Почти сто лет (1813–1907) длилось геополитическое соперничество между Британской и Российской империями за господство в Центральной Азии, вошедшее в историю как «Большая игра», или «Турниры теней». Важнейшим инструментом этого противостояния была разведывательно-шпионская деятельность. Видное место в ее хронологии занимает британский разведчик Александр Бёрнс.

БЕСЕДА ОТЦА С СЫНОМ

Февральским вечером 1821 года мэр небольшого шотландского городка Монтроз Джеймс Бёрнс, дальний родственник классика шотландской поэзии Роберта Бёрнса, призвал своего младшего сына Александра для серьезного разговора.

– Сын мой, через три месяца тебе исполнится 16 лет. Пора вступать во взрослую жизнь. Мы, к сожалению, небогаты. Притом, как шотландцу, тебе будет трудно сделать карьеру в Англии. По счастью, покровитель нашей семьи эсквайр Джон Юм, являющийся членом британского парламента, любезно согласился в очередной раз помочь нам. Благодаря его хлопотам, тебя внесут в список юнкеров пехоты в Бомбее. Дальнейшее будет зависеть исключительно от тебя самого. Дерзай, мой мальчик!

Александр родился недоношенным, может, поэтому еще с детства он не любил спортивных забав, отдавая предпочтение книгам. Особенно его влекла литература на исторические и географические темы.

Впрочем, закаляя характер, он не чурался и уличных игр со сверстниками, умел ответить ударом на удар.

В тот период далекое британское владение – «Индийская жемчужина» – было окружено для многих ореолом романтики. Ходили фантастические слухи о несметных богатствах этого края, как и о той легкости, с которой там делалась карьера и сколачивались состояния. Эти слухи пользовались особой популярностью среди молодых людей – выходцев из обедневших дворянских семей.

Вот и Александр, еще в годы своего ученичества, много читал об Индии. Зная, что глубинные районы края по-настоящему еще не исследованы, он мечтал о географических открытиях, которые прославят его имя.

Идти наперекор воле отца юноша и не думал, охотно согласившись с его предложением.

ПРИСЯГА В ЗАЛЕ СОВЕТА

Дождливым вечером 14 марта того же 1821 года Александр прибыл в Лондон на рыболовном суденышке.

На следующее утро эсквайр Джон Юм привез Александра в Индиа-хауз и представил мистеру Стенли Кларку, члену совета директоров Ост-Индской компании.

Тот сообщил, что юноша зачислен в списки юнкеров в Бомбее, куда ему надлежит явиться после того, как по достижении 16-летнего возраста он принесет присягу здесь, в Зале совета.

Пока же он будет заниматься под руководством профессора Джилхирста.

В течение двух месяцев Александр штудировал различные документы, определявшие отношения между Ост-Индской компанией как частной организацией и правительством Великобритании. Изучал он также особенности административной системы управления Индией, ее взаимоотношения с приграничными государствами и княжествами.

Профессор Джилхирст остался доволен успехами своего ученика.

За два месяца тот настолько продвинулся в изучении языков хинди и бенгали, что старый профессор только диву давался.

Заключительным аккордом учебы стала экскурсия в Английский банк, где за стальными решетками десятки кассиров пересчитывали горы золотых монет, ссыпая их в кожаные мешки.

Александр узнал, что желтый металл стекается сюда со всех уголков планеты, но больше других шлет Индия…

– Этот молодой человек далеко пойдет, – сказал профессор мистеру Кларку.

В положенный срок Александр принес присягу и уже 7 июня отбыл на пакетботе «Сарра» в Бомбей.

Четыре с половиной месяца длилось плавание, и вот наконец 21 октября Бёрнс сошел на индийский берег, почти без денег, но с неукротимой решимостью проложить путь к успеху.

ПОМОЩНИК РЕЗИДЕНТА

По первому впечатлению жизнь в Индии напоминала волшебную сказку.

Здесь даже младшие офицеры имели до дюжины слуг, несколько лошадей, а свое жилище обставляли с восточной пышностью.

Лейтенант получал 60–70 фунтов стерлингов в месяц – баснословные деньги по тем временам, позволявшие выполнять любую прихоть.

В офицерских клубах царила поистине королевская роскошь.

