Обмен военнопленными практиковался еще в библейские времена, а вот пойманных разведчиков не щадили. Их пытали, а затем предавали мучительной казни, даже не задаваясь вопросом, а нельзя ли обменять их на своих агентов, угодивших в руки неприятеля. Не жаловали шпионов и в более поздние, «гуманные», времена, приговаривая их не к расстрелу, что считалось почетной смертью, а к позору виселицы. Инициативу первого, причем массового, шпионского обмена приписывают Наполеону, однако эта практика не получила широкого распространения вплоть до эпохи «холодной войны».

«ЗАГОВОР ПОСЛОВ»

Впрочем, отдельные прецеденты все же случались. Летом 1918 года московские чекисты разоблачили так называемый «заговор послов», участниками которого были глава британской дипломатической миссии Роберт Брюс Локкарт, французский консул Гренар, американский консул Пул и еще целый ряд агентов западных спецслужб. Согласно обвинению, заговорщики готовили свержение советской власти и убийство Ленина и Троцкого.

В ответ британские власти арестовали полпреда Советской России Максима Литвинова (настоящее имя – Меер-Генох Валлах). Хотя Лондон и не признавал большевистского режима, но неофициальные контакты с Литвиновым все-таки поддерживал.

Кстати говоря, Литвинов и Локкарт в январе того же, 18-го года, ужинали вместе в лондонском ресторане. Прямо за столиком Литвинов, по просьбе их общего знакомого, написал рекомендательное письмо к Троцкому, где так охарактеризовал Локкарта: «Я знаю его лично как полностью честного человека, который понимает наше положение и симпатизирует нам».

И вот Литвинов стал узником Брикстонской тюрьмы. Впрочем, провел он там всего десять суток.

Стороны договорились об обмене арестованными дипломатами, и уже в ноябре Литвинов благополучно добрался до Москвы. Локкарт же вернулся в Лондон, где узнал о заседаниях Верховного революционного трибунала ВЦИК, объявившего его, как и других главных фигурантов «заговора послов», вне закона. Фактически это был заочный смертный приговор.

Впоследствии, на протяжении десятилетий, британская пропаганда называла «заговор послов» грубой провокацией советских чекистов, утверждая, что Локкарт выполнял в Москве исключительно дипломатические функции.

Но вот совсем недавно в архивах Великобритании были обнаружены документы, из которых следует, что Локкарт имел тесные связи с английской разведкой, получал деньги для финансирования антибольшевистских сил и активно общался с заговорщиками.

В частности, найдено было письмо сына Локкарта, который ссылается на свои беседы с покойным родителем. Отец признавался ему в том, что советская версия «заговора послов» в основе своей была более точной, чем британская.

ИМЯ ДРУГА

И все же первый культовый шпионский обмен, открывший целую серию подобных акций, состоялся позднее, 10 февраля 1962года. Главными его участниками стали советский разведчик Рудольф Абель («Марк») и американский летчик Фрэнсис Гарри Пауэрс.

Вообще-то, подлинное имя «Марка» было Вильям Фишер, а Рудольфом Абелем звали другого сотрудника госбезопасности. Вильям Фишер, еще не подозревавший, что ему предстоит прославиться позднее как «Абель», и настоящий Абель подружились в 30-х. Их товарищество окрепло в годы Второй мировой войны, когда оба выполняли ответственные задания во вражеском тылу.

Вскоре после Победы подполковник Абель вышел в отставку. А вот Фишер был направлен с особым заданием под видом литовского беженца в США, где он натурализовался и создал крупнейшую агентурную сеть, которая охватывала Калифорнию, оба побережья и даже Латинскую Америку. Основной, но не единственной его задачей были сбор и передача в Центр информации от источников, работавших на атомных объектах. Сеть казалась неуязвимой, однако нашелся предатель, выдавший из корыстных побуждений своего резидента.

«Марк» был арестован в ночь на 25 июня 1957 года в нью-йоркской гостинице. Вот тут-то он и назвался именем своего друга, который скончался еще в 1955 году. «Марк» полагал, что когда весть об аресте «Рудольфа Абеля» дойдет до Центра, там отлично разберутся, что резидент жив-здоров и не раскрыл никаких секретов. Опытные сотрудники ЦРУ пытались перевербовать советского полковника, чередуя посулы с угрозами, но тот оказался крепким орешком.

