Одиссея Василия Кука. Часть 4
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«СМ-Украина»
Одиссея Василия Кука. Часть 4
Дмитрий Веденеев
историк
Киев
6378
Одиссея Василия Кука. Часть 4
Василий Кук в период подполья и в последние годы жизни

Непосредственно розыск и задержание Кука-«Лемиша» (оперативное мероприятие «Западня») организовывал 1-й отдел Секретно-политического управления КГБ УССР во главе с Петром Свердловым и его заместителем Григорием Клименко. В Иванцевском лесу Львовской области чекисты подготовили для встречи «Лемиша» один из подземных бункеров, где он уже останавливался в 1947–1952 годах. Укрытие разминировали, побелили изнутри и высушили примусами, придав ему обжитый вид. Там же замаскировали два радиосигнализационных аппарата «Тревога», выведя их антенны под кору деревьев. В ночь с 20 на 21 апреля 1954 года туда вселились спецагенты «Богун», «Живой» и «Петро». История захвата Василия Кука в деталях описана в отчетах участников операции, что позволяет досконально восстановить ход событий.


Часть 3   >

ПОСЛЕДНИЙ БУНКЕР

В ночь на 23 мая шел дождь. Около 4 часов утра «Богун» вышел наружу подышать и услышал треск веток в кустарнике. «Чи-чи-чи» — раздался характерный условный сигнал подпольщиков, имитирующий клекот лесной птицы. К бункеру прибыли Кук, его жена Ульяна Крюченко и два охранника Владимир Задворный («Довбуш») и Михаил Фенин («Назар»). Подробно расспросив «Богуна» об обстановке, «Лемиш» велел ему идти за полотенцем, чтобы завязать глаза боевикам (их оставили на некотором удалении от бункера), а сам с женой отправился в укрытие.

В бункере царил порядок, «Петро» жарил гостям картошку на керосинке. Уже на допросах Кук вспомнит, что его насторожили и дрожь в руках «Петра», и то, что встречавший их боевик шел к бункеру, не сняв сапог, и наличие хороших продуктов, советских книг. Но «гости» были страшно уставшими и жаждали отдыха после длительного перехода. За завтраком «Лемиш» много шутил, хвалил знакомого ему по подполью «Петра» («добрый боевик», «надежный хлопец») и объяснял «коллегам», как можно уйти от розыскной собаки, посыпав тропу «кайенской смесью».

Помыв ноги, «Лемиш» прилег на нары, попросив «Богуна» почистить его американский автомат и показав, как именно надо производить разборку заморской штучки. Когда супруги уснули, «Богун» и «Петро» обезвредили автомат, осторожно вытащили пистолет из-под подушки Ульяны и набросились на спящих…

«Сколько вам заплатили?!» — гневно спросил «Лемиш». «Мы арестовали вас по приказу проводника «Орлана», — отвечал как на политинформации «Богун», — чтобы скорее покончить с войной и обеспечить нормальную жизнь народу». Взяв себя в руки, Кук тщетно сулил боевикам деньги и бывшие при нем золотые изделия. «Я бывший эсбист, — твердо заявил Куку «Богун», — и знаю правило — кто приказал связать, тот и приказывает развязать. Разве не Вы учили нас этому?». Агенты вызвали по «Тревоге» опергруппу, во главе с Клименко и лейтенантом Валентином Агеевым. Поздоровавшись с Куком, Клименко выразил радость от встречи. «Лемиш» то ли в шутку, то ли всерьез заметил, что получи он в 1953 году письмо с условиями сдачи, то, не исключено, мог бы ими воспользоваться.

Агеев с двумя боевиками отправился за охранниками Кука и объявил им на добротном галицком диалекте: «Вы арестованы по приказу вышестоящего проводника!» Охранники безропотно дали себя связать.

Клименко в это время продолжал беседовать с «Лемишем». Тот просил развязать ему руки, но, получив отказ, саркастически заметил: «Неужели я такой страшный?» Два профессионала продолжали обмениваться соображениями. «И я, и ОУН стали заметно «левее», — говорил Кук, — по поводу чего я неоднократно спорил с Шухевичем. А кто писал мне письма в подполье? Он же не знает галицкого наречия! К тому же от «Петра» я знал, что Охримович задержан и что от его имени ведется со мною игра».

