«Назначение Берии в Министерство внутренних дел, — пишет в мемуарах ветеран органов ГБ Георгий Санников, — было с восторгом воспринято чекистами Украины. Многие говорили: «Теперь будет порядок, обеими руками голосую за Лаврентия Павловича». Павел Мешик, заместителем которого Берия назначил Соломона Мильштейна, круто взялся за дело. Министр тщательно изучил социально-экономическую ситуацию, прежде всего в Западной Украине. Он обращал внимание на «перегибы» в колхозном строительстве, массовые необоснованные репрессии, преследование греко-католической (униатской) церкви и оперативную обстановку в «мятежных» областях.

ПРОКУРАТОР УКРАИНЫ

30 мая 1953 года Павел Мешик подготовил для Москвы записку, в которой руководство Компартии Украины прямо обвинялось в грубых действиях при создании колхозов, насилии, репрессиях. С резкой критикой партуправленцев он выступил и на упомянутом Пленуме ЦК КПУ в июне 1953 года. Руководитель украинской спецслужбы был категорическим противником некомпетентного вмешательства номенклатуры в оперативно-розыскную деятельность органов. Узнав, что один из секретарей ЦК пытается взять под контроль ход ответственной оперативной разработки, откровенно заявил: «Он в этом деле ничего не смыслит, и нечего ему там делать».

Стоит ли говорить, что обвинения в «попытке вывести органы из-под партийного руководства» в дальнейшем будут основными против Мешика и его московского патрона? На самом деле, Компартия, превратившая правоохранительные структуры в главную дубинку собственной антинародной политики, сама же лицемерно устами Никиты Хрущева свалит на «органы» всю ответственность за репрессии. Дескать, вот к чему приводит выход из-под родительского крыла ленинской партии...

Как вспоминал Павел Судоплатов, ставленник Берии мог дерзко посоветовать первому секретарю ЦК КПУ учить украинский язык. Мог потребовать от секретаря Киевского обкома Шелеста возвратить «одолженный» для охоты катер пожарного надзора.

Первый секретарь Львовского обкома  КПУ Сердюк намеревался забрать себе дом из ведомственного детсада МВД, но его представитель натолкнулся у калитки садика на неприветливого вида ребят, предусмотрительно выставленных Мешиком.

Новый министр сразу зарекомендовал себя большим оригиналом. У членов парткома МВД глаза лезли на лоб, когда Мешик запросто заявлял: «...Слушать «Голос Америки» и Би-Би-Си — отнюдь не криминал, я и сам их слушаю». Или: «...С удовольствием изучаю «Историю Украины» Грушевского». «Как это так, — возмущались идейно закомплексованные, — министр принимает у себя для бесед «скрытых националистов» Владимира Сосюру и Остапа Вишню, отсидевшего 10 лет!».

«Новая метла» смерчем пронеслась по кадрам республиканского МВД. Были сменены начальники ведущих подразделений центрального аппарата, 18 из 25 начальников областных УМВС. Руководителем 4-го (Секретно-политического) Управления МВД УССР, которое, собственно, и занималось борьбой с ОУН, был назначен опытный, но опальный контрразведчик, фронтовик Иван Шорубалка.

Были причины для волнений у руководящего и оперативного состава УМВД западноукраинских областей. В телеграмме, адресованной им 31 марта 1949 года, глава МГБ УССР генерал-лейтенант Савченко отмечал: «Вместо проведения систематических и глубоких чекистских мероприятий по поиску и ликвидации вооруженных оуновских банд и террористов оперработники идут путем наименьшего сопротивления, подменяя ликвидацию этих элементов работой по изъятию пособников и других второстепенных оуновских связей... Добиваясь таким образом формальных показателей в работе, они фактически прибегают к очковтирательству, порождают нарушение норм Уголовно-процессуального кодекса и советской законности». Мешик создал комиссию по расследованию деятельности Следственной части МВД УССР. В 1945 году Политбюро ЦК КП(б) У дважды принимало постановления о фактах нарушения законности в работе органов. В том же году с должностей НКВД-НКГБ республики освобождается за моральное разложение 240, нарушение законности — 539, по результатам спецпроверок — 1640, осуждается военными трибуналами 326 сотрудников. 24 июля 1946-го выходит постановление ЦК КП(б) У «О недостатках в работе суда, прокуратуры и органов МВД-МГБ по борьбе с нарушителями советской законности в западных областях». Констатировалось, что в апреле-ноябре

