспедиция». Там и состоялся его дебют как театрального актера.

Сам Вацлав Янович никогда не жалел об этих годах. «Я сейчас анализирую то, что со мной произошло, и вот парадокс: моя судьба кажется мне сложившейся на редкость удачно. «Там» я многое наблюдал, многое увидел и понял. До лагеря мне пришлось заниматься в театре — в глухой Медвежке довелось играть в самой, может быть, великой группе в своей жизни. Лагеря собирали лучших людей страны, большую часть творческой элиты, цвет нации, там была огромная концентрация порядочности, мужества, доброты и — свободы. Это объективно, поверьте мне, и это не идет ни в какое сравнение с сегодняшней разобщенностью и отчужденностью людей, формально свободных. В Соловках, на Беломорканале, в Сибири — везде, куда меня «перемещали» — мы уже ничего больше не боялись…»

После освобождения Вацлаву определили место проживания в Омске. Здесь в ссылке он познакомился с балериной Таисией Владимировной. Они поженились, и через год у Дворжецких родился сын Владислав.

Перед войной Вацлав Янович успел поработать как актер и режиссер в Омском ТЮЗе, Таганрогском драматическом театре и Омском областном драмтеатре. А затем, осенью 1941 года, вновь последовал арест. В общей сложности Дворжецкий провел в лагерях около 13 лет.

Эти испытания закалили характер Вацлова Яновича, сделав его человеком замкнутым и очень жестким.

Во время второй отсидки Вацлав Дворжецкий познакомился с вольнонаемной служащей, и на свет появилась девочка, которую назвали Татьяной. В 1945 году Вацлав Янович освободился и вернулся в Омск. Но Таисия Владимировна не смогла простить мужу измены и подала на развод сразу после его освобождения. Но она не мешала общению отца и сына.

Работая в Омском драмтеатре, Вацлав Янович познакомился с молодой выпускницей режиссерского факультета ГИТИСа Ривой Яковлевной Левите. Потом ее вызовут в горком партии и проведут угрожающую беседу по поводу того, что «человек, который отсидел четырнадцать лет, недостаточно благонадежен, не говоря уже о том… А вы молодой специалист с перспективой, вы понимаете, что вы делаете?» Об этом разговоре Рива Яковлевна расскажет мужу лишь спустя годы…

Вацлав Янович предложил ей руку и сердце в день совместной премьеры, 24 декабря 1950 года. И началась интенсивная совместная творческая работа в театре, на радио, а 12 июля 1960 года родился Женя. Пасынок Владислав будет называть Риву «моя любимая мачеха».

Судьбы обоих сыновей Вацлава Яновича сложились невероятно трагически: и Владиславу, и Жене суждено было погибнуть в автомобильных катастрофах в возрасте 39 лет. Не удивительно, что в прессе пошли упорные разговоры о семейном проклятии Дворжецких.

ДОРОГИ ВЛАДИСЛАВА ДВОРЖЕЦКОГО

«В один из дней, не предупредив домашних, Владислав внезапно исчез, — рассказывает Федор Разаков о юности старшего сына Дворжецкого. — Отец с мачехой не на шутку перепугались, думая, что он уехал от них в сильной обиде на что-то. Однако вскоре ситуация прояснилась. Владислав прислал письмо, в котором сообщал, что он уехал в Омск и там поступил в военное училище.

Вскоре военная служба занесла Дворжецкого на Курильские острова. Там он честно отдал армии два года, а когда пришла пора увольняться, решил никуда не уезжать — остался на Курилах. Устроился работать заведующим аптекой, женился (в этом браке у него родился сын Александр). Однако жизнь у молодых не заладилась, и они расстались. Владислав вернулся к матери в Омск. Определенных планов относительно своей дальнейшей судьбы у него не было, и Владислав стоял на распутье — куда податься. И тут ему на помощь пришла мать, которая посоветовала пойти в только что открывшуюся студию при Омском детском театре. Так Владислав Дворжецкий впервые всерьез соприкоснулся с театром.

Закончив студию в 1965 году, Дворжецкий был зачислен в труппу детского театра. Вместе с ним туда же была зачислена и его вторая жена — Светлана, с которой он познакомился во время учебы в студии».

