Лжепророки под колпаком разведки. Часть I
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«СМ-Украина»
Лжепророки под колпаком разведки. Часть I
Илья Покровский
журналист
Киев
7684
Лжепророки под колпаком разведки. Часть I
Многие из сектантов сотрудничали с фашистами

22 июля 1944 года народный комиссар государственной безопасности Украинской ССР Сергей Савченко подписал грозную директиву № 1341/с. В НКГБ УССР, писал глава чекистов Украины, поступают сведения о том, что в Сумской, Киевской, Ворошиловградской и других областях местные органы власти и даже сельсоветы закрывают православные церкви, отдают их под склады, клубы и колхозные конторы, что оскорбляет религиозные чувства граждан и создает почву для провокационных измышлений и слухов.

КРЕСТИК ИЗ ГИЛЬЗЫ

Далее указывалось, что органы госбезопасности обязаны выявлять и расследовать подобные факты, информировать о них Киев. Предписывалось в дальнейшем не допускать закрытия церквей – разумеется, «без соответствующего разрешения вышестоящих директивных органов», а аресты православного духовенства проводить только с санкции НКГБ УССР, аресту же должна обязательно предшествовать «компрометация того или иного лица перед массой верующих».

Что ж, по сравнению с массовыми гонениями на Православие в 1920–1930-х, подобная политика выглядела верхом либерализма, и проводилась в контексте лично санкционированных И.Сталиным уступок РПЦ – возрождения религиозной жизни и восстановления Патриаршества в сентябре 1943 года. Кстати, изучение религиозной ситуации в Украине занимало не последнее место в профессиональной подготовке сотрудников госбезопасности. На занятиях в Большом зале известного здания на Короленко, 33 (ныне центральное здание СБУ на Владимирской, 33) ведущим лектором на тему «О религиозных группировках и задачах наших органов по борьбе с ними» выступал уже известный читателям «главный религиовед ГПУ» в 1920-х годах, будущий организатор «самороспуска» УГКЦ, заместитель начальника 4-го Управления НКГБ (зафронтовая разведывательнодиверсионная работа) Сергей Карин-Даниленко.

Чтобы оценить изменение подхода карательных органов к «церковникам», приведем, для сравнения, один из показательных директивных документов по преследованию Церкви в эпоху «Большого террора» 1934-1938 годов. Это циркуляр «Об агентурно-оперативной работе по церковно-сектантской контрреволюции», подписанный 10 января 1936 г. начальником Секретнополитического отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, комиссаром госбезопасности 2 ранга Георгием Молчановым (расстрелян 9 октября 1937-го).

Агентурные и следственные материалы, говорилось в документе, свидетельствуют о «значительно возросшей контрреволюционной активности церковников и сектантов, росте подполья, восстановлении организационных связей и безусловном наличии руководящих центров». Особую обеспокоенность вызывали возвращавшиеся к служению (по большей части – в «катакомбных» условиях) епископы и священники («нелегалы-профессионалы», как их называли чекисты). Им автоматически вменяли опасную антигосударственную деятельность, создание «церковно-монархического подполья», что придавало делам и их «фигурантам» фатальную «контрреволюционную окраску». Предписывалось вербовать «свежую агентуру из числа церковно-сектантских руководителей» (в том числе – в местах лишения свободы), взять в оперативную разработку «всех церковников и сектантов», вернувшихся из ГУЛАГа. Ставилась задача «не оставлять не репрессированными ни одного участника контрреволюционного подполья» (!). Как результат, в 1937 году началась «зачистка» православного клира (разумеется – и других категорий «неблагонадежных», и служителей иных конфессий). По ложным доносам внутрилагерной агентуры, новым сфабрикованным делам, отбывавшие срок или вновь арестованные священнослужители пропускались по «расстрельным» статьям и уничтожались. Как докладывал НКВД СССР И.Сталину, лишь в августе-ноябре 1937 г. арестовали 166 архиереев (из них репрессировали – 81), 9116 священников (4629), 2173 монахов (934 осудили), а всего в этот период арестовали 31359 «церковников и сектантов».

В целом же репрессии по сфабрикованным обвинениям по отношению к священнослужителям и церковному активу РПЦ отличались размахом и целенаправленностью и до начала «Большого террора». В 1923-1924 гг. в СССР арестовали 2469 священнослужителей разных конфессий, в 1931-1932 – 19812. Достаточно сказать, что «разворотом дела» по «Политическим и административным центрам Всесоюзной контрреволюционной организации монархистов-церковников «Истинно-православная церковь» (1931 г.) было осуждено свыше 3000 граждан, в т.ч. – «оппозиционный» митрополит Ленинградский Иосиф (расстрелянный 20 ноября 1937-го), 11 епископов, 358 монахов, 243 священников и дьяконов.

