По подсчетам историков, после окончания Второй мировой войны на планете произошло уже более 400 локальных войн, вооруженных конфликтов и всевозможных боевых столкновений «местного» значения. Многие из этих «незнаменитых» войн были инструментом глобальной стратегии противоборствующих мировых систем, а также их военных организаций – НАТО и Варшавского договора.

Во времена СССР существовал негласный запрет на изучение опыта участия советских войск в подобного рода кампаниях. Подробности хранились под грифом «Совершенно секретно», участники давали подписку о неразглашении государственной тайны, их победы и подвиги были известны лишь узкому кругу профессионалов.

Даже после распада советской империи информация на эту тему крайне редко появлялась в открытой печати, носила отрывочный и противоречивый характер.

Восполняя этот пробел, редакция «Секретных материалов» открывает новую рубрику «Незнаменитые» войны СССР».

В ней мы расскажем на основании недавно рассекреченных архивных документов о локальных тайных операциях, в которых активно участвовали не только наши военные специалисты и советники, но и группировки советских войск, специально созданные для решения той или иной боевой задачи на территории дружественных иностранных государств.

Справедливости ради нелишним будет напомнить, что Соединенные Штаты Америки, по данным журнала «ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», за период после окончания Второй мировой войны использовали свои вооруженные силы (нередко вместе с западными союзниками) практически на всех континентах 262 раза.

Утром 2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури», стоявшего на якоре в Токийском заливе, состоялась церемония подписания Акта о безоговорочной капитуляции Японии.

Кроме представителей США и СССР – стран, внесших наиболее значительный вклад в разгром врага на Тихом океане, акт со стороны победителей подписали также посланцы Китая (от правительства Чан Кайши), Великобритании, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов и Новой Зеландии.

Вторая мировая война завершилась.

Казалось, отныне мир надолго восторжествует на всей планете.

Между тем во многих горячих точках уже разгоралось пламя грядущих вооруженных конфликтов.

Одной из наиболее взрывоопасных зон был Китай – загадочная, необъятная, бурлившая, самая населенная в мире страна. С 1926 года здесь обозначились две основные политические силы, претендовавшие на власть во всей Поднебесной: гоминьдановское правительство во главе с генералиссимусом Чан Кайши и Коммунистическая партия Китая, руководимая Мао Цзэдуном.

Непримиримая борьба между двумя этими силами несколько затихла в годы японской оккупации.

Однако ни один политолог не смог бы предсказать, как будут развиваться события после выпадения из игры японской карты.

По состоянию на сентябрь 1945-го признанным правительством Китая в международных отношениях считался кабинет министров Чан Кайши, обосновавшийся в городе Чунцине на реке Янцзы в Южном Китае.

Такое положение дел не оспаривалось и Советским Союзом.

14 августа 1945 года между СССР и гоминьдановским Китаем был подписан договор сроком на тридцать лет на весьма выгодных для нашей страны условиях. В частности, предусматривалось совместное, до истечения срока действия договора, использование Китайско-Чанчуньской железной дороги (бывшая КВЖД); город Дальний (Дайрен, Далянь) объявлялся открытым портом, но под советским руководством; а за Порт-Артуром сохранялся статус советской военно-морской базы на последующие три десятилетия.

В тот период многим казалось, что двоевластие в Китае – вопрос времени. Национальная армия Гоминьдана имела подавляющее преимущество по сравнению с коммунистическими полупартизанскими формированиями.

У Чан Кайши под ружьем находилось порядка 4,3 миллиона человек, вооруженных трофейным японским оружием, переданным американцами. Кроме того, чанкайшисты получили и продолжали получать от своего заокеанского союзника самолеты, танки, бронетранспортеры и другое вооружение.

Армия коммунистов, власть которых распространялась на так называемые «освобожденные районы» на севере и северо-востоке страны, насчитывала в то время 1,2 миллиона бойцов.