Подведя задержанных к Клименко, Агеев продолжал «ломать комедию», бойко отрапортовав майору: «Друже проводник, оба друга арестованы по вашему распоряжению!» Тот игру поддержал, допросив захваченных, узнал их псевдонимы и районы действий, после чего отрубил: «Довольно играться, ведите их к машине!». Спецагент «Богун» весь дрожал, рыдая, просил оставить его наедине с собой. Агеев отошел с ним, успокаивая.

После обыска арестованным дали умыться, на Кука набросили фуфайку. «Нет ли вина», — вдруг попросил «Лемиш». Когда спиртного не оказалось, иронично заметил: «Эх люди-люди, как вам не совестно. Такой момент, и чарки вина немае». Задержанных погрузили в машину и отправили во Львов, а оттуда — спецсамолетом в Киев.

Проезжая в автомобиле по Киеву «Лемиш» не скрывал восхищения столицей. Но вот за ним медленно затворились массивные ворота серого здания на улице Короленко.

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ «300-Й»

Для ведения дела Кука была создана группа под руководством начальника Следственного отдела КГБ УССР подполковника Пивоварца. На допросах Василий Степанович подробно рассказал о прошлом националистического движения и его современном состоянии, структуре ОУН (Б) и функциях ее референтур, дал характеристики лидерам движения сопротивления и закордонных центров ОУН, взаимоотношениям между ними и спецслужбами Запада. «На следствии ведет себя спокойно, — удовлетворенно отмечали следователи, — показания дает без особого запирательства»…

Захват Кука и его жены держался в строжайшем секрете. Официально продолжался их розыск, проводились оперативно-войсковые мероприятия. Даже во время визитов в тюрьму представителей прокураторы супругов вывозили за город, а их камерам придавался нежилой вид. И только несколько сотрудников КГБ да верхушка ЦК КПУ знали о поимке «Лемиша».

У чекистов имелись свои «Соображения по использованию арестованного Кука Василия в интересах Советского государства», одобренные самим председателем КГБ СССР Иваном Серовым. «Заключенного 300» собирались использовать «в целях морально-политического разгрома националистических центров за кордоном и разложения оуновских элементов внутри страны», «демонстрации полной ликвидации подполья».

20 июня 1954 года, после беседы с начальником 3-го отдела (оперативные игры) КГБ УССР Николаем Зубатенко, Кук написал «соображения» о нейтрализации остатков подполья, высказав уверенность, что мероприятия советской власти приведут к упадку националистического движения. «Считаю, — писал «300-й», — что своим авторитетом я мог бы повлиять на отрыв рядовой массы ОУН от закордонных центров и доказать, что единственно правильный путь — признание советского строя».

«Лемиш» предложил добиться объединения националистов в единый политический центр за рубежом, а во главе его поставить Галасу (о задержании которого Кук догадывался). Более того, самого себя он предлагал отправить в Германию для проведения «объединения». Чекисты, разумеется, на это не пошли.

Зато 26–27 ноября по указаниям Кука в одном из лесов Рогатинского района саперы выкопали семь бидонов документов, включавших адреса, шифры и коды для переписки с закордонными центрами, США, Канадой, Италией, Аргентиной, «вопросники» для сбора информации о советском военном потенциале.

МАЛЕНЬКИЕ РАДОСТИ ТЮРЕМНОЙ ЖИЗНИ

«300-й» не упускал возможности «качать права» — дескать, писать мне тяжело, в тюрьме я морально разбит, прошу улучшить условия содержания. Вызывало опасения и душевное состояние его супруги («заключенной № 88») пребывавшей в депрессии. Вечером 20 декабря 1954 года Куку дали возможность отметить с женой день ее рождения. Вкупе с подаренной КГБ коробкой конфет этот сюрприз неподдельно растрогал Ульяну. Она радовалась встрече с мужем, хотя и жаловалась, что допрашивают ее на русском языке… Но «праздник» в целом удался. Смотрели по телевизору румынский фильм и японскую ленту «Женщина идет по земле».

Зимой 1955 года Кука этапировали в Москву, где он гостил с 8 февраля по 17 марта 1955 года. С ним беседовали начальник 2-го отдела 4-го управления КГБ полковник Хамазюк, «специалист» по украинским националистам полковник Бурдин.

