Поэт «невидимого фронта»
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Секретные материалы 20 века» №18(404), 2014
Поэт «невидимого фронта»
Аркадий Сушанский
журналист
Санкт-Петербург
3316
Поэт «невидимого фронта»
Рерподукция картины художника Петра Кончаловского «А.С. Пушкин»

Мало кто знает, что великий русский поэт и писатель Александр Сергеевич Пушкин имел к спецслужбам Российской империи самое прямое отношение. Но, как и положено бойцам «невидимого фронта», деятельность его на этом поприще была покрыта завесой секретности. Так что оценить ее можно, лишь проведя тщательное исследование.

9 июня 1817 года выпускник Царскосельского лицея Александр Пушкин получил назначение в Коллегию иностранных дел на должность переводчика в звании коллежского секретаря с денежным содержанием 700 рублей в год. Согласно тогдашней Табели о рангах, он имел чин Х класса (всего их было 14), что соответствовало подпоручику гвардии или штабс-ротмистру в кавалерии.

Служба в коллегии для всех сотрудников начиналась с присяги императору Александру Павловичу, которая была принесена 15 июня 1817 года. Новые сотрудники МИДа обязательно знакомились с содержанием документа коллегии от 5 марта 1744 года о неразглашении служебной тайны, а также с указом Петра I «О присутствующих в Коллегии иностранных дел, о порядке рассуждения по делам особенной важности и по бумагам текущим и о назначении числа чиновников с распределением должностей между ними». Пушкин должен был подписать эти два документа для получения доступа к секретным документам. Однако такие документы с автографами поэта в Архиве внешней политики России отсутствуют.

Сразу необходимо отметить, что начиная со времен Петра I Посольский приказ, Коллегия иностранных дел и Министерство иностранных дел выполняли функции внешней разведки России. Когда Александр I провел реорганизацию государственного управления России, были учреждены министерства, а в них образованы канцелярии. В МИДе канцелярия подразделялась на четыре экспедиции. Первая экспедиция ведала азиатскими делами, вторая – перепиской с константинопольской миссией и всеми внутренними делами, третья – «перепиской на французском языке с министрами в чужих краях и внутри государства», а также выдачей заграничных паспортов, четвертая – нотами и записками от российских послов при иноземных дворах. Кроме того, в МИДе были организованы еще и три секретные экспедиции. Первая – цифирная (шифровальная). Вторая – цифирная (дешифровальная), третья – газетная (служба перлюстрации) и архив.

К моменту зачисления Александра Сергеевича на службу всеми делами в МИДе заправляли статс-секретари Иоанн Антонович Каподистрия и Карл Васильевич Нессельроде. В этот период важнейшим форпостом на юге страны являлась Бессарабия – край этот в 1812 году был присоединен к России и находился в ведении внешнеполитического ведомства, так что всеми делами в нем заправлял Иоанн Каподистрия. Грек по национальности, он в свое время был министром иностранных дел созданной адмиралом Ушаковым Республики Ионические острова. В 1811 году, будучи секретарем русской миссии в Вене, основал «Гетерию филомуз» – Союз греческих патриотов, который строился по принципу масонских структур. В особом ведении Каподистрии находились отношения России с восточными странами, включая Османскую империю, а в ведении Нессельроде – сношения России со странами Запада.

После инспекторской поездки Александра I в мае 1818 года по Бессарабской области, ряд чиновников иностранной коллегии, придерживавшихся политики Нессельроде, за провалы в решении проблем переселенцев были уволены, так что Каподистрия остро нуждался в умных, авторитетных, думающих сотрудниках.

Весной 1820 года Пушкина вызвали к военному генерал-губернатору Петербурга графу Милорадовичу для объяснения по поводу содержания его эпиграмм, посвященных графу Аракчееву, ведавшему военными поселениями.

В Чугуевских поселениях недавно произошел бунт, жестоко подавленный Аракчеевым, в связи с чем и появилась написанная на него эпиграмма.

В столице он капрал, в Чугуеве Нерон:
Кинжала Зандова везде достоин он.