Уже в сентябре 1945-го, то есть через неделю-другую после подписания акта, Чан Кайши, ориентировавшийся на «вечную дружбу» с Западом, принял решение о «крестовом походе» против коммунистических недругов.

В конце сентября гоминьдановцы информировали советское посольство о намерении перебросить крупный контингент своих войск в Дайрен. Советская сторона ответила категорическим отказом, сославшись на пункт договора, где Дайрен определялся как коммерческий порт, предназначенный лишь для транспортировки товаров, но не войск. Кроме того, советские оккупационные власти, находившиеся в Маньчжурии, отказали Гоминьдану в просьбе использовать железную дорогу севернее Мукдена для перевозки своих войск.

Нет нужды объяснять, что, несмотря на дипломатические отношения с Чан Кайши, Москва никогда не отказывалась от поддержки китайских коммунистов. Соратникам Мао Цзэдуна было передано практически все трофейное вооружение и военное снаряжение разгромленной Квантунской армии. По некоторым данным, речь идет о 3700 артиллерийских орудиях и минометах, 12 тысячах пулеметов, 600 танках, тысячах единиц автотранспорта и многом другом.

В тот же период американская дипломатия пыталась выступить в роли миротворца, организовав переговоры между КПК и Гоминьданом, которые продолжались с перерывами с августа 1945 года по июнь 1946-го.

В действительности Вашингтон отстаивал собственные интересы, рассчитывая, что затяжка мирных переговоров даст ему время, необходимое для наращивания военной помощи Чан Кайши, чтобы поднять боеспособность гоминьдановских войск, которые смогли бы разгромить коммунистов, а затем вытеснить русских из Маньчжурии и Северной Кореи.

Но тут американцы, что называется, угодили в собственную ловушку. Передышку с наибольшей для себя пользой сумели использовать именно китайские коммунисты.

Позднее Чан Кайши с нескрываемой горечью писал в одной из своих книг, что Гоминьдан потерпел поражение в гражданской войне из-за того, что в конце антияпонской войны США и СССР принудили его пойти на бесполезные переговоры с Мао Цзэдуном. Потеря времени, мол, лишила его возможности использовать имевшееся у него превосходство сил.

Как бы там ни было, в марте 1946 года состоялся пленум ЦИК Гоминьдана, принявший решение о форсированной подготовке к гражданской войне, а 1 апреля Чан Кайши разорвал соглашение с КПК.

Боевые действия между гоминьдановцами и коммунистами возобновились летом 1946-го в Маньчжурии. (К тому времени СССР, согласно ялтинским договоренностям, вывел свои войска из Маньчжурии; лишь 39-я армия оставалась на территории Ляодунского полуострова.)

Гоминьдановцы при поддержке США перешли в крупномасштабное наступление на освобожденные районы.

На первых порах войскам Чан Кайши сопутствовал успех. Они захватили всю южную часть Маньчжурии, а также ряд других районов и городов, включая Яньань, где до этого размещался ЦК КПК, отбросили противника за реку Сунгари.

Однако начиная с середины 1947 года ситуация на фронтах гражданской войны стала меняться в пользу КПК.

Это явилось следствием и всесторонней военной помощи, которую китайские коммунисты получали от СССР, и разработанной китайским лидером концепции «воробьиной войны», партизанской тактики, основанной на принципе «нанеси удар и скройся».

Вообще говоря, Мао не придумал ничего нового, он всего лишь перенес на китайскую почву опыт, обретенный советскими партизанскими отрядами и соединениями в годы Великой Отечественной войны.

Впрочем, действия Народно-освободительной армии Китая отнюдь не исчерпывались «воробьиными» ударами.

В конце 1948 – начале 1949 года произошло три генеральных сражения, предопределивших исход многолетнего противоборства. Сначала Гоминьдан потерпел сокрушительное поражение в Южной Маньчжурии, затем в Восточном Китае, между рекой Хуанхэ и Желтым морем, наконец, в Северном Китае.