Наконец, с санкции Генерального прокурора СССР Романа Руденко, супругам с апреля 1955 года позволили проживать в одной камере. С помощью «прослушки» чекисты фиксировали жаркие ночные споры — Ульяна категорически отказывалась отречься от своих убеждений, а муж уговаривал ее вести себя гибко и благоразумно.

4 мая 1955 года Кук написал «Декларацию» о политическом признании советской власти, благодаря чему добился освобождения из лагерей своих родителей и родственников.

Арестованным выделили суточные и деньги на приличную одежду, предоставили квалифицированную медицинскую помощь, показывали «идейно выдержанные» фильмы и хронику, водили в музеи Ленина и Шевченко, возили на предприятия и в передовые колхозы. Кроме того, супругам организовали экскурсии на ДнепроГЭС, Харьковский тракторный, шахты Сталино, металлургию Запорожья, Киево-Печерскую лавру, храм святой Софии и даже в заповедник Аскания-Нова.

В целях «идейной перековки» к Куку приставили молодого сотрудника КГБ Георгия Санникова, закончившего юридический факультет Киевского госуниверситета. Сам Георгий Захарович, успевший «повоевать» в Западной Украине, подробно описал беседы с «Лемишем» в мемуарах «Большая охота. Разгром вооруженного подполья в Западной Украине». Почти год длились дискуссии об истории, политике, национальном вопросе между «бандглаварем» и «Юристом» (как конспиративно окрестил Георгия «Лемиш»). Иногда в полемическом задоре молодой человек выдавал такие «крамольные» суждения, что «прослушивавшая» его оперативница Зина стирала наиболее щекотливые места с магнитофонной кассеты.

Впоследствии Санников 20 лет проработал во внешней разведке, специализируясь по Германии. Уже выйдя на пенсию, осенью 2001 года Георгий Захарович вновь встретился с Куком, в его двухкомнатной квартире, расположенной в киевской Дарнице. За рюмкой коньяка ветераны предались воспоминаниям…

«ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В ПОЛЬЗУ РОДИНЫ»

Еще в феврале 1955 года украинские чекисты предлагали председателю КГБ Ивану Серову использовать Кука в пропагандистских целях, что пресекло бы «слухи» о существовании организованного подполья. Однако в Москве инициативу не поддержали.

29 октября и 2 ноября 1957 года председатель КГБ УССР Виталий Никитченко при личных встречах предлагал «300-му» написать книгу разоблачительного содержания, своего рода пропагандистскую «бомбу». Кук, в свою очередь, требовал изменить условия содержания, высказывал опасения, что его расстреляют сразу же после публикации опуса. «Думайте, — агитировал генерал, — Ваша судьба в Ваших руках». Книга так и не появилась, хотя камеру оборудовали радиоточкой, выписали с дюжину газет и журналов, включая «Крокодил».

Следует отметить, что именно взвешенная позиция органов госбезопасности спасла Василия Степановича от расстрела с «распубликованием», к чему склонялся первый секретарь ЦК КПУ Алексей Кириченко.

В августе 1959 года супругов поселили в особняке КГБ в районе Нивок. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1960 года № 139/82 Василий Кук и его супруга были помилованы с освобождением от уголовной ответственности. «Учитывая желание бывшего руководителя «Организации украинских националистов» Кука искупить свою вину перед Советским государством патриотической деятельностью в пользу Родины, — говорилось в Указе, — удовлетворить ходатайство Комитета госбезопасности Украины о распространении» на него и Крюченко Ульяну Никифоровну Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». 21 июля председатель КГБ УССР Никитченко подписал постановление об их освобождении из-под стражи с возвратом денег и вещей, имевшихся у задержанных.

Тогда же, в 1960 году, были прекращены ставшие «политически невыгодными» оперативные радиоигры с закордонными центрами и западными разведками. 19 сентября Василий Степанович зачитал обращение по радио к украинцам в эмиграции. В этот же период около двухсот бывших членов ОУН выступили в советской прессе с «покаянными» заявлениями.

В качестве поощрения супругам Кук предоставили квартиру по улице Речицкой, 2, и даже выделили охрану «в целях недопущения возможности совершения со стороны националистических элементов провокационных действий».