1946 года раскрыто 396 нарушений (из них совершенно сотрудниками МВД — 123, МГБ — 64), среди них самочинных расстрелов граждан — 18, грабежей и изнасилований — 9, незаконных обысков — 34, нарушений при следствии — 51. Только на протяжении 1949-1950 годов по МГБ Украины к уголовной ответственности было привлечено 105, к административной — две тысячи и уволено 446 кадровых работников. В 1950 году «сели» сразу четыре «опера» Магеровского райотдела МГБ на Львовщине. Только в Станиславской (ныне Ивано-Франковской) области в 1951 году работники МВД по пьянке застрелили пятерых невиновных  граждан. С 1 января того же года по 1 мая 1952-го Особые инспекции ведомства расследовали дела на 3800 работников...

Случаи незаконного обращения с населением вызвали негодование даже у офицеров закаленной в антиповстанческих операциях и депортациях дивизии имени Дзержинского. Как писал Сталину ее лейтенант Кривошеин, командиры требуют «не цяцькаться с панянками и панами, а если нужно, то применять к ним высшую меру. Нельзя, — писал офицер, — стрелять в женщин или стариков на глазах их соседей».

Новаторство новой «команды» МВД УССР сразу же обнаружилось и в области оперативно-судебной практики. 10 апреля выходит директива о запрете применять войска МВД без  личного разрешения начальников УМВД, тогда как ранее их применяли по любой просьбе райаппаратов (в 1950-м на одного убитого в операциях военнослужащего приходилось 18 ликвидированных подпольщиков). Чуть раньше, 23 марта, поступает указание об аресте членов ОУН только с санкции МВД, за исключением захвата на месте преступления. 4 мая министр распорядился приостановить исполнение смертных приговоров и аресты оуновцев, которые явятся с повинной. Начинается пересмотр дел с целью возвращения осужденных «бандоуновцев», высланных членов их семей и «бандпособников». Кроме того, «непримиримым» давали понять, что в случае отказа от крайних методов борьбы диалог сторон возможен.

Бесспорно, такие новации настроили против Мешика и Мильштейна значительную часть оперативного состава, особенно в Западной Украине.

Ведь под сомнение ставилась апробированная годами тактика, основанная на массированных «чекистско-войсковых операциях», «активных допросах на месте», жестких методах вербовки («такого-то завербовать, в случае отказа — подготовить документы на высылку в отдаленные районы СССР»). Естественно, мы далеки от мысли объяснять все характером антиподпольных мероприятий и — тем более — только «патологическими» чертами работников МГБ-МВД. Противоборство сопровождалось крайней жестокостью с обеих сторон. В органах МВД Украины вскоре возникла и оппозиция к новому министру. Письмо с критикой его действий направил в ЦК КПСС бывший глава Украинского штаба партизанского движения генерал-лейтенант Тимофей Строкач, личный друг Никиты Хрущева. Записку с протестом против возрождения униатской церкви послал в ЦК КПУ начальник отдела «О» МГБ-МВД (церковная линия) полковник Виктор Сухонин.

Мешик и компания отнюдь не были приверженцами отказа от ликвидации подполья ОУН. Подобное и представить себе трудно. Их кредо — в одном из высказываний министра: «Передайте: не выйдут из подполья — уничтожим всех!». Но конкретные шаги и новая стратегия борьбы с ОУН означали намного меньшие жертвы и относительную безболезненность процесса урегулирования.