Вторая строка прямо указывала на желательность убийства всесильного временщика. В ней поминался прусский студент Карл Людвиг Занд, убивший консервативного писателя Августа фон Коцебу, занимавшегося травлей студенческих организаций.

По городу пронеслись слухи, что Пушкина ссылают. Поэту было объявлено, что сочинение и распространение эпиграмм несовместимо со статусом государственного чиновника. Однако пушкинистами установлено, что автором эпиграмм на Аракчеева являлся не Пушкин, а Рылеев. То есть Пушкину выстраивали легенду неблагонадежного человека, готовя его перевод, а вовсе не ссылку в кишиневскую канцелярию, возглавляемую Иваном Никитичем Инзовым.

Существует еще одно подтверждение того, что Пушкин ехал на юг на выполнение оперативного задания. За две недели до принятия решения императором о переводе поэта на юг, когда о его отъезде из Санкт-Петербурга ничего не было известно, директор одного из департаментов МИДа Николай Тургенев сообщал русским дипломатам в Константинополь: «Пушкина дело кончилось очень хорошо. У него требовали его оды и стихов. Он написал их в кабинете графа Милорадовича. Как сей последний, так и сам государь сказали, что это ему не повредит и по службе. Он теперь собирается ехать с молодым Раевским в Киев и в Крым».

6 мая 1820 года в Константинополь из российской столицы следует еще одно письмо: «Пушкин завтра едет к Инзову. Государь велел написать всю его историю, но он будет считаться при Каподистрии». Как явствует из переписки Тургенева, Пушкин едет курьером к генералу Инзову с предписанием о назначении последнего наместником Бесарабии и личной характеристикой от Каподистрии на самого себя. Причем срок данной поездки ограничивается пятью месяцами. Преодолев за 10 дней 1600 верст по распутице (невероятная по тем временам скорость, получается, что поэт прямо «рвется» в ссылку), Пушкин 17 мая в Екатеринославе вручает Инзову соответствующие инструкции.

17 мая Пушкин прибыл в Екатеринослав на место службы. Но случилось так, что, искупавшись в Днепре, он «простудился» и его отпустили лечиться на Кавказ на два месяца. Только для больного это была странная поездка. Маршрут – Ставрополь, Владимирский редут, станция при реке Безымянная, Прочный окоп, Царицынский редут, Темижбек, Кавказская крепость, Казанский редут, Тифлисский редут, Ладожский редут, Усть-Лабинская крепость, Карантинный редут, Екатеринодар, Мышастовка, станица Ивановская, Копыл (Славянск), Курки. Далее – Темрюк, Пересыпь, Сенная. Наконец, 14 августа он оказывается в Тамани. Перебирается в Крым, следует из Керчи в Феодосию и оттуда на военном бриге в Гурзуф. Из Гурзуфа вместе с молодым Раевским Пушкин верхом на лошадях добирается до Ялты. Оттуда через Мисхор и Алупку направляется в Бахчисарай. Можно согласиться с теми исследователями, которые эту поездку поэта считают инспекторской по приграничным войскам, а не оздоровительной прогулкой.

Все это развенчивает легенду, что Пушкин был сослан на юг за ненадлежащее поведение и порочные эпиграммы. Однако официальные власти не могли опровергать расхожие домыслы: не объявлять же во всеуслышание, что сотрудник МИДа Александр Пушкин выполнял секретную миссию на юге накануне готовившейся войны с Османской империей.

В начале 1820-х годов Бессарабия стала ареной крупных политических событий. Сам бессарабский наместник генерал Инзов являлся весьма загадочной личностью, увлекался модными тогда масонскими идеями; молва упорно делала из него незаконного сына какой-то очень высокопоставленной особы, чуть ли не самого Павла I.

В Кишиневе Пушкин оказался в гуще событий. В начале 1821 года вспыхнуло народное восстание в Валахии (историческая область между Карпатами и Дунаем). Его поднял Тудор Владимиреску. Поводом для выступления стала смерть господаря Валахии Александра Суццо. Восставшие объявили своей целью освобождение от ига местных бояр, а также фанариотов (перешедших на службу к туркам константинопольских греков, из числа которых назначались молдавские и валашские господари). Одновременно с этим активизировалась деятельность тайных греческих обществ на юге Греции – в Морее. На севере вспыхнуло восстание гетерии.