До революции только в Киеве насчитывалось до 30 тыс. представителей духовенства и монашествующих, работало 130 православных храмов и молитвенных домов – к 1941 г. действовало два храма. К началу войны в ряде областей Украины не осталось ни одного действующего храма. Священники либо публично отреклись от сана, либо «тихо отошли» и работали в народном хозяйстве. Монашествующие «разбрелись» из закрытых обителей, трудились в артелях. Однако немало из них при этом открывали домовые храмы, отправляли требы и вели богослужение.

Однако война, которую народы СССР вели за спасение от физического уничтожения, порабощения и стирания духовноцивилизационных основ своего бытия, возрождение Веры, понудило власть серьезно изменить отношение к Православию. Как писал протоиерей Александр Ильяшенко, «мне довелось исповедовать и причащать одного замечательного человека, генерал-майора, фронтовика. На мой вопрос, как на фронте он относился к вере, он мне сказал: «Верил… И многие верили». Он показал мне свой нательный крестик, сделанный из латуни. На фронте солдаты-умельцы делали их из стрелянных гильз. С тех пор он, советский офицер, а потом и генерал, этот крестик и носил. Носил всю войну… Я приложился к его крестику из гильзы как к святыне. Не один он верил на фронте, были и другие. Вера всколыхнула самые лучшие качества русского человека».

АНТИХРИСТОВ РЕЙХ

После прихода нацистов к власти на территории Германии начались ограничительные меры против католической и лютеранской Церквей. Были созданы специальные концлагеря, которые специализировались на духовенстве. В Дахау содержалось около 2700 священнослужителей, в том числе около 70 православных. Примерно 5000 католических священников были репрессированы, закрыты сотни монастырей.

В немецких архивах известный историк Церкви Михаил Шкаровский выявил подготовленный примерно в 1939 г. план создания новой квазирелигии рейха, рассчитанный на 25 лет. Новая религия должна была включать в себя некоторые составляющие.

«Первое – это германское язычество. Нацисты не просто ввели в официальный календарь зимний и летний солнцеворот, они совершали во время этих праздников достаточно дикие языческие обряды. Например, весной девушки бегали нагими по каким-то священным рощам, и это воспринималось как обряд плодородия.

Следующая составляющая новой религии – различные оккультные теории наподобие учения розенкрейцеров, которое в XVIII-XIX веках было распространено в Германии. Третья составляющая – некоторые внешние элементы христианства».

Главное руководство религиозной политикой на оккупированных территориях в Третьем Рейхе было поручено главе партийной канцелярии Национал-социалистической партии Германии (НСДАП) Г.Гейдриху, а затем – Мартину Борману. Но на практике на временно занятых советских территориях религиозной сферой занимались: военная администрация прифронтовой зоны (условно говоря, наиболее «лояльная» сила); Главное Управление имперской безопасности (РСХА, 4-м Управлением которого было гестапо) Генриха Гиммлера; рейхминистерство восточных территорий, во главе с прибалтийским немцем Альфредом Розенбергом. В его ведении последнего пребывал и «рейхскомиссариат Украина».

Розенберг заигрывал с националистическими силами (даже вынашивал не воспринятые фюрером планы создания марионеточной Украинской державы от Вислы до Кавказа), испытывал крайнюю неприязнь к Московской Патриархии, и стремился к созданию самостоятельных автокефальных православных Церквей, враждебных РПЦ.

Из тактических соображений оккупанты не препятствовали возрождению религиозной жизни, в основе их долговременной политики по отношению к религиозным объединениям лежало их разобщение, раскол, микширование религии с политическими течениями, националистическими течениями (ересь филетеизма), поощрение сектантства, создание новых квазирелигиозных, резко враждебных христианству течений.

Например, доходило до параллельного создания конкурирующими ведомством Розенберга и РСХА двух течений украинского язычества. А.Розенберг привлек к сотрудничеству санскритолога и индолога из Львовского университета Владимира Шаяна (1908–1974). Шаян пояснял, что в 1934 г. на горе Грехит в Карпатах его посетило «переживание», «взрыв святости», приведший его к необходимости возрождения «живой староукраинской веры», «пан-арийского ренессанса».

5 ноября 1943 г. он провозгласил создание Ордена Рыцарей Бога Солнца (даже в УПА было подразделение имени Перуна).

