9 мая 1839 года в Петербурге в меблированных комнатах трактира «Париж», что на Малой Морской улице, выстрелом из пистолета покончил с собой поручик Ян Виткевич. На следующее утро ему предстояло свидание с императором Николаем I.

Обер-офицер прибыл в российскую столицу в начале мая 1839 года из Афганистана и Персии, где выполнял особые поручения Министерства иностранных дел. На столе он оставил записку: «Не зная человека, которого участь моя занимала в каком-либо отношении, удовлетворительным нахожу объяснить, что лишаюсь жизни самопроизвольно… Все бумаги, касающиеся моего последнего путешествия, сожжены мною, и потому всякое об них разыскание будет тщетно». В записке также содержались распоряжения, кого и как следует «удовлетворить» оставшимися деньгами.

Весть о смерти Виткевича облетела две империи — Российскую и Британскую. В Оренбурге ее горестно воспринял военный губернатор генерал Василий Перовский, адъютантом которого поручик числился до рокового выстрела. Амбициозный генерал лишился талантливого помощника, проникшего в глубины Азии дальше, чем кто-либо другой.

«БЕЗ ПРАВА ВЫСЛУГИ»

Родился Ян Викторович Виткевич 24 июня 1808 года в дворянской польской семье в местечке Крожи под городом Вильно.

В ранней молодости он мечтал о независимости своей Родины и восстановлении Речи Посполитой, вступил в борющееся за достижение этих целей тайное студенческое общество. В 1823 году за покушение «на священную власть Государя Императора» разгрому подверглись многие подпольные организации польского освободительного движения, в число которых вошел и кружок «Черных братьев», существовавший в Крожкой гимназии Виленского учебного округа. В нем-то и состоял юный шляхтич Ян Виткевич…

Более сотни студентов оказались приговорены к ссылке в Сибирь и другие губернии Российской империи, а также к различным административным наказаниям.

В марте 1824 года в расположенную на территории современной Оренбургской области Орскую крепость прибыл этап заключенных и ссыльнопоселенцев, осужденных на разные сроки заключения. Среди них был и шестнадцатилетний Ян Виткевич, которого пешком в кандалах отправили служить в батальоны Отдельного Оренбургского корпуса. Ему предстояло стать рядовым «без права выслуги» в 5-м линейном батальоне гарнизона Орской крепости. Юному «черному брату» такой приговор казался слишком суровым.

В Орске Виткевич выучил персидский, узбекский и казахский языки — английский и французский он знал с детства — и стал собирать книги о странах Востока. Как проходили первые пять лет его службы, неизвестно. По словам некоторых свидетелей, Виткевич замышлял план побега в Индию и терпеливо ждал удобного случая.

В 1829 году в Орскую крепость прибыл известный немецкий ученый-энциклопедист Александр Гумбольдт. Его поразил солдат, владевший богатой библиотекой и говоривший на нескольких языках. Некоторое время Виткевич сопровождал ученого в путешествии по России. Гумбольдта тронула судьба способного молодого человека, и он ходатайствовал перед военным губернатором о смягчении его участи. В 1830 году Виткевича производят в унтер-офицеры, а в 1831 году — переводят в Оренбург, где военный губернатор Павел Сухтелен прикомандировал его переводчиком в Оренбургскую пограничную комиссию.

Это учреждение представляло собой разведывательный орган, собирающий сведения о казахских «ордах» и государствах Средней Азии. Чиновники занимались взаимоотношениями с Кокандом, Бухарой, Хивой, Афганистаном, наблюдали за действиями властей Британской Индии. В течение двадцати лет, начиная с 1825 года, комиссию возглавлял Григорий Генс — русский офицер, дипломат, востоковед.

Здесь и началась карьера Яна Виткевича. Общаясь со среднеазиатскими купцами, прибывавшими в Оренбург, он совершенствовал знание восточных языков. Разъезжая по делам службы, изучал обычаи и нравы казахов, наизусть мог процитировать обширные фрагменты из Корана.

В августе 1831 года Виткевич участвовал в переговорах с афганским принцем Ша-заде, при этом выведал подробные сведения о личности самого принца, его родственных и деловых связях в Афганистане и Бухаре, о его влиянии на политику государства. Полученные сведения он изложил в рапорте на имя председателя комиссии Генса.

В 1832 году в качестве переводчика Ян Виткевич сопровождал путешествовавшего по краю немецкого ботаника Христиана Лессинга, проделав с ним путь от Орска до Гурьева.

Но в 1833 году Сухтелен неожиданно скончался, и дальнейшие служебные перспективы Виткевича стали туманными, тем более что совсем недавно отгремело Польское восстание и отношение императора к полякам вообще сильно ухудшилось.