Но Александр не поддался искушению праздности.

Во-первых, он не забывал о сыновнем долге, регулярно отсылая часть своего заработка родителям. Во-вторых, использовал каждую свободную минуту для пополнения знаний, стараясь глубже изучить нравы, обычаи, религиозные традиции, языки страны, куда его привела судьба.

В скором времени он сдал экзамены на военного переводчика, а немногим позже был назначен адъютантом командира полка полковника Кемпбелла.

В апреле 1825 года полк спешно перебросили на север, в Кач – небольшое, формально независимое княжество, расположенное между Гуджаратом, пограничной провинцией Британской Индии, и Синдом, вотчиной эмиров, враждебных англичанам.

Ост-Индская компания давно уже замышляла прибрать Синд к рукам, но неизменно получала отпор от воинственных князей-феодалов.

Что касается Кача, то в это княжество компания проникла еще в 1821 году, оказав помощь местной знати в дворцовых разборках. На престол был возведен малолетний наследник, а при нем учрежден совет из пяти регентов, одним из которых стал британский резидент капитан Поттинджер.

Именно он попросил помощи против эмиров Синда, и тогда в Кач прибыли пехотный полк Бёрнса и полк кавалерии.

Знакомство с капитаном Поттинджером, который опытным глазом разглядел в молодом человеке задатки разведчика, аукнулось через пару лет, когда Бёрнс снова находился в Бомбее, но уже в должности помощника генерала-квартирмейстера бомбейской армии.

Так уж сошлось, что в 1827 году новым губернатором Бомбейской провинции был назначен Джон Малькольм, старый дипломат и разведчик, инициатор многих закулисных интриг, направленных на упрочение британского владычества в Азии.

Со временем сэр Джон обратил внимание на молодого, но уже отлично зарекомендовавшего себя офицера и как-то вечером пригласил того в свой кабинет.

Итогом этой беседы стал перевод Александра Бёрнса в политический департамент – важнейший отдел британской администрации, ведавший всей дипломатической и разведывательной деятельностью в сопредельных с Индией странах.

Бёрнс был назначен помощником резидента в Каче, где и провел последний год, беря уроки шпионского ремесла у капитана Поттинджера.

ВВЕРХ ПО ИНДУ

В честь восшествия на британский престол нового короля Вильгельма IV контрольный совет и совет директоров Ост-Индской компании решили послать в дар правителю Пенджаба Ранджиту Сингху отборных скакунов.

В действительности это был лишь предлог для решения задач разведывательного характера.

Во-первых, компания рассчитывала прояснить обстановку вокруг Сингха, который воевал с афганцами за провинцию Пешавар. Во-вторых, через посредничество Сингха компания надеялась добиться согласия эмиров Синда на судоходство по Инду. Но главное, требовалось собрать сведения о прибрежных областях Инда, ситуация в которых была совершенно неизвестна англичанам.

Выполнить эту непростую миссию поручалось Бёрнсу.

В первых числах января 1931 года разведчик, отплыв из Бомбея, достиг устья Инда и вошел в один из полноводных рукавов этой великой азиатской реки.

Жители прибрежных деревень выказывали явную враждебность, они провожали суда англичан криками и бранью.

Тем не менее Бёрнс упорно двигался по намеченному маршруту. Он и его спутники изучали местность, делали геодезические и магнитные съемки, собирали образцы флоры и фауны и даже отважились на кратковременные стоянки в столице Синда Хайдарабаде и в Шикарпуре – важном торговом центре.

18 июля 1831 года экспедиция прибыла в столицу Пенджаба Лахор, где Бёрнса лично встретил магараджа Ранджит Сингх. Это был невысокий, рябой, очень подвижный человек лет 50, кривой на один глаз. Он имел славу хитрого, ловкого, неуступчивого политика, а его прозвище Лев Лахора говорило само за себя. По улицам, запруженным ликующим народом, процессия проследовала в королевский дворец.

Магараджа охотно согласился посредничать между компанией и эмирами Синда, рассчитывая, несомненно, извлечь для себя немалую выгоду из английской торговли по Инду.

Куда более сложной оказалась афганская проблематика.

Лев Лахора имел сильную армию, обученную наполеоновскими генералами, которые после краха Французской империи нашли себе приют в далеком Пенджабе.