В свою очередь, «религиоведы» из РСХА наставляли уроженца Кировоградщины Льва Силенко (1921-2008), попавшего в плен осенью 1941-го офицера Красной Армии. Став офицером СС, он был вовлечен в процесс конструирования украинского язычества и со временем стал основателем Родной Украинской Национальной Веры (подпольно начавшей возрождаться в УССР еще с 1970-х годов и достаточно широко хлынувшей через настежь распахнутые информационные ворота в 1990-е гг.). Для «украинского язычества» стали присущими такие «запрограммированные» черты как воинствующее антихристианство, расистские, ксенофобские, антисемитские, русофобские взгляды, иррационализм.

РЕЛИГИОВЕДЫ ОТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

Ценные исторические сведения о развитии процессов в религиозной сфере содержатся в «Ориентировке о деятельности церковников на Украине в период оккупации и о положении их на освобожденной территории в настоящее время», подписанной 11 марта 1944 г. начальником 2-го Управления (контрразведка) Наркомата госбезопасности УССР, знаменитым Дмитрием Медведевым (в недавнем прошлом – командиром зафронтовой оперативной группы «Победители»).

Честно отмечая упадок церковной жизни накануне войны, документ отмечал, что немцы и их союзники в первые месяцы оккупации активно поддерживали возрождение религиозной жизни и восстановление православных приходов в частности, не брали налогов с приходов.

Накопившиеся у клира и верующих обиды выплескивались и в радикальных высказываниях. Приводились слова священника из Харьковской области Зарвы: «Жидо-большевистская власть уже больше не возвратиться. Помолимся, православные, за руководство и правительство Германии. Германская власть и армия дала нам истинную свободу…

Однако население, отмечали контрразведчики, быстро разобралось в сущности политики агрессоров и подконтрольной им части клира, «пронемецкие» храмы стали пустеть. Иерархи РПЦ неоднократно гневно осуждали пастырей, изменивших пастве. Народ с ненавистью воспринимал тех, кто поминал «христолюбивое немецкое воинство», «набожный немецкий народ» и «Гитлера-освободителя».

Немало священников, стоявших на патриотических позициях, подверглись репрессиям оккупантов. В частности, были выданы гестапо прогерманскими коллегами и расстреляны за распространение патриотических воззваний: митрополит Сергий, священники А.Вишняков, П.Остринский (Киев), Романов (Запорожская область). Одновременно, как установила советская контрразведка, германские спецслужбы целенаправленно старались вовлечь православное духовенство в сеть негласных помощников, используя их для выполнения разведывательных задач и доносительства. Подобные указания тайная политическая полиция и оккупационные власти получали лично от фюрера.

Оккупанты и их спецслужбы провоцировали церковные расколы и раздували распри между различными религиозными течениями. Основные установки на сей счет содержались в совершенно секретной директиве руководителя канцелярии НСДАП Г.Гейдриха от 1 ноября 1941 г. «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза». Предусматривалось, не препятствуя активизации церковного движения, одновременно не допускать его консолидации, насаждать секты. Конечной целью усилий нацистов в религиозной сфере аналитики НКГБ УССР называли «фашистскую модернизацию религии вообще».

Сторонникам Украинской автокефальной церкви (УАПЦ) внушалось, что сторонники Автономной церкви – тайные агенты большевиков, их лидер митрополит Алексий (Громадский) мечтает стать Патриархом после взятия немцами Москвы. Автономистам обращали внимание на то, что автокефалы (епископ Поликарп (Сикорский), Мстислав (Скрипник), Сильвестр (Гаевский), Никанор (Абрамович) – это «самостийныки», ведут дело к построению независимой Украины, сотрудничают с ОУН (что действительно имело место). И тем, и другим намекали, что именно их течение рассматривается рейхом как «законное», способное рассчитывать на поддержку.

Автокефалисты, пользуясь покровительством со стороны оккупационных властей, открывали новые кафедры на Украине, к востоку от советско-польской границы, в Житомире, Виннице, Кировограде, Умани, Смеле, Лубнах. Унаследовав от «самосвятов» 1920-х приверженность к церковному беззаконию, автокефалисты допускали у себя белый епископат. Четверо из их «иерархов» были лицами женатыми. Однако уже в начале 1943 г. Автономная Церковь (ориентировалась на единство с канонической Русской Православной Церковью) имела более 600 священников, значительно превосходя автокефалистов по влиянию на паству.