Известно: Вацлав Янович очень жестко воспитывал сыновей. Вот что он говорил о Владе: «Владислав не был богом. Я некоторым образом причастен к его приходу в кино. Он очень трудно жил. Буквально из жил рвался. И никак не мог вырваться на хотя бы относительную материальную свободу. У него не было даже пальто. И он снимал угол у пожилой ассистентки «Мосфильма».

Однажды на банкете, устроенном генералом милиции, отмечали актеров, игравших в фильме «Возвращение «Святого Луки». Санаеву и Дворжецкому вручили почетные знаки милиционеров. Выпивали, закусывали, говорили. Кто-то попросил — дескать, артисты, скажите что-нибудь. Мой сын и сказал «чего-нибудь». «Вы, сказал, мне этот знак даете, — и швырнул его генералу через весь стол, — а вы знаете, что я третий год не могу получить прописку, сегодня в одном месте ночую, завтра в другом. А вы мне — знак!»

Народный артист СССР Михаил Ульянов, снимавшийся с Владом Дворжецким в экранизации булгаковского «Бега» (1970), вспоминал: «Влада трудно было назвать компанейским. Скорее он был замкнут в себе и, как мне показалось, не пускал никого в свой мир, но при этом был очень учтив и скромен».

ОГРОМНЫЕ ГЛАЗА ХЛУДОВА

«Владик попал на «Бег» совершенно случайно. Одна из ассистенток, перебирая фотографии актеров, просто споткнулась о его странные и огромные глаза, глаза блюдца… Как известно, он был приглашен на маленькую роль из окружения Хлудова, а в результате был утвержден на самого Хлудова. Этот сложный образ давался Владу совсем непросто, но Алов и Наумов с тонкостью и изящной осторожностью вылепливали из молодого актера (по сути, новобранца в кино) этого странного, смертеподобного человека, существующего на грани жизни и смерти.

Думаю, что выше «Бега» Влад ничего не сделал. Наумов фонтанировал всякими идеями и придумками, а Алов был более земным, и они друг друга очень уравновешивали. Они лепили Владика, а он был всецело в их руках. И в результате они вылепили замечательный характер. Но это все — киноработа. Это работа, в которую иногда берут типаж человека, далекого от кино и от профессии актера, и оказывается, что он делает все выше, чем актер-профессионал. Он не играет, а существует. И вот что-то в этом роде, я думаю, происходило и с Владиком. Он ничего не играл, а просто существовал в заданных Аловым и Наумовым координатах, в четко заданном эмоциональном режиме, в строго обговоренном психофизическом состоянии. Уверен, что в театре Владик не сыграл бы Хлудова так, как это получилось у него в картине Алова и Наумова, потому что театр требует образа, а кино — типажа. В театре на типаже ничего нельзя сделать, а у Влада было совершенно поразительное лицо — лицо человека-марсианина и пока еще полное отсутствие опыта».

НЕУСТРОЕННОСТЬ

«Однажды мы летели с картиной «Бег» в Чехословакию, где было организовано большое мероприятие по встрече деятелей культуры, и среди этих деятелей оказались мы — Алов и Наумов, Владик и я, а возглавлял нашу группу тогдашний министр культуры Демичев в компании с каким-то большим «чином». Пока летели, Демичев с «чином» пригласили нас сыграть в домино. Сели… и мы втроем обыграли их вдрызг. Ну, вот просто поперло!.. И это было тем более удивительно, что никто из нас троих никогда не увлекался этой игрой. Ну, мы посмеялись в кулак, но от души…

Вдруг Наумов толкает Владика под бок и говорит тихонько: «Скажи Демичеву, что у тебя квартиры нет, скажи, что ты живешь черт знает где… Давай, не мнись!» — «Да неудобно мне…» — «Да чего неудобно?! Нормально!..» Еле-еле он все-таки заставил Владика раскрыть рот и сам поддержал разговор. В те годы дать человеку (который ее заслужил) квартиру было плевым делом, не то что сейчас. Только нужно было выйти на нужных, высоких людей. Наумов был в этих делах уже мастер и сразу смекнул, что лучшего момента просто может и не быть больше — в самолете, за домино, а еще лучше за рюмочкой коньяка… И они договорились.