«ТЕНЬ ИМПЕРАТОРА»

Преемником Сухтелена назначили генерал-адъютанта Василия Перовского. Это был человек энергичный, яркий и своевольный. Один из влиятельнейших политических деятелей России, личный друг императора Николая I, пользовавшийся безусловным доверием государя, — он мог позволить себе многое. За глаза его называли «тенью императора».

Назначение Перовского оренбургским военным губернатором состоялось в апреле 1833 года, вскоре он предложил главе Министерства иностранных дел графу Карлу Нессельроде отправить к первому министру Бухарского ханства своего личного посланца. На эту роль он выбрал Яна Виткевича, который «в течение десятилетнего пребывания своего в здешнем крае прилежно обучался татарскому и персидскому языкам… одарен отличными умственными способностями… сделал навык к трудным в степи путешествиям». Николай I хоть и признал заслуги Виткевича, но высочайше повелел избрать для отправки в Бухару более опытного и благонадежного чиновника.

В результате в Бухару под именем мирзы Джафара командировали преподавателя персидского и арабского языков Петера Демезона.

Между тем в конце октября 1833 года губернатору Оренбурга генерал-майору Роману Глазенапу сообщили, что местные поляки, огорченные «несчастным последствием польской революции», задумали мятеж. Они планировали убийства губернатора и коменданта, захват Оренбурга и последующее распространение мятежа по всей Оренбургского губернии.

Информатор подтвердил, что в заговор вовлечены не только поляки, но и около тридцати русских солдат и казахов (тогда их называли киргизами). Руководителями были названы трое поляков, служившие в Оренбургской пограничной комиссии. Среди них было имя Яна Виткевича.

Получив известие о заговоре, Перовский отдал распоряжение об аресте всех подозреваемых и создании специальной следственной комиссии. Однако улики против Виткевича были косвенные. Говорили только, что он собирался бежать в Хиву.

На очных ставках поляки дружно отрицали преступный замысел. Следователи не усердствовали, и через месяц появилась оправдательная резолюция. Естественно, она отражала волю Перовского. Ведь это он дал отличную характеристику Виткевичу накануне открытия заговора, чем подставил и самого себя. Таким образом, оправдаться в глазах государя губернатор мог, только оправдав своего подчиненного.

Обвинения пополнились пунктом о ложном доносе, а материалы следствия отредактировали для представления их в столицу.

«ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПРИНУДИЛИ…»

Дальнейшая служба Яна Виткевича при Перовском проходила вполне успешно. Осенью 1835 года его командировали в Хиву и Бухару для «поддержания спокойствия» среди кочевавших близ Сырдарьи казахских родов. Но Виткевич, углубившись в степь, сразу взял курс на Бухару. Однако за проявленное ослушание не понес никакого наказания. Оправданием послужила туманная фраза: «Обстоятельства принудили…»

В отличие от Демезона, в Бухаре Виткевич не стал маскироваться, считая, что унизительно для русского офицера скрывать свое имя и звание. Вообще это был рискованный поступок и к тому же весьма необычный для политического ссыльного, осужденного за деятельность в антирусской организации.

В Бухаре он изучал нравы, традиции и культуру местных жителей, успешно провел переговоры по поводу расширения российско-бухарской торговли и потребовал выдачи русских пленных.

На родину Ян Виткевич вернулся не один. В Бухаре он встретил Хуссейна Али, с которым был знаком с 1831 года, когда тот находился в свите принца Ша-заде.

Хуссейн Али направлялся в Россию в качестве полномочного представителя кабульского эмира Дост-Мухаммед-шаха и вез послание русскому царю с просьбой оказать финансовую и дипломатическую помощь против англичан, которые рвались в Афганистан из Индии. В апреле 1836 года они вместе прибыли в Оренбург.

Перовский оценил значение этой встречи в плане переспектив усиления российского влияния в Афганистане. Став другом России, Дост-Мухаммед-шах мог бы воспрепятствовать проникновению англичан в среднеазиатские ханства. Перовский написал подробный доклад в Министерство иностранных дел и отправил Виткевича вместе с кабульским посланцем в Санкт-Петербург в качестве переводчика.

После проведенных в столице секретных переговоров Хуссейна Али с российскими властями посол афганского эмира выехал на родину в мае 1837 года. По рекомендации Перовского произведенный в чин поручика Виткевич был командирован через Кавказ и Персию с дипломатической миссией в Афганистан для сопровождения высокого гостя.