Потери войск Чан Кайши составили к тому времени порядка пяти миллионов человек, из них три четверти пленными. Только за последние семь месяцев боев Чан Кайши потерял 869 своих генералов, из которых около 700 попали в плен, а 105 добровольно перешли на сторону коммунистов. НОА захватила богатые трофеи – 37 тысяч артиллерийских орудий и минометов, более 1,7 миллиона автоматических винтовок и карабинов, свыше 500 танков.

Однако победа досталась дорогой ценой, точное количество погибших бойцов НОАК неизвестно до сих пор.

Важно отметить, что в каждой китайской части находилось от трех до десяти советских военных советников и специалистов. По неполным данным, за 1946–1950 годы в Китае погибло и умерло от ран и болезней 155 советских офицеров, 216 сержантов и 521 солдат (следует, однако, учесть, что в это число входят и те военнослужащие, которые проходили службу в Китае, но не принимали участия в гражданской войне).

В начале декабря 1949 года остатки чанкайшистских войск бежали на остров Тайвань. Еще раньше – 1 октября – в Пекине было провозглашено образование Китайской Народной Республики (КНР).

Уже на следующий день новое государство получило официальное признание Советского Союза.

14 февраля 1950 года в Москве был подписан договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и новым Китаем, который, по сравнению с аналогичным документом пятилетней давности, заключенным с правительством Чан Кайши, лишал советскую сторону практически всех прежних выгод. Так, срок совместного использования железной дороги сократился до двух лет, порт Дальний предстояло передать китайским властям в течение 1950 года, а Порт-Артур вместе со всем имуществом – не позднее 1952 года.

Некоторые историки усматривают в этих очевидных уступках промашку Сталина, которого, мол, ловко перехитрил более дальновидный Мао.

Однако есть и другая точка зрения.

В тот период, когда США располагали подавляющим превосходством в запасах ядерного оружия, Советскому Союзу крайне важен был долговременный союз с самой населенной страной мира, что являлось мощным сдерживающим фактором для потенциального агрессора.

И эта цель была достигнута. По крайней мере, в течение почти полутора последующих десятилетий идея «великой и нерушимой дружбы» между Москвой и Пекином работала в массовом сознании по всей планете.

По договору от 14 февраля 1950 года СССР обязывался «оказывать помощь Китаю» всеми имеющимися у него средствами, включая военные. Основываясь на этом положении, Мао Цзэдун в ходе своих конфиденциальных встреч со Сталиным не раз возвращался к вопросу о подготовке секретной диверсионной операции по захвату Тайваня. Участниками этой акции, по мнению китайского лидера, могли бы стать китайские «добровольцы», а также волонтеры из числа «военнослужащих стран народной демократии».

Сталин отклонил эту авантюру, понимая, что она может вызвать мировой пожар, однако согласился с тем, чтобы поручить советскому Генштабу разработку плана возможной десантной операции, кроме того, обучить в Порт-Артуре кадры для китайского морского флота с последующей передачей КНР части советских кораблей.

Более благожелательный отклик встретила просьба Мао Цзэдуна направить в КНР группировку советских войск ПВО для защиты Шанхая – крупнейшего промышленного центра и важнейшего транспортного узла Китая – от налетов вражеской авиации.

Дело в том, что обосновавшиеся на Тайване гоминьдановцы господствовали в воздушном пространстве Китая.

К началу 1950 года их ВВС насчитывали свыше 360 самолетов, в том числе 158 истребителей, 65 бомбардировщиков и 16 самолетов-разведчиков. Значительная часть этих машин была передана чанкайшистам американцами. Эта авиация размещалась на аэродромах не только Тайваня, но и островов прилегающего архипелага.

Что касается КНР, то в ее военно-воздушных силах имелось всего 26 боевых самолетов да еще около 40 учебных в единственной авиашколе в Тунхуа, начальником которой, кстати говоря, был пленный японский летчик. Части зенитной артиллерии, размещенные в районе Шанхая, фактически оказались небоеспособными.