В ноябре того же года суд приговорил узника к тридцати годам тюремного заключения.

Массированное давление со стороны американских спецслужб продолжалось и после суда.

«Марк» отбывал срок в федеральной исправительной тюрьме в Атланте, занимаясь в свободные часы живописью, которой увлекался еще с юношеских лет.

Между тем, 1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский самолет-шпион У-2, а его пилот Пауэрс, успевший катапультироваться, арестован. Эта история получила огромный международный резонанс, поскольку стала причиной срыва встречи между главами СССР и США.

В августе советский суд приговорил Пауэрса к десяти годам лишения свободы. Тогда же популярная американская газеты «Нью-Йорк дейли ньюс» выступила с идеей обмена Пауэрса на Абеля.

Постепенно по дипломатическим каналам удалось договориться о процедуре этой акции.

Американцы, мотивируя это тем, что Абель является «супершпионом», затребовали за него «надбавки» – сначала студента Фрэда Прайора, сидевшего в восточногерманской тюрьме, затем своего агента, отбывавшего срок в Киеве. Обмен состоялся на середине моста Глинике, на границе между Восточным и Западным Берлином. Правда, возникла заминка, поскольку «надбавки» передавались на другом пропускном пункте, и американцы ожидали подтверждения, что все прошло гладко. Наконец, подтверждение пришло, после чего состоялся основной обмен.

Подкладка синего тюремного пальто у Абеля была разрезана: американцы опасались, что он пронесет с собой какие-то секреты. Это пальто он сохранил и надевал позднее на своей подмосковной даче.

Оказавшись в Москве, наш разведчик столкнулся с неожиданной проблемой. «Контора», вопреки его желанию, приказала ему и впредь оставаться Рудольфом Абелем! Это имя он носил вплоть до своей смерти. В 1990-м в СССР вышла почтовая марка с его портретом и надписями «Советский разведчик» и «Р.И.Абель (1903-1971)». А в США в 1999 году был издан альбом с репродукциями картин, написанных советским «супершпионом». Два его полотна до сих пор украшают стены федеральной тюрьмы в Нью-Йорке.

МОСТ СВОБОДЫ

После того, как Рудольф Абель произнес с экрана вступительное слово к фильму «Мертвый сезон», многие соотечественники начали отождествлять образ главного героя киноленты, советского разведчика Ладейникова, с личностью самого Абеля.

Между тем, в основу сюжета легла деятельность другого советского нелегала – Конона Молодого, работавшего в Великобритании под видом преуспевающего бизнесмена Гордона Лонсдейла.

Кстати говоря, перед тем, как обосноваться на берегах туманного Альбиона, Конон Молодый («Бен») работал в Нью-Йорке вместе с Абелем. Теперь «крышей» для него (как и для Ладейникова в фильме) служила фирма по продаже игровых автоматов. Однако, окунувшись в стихию британского рынка, «Бен» понял вдруг, что может организовать по-настоящему прибыльный бизнес и сделать свою резидентуру «самоокупаемой», дабы не просить всякий раз деньги у Центра.

Однажды к нему обратился изобретатель противоугонного электронного устройства, человек талантливый, но не обладавший деловыми качествами. Идея заинтересовала «Бена», и вскоре он создал фирму, в которой сам стал директором по сбыту. Успех превзошел все ожидания. В 1957 он даже повез устройство на Международную выставку в Брюссель, где оно было удостоено Большой золотой медали как «лучший британский экспонат»! Теперь у резидента появились значительные «легальные» суммы, которые он мог тратить на нужды агентурной работы.

Одним из основных заданий был сбор информации о глубоко засекреченном Портонском центре по изучению микробиологических методов ведения войны. Там работала группа бывших нацистских ученых, ставивших эксперименты, связанные с заражением воздуха микроорганизмами.

«Бен» создал агентурную сеть, которая в полном объеме поставляла ему сведения из Портона.