Долгие годы Василий Кук находился под наблюдением и, в свою очередь, доставлял хлопоты чекистам, квалифицированным уходом от наружного наблюдения. От внимания органов не ускользали даже «антисоветские» внушения Василия Степановича сыну-школьнику: «Вот дурной, лучше б учил арифметику, чтоб деньги зарабатывать, а не тратил время на эти политинформации!»

Уже после 1991 года Украину посетили бывшие шеф Службы безопасности закордонных частей ОУН Иван Кашуба («Чад») и руководитель разведки СБ ЗЧ ОУН Степан Мудрык («Мечник»). По молодости выполняли функции «технических убийц», но со временем приобрели солидность, а Мудрык даже стал профессором Украинского вольного университета в Мюнхене. Ветераны движения долго беседовали с Куком, выясняя обстоятельства его задержания, причины выхода на свободу, позицию «Лемиша» по поводу разногласий среди зарубежных центров националистического движения в начале 1950-х годов. Информацию о судьбе Кука, писал Мудрык, они собирали всегда, и были «очень угнетены» его публичными выступлениями-раскаяниями в 1960 году. Хотя гости из Мюнхена никак не приходились Василию Степановичу «начальством», он добросовестно написал «Пояснения к документам, которые в 1951–1953 годах получило ЗП УГОР от ОУН в Украине».

ЧЕЛОВЕК ИЗ ПРОШЛОГО

Сотрудники КГБ, обращавшиеся к «Лемишу» за «консультациями» констатировали — оказавшись на свободе, он резко изменил линию поведения, постоянно ссылается на забывчивость, ведет себя замкнуто, хотя с коллегами по работе общается весьма дружелюбно.

Тем не менее, свою положительную роль в судьбе семьи Кука сыграл покойный полковник госбезопасности в отставке Леонид Дубинин. В конце 1940-х он был начальником Управления МГБ УССР по Черновицкой области, а затем долгое время возглавлял 6-е Управление КГБ УССР (контрразведывательная защита научно-промышленного комплекса).

Дубинин помогал сыну Кука Юрию получить редкое в 1960-х годах университетское образование по специальности «кибернетика» и поступить в аспирантуру.

Сам Василий Степанович сумел не только завершить юридическое образование, но и получить университетский диплом историка. Владея польским, английским, немецким, греческим, латинским и старославянским языкам Кук с 1961 года работал старшим научным сотрудником в Центральном государственном историческом архиве, собирая документы по истории государственности и культуры гетманских времен.

В 1969–1972 годах он трудился и. о. старшего научного сотрудника отдела историографии и источниковедения Института истории АН УССР. В научных сборниках выходили его статьи по истории государственного устройства Гетманщины, деятелях национальной культуры. Его кандидатскую диссертацию «Роль крестьянского пореформенного банка в проведении аграрной столыпинской реформы на Украине» считали достойной докторской степени. Однако работу «зарубили» по указанию ЦК КПУ.

В июне 1972 года, когда начались аресты украинских диссидентов — фигурантов дела КГБ «Блок» — Кук и некоторые его коллеги были вышвырнуты из «храма науки». Особенно резко критиковали подготовленный им раздел монографии «Марксизм-ленинизм об украинском национальном вопросе». Да и то сказать, «буржуазный националист» в роли толкователя «бессмертных трудов» классиков! Несостоявшийся доктор наук с трудом устроился простым агентом в «Укрбытрекламу», где и работал до выхода на пенсию в 1986 году.

После провозглашения Василий Степанович вновь ринулся в гущу общественно-политической и научной работы. Возглавил научный отдел Всеукраинского братства ОУН и УПА, вошел в Главную булаву братства, вел активную лекторскую работу, сотрудничал с редакцией «Летописи УПА». Опубликовал воспоминания о соратниках — Степане Бандере, Романе Шухевиче, Василии Галасе, Ярославе Старухе, Дмитрии Грицае, Дмитрии Мироне, Кирилле Осьмаке и других.

Последние годы жизни «Коваль»-Василий Кук коротал под рушником с наградными крестами националистического движения. «Я хотел бы пожелать молодежи быть настоящими патриотами Украины, строителями державы, гордиться принадлежностью к Шевченковскому роду», — говорит он, воздерживаясь от оценок нынешней политической ситуации. Но, конечно, бывшему генералу-хорунжему УПА было не безразлично, считают ли соотечественники его врагом или героем.


31 мая 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847