Правда, положение дел быстро менялось, по крайней мере в количественном отношении. По состоянию на конец декабря 1949 год в Китай прибыли порядка тысячи советских военных специалистов с задачей организовать шесть летно-технических школ. Одновременно было доставлено 336 самолетов, в основном учебно-тренировочных.

Однако реализация принятых мер требовала немалого времени, прежде чем авиация НОАК смогла бы надежно защитить небо над прибрежными районами страны.

Пока же самолеты Чан Кайши практически безнаказанно бомбили военные и гражданские объекты Шанхая, Нанкина, Сюйчжоу и их окрестностей, железнодорожные узлы, порты и электростанции, нанося немалый экономический ущерб победителям в гражданской войне. Вдобавок эти налеты давали определенный пропагандистский эффект, как бы подчеркивая уязвимость коммунистических властей.

Это хорошо понимали не только в Пекине, но и в Москве.

Речь шла о направлении в Китай не только военных советников и специалистов, но и военнослужащих Советской армии, которым предстояло лично участвовать в боевых действиях по отражению авианалетов гоминьдановцев.

В тот же день, когда был подписан договор «о вечной дружбе», Совмин СССР принял постановление о создании для организации ПВО Шанхая группы советских войск.

Это постановление лишь официально подытоживало те решения, которые реализовывались уже с декабря 1949 года.

Из воспоминаний военнослужащего Луткова, опубликованных в газете «Известия» в 1991 году:

«У нас отобрали солдатские документы и форму, всех переодели в гражданскую одежду, выдали большие красные чемоданы с бельем и другими принадлежностями. К месту погрузки мы следовали поодиночке под видом инженеров. В эшелоне вместе с вооружением и оборудованием нас повезли на восток, не сообщив, куда и зачем мы передислоцируемся. На одной из приграничных станций нас встретил и приветствовал т. Мао Цзэдун. Теперь стало ясно, что нас везут в Китай».

В КНР были переброшены советские части, которые в целом располагали 118 самолетами, 73 прожекторами и 13 радиотехническими станциями, 116 радиостанциями, 31 радиоприемником и 436 единицами автотранспорта.

Командующим группы советских войск в Шанхае был назначен генерал-лейтенант Батицкий.

Несмотря на строгие меры секретности (наших военнослужащих переодели в форму китайской армии, запретили выходить без проводника-китайца из расположения части и т. д.), переброска советских войск под Шанхай очень скоро перестала быть тайной для властей Тайваня. Вся местная пресса была переполнена публикациями о вмешательстве русских во внутренний китайский конфликт.

Между тем контингент советских войск, пускай и переодетый в китайскую форму, продолжал выполнять поставленную перед ним задачу. 1-й гвардейский зенитно-прожекторный полк развернул свои позиции в районе Шанхая с 23 марта. Его посты образовали круговую световую зону радиусом 10–20 километров и зону обнаружения самолетов в радиусе 20–30 километров от центра города.

Прикрытие с воздуха осуществляли звенья наших истребителей, переброшенных с Ляодунского полуострова.

Наши самолеты, в том числе реактивные МиГ-15, доставлялись в Китай в разобранном виде по железной дороге. Местом сборки, а также последующей подготовки к облету служил аэродром Сюйчжоу, расположенный примерно на полпути между Пекином и Шанхаем.

Уже к началу апреля здесь было собрано порядка 40 самолетов, которые перелетели на аэродром Дачан, в 10 километрах северо-восточнее Шанхая.

Надо сказать, что гоминьдановцы незамедлительно получили от ЦРУ агентурные данные о формировании под Сюйчжоу советских авиационных частей.

Тайвань попытался провести аэрофотосъемку объектов с помощью своих самолетов-разведчиков. Но такой шаг был предусмотрен советской стороной. Еще с начала марта район аэродрома Сюйчжоу патрулировали три звена истребителей Ла-11, переброшенные с аэродрома Дальний.

Первый воздушный бой произошел 13 марта.