ЛЕГЕНДИРОВАННЫЙ ЦЕНТР

Узловым моментом плана Мешика по «пацификации» Западной Украины стала идея создания легендированного Центра (Провода) подполья ОУН в регионе. По глубине и размаху этот проект был действительно уникален, о чем свидетельствуют документы, сохранившиеся в отраслевом Государственном архиве Службы безопасности Украины.

В одном из львовских вузов работал агент органов госбезопасности с начала 1930-х — «Бард» (псевдоним изменен. — Авт.). Как авторитетный участник украинского национально-демократического движения 1917–1920 годов, который был знаком с Грушевским, Винниченко, Петлюрой, он пользовался доверием видных представителей местной интеллигенции. Они за чашечкой кофе откровенно делились с ним своими «крамольными» размышлениями. «Бард», в свою очередь, исправно писал сообщения замначальнику Львовского УМВД, с которым был на связи.

Майской ночью 1953-го куратор неожиданно привез продуктивного агента в опергруппу МВД УССР во Львове. В кабинете начальника их принял сам генерал Мешик. Разговор продолжался 15 минут. Министр предложил ошеломленному «Барду»  подготовить меморандум по ряду вопросов: какова роль Галичины в истории Украины, как сделать более привлекательной коммунистическую власть в регионе и кого из авторитетных интеллектуалов он мог бы порекомендовать для участия в «примирении» с подпольем ОУН. На Западе Украины, заявил собеседнику Мешик, сделано немало ошибок в национальной и религиозной политике, положение нужно безотлагательно исправлять. «Бард» тогда и не представлял, что именно его планируют сделать важной фигурой в деле ненасильственного умиротворения Галичины.

Через неделю, 27-28 мая в столичном отеле «Москва» с агентом встретились руководители 4-го Управления МВД СССР генерал-лейтенант Сазыкин и генерал-майор Утехин.

Откровенно говорилось о замысле создать легендированный Центр ОУН и о роли в нем «Барда», подчеркивалось, что проект «инициировал лично товарищ Берия».

Сам же далеко идущий план разработали под руководством Мешика заместитель министра внутренних дел УССР генерал-майор Поперека, ответственный работник 4-го Управления МВД СССР, ветеран «украинской линии» полковник Хамазюк (его упоминает и Судоплатов в мемуарах), руководитель отдела  оперативных игр 4-го Управления МВД УССР майор Николай Зубатенко (будущий генерал-майор и зампред КГБ УССР) и подполковник Богданов из Львовского УМВД.

Четко формулировались задачи Провода-«фантома»: — взять на себя руководящие функции подполья в регионе под предлогом коренного изменения тактики и свертывания вооруженных акций; 

— вывести из подполья активнейших его лидеров;

— внедрить советскую агентуру  в зарубежные националистические центры, обеспечить ей руководящие  позиции в них, блокировать акции, планируемые против СССР;

— вывести на территорию УССР эмиссаров и лидеров зарубежных центров ОУН;

— перехватить каналы связи зарубежных подрывных центров с подпольем ОУН в Галичине;

— создать оперативные позиции в спецслужбах Англии и США, а также в Ватикане.

Основная задача, миссия псевдо Центра заключалась в подчинении подполья и навязывании ему мысли о радикальном изменении тактики — переходе к пропагандистским методам борьбы, работе с молодежью и интеллигенцией, поиске компромисса с властями. Руководящее ядро Центра планировалось составить из авторитетных для национал-патриотических сил личностей: Иван Крипьякевич — известный историк, ученик М. Грушевского и директор Львовского филиала АН УССР; доктор математики Мирон Зарицкий (отец Екатерины Зарицкой, личной связной и любовницы убитого 5 марта 1950-го командующего УПА Романа Шухевича); кузен Шухевича, научный сотрудник Львовского этнографического музея Владимир Рожанкивский; Станислав Стефанык, зампред Львовского облисполкома и сын выдающегося писателя Василия Стефаныка. Последний, по легенде, выступал руководителем Центра, а реальным шефом, координатором усилий с органами МВД становился «Бард».