Безусловно, он вырос бы в крупного и серьезного актера, если бы не такая ранняя смерть. В нем была порода. Порода, так сказать, еще не раскрытая, еще не расцветшая. Увы, так и не расцветшая…»

Вот что пишет Федор Раззаков: «По рассказам людей, близко знавших Владислава Дворжецкого, его внекинематографическая жизнь оставляла желать лучшего. Разведясь с женой и покинув Омск, он долгое время мыкался в столице без прописки, что называется, не имея ни кола ни двора. Ночевал он либо у друзей, либо (когда злоупотреблять их гостеприимством становилось неудобно) на лавочках на Белорусском или Киевском вокзале. Денег вечно не хватало (даже после триумфального «Бега» он остался должен студии приличную сумму, которая ушла на алименты двум его детям от предыдущих браков), поэтому Дворжецкий хватался за любую возможность работы, соглашаясь сниматься даже в заведомо слабых картинах».

ФАУСТОВСКИЕ ЗАГАДКИ...

Только в конце 1970-х, когда Дворжецкий женился в очередной раз, когда его взяли в труппу Театра киноактера и когда у него появилась возможность разъезжать с концертами по стране от Бюро кинопропаганды, его жизнь стала понемногу налаживаться. Осенью 1977 года он наконец сумел купить себе трехкомнатную кооперативную квартиру в одном из спальных районов Москвы. Вызвал туда из Омска свою мать, старшего сына Александра. Однако насладиться покоем и счастьем в кругу близких Дворжецкому было уже не суждено.

Как ни странно, но любимым занятием Владислава Дворжецкого было… вязание. Все работавшие с ним в кино отмечают: при малейшей возможности Влад хватал спицы в руки и создавал просто виртуозные вещи. Лев Дуров до сих пор жалеет, что отказался от предложения Дворжецкого связать свитер: «Так бы хоть память осталась».

Друг Влада Дмитрий Виноградов оставил очень впечатляющее свидетельство: «Влад — так называли его друзья — отнюдь не был человеком мрачным и тяжелым, не чурался веселого застолья, обожал анекдоты, смеялся часто и заразительно, умел прятать раздражение и сдерживать гнев. Мне посчастливилось дружить с ним последние десять лет его жизни и многое о нем узнать, и все-таки его человеческая суть осталась для меня загадкой. Иногда, случайно проснувшись среди ночи в одной с ним комнате, я видел, что глаза его открыты, дыхания не было слышно. Я окликал его, он отзывался как-то не сразу, словно очнувшись от обморока или вернувшись из неведомых далей. Может быть, он обладал той редкой способностью спать с открытыми глазами? Я спрашивал его об этом, а он отшучивался. Несмотря на, казалось бы, предельную дружескую откровенность, свои большие и маленькие тайны он охранял ревниво, хотя и вежливо, как бы поднимая ладонь: стоп, сюда хода нет. Нередко мы говорили с ним о его ослепительной внезапной популярности, о зрительской любви к нему, несмотря на имидж актера отрицательного обаяния. Мне мерещился какой-то секрет, что-то вроде фаустовской сделки с Мефистофелем, а он лишь посмеивался, лукаво прикрывая свои пустынные глаза и поднимая стоп ладонь…

Однако однажды мне удалось укрепиться в этой догадке о сговоре с потусторонними силами. Не знаю, был ли сговор на самом деле, но для меня и Влада с какой-то минуты он стал существовать вполне реально. Работая в ту пору в подмосковной церкви в бригаде реставраторов, я пригласил его приехать. Мы побродили по деревне, вокруг храма, а когда позвал его зайти внутрь, он отказался холодно и спокойно. Задетый его отказом, я спросил почти серьезно: «Тебе туда нельзя, что ли?» — и он ответил: «Нельзя. Ты думаешь, все так просто? И время уже идет».

Вот этот отказ Дворжецкого заходить в храм никак не был случайностью. Его близкие отмечали: карьера актера, так скромно начинавшаяся, вдруг стала стремительно нарастать. Но Влад категорически отказывался посещать храмы. И все окружающие невольно задавались вопросом: что он сделал и с кем заключил некий договор? Ответа на этот вопрос нет.