Его первыми помощниками стали агенты-связники, выдающиеся советские разведчики-нелегалы – супруги Морис и Леонтина Коэн. Довольно долго они работали в США, в группе Абеля.

В Великобритании, притворившись выходцами из Новой Зеландии по имени Питер Джон и Хелен Джойс Крогеры («Дачники»), они приобрели небольшой домик в окрестностях Лондона, в двух километрах от базы ВВС Нортхолт.

Такое соседство в значительной степени уменьшало опасность радиоперехвата. Супруги оборудовали «радиорубку» для устойчивой связи с Москвой, выкопав под полом глубокий бункер и тщательно замаскировав его. Еще во время поездки «Бена» в Брюссель, где он встречался со связником из Центра, ему сообщили об аресте «Марка», как и о том, что при обыске у того нашли фотографию «Дачников» с надписью «Морис и Леонтина». Центру казалось, однако, что этот инцидент не будет иметь последствий.

Увы, эти надежды не оправдались. Как и Абеля, группу «Бена» выдал предатель. 7 января 1961 года этот агент вызвал Лондсдейла на срочную встречу, сообщив, что должен передать ему важную информацию. Провокация закончилась тем, что на запястьях «Бена» защелкнулись наручники. Двумя часами позже были арестованы Крогеры. На судебном процессе Лондсдейл брал всю вину на себя, всячески пытаясь выгородить «Дачников». Однако сторона обвинения огласила информацию, полученную от ФБР, что Крогеры на самом деле являются Коэнами.

«Бен» был приговорен к двадцати пяти годам тюремного заключения, каждый из «Дачников» - к двадцати. В тюрьме узникам давали газеты, из которых «Бен» узнал об обмене своего учителя «Марка», ставшего Абелем, на летчика Пауэрса. Это придавало уверенности в том, что и его не оставят в беде. В апреле 1964 Конона Молодого, который так и не назвал тюремщикам своего настоящего имени, обменяли на английского агента Гревилла Винна, связника казненного в СССР предателя Пеньковского.

Этот обмен происходил на том же мосту Глинике, получившем у журналистов название Мост Свободы. Не забыли в Москве и про Коэнов. 24октября 1969 года Коэнов обменяли на английского разведчика Джеральда Брука, добавив к нему еще двух англичан, осужденных за контрабанду наркотиков. В самой Англии вокруг освобождения Коэнов была поднята страшная шумиха. Одна из лондонских газет писала: «Иностранец, прибывший в Англию в пятницу, невольно подумал бы, что Крогеры являются национальными героями, а не шпионами».

Любопытный факт: «контора» сумела отсудить у англичан деньги, которые заработал бизнесмен Лондсдейл, однако самому разведчику ничего из этой семизначной суммы не досталось. В Москве он маялся без серьезного дела, критически отзывался о советской экономике, начал пить…

О фильме «Мертвый сезон» он говорил, что там «много наврали», дескать, «все было совсем не так», но к актеру Банионису, воплотившему на экране его образ, относился с симпатией.

Легендарный разведчик умер в 1970 году, в сорокавосьмилетнем возрасте, от сердечного приступа на «тихой» грибной охоте. Коэны, которые получили советское гражданство, приличную пенсию и хорошую квартиру в Москве, надолго пережили его. Леонтина умерла в конце 1992 года, а Морис – летом 1995-го. Им обоим посмертно было присвоено звание Героя России.

ПОД ПСЕВДОНИМОМ «ГЕРХАРД»

Свою карьеру разведчика Хайнц Фельфе начинал у Вальтера Шелленберга в СД. Вникнув в дела, Хайнц понял, что союзники начисто переигрывают немецкую разведку. Впрочем, и положение на фронтах не оставляло места для оптимизма. Крах фашизма был вопросом времени, и следовало всерьез поразмыслить о собственном будущем. Находясь со спецзаданием в Голландии, Фельфе узнал о варварской бомбардировке англо-американской авиацией Дрездена, где жила его мать. Погибли десятки тысяч мирных жителей, были разрушены многие исторические памятники.