Центр создавал филиал в Киеве, опорные пункты в Станиславе, Дрогобыче, Ровно, Львове (в последнем должны были быть «пункты приема курьеров» из-за рубежа. Важная роль отводилась возрождаемой униатской церкви и монастырям (в этой среде органы имели столь сильные позиции, что в успехе использования церковного канала для проникновения агентуры в Ватикан авторы плана не сомневались).

Следует отметить, что к тому времени советская спецслужба накопила значительный опыт использования легендированного «подполья ОУН», в основном состоявшего из перевербованных или добровольно сдавшихся участников националистического движения. В 1951–1953 годах действовало 7 лжепроводов (Калушский, Коломыйский и Каменец-Подольский окружные и четыре районные), 6 отдельных групп. При их помощи лишь в Станиславской области до 1954 года уничтожили и захватили свыше 300 участников сопротивления.

Серьезным компонентом плана служили радиоигры «Звено» и «Тропа», которые с 1951–1952  годов  велись с английской и американской разведками. Для этого, соответственно, использовались захваченный в июне 1951-го шеф Службы безопасности ЗЧ ОУН Мирон Матвиейко и уже упомянутый Василий Охримович. С последним министр неоднократно вел продолжительные беседы, стараясь склонить к искреннему сотрудничеству, однако Охримович оставался непреклонен, и игра велась от его имени. Что интересно — Охримович оценил мероприятия Мешика как «воплощение целей ОУН в Украине».

Предусматривались различные каналы связи со «своими людьми» — связные под легальным прикрытием (к примеру, проводники международных поездов), курьеры-монахи, мнимые «курьерские группы» ОУН, «беглецы» из Восточного Берлина, переписка родственников и тому подобное.

Кроме того, министр был намерен непосредственно начать мирные переговоры с руководителем подполья в крае «полковником Ковалем» — Василием Куком (единственный уцелевший из 18 членов Центрального провода ОУН в регионе).

Составлять письмо к подпольщикам чекисты пригласили отставного полковника Карина-Даниленко, живую легенду органов госбезопасности УССР. В свое время он внедрился в петлюровское подполье и зарубежные центры украинской политэмиграции, участвуя в играх по типу «Треста» и «Синдиката» для выведения из-за границы знаменитого повстанческого атамана Юрия Тютюнника. В 1931-1934 годах пребывал в заграничной командировке «по нейтрализации разведывательно-подрывной деятельности против СССР западных спецслужб, националистических и белогвардейских союзов и центров».

В 1944-1945 годах он разработал операцию по созданию «Провода ОУН в Восточной Украине», от имени которого группа квалифицированных агентов НКГБ УССР направилась на запад с целью внедриться в руководящие звенья националистического подполья в Галичине (операция сорвалась из-за измены 23-летней агентессы «Апрельской»).

Главное же — полковник в 1944-1946 годах имел опыт мирных переговоров с лидерами ОУН и УПА.

Старый разведчик сразу оценил вдумчивый подход Мешика к проблеме, знание им малейших деталей, вплоть до болезней «Коваля» и его жены. Советская сторона призывала подпольщиков взять оружие, выйти из подполья, гарантируя жизнь, свободу, трудоустройство, получение образования. Говорилось о возможности возвратить высланных родственников подпольщиков, освободить религиозных авторитетов (митрополита Слепого и других). Вместе с тем Куку советовали не обращать внимания на возможную негативную реакцию Бандеры. Тут Карин-Даниленко был совершенно прав. На фоне отчаянной борьбы обреченных на гибель подпольщиков непривлекательный вид имели амбициозные «разборки» лидеров 3Ч ОУН и ЗП УГОР за право «репрезентовать воюющую Украину». Для руководителей подполья все это не было тайной. Тот же Кук еще в 1950 году издал директиву, запрещавшую подпольщикам в нелегальной прессе называть Бандеру «проводником нации», а самих себя — «бандеровцами».