НЕОТВРАТИМАЯ АВАРИЯ

«Влад словно пытался перехитрить время: много ездил, купил машину, — вспоминает Виноградов. — Он даже бороду отпустил по совету католикоса всех армян Вазгена, с которым лежал в больничной палате после инфаркта. Мудрый иерарх сказал, что надо менять внешность, если чувствуешь над собой нависшую угрозу судьбы. А судьба не уставала напоминать о своей неотвратимости. Однажды, за год до смерти Влада, мы с ним попали в серьезную аварию на ночной дороге в Белоруссии, под Гомелем. Ну, чем не мистическое предупреждение, звонок: именно в Гомеле он умер через год от второго инфаркта в гостиничном душном номере грозовой ночью. Гроза была и в день его похорон. Невольно вспоминается булгаковский Мастер, ушедший из земной юдоли именно в такую ночь».

Как пишет Виктория Ульянова: «Ровно 32 года назад, в мае 1978 года, популярный актер Владислав Дворжецкий отправился в творческую поездку по городам СССР. Ночью 28 числа он переезжал в Гомель, где утром ему предстояла встреча со зрителями. Мчался вместе с приятелем по загородному шоссе. В 30 км от города машина влетела в неосвещенный трейлер. Ударом с автомобиля снесло крышу. Владиславу и его приятелю повезло — их даже не задело. Но они перенесли настоящий шок. Актер сразу же ощутил, как в груди давит сердце. Но идти к врачу было некогда. Через два дня после аварии, отработав на сцене, Дворжецкий вернулся в номер. Почувствовав себя неважно, прилег. Врачи приехали, когда уже было поздно. Он скончался от инфаркта, спровоцированного сильным стрессом, полученным накануне».

Актерская карьера Владислава Дворжецкого продолжалась всего 8 лет… Ни один из его троих детей не связал свою жизнь с искусством.

ЕВГЕНИЙ ДВОРЖЕЦКИЙ: СТРАШНАЯ ОХОТА СУДЬБЫ

В Театральное училище имени Щукина Евгений Дворжецкий (1960–1999) поступил со второго раза. Вспоминает вдова Евгения Нина Дворжецкая: «…на экзамене обратила внимание на молодого человека по фамилии Дворжецкий, который поступал второй раз, в первый ему удалось написать сочинение с 28 ошибками. Фамилия Дворжецкий уже вовсю гремела: вышел на экран фильм с отцом Владика и Жени Вацлавом Дворжецким «Щит и меч», стал знаменитым на весь мир Владик после фильмов «Бег» и «Земля Санникова». Кто-то мне шепнул на ухо, что месяц назад умер его старший брат Владик. Женя мне ужасно понравился, хотя он ни на кого не обращал внимания. Он был одет в черную водолазку, черный пиджак, и у него были черные волосы. Помню, я поглядела на него, такого смурного, сосредоточенно-хмурого, и подумала почему-то про себя: «Он будет моим мужем».

24 марта 1981 года молодые зарегистрировали свои отношения в Грибоедовском загсе. В день регистрации Нина никак не могла надеть Евгению обручальное кольцо. Стандартное, купленное вроде бы по размеру, оно оказалось мало. И тогда один из свидетелей радостно приковал молодоженов друг к другу наручниками — самыми натуральными, прихваченными Евгением из реквизита дипломного спектакля «Сенсация», где он играл шерифа. Так они и ехали до дому, скованные одной цепью.

«18-летний Евгений в год смерти брата учился в Щукинском театральном училище, — рассказывает Виктория Ульянова. — Через некоторое время после этой трагедии его остановила гадалка на улице. Она сказала ему нечто такое, о чем он не захотел говорить никому, но долго ходил потрясенный. Позже Женя старался относиться к ее пророчеству с юмором.

— Если ко мне подходит цыганка на Киевском вокзале, я сам протягиваю ей руку, она вытаращится на нее и быстро говорит: «Иди, иди, иди!» Мне лет двадцать назад уже гадали. С той поры всерьез руку не даю, — рассказывал Женя друзьям. И цитировал короля Лира: «Просто мы все не властны в своем приходе и уходе».

Но всю жизнь смерть будто посылала ему метки.

ДУРНАЯ ПРИМЕТА

У киношников есть такая традиция: перед началом съемок актер, играющий главную роль, должен разбить о штатив камеры тарелку. Ее осколки разбирают на память. Примета такова: от того, как разобьется тарелка, зависит судьба фильма и актеров. Начиная работу над очередной картиной, Евгений со всего маху ударил тарелкой о штатив операторской камеры. Тарелка — вдребезги. Все бросились поднимать осколки. Дворжецкий отошел в сторону. Оказалось, он порезался. Женя очень расстроился, потому что порезаться тарелкой — дурная примета. Но, совладав с собой, он отхлебнул минеральной воды из бутылки и скомандовал: «Начинаем!»