Через своего агента, внедренного в окружение Даллеса, Фельфе знал о царящих среди американцев настроениях в пользу раздела побежденной Германии на ряд небольших государств. Вместе с тем, ему было известно о позиции Советского Союза, выступавшего за единую миролюбивую Германию.

Ход событий постепенно сдвигал его взгляды в пользу русских. После капитуляции Третьего рейха Фельфе оказался в лагере, но каким-то чудом ему удалось попасть в списки военнопленных, подлежавших первоочередному освобождению. В конце октября 1945-го он покинул лагерь с искренней верой в то, что будущее Германии – в ее дружбе с Советским Союзом.

Через некоторое время состоялась его встреча с представителем советской разведки. Хайнц согласился на сотрудничество и получил псевдоним – «Герхард».

Ему было поручено внедриться в главную западногерманскую спецслужбу – организацию Гелена (ОГ), которая как раз подбирала кадры, прежде всего, из бывших сотрудников РСХА. Что ж, «Герхард» и на новом месте сделал успешную карьеру, став в декабре 1953 года сотрудником центрального аппарата ОГ в Пуллахе под Мюнхеном. Вскоре ОГ получила новое название – БНД, а Хайнц Фельфе, возведенный в ранг правительственного советника, возглавил в ней реферат «контршпионажа против СССР и советских представительств в ФРГ».

«Герхард» передавал в Москву еженедельные политические обзоры, что готовились для Аденауэра и содержали сверхсекретную информацию. Эти документы оказывались в Кремле раньше, чем на столе у германского канцлера.

Он сообщал о дезинформирующих операциях БНД, об агентах-двойниках, а также о контактах западногерманских спецслужб с коллегами из стран НАТО…

Однако в БНД не могли не понимать, что у них завелся «крот», причем именно в «советском» отделе, да еще на самом верху. Негласно была устроена проверка всех ведущих сотрудников.

В конце октября 1961 года Фельфе взял отпуск, рассчитывая провести его в своем загородном домике на границе с Тиролем. Через неделю его вызвали в Пуллах якобы для срочного доклада.

Здесь, в центральном аппарате, его и арестовали. На допросах Фельфе признался, что работал на советскую разведку, но решительно отверг обвинения в предательстве. Он заявил, что осознанно помогал Советскому Союзу и своей родине ГДР, а на работу в БНД пришел уже в качестве советского агента. Следствие установило, что Фельфе передал Москве более пятнадцати тысяч фотокопий документов, а также картотеки агентов. Суд приговорил его к четырнадцати годам лишения свободы.

Однако срок тюремного заключения закончился для него в феврале 1969 года. На пограничном пункте Херлесхаузен состоялся обмен Хайнца Фельфе на двадцать одного агента западных спецслужб, арестованных в ГДР. Это был целый автобус шпионов!

«Герхард» поселился в Восточном Берлине. Он преподавал в университете, защитил докторскую диссертацию, неоднократно приезжал в СССР, написал книгу воспоминаний «Мемуары разведчика», где есть такие слова: «Тяжелые годы работы в качестве разведчика на службе Советского Союза были лучшими годами моей жизни». Он скончался вскоре после своего девяностолетнего юбилея, в мае 2008 года.

«БЕССМЕРТНЫЙ» ВРАГ

Общее количество агентов всех категорий, прошедших процедуру обмена за период «холодной войны», исчисляется тысячами. Времена вроде бы изменились, но практика шпионских обменов сохраняется по-прежнему, проходя порой по непредсказуемому сценарию…

Израильская разведка всегда считалась одной из самых профессиональных спецслужб мира и даже включалась экспертами в «большую тройку», наряду с КГБ и ЦРУ. «Моссад» обладает своего рода «лицензией на убийство», с тем лишь ограничением, что операции должны проводиться на чужой территории. В частности, эта организация ликвидировала одного за другим всех террористов, причастных к расстрелу израильских спортсменов на Олимпиаде-72 в Мюнхене.

Вместе с тем, спецслужбам Израиля удавалось скрывать, что в своих тайных «литерных операциях» они используют особые, не поддающиеся выявлению обычными методами анализа яды.