«НЕ РАНЬШЕ, ЧЕМ ВСЕ УМРУТ, ЗАКОНЧИТСЯ БОЛЬШАЯ ИГРА»

Противостояние между Россией и Англией началось в самом начале XIX века. Переплетение политических интриг напоминало партию игры, где одни игроки выбывают, а их место занимают другие. Это — Большая игра, которая идет уже не первый век. Но так было не всегда.

В период от Ивана Грозного до Петра I геополитические интересы Лондона и Москвы нигде не пересекались. С начала XVII века Британия колонизировала полуостров Индостан, а Россия все дальше продвигалась на восток, осваивая Сибирь.

Но вот на престол взошел Петр I, и под его руководством Россия стала частью европейской системы государств — теперь интересы двух империй начали сталкиваться то в одном, то в другом месте. Именно при царе-реформаторе Россия предприняла первые шаги на среднеазиатском направлении. В Хиву отправилась экспедиция под предводительством кабардинского князя Бековича-Черкасского, которая должна была разведать торговый путь в Индию. Но кампания провалилась — экспедицию вырезали хивинцы. Через несколько лет Петр I снова попытался закрепиться на берегах Каспия. Цель та же — открыть торговый путь в Индию. В результате персидского похода 1722–1723 годов Россия приобрела большие территории, но после смерти царя наследники вернули их Тегерану в обмен на кратковременный союз против турок.

Весь XVIII век Россия и Британия то дружили, то враждовали. После того как российский император Александр I подписал в 1807 году с Наполеоном Тильзитский мир, отношения двух государств резко ухудшились.

В 1809 году в Персию, которая уже пять лет вела войну против России, прибыли британские офицеры. Они поступили на шахскую службу для модернизации персидского войска. Все изменилось, когда Наполеон вторгся в Россию. Осенью 1812 года британский посол отозвал из персидской армии всех своих подданных, кроме трех офицеров и тринадцати сержантов. В октябре того же года отряд генерал-майора Петра Котляревского внезапной атакой разгромил персидское войско при Асландузе. Среди убитых персидских солдат оказался британский офицер — капитан Чарльз Кристи. Он стал первой жертвой Большой игры.

Попытка персов, следуя английским советам, взять реванш провалилась. В 1828 году после серии поражений, понесенных от войск князя Паскевича, шахское правительство подписало с Россией Туркманчайский мир. А в следующем году Россия разгромила Турцию, отобрав у нее восточное побережье Черного моря.

Успехи Российского государства вызвали в Англии серьезное беспокойство. Британские офицеры снова и снова посещали среднеазиатские ханства, описывая властителям величие островного королевства и побуждая их сопротивляться русскому вторжению. В это же время в Индии осуществлялась подготовка английских разведчиков. Агенты, обученные производить съемку местности, расходятся по соседним странам, описывая и зарисовывая все, что видят.

Петербург принял брошенный Лондоном вызов в Большой игре. Русские противостояли англичанам, которые, проникая через Индию в Афганистан, пытались закрепиться у южных рубежей империи Романовых. Российское правительство отправляло на Восток своих дипломатов, собирающих полезные сведения о географии местности и нравах местных жителей.

ПОЕЗДКА В КАБУЛ

Главное, что беспокоило лондонское правительство, — это стремление обезопасить Британскую Индию — самую ценную и богатую колонию — от внешних посягательств. Между тем к концу 1830 года влияние России и Персии в Средней Азии усилилось. И тогда английские власти решили занять Афганистан, посадив на престол своего ставленника.

Страна в этот период переживала эпоху междоусобиц. Британцам было бы выгодно объединение афганских племен под властью одного сильного эмира, находившегося под их влиянием. Но требовалось выбрать подходящую кандидатуру.

В 1831 году руководство английской Ост-Индской компании отправило для изучения путей сообщения и выяснения политической и экономической обстановки в Средней Азии капитана британской армии, путешественника Александра Бернса (двоюродного племянника известного поэта Роберта Бернса). По пути из Индии в Бухару британский дипломат посетил Кабул. После встречи с эмиром, он рекомендовал своему правительству заключить союз с Дост-Мухаммед-шахом — самым могущественным афганским правителем.

В 1836 году Бернс снова совершил политический визит в Кабул, где судьба уготовила ему встречу с российским посланцем Яном Виткевичем. Капитану было поручено привлечь эмира Дост-Мухаммеда на английскую сторону и заключить с ним союз против Ирана и России.

В Афганистане в это время велись ожесточенные политические интриги. Перевес оказался на стороне Дост-Мухаммед-шаха, который являлся правителем Кабула и Газни. Провинции он роздал своим братьям и сыновьям. Племянник эмира Шуджи-шах заключил союз с англичанами. Соседи тоже стали посягать на ослабленный междоусобными войнами Афганистан. С востока сикхи хотели захватить Пешавар, с запада Герату угрожали персы.