Тайваньский разведчик В-25 попытался подлететь к аэродрому Сюйчжоу, но был обнаружен и атакован звеном под командованием старшего лейтенанта Сидорова. Получив повреждение, вражеский самолет лег на обратный курс, но вскоре упал в горах северо-западнее Нанкина и взорвался. На следующий день попытку повторил другой В-25. Этого нарушителя встретило звено под командованием старшего лейтенанта Душина. Подбитый самолет-разведчик с горящим мотором вынужден был совершить посадку на фюзеляж северо-восточнее Сюйчжоу. Экипаж был взят в плен.

Потеря двух воздушных разведчиков в течение двух дней (чего никогда не случалось прежде) вынудила Тайвань отказаться от полетов в районе Сюйчжоу.

Вместе с тем не прекращались налеты на Шанхай.

Очередная попытка нанести массированный бомбовый удар по южному мегаполису была предпринята 20 марта. Вражеские бомбардировщики летели под прикрытием истребителей Р-51 «Мустанг». Еще недавно подобные рейды проходили для авиации Тайваня без существенных осложнений. Но на этот раз налетчиков встретила в небе пара советских истребителей. «Мустанги» уклонились от боя и ушли за границу запретной зоны. Бомбардировщики, лишившись поддержки, беспорядочно сбросили свой смертоносный груз и легли на обратный курс.

2 апреля два вражеских «Мустанга», вторгшиеся в воздушное пространство КНР в районе северного побережья залива Ханчжоувань, встретились с двумя советскими истребителями. Ведущий нашего звена – капитан Гужев первой же очередью сбил истребитель ведомого, а затем «разобрался» и с самолетом ведущего.

28 апреля очередной самолет-разведчик пересек береговую черту, но был атакован парой наших МиГов. Подбитому чанкайшистскому асу удалось уйти от преследования (район боевых действий был строго ограничен для советских летчиков, и неприятель знал об этом), но до своего аэродрома он так и не дотянул, рухнув в нескольких сотнях метров от посадочной полосы.

11 мая гоминьдановцы вновь попытались, теперь уже под покровом ночи, прорваться к центру Шанхая на четырехмоторном бомбардировщике В-24 «Либерейтор». Однако нарушитель был своевременно обнаружен, а затем и пойман лучами прожекторов. По тревоге в небо поднялась четверка МиГов. Атакованный истребителем гвардии капитана Шинкаренко, бомбардировщик загорелся и рухнул на землю.

За этим ночным боем с земли наблюдали многие жители города. Не разглядев советского истребителя, они решили, что вражеский самолет сгорел под действием лучей прожекторов. После этого случая налеты на Шанхай и его пригороды прекратились.

Противник изменил тактику, ведя разведку вдоль побережья, атакуя отдельные автоколонны и скопления мелких судов. Существенного ущерба НОАК это не приносило.

Таким образом, за несколько месяцев гоминьдановская авиация потеряла в небе над Китаем семь самолетов. Шесть из них были сбиты советскими летчиками, один на счету китайских зенитчиков, обученных нашими специалистами.

Наши потери за тот же период составили три человека – два офицера-летчика и один рядовой. Были потеряны два самолета – МиГ-15 и Ла-11, но не в воздушных боях. Советские зенитчики по ошибке сбили один самолет ВВС НОА (Ту-2).

Советская группа войск полностью выполнила поставленную боевую задачу и обеспечила безопасность Шанхая и других городов прибрежной зоны. Ни одна вражеская бомба не упала в обороняемом районе.

Все советские военнослужащие были награждены китайской медалью «За оборону Шанхая».

Указом Верховного Совета СССР (без публикации в печати) наиболее отличившиеся офицеры удостоились высоких советских орденов.

19 октября 1950 года вся система ПВО Шанхая была передана командованию НОА.

Но на Родину вернулись не все советские военнослужащие. Часть из них передислоцировали в Северо-Восточный Китай. С конца июня в соседней с Китаем Северной Корее разгоралось пламя новой войны, которую позднее назовут «самой известной из неизвестных войн»…