Ранджит Сингх занял своими войсками Пешаварскую область и присоединил к Пенджабу западное побережье Инда. В руках афганцев он оставил лишь город Пешавар, дожидаясь удобного момента, чтобы окончательно овладеть им.

Афганистан в тот период переживал период междоусобиц.

Независимые эмиры и ханы Кабула, Пешавара, Кандагара, Герата, Кундуза, Балха никому не желали подчиняться. Самым влиятельным был кабульский эмир Дост Мухаммед-хан. Он контролировал Кабул, Газни и важнейшие перевалы Гиндукуша.

В Пенджабе, под крылышком у Ранджита, жил на английскую пенсию свергнутый еще в 1809 году афганский эмир из династии Дуррани Шуджа уль-Мульк. Он лелеял надежду вернуться на кабульский трон и был готов расплатиться за спонсорскую помощь Пешаваром и восточными провинциями Афганистана.

Магараджа Ранджит умело разогревал честолюбивые замыслы «пенсионера».

Бёрнс сделал для себя вывод, что Лев Лахора – опасный союзник.

Не целесообразнее ли подружиться с Дост Мухаммедом, вместо того чтобы иметь на престоле в Кабуле непопулярного в народе Шуджу, который вдобавок будет находиться под тайным влиянием Сингха?

Бёрнсу стало ясно, что ответ следует искать в Кабуле, в личном общении с Дост Мухаммедом.

ПО МАРШРУТУ ПРЕДШЕСТВЕННИКА

В Симле, небольшом городке к северу от Дели, Бёрнс написал подробный отчет о своей миссии в Синде и Пенджабе. Аналитик по складу ума, он приводил аргументы в пользу того, что британцам необходимо скрытно исследовать положение дел не только в Афганистане, но и за Оксусом, в ханствах Междуречья, а также в Персии, чтобы понять, насколько велико там реальное влияние России.

Генерал-губернатор, ознакомившись с отчетом, сказал, что Бёрнс, сам того не ведая, подтвердил основные положения докладной записки офицера британской секретной службы Артура Конноли, которые тот сделал год назад, совершив путешествие из Москвы в Индию через Афганистан.

Бёрнс получил возможность ознакомиться с обширным отчетом своего коллеги.

Конноли писал, что русское вторжение в Индию с севера возможно по двум направлениям. Первый вариант – через Хиву. Но этот путь для русских пока затруднителен. Вторая, более вероятная дорога, по мнению Конноли, вела через Персию и Афганистан. Основной базой для сосредоточения войск мог стать Герат, которым Персия, подталкиваемая Россией, могла бы легко овладеть. Из Герата путь вел на Кандагар, а оттуда до северных провинций Индии рукой подать.

Россия уже добилась огромного влияния в Персии. На очереди, надо полагать, Афганистан.

Конноли подчеркивал, что в интересах Англии без промедления восстановить сильный Афганистан под властью единого эмира, который был бы обязан англичанам своим положением.

Задача заключалась в том, чтобы не ошибиться в выборе «правильного» вождя.

В Лондоне доклад Конноли был горячо поддержан.

Отчет Бёрнса подлил, что называется, масла в огонь.

Разведчик получил задание проследовать через Лахор в Кабул, затем через Балх, Бухару и Хиву выйти с караванами к Каспийскому морю в районе персидского Астрабада, изучая местность на предмет возможных маршрутов движения русской армии.

2 мая 1832 года Бёрнс со своими спутниками прибыл в Кабул.

4 мая он впервые встретился с Дост Мухаммедом.

Правитель встретил гостя, по признанию самого Бёрнса, чрезвычайно милостиво.

Беседа велась на персидском языке и касалась широкого круга тем.

О достоинствах эмира как политика и правителя британский разведчик сохранил самое благоприятное впечатление.

Достигнув Бухары, Бёрнс провел в этом городе целый месяц, но эмир, несмотря на его репутацию сторонника Англии, так и не принял путешественника.

Затем с караваном разведчик добрался до Мешхеда, оттуда до Астрабада, выполняя свое секретное задание.

Еще на месяц он задержался в Тегеране, откуда выехал в Бушир, где сел на судно «Клайв», доставившее его в Бомбей.