23 февраля 1821 года греки под командованием сына молдавского и валашского господаря, генерал-майора русской армии, одного из руководителей тайной греческой организации «Фелике Гетерии» Александра Ипсиланти начали военные действия в Валахии. Но князь Александр Ипсиланти – бывший адъютант Александра I, личный друг российского министра иностранных дел Каподистрии – в Яссах совершил опрометчивый, хотя, возможно, и выверенный шаг. Он издал воззвание, в котором намекал на поддержку борьбы греков со стороны некой «державной силы». Александр I усмотрел в этом намек на Россию, на подрыв ее позиций в Священном союзе. 9 марта 1821 года император, как бы в доказательство приверженности принципам сохранения в Европе монархического порядка, исключил Ипсиланти из русской службы.

Сыграл ли в этом случае свою роль Александр Пушкин? Скорее всего – да, если анализировать под «разведывательным углом» сохранившиеся его записки о складывающейся ситуации в этом регионе империи.

1 сентября 1820 года Пушкин прибывает к месту постоянной службы в Кишинев, где к этому времени формируется южное крыло декабристского движения. И опять «всплывает» ряд загадочных эпизодов. Из воспоминаний одного свидетеля того периода: «...Пушкин часто гулял… Но всякий раз он переодевался в разные костюмы. Вот уж смотришь – Пушкин серб или молдаван… В другой раз смотришь – уже Пушкин турок, уже Пушкин жид, так и разговаривает, как жид…» Вряд ли такой «машкарад» можно отнести к простому желанию поэта выглядеть экстравагантно.

В Кишиневе поэт вступает в масонскую ложу «Овидий». Данный факт вызывает много вопросов в свете подписанного летом 1822 года Александром I указа о так называемой антимасонской клятве. Последнюю в обязательном порядке должны были подписать все сотрудники МИДа. «Мы, нижеподписавшиеся, объявляем, что мы не принадлежим никаким ложам масонским или тайным обществам, внутри империи или вне ее существовать могущим, и что мы впредь принадлежать оным не будем», – говорится в этом документе.

В августе 1822 года Александр I подписал указ об «уничтожении масонских лож и всяческих тайных обществ». Тем не менее многие сотрудники МИДа и даже члены декабристских тайных организаций имели предписание сохранить членство в масонских ложах «по государственным соображениям».

В декабре 1821 года Пушкин по личному распоряжению генерала Инзова сопровождает в длительной служебной командировке по южным провинциям России офицера Главного штаба Ивана Петровича Липранди. Официально Липранди поручено расследовать вопрос о солдатских волнениях в 32-м егерском полку в Аккермане (теперь Белгород-Днестровский) и 31-м егерском полку в Измаиле. Оба полка расквартированы рядом с границей. На самом же деле ему предписано выяснить, не связаны ли волнения с тайной деятельностью офицеров.

Особенный интерес вызывает их дружба. Липранди с 1823 года становится чиновником по особым поручениям при новороссийском и бессарабском генерал-губернаторе, а фактически – высокопоставленным офицером разведки при штабе русских войск в Бесарабии, в скором времени назначенным шефом Высшей военной тайной полиции. Эта дружба Александру Сергеевичу еще аукнется.

Тем временем полным ходом идет подготовка к конгрессу пяти союзных держав в Троппау по обсуждению проблем неаполитанской революции. Позиция Каподистрии о недопущении Австрии к решению политических вопросов на Апеннинском полуострове и его предложения о конституционной форме правления в Неаполе вызвали резкое недовольство Александра I. Каподистрия покидает Петербург и отправляется в Грецию. Там он становится первым президентом Греческой республики и на этом посту погибает.

Тысячи греков, со многими из которых был лично знаком Александр Сергеевич, вступают в «Гетерию филомуз» («Союз греческих патриотов») и уезжают на родину. Но восстание было жестоко подавлено. Одной из причин этого стал отказ Александра I, под предлогом верности Священному союзу, поддержать греков в борьбе с Турцией.