Виткевичу была поставлена четкая задача: сопроводить Хуссейна-Али до Кабула, договориться с местными купцами о торговле с Россией и заверить эмира Дост-Мухаммед-шаха, что Петербург готов оказать помощь деньгами и товарами.

Через Тифлис поручик выехал в Иран. Здесь его принял российский посол граф Иван Симонич, который был сторонником Дост-Мухаммед-шаха в борьбе с англичанами. Получив дополнительные инструкции, Виткевич направился из Ирана в Афганистан.

В декабре 1837 года российский эмиссар появился в Кабуле. Здесь и произошла встреча двух опытных разведчиков, представляющих спецслужбы двух империй. Решался вопрос, имеющий огромное военно-стратегическое значение.

Александр Бернс предложил Дост-Муххамед-шаху союз, который тот готов был заключить, но англо-индийское правительство потребовало от него слишком много уступок и открытия рынка страны для британских товаров. Генерал-губернатор Индии лорд Окленд, в свою очередь, прислал эмиру послание, в котором требовал прекратить всякие переговоры с представителями России. Предложения британского правительства фактически нарушали суверенитет Афганского государства, и, возмущенный наглостью англичан, эмир их отклонил.

Поручик Виткевич сообщил афганскому правителю о поддержке со стороны России, о помощи в сохранении целостности государства. Он обещал Дост-Мухаммеду содействие царского правительства и в борьбе за возврат Пешавара. Эта поддержка произвела большое впечатление на афганцев.

Оскорбленный англичанами гордый Дост-Мухаммед-шах окружил русского поручика всевозможными почестями, а Александру Бернсу предложил вернуться в Индию. Таким образом, была одержана крупная дипломатическая победа.

Виткевич вернулся в Иран. Основываясь на привезенных им бумагах, граф Симонич подготовил под гарантии России мирный договор между кандагарским эмиром и персидским шахом.

Результат миссии Яна Виткевича вызвал большой переполох в британском правительстве. И Англия отреагировала жестко: осада персами Герата была объявлена враждебным для Британии актом. Персидскому шаху англичане направили ультиматум с требованием признать английское правительство единственным посредником между Персией и Гератом. Из Бомбея в Персидский залив вышла британская флотилия с десантом. Столкнувшись с такой угрозой, персы сняли осаду Герата.

Русский царь, получивший ноту протеста, не желал обострения русско-британских отношений. Николай I объявил действия Симонича и Виткевича самоуправством и отказался признать заключенный ими договор.

Дост-Муххамед-шах официально был назван «заклятым врагом Англии». На место эмира Лондон начал проталкивать представителя свергнутой династии Дуррани — шаха Шуджу уль-Мулька. Первая англо-афганская война вступила в активную фазу.

ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ

Между тем 1 мая 1839 года Ян Виткевич прибыл в Санкт-Петербург со всеми материалами, собранными в своем путешествии по Афганистану. В столице его хорошо приняли в министерстве: был подготовлен доклад о переводе поручика в гвардию и награждении его орденом и деньгами. Вечером перед самоубийством он был весел, по обыкновению, заперся в своей комнате и велел разбудить его на следующий день в 9 утра.

Официально считается, что Виткевич покончил с собой, совершив самоубийство из-за «угрызений совести», вызванных его служением русскому царскому правительству, против которого польский экс-мятежник собирался бороться в молодости. В своем рассказе «Опасная дорога в Кабул» Валентин Пикуль описывает встречу Виткевича накануне смерти с одним из членов подпольной освободительной польской организации — другом юности, который пытался напомнить ему о забытых идеалах. Однако эта версия у многих вызывала большие сомнения. Слишком уж своевременной для англичан оказалась его кончина. Правда, существует предсмертная записка, казалось бы подтверждающая факт самоубийства. Но при каких обстоятельствах она была написана? Другой литератор, Юлиан Семенов, в свой повести «Дипломатический агент» «убил» главного героя (прототипом которого был Виткевич) на спровоцированной английскими агентами дуэли. И надо сказать, в такой версии есть здравое зерно: перед дуэлями участники могли оставлять предсмертные записки, составленные таким образом, чтобы все, кто имел отношение к делу чести, избежали неприятностей. Но если дуэль действительно имела место, то каким образом тело поручика оказалось в гостинице? Не в номере же происходил поединок! В общем, тут тоже можно предложить различные варианты, но все они выглядят довольно сомнительно.

В общем, приходится довольствоваться официальной версией — самоубийство.

Что касается Александра Бернса, то через два года он был растерзан толпой во время стихийного восстания кабульцев.

Большая игра продолжалась…