Таким образом, путешествие Бёрнса по глубинным районам Центральной Азии длилось ровно год.

Через некоторое время он был командирован в Лондон для доклада правительству об итогах своей разведывательной миссии.

ВСТРЕЧА ДВУХ РАЗВЕДЧИКОВ

В Англии Александр Бёрнс пробыл до лета 1835 года.

Между тем в Афганистане произошли важные события.

Летом 1834 года Шуджи, получив поддержку, собрал армию и осадил Кандагар, где правил брат Доста, его противник. Отринув старые обиды, Дост двинул на помощь брату все свое войско, оставив без прикрытия восточную границу. Этим воспользовались сикхи, захватившие Пешавар. Тем не менее Шуджи был разбит и бежал в свое прежнее убежище. Афганские эмиры доказали, что перед лицом опасности способны объединиться для совместной борьбы.

Укрепившись, Дост задумал короноваться на престол Кабула. Не желая, однако, окончательно ссориться с братьями, он принял титул не падишаха, а эмира.

Какое-то время Дост пребывал в уверенности, что англичане предпочтут его дружбу союзу с Педжабом.

Но этого не происходило, и тогда осенью 1935 года он в поисках защиты тайно направил в далекий Петербург посольство с письмом к императору.

«Я уповаю, что Вы окажете мне милость и разрешите мне, подобно Персии, вступить под покровительство российского правительства, под Ваше высочайшее покровительство. Я со всем моим народом буду Вашим усердным слугой».

Тем временем Александр Бёрнс, вернувшийся из Англии, был снова направлен в Кач, на прежнюю должность помощника резидента.

Впрочем, там он оставался недолго.

В Индию прибыл новый генерал-губернатор граф Окленд.

Через некоторое время он направил Бёрнса в Кабул с «коммерческой миссией». В действительности же разведчику предписывалось обосноваться в кабульской столице, войти в постоянный контакт с эмиром и его окружением и слать подробные донесения о состоянии дел.

Кстати говоря, Окленд был вполне согласен с Бёрнсом в том, что ставить надо на Дост Мухаммеда.

Между тем эмирский посол Хусейн Али достиг Бухары, где в тот момент находился с секретным заданием военный разведчик Иван (Ян) Виткевич, из ссыльных поляков. Виткевич встретился с послом, а затем сопроводил его через Оренбург до Петербурга.

Весной 1837 года Хусейн Али двинулся в обратный путь, имея при себе ответное письмо императора Николая I. Сопровождал его все тот же Виткевич. По дороге посол заболел и умер, но миссия Виткевича сумела незаметно дойти до Герата. Здесь наш офицер был узнан английским разведчиком Генри Роулинсоном, и тайна перестала существовать.

Словом, к тому времени, когда Виткевич прибыл в Кабул, Бёрнс уже поджидал его.

Как раз наступили рождественские дни, и англичанин пригласил русского (неважно, что поляк, из России – значит, русский) на ужин в свою резиденцию.

(По другой версии, Виткевич сам нанес визит вежливости британскому коллеге.)

Двум разведчикам было о чем поговорить. Когда Бёрнс, не без нотки бахвальства, заявил, что ему удалось побывать в Бухаре, Виткевич скромно ответил, что посещал этот город трижды. Но, конечно, об истинном задании каждого из них не было сказано ни слова.

Бёрнс с явной симпатией отнесся к своему гостю, что, впрочем, не помешало ему распространить через своих агентов слухи о том, будто русский привез эмиру поддельное письмо императора, которое сфабриковал где-то под Гератом.

Во всяком случае, Дост Мухаммед принял долгожданного посланника с несвойственной ему холодностью.

Но вскоре ситуация изменилась.

Губернатор Окленд прислал Досту личное письмо, выдержанное в ультимативных, если не сказать, оскорбительных тонах. Одновременно Бёрнс получил указание на словах передать эмиру жесткие требования англичан.

Для самого Бёрнса это стало малоприятным сюрпризом. Он так долго «окучивал» Доста, что уже свыкся с мыслью, что ставка будет сделана именно на него.

Но он не ведал, что под влиянием своих советников Окленд резко переменил свой взгляд на «афганскую проблему». В коридорах власти возобладала идея превращения Афганистана в протекторат Англии – с помощью водворения на престол в Кабуле «ручного» короля Шуджи.