Липранди увольняется. Инзов оставляет свою должность. У Коллегии иностранных дел, где уже полновластно хозяйничает Нессельроде, из управления изымается Бессарабия, которая вливается в Новороссийскую губернию со столицей в Одессе. В результате Пушкин оказывается не у дел, у него возникает страстное желание любыми путями уехать из России.

Генерал-губернатор граф Михаил Воронцов, назначенный вместо Инзова в июле 1823 года наместником Новой России, соглашается взять молодого дипломата к себе. С этого момента служба Александра Сергеевича действительно приобретает вид истинной ссылки, в чем, впрочем, виноват сам поэт. Свободный дух молодой Одессы сыграл с ним злую шутку. Полное манкирование служебными обязанностями, непрерывные кутежи, драки и дуэли, мотовство, близкие отношения с контрабандистами, бесконечные романы, в том числе с женой самого губернатора, привели к усилению наблюдения за ним со стороны царских спецслужб. Получив данные о попытках Пушкина незаконно уйти (а вернее, уплыть) в Константинополь, Воронцов пять раз обращается к Нессельроде о переводе последнего подальше вглубь страны. Но поэтическая слава Пушкина уже царствует в обеих столицах. Его имя все чаще появляется в прессе Франции, Англии и Австрии. Ответов на запросы южного губернатора нет.

Летом 1824 года юг России подвергся небывалому нашествию саранчи. Пушкин, получив поручение губернатора обследовать эти районы, счел это оскорблением и подал в отставку. Но в Петербурге к этому времени «черным кабинетом» было перлюстрировано его письмо к Кюхельбекеру, давно раздражавшего императора своим свободомыслием, об уроках… атеизма у англичанина Хатчинсона. Так подозрения в тайных связях с греческими карбонариями (в частности, с семьей Ипсиланти), будущими декабристами и прочая и прочая подкрепились самым серьезным криминалом того времени – БЕЗБОЖИЕМ. Решение Александра I было однозначным, но своеобразным. Высочайше повелено «вовсе» удалить коллежского секретаря Пушкина со службы в Министерстве иностранных дел «за дурное поведение», при этом выслать его подальше от моря, на континент, в имение родителей… под их надзор.

9 августа 1824 года Пушкин прибыл в имение Михайловское. Эта ссылка спасла поэта от более серьезных неприятностей. В Михайловском он пережил выступление декабристов. В июле 1826 года по приговору Верховного уголовного суда были повешены пятеро из них: Рылеев, Пестель, Каховский, Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин. В сентябре 1826 года император Николай I приказывает Пушкину прибыть в Москву «в своем экипаже свободно, под надзором фельдъегеря, не в виде арестанта».

8 сентября в Чудовом монастыре состоялась встреча нового императора и поэта. О состоявшейся тогда беседе написано немало, но мало сохранилось сведений достоверного характера. Хотя друг Пушкина граф Струтынский записал ее по свежим следам с его слов.

Вот фрагменты этой записи:

«Вместо надменного деспота, крутодержавного тирана, – рассказывал Пушкин, – я увидел человека прекрасного, благородного лицом. Вместо грубых и язвительных слов угрозы и обиды я услышал снисходительный упрек, выраженный участливо и благосклонно.

– Как, – сказал мне Император, – и ты враг твоего Государя, ты, которого Россия вырастила и покрыла славой. Пушкин, Пушкин, это не хорошо! Так быть не должно…

– Виноват и жду наказания.

– Я не привык спешить с наказанием, – сурово ответил Император, – если могу избежать этой крайности, бываю рад, но требую сердечного подчинения моей воле; я требую от тебя, чтоб ты не принуждал меня быть строгим, чтоб ты помог мне быть снисходительным и милостивым. Ты не возразил на упрек о вражде к твоему Государю. Скажи ему, почему ты враг ему?

– Простите, Ваше Величество, что, не ответив сразу на ваш вопрос, я дал вам повод неверно обо мне думать. Я никогда не был врагом моего Государя, но был врагом абсолютной монархии.