Громкий «прокол» произошел в сентябре 1997 года, когда группа агентов «Моссада» пыталась устранить в столице Иордании Аммане главу политбюро ХАМАС Халеда Машаля, «приговоренного» за организацию взрывов в Иерусалиме. Операцию, санкционированную на самом верху, планировалось провести «бесшумно», дабы все выглядело, как естественная смерть. Выбрали яд, разработанный в секретной биохимической лаборатории «Моссада». Нескольких капель препарата хватало, чтобы пострадавший сначала лишился сознания, затем впал в состояние комы, а еще спустя несколько суток отправился бы в мир иной. Подготовка к операции проходила в спешке, что, собственно, и предопределило провал, сама вероятность которого считалась ничтожной.

В Иорданию прибыло шесть секретных агентов. Один из них должен был, изображая беспечного туриста, столкнуться с Машалем в небольшом пассаже перед входом в офис и как бы по неосторожности облить того кока-колой из открытой банки. Тем временем второму «туристу» надлежало брызнуть сзади ядом из распылителя на шею «объекта». В принципе агенты выполнили задание, но без должного артистизма, чем и привлекли к себе внимание со стороны соратников Машаля, которые ринулись в погоню, призывая на помощь иорданскую полицию.

В участке, куда доставили задержанных агентов, выяснилось, что их канадские паспорта фальшивые.

Это был классический провал. Разгневанный король Иордании заявил, что если Машаль, который уже был подключен к системе искусственного жизнеобеспечения, не встанет на ноги, то израильских агентов будут судить, что практически означало публичную казнь через повешение.

Вот тогда-то и состоялся своеобразный шпионский обмен.

Израильтяне спасли своего лютого врага при помощи антидота, изготовленного заранее на случай отравления ядом кого-либо из участников операции. Кроме того, им пришлось выпустить из тюрем духовного лидера ХАМАС шейха Ахмеда Ясина и несколько десятков палестинских заключенных. Дополнительной платой за обмен захваченных агентов стала скандальная огласка «бесшумной» операции. В последующем израильская разведка планировала еще несколько акций возмездия против Машаля, но по разным причинам они так и не состоялись. В результате Машаль, который уже длительное время обитает в Дамаске, где находится штаб-квартира организации, получил прозвище «бессмертного» руководителя.

СУПЕРШПИОНКА ИЛИ ЧАЙНИК?

9 июля 2010 года в Венском аэропорту с интервалом в несколько минут приземлились два лайнера. На борту Боинга 767, прибывшего из Нью-Йорка, находилось десять российских агентов, арестованных накануне в США. Все они были подданными РФ, кроме перуанки Вики Пелаез. В списках значился еще «одиннадцатый шпион», некий Кристофер Метсос, которого считали казначеем группы. Но он успел вылететь на Кипр. Там его, правда, арестовали, но судья освободил его под залог, после чего «казначей» таинственно исчез. Очевидно, он был настоящим профессионалом.

На борту ЯК-42, прилетевшего из Москвы, находились четверо агентов западных спецслужб.

Все они тоже были русскими. Самолеты замерли на поле аэродрома напротив друг друга.

К ним подогнали крытые трапы, под сенью которых и состоялся пресловутый обмен… Через полтора часа самолеты взлетели и легли на обратный курс. ЯК-42 в расчетное время приземлился в Москве. Боинг совершил промежуточную посадку в Великобритании.

Из нашей десятки наибольшее внимание публики привлекла Анна Чапман (до замужества Кущенко), которую пресса называла «супершпионкой», «русской Матой Хари» и прочими лестными эпитетами. А вот специалисты без колебаний окрестили ее «чайником с любительскими методами» в разведке. Сейчас Анна ведет шоу на телевидении и вынашивает планы заняться бизнесом.

В отличие от времен «холодной войны», этот обмен вызвал в обеих странах, в основном, добродушную реакцию. Простые американцы подтрунивали, называя его «дешевой распродажей».

По некоторым сведениям, в особых тюрьмах каждого государства, располагающего сильными спецслужбами, всегда содержится определенное число шпионов, «припасенных» для будущих обменов…