Реакция Доста последовала незамедлительно.

Он принял Виткевича со всеми мыслимыми знаками уважения и почета.

А Бёрнсу пришлось вернуться в Индию.

КРАХ АВАНТЮРЫ

Еще летом 1837 года персидский правитель Мохаммед-шах Каджар двинул свою армию на Герат, который считал своим владением по той причине, что Герат входил в состав Персии во времена династии Сефевидов.

Но взять город быстро не удалось, осада затянулась.

Весной 1838 года шах пригласил русских военных советников, надеясь исправить положение. Летом в персидский лагерь прибыл Виткевич с отчетом о триумфе в Кабуле. Русский посол в Персии граф Симонич приготовил договор между шахом и кандагарскими эмирами о мире и союзе под гарантии русского правительства.

Это не на шутку встревожило англичан.

Посол Великобритании в Персии Макнил передал шаху ультиматум, требуя немедленного снятия осады Герата. Из Бомбея в Персидский залив двинулась британская флотилия. На острове Харг и в важнейшем портовом городе Бендер-Бушир высадились десанты английской пехоты.

Персы сняли осаду, а император Николай I после грозной ноты Пальмерстона объявил действия Симонича и Виткевича самоуправством. Симонич вышел в отставку, а Виткевича отозвали в Петербург.

После ухода персов из-под стен Герата и отзыва русских советников все было готово для вторжения в Афганистан.

Военная кампания началась в декабре 1838 года.

В августе 1839 англичане вошли в Кабул.

Королем Афганистана был провозглашен Шуджи уль-Мульк. Он подписал договор, по которому вопросы внешних сношений Афганистана с другими государствами отдавались на откуп британскому представителю.

Дост Мухаммед отступил в горы, собрал войско и нанес англичанам несколько чувствительных поражений, но затем неожиданно сдался оккупантам. Как утверждают, он боялся измены в своих рядах. Ему назначили пенсию и отправили в Индию под присмотр сикхов.

Английские офицеры размещались в афганских городах со всеми мыслимыми удобствами: привозили сюда семьи, прислугу, обзаводились предметами роскоши…

У холостых офицеров в моду вошли гаремы. Утверждают, что восточные красавицы, прельстившиеся богатыми подарками, сами толпами перебегали к «инглизам». Одним из первых внушительным гаремом обзавелся Бёрнс, пробудив ненависть в сердцах оскорбленных им мужей.

Впрочем, недовольство британским правлением зрело во всех слоях общества. Ведь Шуджи обложил население непосильными налогами.

В Кабуле тоже шла тайная подготовка к вооруженной борьбе против англичан и их ставленника. Бёрнс знал об этом от своих агентов, но не придавал тревожной информации большого значения.

Восстание началось 2 ноября 1841 года.

Бёрнс снова пренебрег предупреждением и не выставил охрану.

Повстанцы ворвались в дом, круша всё подряд. В первых рядах будто бы находились ревнивые мужья. Именно они растерзали разведчика на куски.

Практически полностью были уничтожены все английские гарнизоны.

В конечном счете англичане освободили Дост Мухаммеда. Проведя в изгнании около четырех лет, он вернулся в Кабул и снова занял престол, на котором правил до самой смерти в 1863 году.

В 1858 году Александр II возложил миссию возобновления дипломатических отношений с Афганистаном на Николая Ханикова. Но наученный горьким опытом Дост Мухаммед, вдобавок осведомленный о печальных для России итогах Крымской войны, отклонил «дружеское предложение русского царя», даже не приняв его посланника.

Что касается Виткевича, то он прибыл в Петербург в мае 1839 года и остановился в меблированных комнатах «Париж» на Малой Морской.

После посещения МИДа и беседы с министром Нессельроде, накануне аудиенции, назначенной императором, он вернулся в свой номер и крепко запер дверь изнутри. Утром его нашли мертвым. Перед тем как застрелиться, он уничтожил все документы, касавшиеся его путешествия. Считается, что он так и не смирился с несправедливыми обвинениями в самоуправстве.

Впрочем, по другой версии, с офицером русской разведки расправились британские агенты.