Другой мистический случай произошел с ним во время съемок на Востряковском кладбище. По сценарию Евгений должен был положить цветы на могилу человека, послужившего прототипом Остапа Бендера, и сказать несколько слов, завершающих фильм. Но неожиданно он изменил текст, произнеся щемящую фразу о том, что главное в жизни человека — вовремя умереть. По злой иронии судьбы это были последние его кадры в кино.

В одном из последних интервью Вацлав Янович говорил: «Женя — мой младший сын. Работает в Москве в Центральном детском театре. По тому, что я видел, работает, мне думается, интересно. У него жена, ребенок, он не ввязывается ни в какие политические драки. Во всяком случае, до сих пор не ввязывался. И я ему этого делать не советую, как и своей дочери Тане, которая живет в Санкт-Петербурге. У меня заботливая жена, теплый дом».

СЕМЕЙНЫЕ РАДОСТИ

«В 1998-м он приехал в Киев, — продолжает Ульянова. — Женя очень любил Киев, он всегда напоминал ему об отце, который здесь похоронен. Вместе с женой Ниной пошел в Лавру, а потом отправился на Андреевский спуск.

— Там у него ни с того ни с сего хлынули слезы, — вспоминает его приятельница. — Ему очень не хватало брата и отца, который умер в 93-м. Он сказал: «Я обязательно должен написать о них».

О Жене Дворжецком вспоминает актриса Чулпан Хаматова: «Это был человек, любивший жизнь, людей, учеников. Эта его любовь помогала нам, его ученикам, и на сцене, и в жизни. Их с Ниной дом был открыт нараспашку, после спектакля к ним можно было прийти, посидеть, поговорить. Его хватало на семью, на нас, на походы, в которые мы ходили, на компьютер, которым он в последнее время увлекся. Это был разносторонний, интересующийся всем человек».

В 1990 году у Дворжецких родилась дочь Анна, девять лет спустя — сын Миша. А через 6 месяцев после его рождения счастливого отца не стало.

СМЕРТЬ ПОДСТЕРЕГЛА НА ДОРОГЕ

1 декабря 1999-го Евгений рано утром выехал из дома на собственном автомобиле на консультацию в Институт иммунологии. Врачи подозревали у него наличие астмы, но диагноз не подтвердился. Радостный, он возвращался домой. «Значит, ее не будет у моих детей! — сказал он сидевшему в машине приятелю. — Успокою Нину». Включая мобильный телефон, он не заметил знака «Уступи дорогу». На перекрестке «девятка» столкнулась с грузовиком. Женя погиб мгновенно.

Смерть его подстерегла там же, где и брата, — на дороге. И что удивительно: в обоих случаях рядом с братьями в машине находились друзья. Они, в отличие от Дворжецких, уцелели. Видимо, судьба знала, за кем ведет свою страшную охоту.

Евгений успел написать обещанную книгу об отце и брате. А незадолго до смерти, давая интервью, сказал: «Мой брат умер, когда ему было 39 лет, мне сейчас столько же»…»

«Я очень боялась за Аню, — так и с не прошедшей болью вспоминает то страшное 1 декабря 1999 Нина. — Позвонила из милиции, попросила: «Мама, придумай что-нибудь, я не успеваю к ее приходу из школы!» В машине все время повторяла: «Доченька, доченька моя! Как же мне тебе это сказать, как же?!» Дома уже были наши друзья. Ей объяснили, что папа в больнице. Она такая негрустная меня встретила. А я не знаю, что мне делать! Понимаю, что должна ей сказать. Потому что уже было про это и в «Эхе Москвы», и в «Дорожном патруле», значит, сейчас начнутся звонки, пойдет народ... Мы зашли с ней в комнату, сели. Я говорю: «Доченька моя! Ты взрослая, ты большая, я не могу тебе врать. Папы больше нет». Она так начала плакать, кричать: «Почему-почему-почему-почему-почему?!» Потом вдруг отстранилась от меня: «Мам! Мы же с тобой сильные. Не плачь!»


15 июля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847