Вместе с тем и ЗП УГОР, и 3Ч ОУН забрасывали на территорию Украины собственных эмиссаров для получения «мандата» на право быть «единственными выразителями» интересов нации за границей. Перед упомянутым Матвиейко была поставлена задача восстановить контроль Бандеры над подпольем, а в случае несогласия — устранить Кука и самому возглавить вооруженное сопротивление. Письмо соответствующими каналами передали Куку (вместе с женой задержан агентурно-боевой группой на Львовщине 23 мая 1954 года), но, к сожалению, текст его не сохранился.

МИРОТВОРЦЫ —«ЗЛЕЙШИЕ ВРАГИУКРАИНСКОГО НАРОДА»

Итак, в действиях ставленников Берии в Украине четко просматриваются качественные изменения в политике центра. Симптоматично, что проблема прекращения огня рассматривалась в тесной связи с устранением перегибов и послаблениями в социально-экономической, национальной, религиозной сферах.

Таковы были признаки того, что хрущевские пропагандисты нарекли «бериевским заговором». Попытки реформ сверху закончились так же неожиданно, как и начались: 26 июня взяли под стражу как «заговорщика» Берию, арестовали и отправили в Москву Мешика  и Мильштейна. Рассказывали, что «брать» Мешика местным кадрам не доверили, поручив арест двум подполковникам-москвичам, начальникам штабов мотомеханизированных дивизионов войск Внутренней охраны МВД.

Чекистам Украины зачитали письмо ЦК КПСС о «преступной шайке Берии», «агента империализма и британской разведки», «имевшего интимную связь с огромным количеством женщин», «убивавшего людей из пистолета-портсигара», да еще и планировавшего «взорвать Большой театр во время расширенного Пленума ЦК КПСС».

Недовольные вдоволь отыгрались, бомбардируя ЦК и МВД доносами в духе: «Прикрываясь фразами о необходимости исправления допущенных перекосов национальной политики на Украине... делали ставку на украинских националистов и агентов Ватикана... пытались возродить униатскую церковь. Вражеская работа Мешика и Мильштейна была составляющей общего антигосударственного плана врага партии и народа, заговорщика Берии, относительно восстановления капитализма в СССР». Мешик «удостоился» пройти по одному с Берией приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР и, по официальному сообщению, был расстрелян 23 декабря 1953 года. Мильштейна казнили 14 января 1955  года.

После того, как Берию обвинили в целенаправленном содействии национализму и клерикалам, митрополита Слепого отправили в ссылку, а Осьмака вновь водворили во Владимирскую тюрьму, где он и умер в 1960-м.

С падением мощного прежде сталинского приспешника партия еще больше усилила контроль за деятельностью спецслужбы, а особенно за ее противодействием «украинским буржуазным националистам». «Бард» вынужден был долго доказывать, что не шел на поводу планов «врага народа» Мешика и не собирался в действительности «активизировать бандоуновское подполье».

Однако его не бросили за решетку, «суперагент» мирно умер во Львове в 1970 году. Таскали по начальству и заслуженного чекиста Карина-Даниленко: как он мог поверить в благородные намерения «мятежников»?! 

В Западной Украине продолжалось кровавое противостояние. Пленум ЦК КПУ 30 июля 1953 года обсудил вопрос «О постановлении Пленума ЦК КПРС от 7 июля 1953 года «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Там было записано: «Обкомам, горкомам, райкомам и окружкомам партии всемерно повышать революционную бдительность коммунистов и всех трудящихся. Нужно всегда помнить о капиталистическом окружении, которое засылает и будет засылать в нашу страну своих агентов для подрывной деятельности, о том, что враги, ловко маскируясь, старались  и будут стараться проникнуть в ряды партии с целью подрывной работы. Пленум считает важнейшей задачей партийной организации Украины уничтожение всех остатков украинских буржуазных националистов — этой агентуры империалистических поджигателей войны, злейших врагов украинского народа…». А в Западной Украине еще несколько лет лилась кровь. Последнее боевое столкновение здесь состоялось 14 апреля 1960 года…