Гiосударь Николай Павлович усмехнулся на это смелое признание и воскликнул, хлопая меня по плечу:

– Мечтания итальянского карбонарства и немецких тугенбундов, республиканские химеры всех гимназистов, лицеистов, недоваренных мыслителей из университетской аудитории. С виду они величавы и красивы, в существе своем жалки и вредны! Республика есть утопия, потому что она есть состояние переходное, ненормальное, в конечном счете ведущее к диктатуре, а через нее – к абсолютной монархии. Не было в истории такой республики, которая в трудную минуту обошлась бы без самоуправства одного человека и которая избежала бы разгрома и гибели, когда в ней не оказалось дельного руководителя. Сила страны в сосредоточенной власти, ибо где все правят – никто не правит, где всякий законодатель – там нет ни твердого закона, ни единства политических целей, ни внутреннего лада. Каково следствие всего этого? Анархия!.. Но ты еще не все сказал, ты еще не вполне очистил свою мысль от предрассудков и заблуждений, может быть, у тебя на сердце лежит что-нибудь такое, что его тревожит и мучит? Признайся смело, я хочу тебя выслушать и выслушаю.

– Ваше Величество, – отвечал я с чувством, – Вы сокрушили главу революционной гидры, Вы совершили великое дело. Кто станет спорить? Однако… есть и другая гидра – чудовище страшное и губительное, с которым Вы должны бороться, которое должны уничтожить, потому что иначе оно Вас уничтожит!

– Выражайся яснее, – перебил Государь, готовясь ловить каждое мое слово.

– Эта гидра, это чудовище, – продолжал я, – самоуправство административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов. Россия стонет в тисках этой гидры поборов, насилия и грабежа, которая до сих пор издевается даже над вашей властью. На всем пространстве государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет сословия, которого оно не коснулось бы.

– Общественная безопасность ничем у нас не обеспечена, справедливость – в руках самоуправств! Над честью и спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого доносчика, любого шпиона.

– Что ж удивительного, Ваше Величество, если нашлись люди, чтоб свергнуть такое положение вещей? Вы, Ваше Величество, можете осудить развитие этой мысли, незаконность средств к ее осуществлению, излишнюю дерзость предпринятого, но не можете не признать в ней порыва благородного…

– Смелы твои слова, – сказал Государь сурово, но без гнева, – значит, ты одобряешь мятеж, оправдываешь заговорщиков против государства? Покушение на жизнь Государя?

– О нет, Ваше Величество! – вскричал я с волнением. – Я оправдываю только цель замысла, а не средства…

– Хочу верить, что так, и верю, – сказал Государь более мягко, – у тебя нет недостатка ни в благородных побуждениях, ни в чувствах, но тебе недостает рассудительности, опытности, основательности… Нужно объединение всех высших и духовных сил государства в одной великой передовой идее; нужно соединение всех усилий и рвений в одном похвальном стремлении к поднятию самосознания в народе и чувства чести в обществе. Пусть все благонамеренные, способные люди объединятся вокруг меня, пусть в меня уверуют, пусть самоотверженно и мирно идут туда, куда я поведу их, и гидра будет побеждена! Гангрена, разъедающая Россию, исчезнет! Ибо только в общих усилиях – победа, в согласии благородных сердец – спасение. Что до тебя, Пушкин, ты свободен. Я забываю прошлое, даже уже забыл. Не вижу пред собой государственного преступника, вижу лишь человека с сердцем и талантом, вижу певца народной славы, на котором лежит высокое призвание – воспламенять души вечными добродетелями и ради великих подвигов! Теперь можешь идти! Где бы ты ни поселился, ибо выбор зависит от тебя, помни, что я сказал и как с тобою поступил, служи Родине мыслью, словом и пером. Пиши для современников и для потомства, пиши со всей полнотой вдохновения и совершенной свободой, ибо цензором твоим буду я!»

Эта беседа была рубежной для Пушкина, она избавила его от остатков сомнения, она сделала его ревностным поборником самодержавной власти. А император после той встречи в Чудовом монастыре сказал Блудову:

– Знаешь, что нынче я говорил с умнейшим человеком России?

– С кем же? – поинтересовался тот.

– С Пушкиным, – ответил Государь.


15 августа 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847