Одновременно гитлеровцы поддерживали претензии на пост «митрополита Всея Украины» Феофила (Булдовского), творца «лубенского раскола» середины 1920-х (состоявшегося не без участия ОГПУ). Ф.Булдовский в июле 1942 г. самочинно объявил о переходе с 400 формально подконтрольными приходами на Востоке Украины в юрисдикцию УАПЦ, при богослужении вел агитацию в пользу Германии. Его деятельность красноречиво свидетельствует о направленности «служения» раскольников. Вместе с протоиереем Александром Кривомазом тот составил декларацию на имя рейхскомиссара Украины Э. Коха, где выражал желание «служить украинскому народу в соответствии с интересами Германии», хлопотал о посте «митрополита всея Украины». Установил контакт с гестапо, обещал проводить в жизнь рекомендации этого ведомства. Посредником между Феофилом и гестапо назначили того же А.Кривомаза – по сути ставшего полным хозяином в епархиальном управлении Харьковской, Сумской, Полтавской и частично Курской епархий. Как со временем заявил Булдовский на следствии, «вся работа епархиального управления была поставлена в соответствии с общими указаниями гестапо о профашистском курсе церковной деятельности».

Лже-иерарх выступал с агитационными проповедями, именуя оккупантов «освободителями», устраивал моления о здравии Гитлера, публиковал статьи, восхвалявшие «новый порядок» и критиковавшие советский строй. Представитель Министерства труда Германии летом 1942 г. поручил «митрополиту» развернуть агитацию в пользу «добровольной» мобилизации молодежи на работу в рейх. 

С июля 1943 г. «администрации» Феофила передали для распространения большое количество плакатов и листовок для агитации населения принять участие в строительстве укреплений. Раскольник получил от оккупантов дачу, митрополичьи покои в Покровском монастыре и 110 га земли. Отметим, что пособничество врагу Феофила тщательно фиксировалось квалифицированными оперативными источниками НКВД в его близком окружении. Лжемитрополита арестовали 12 ноября 1943 г., 20 января 1944 г. он умер, находясь под следствием в органах НКГБ.

Как «четвертую силу» оккупанты рассматривали вышедший из подполья «ставропигиальный монастырь» Михаила Костюка, а также допускали т.н. «дикие» приходы, не признававшие ничьей канонической юрисдикции. В Киевской области, в частности, «благочиние» «диких приходов» (около 80!) возглавил бывший священник РПЦ, бывший «самосвят» (автокефалист) Потапенко. Кроме того, гитлеровские спецслужбы и ведомство Розенберга стремилось вбить клин между РПЦ и главой Православной Церкви в Германии митрополитом Серафимом (Ляде). В Генерал-губернаторстве (Польша) немцы подчеркнуто ставили автокефалов митрополита Дионисия выше Римо-Католической Церкви, но и не допускали роста влияния автокефалов. В Киеве гестапо временно поставило на католический приход священника-униата, используя его для разработки католического клира и польской общины. Произведя аресты среди ксендзов, агента-униата отправили во Львов, а костел закрыли.

ПРИЕМЫ ПРОВОКАТОРОВ

Распускались различные богоборческие слухи. Например, был запущен «информационный вирус» о том, что Иисус Христос на самом деле… был германцем, сыном римского центуриона Пантеры (германца по происхождению, попавшего в плен к римлянам и перешедшего на службу в легионы), а «жиды подменили имя».

Нельзя исключать, что разыгрывались и многоходовые комбинации по устранению чужими руками нелояльных к оккупантам и их «союзникам» по подрыву религиозной жизни. В документах НКГБ УССР говорится о том, что в руки Службы безопасности (СБ) ОУН (С.Бандеры) попал адресованный гестапо донос епископа Владимиро-Волынского Автономной Православной Церкви Мануила (Михаила Тарнавского). В нем владыка, якобы, перечислял членов ОУН среди священников и церковного актива, и заявлял: «Преданность немецкому правительству побуждает меня сообщить о злодеянии.

Хотя я и являюсь украинцем, но должен быть преданным и честным по отношению к немецкому народу, который освободил нас от жидо-коммунистического ига». На основании этого письма, утверждали чекисты, Мануил был оуновцами ликвидирован…

Как известно, Мануил принёс покаяние митрополиту Алексию (Громадскому) в грехе автокефального раскола, и 22 июля 1942 г. в Почаевской Лавре был перерукоположен в епископа Владимиро-Волынского. В начале августа 1943 года к епископу Мануилу приехал епископ Переяславский УАПЦ Мстислав (Скрыпник), потребовавший вернуться к автокефалистам, в противном случае угрожал расправой.

В конце августа или в начале сентября 1943 года епископ Мануил был похищен неизвестными людьми из своей резиденции при Успенском соборе во Владимире-Волынском, в сентябре 1943 года повешен СБ в лесу около Владимира-Волынского.

25 сентября 1943 г. Служба безопасности УПА сообщила, что 11 сентября Революционный трибунал УПА приговорил епископа Мануила к смертной казни через повешение. Сообщалось, что тот признал агентурное сотрудничество с НКВД до 1941 г. под псевдонимом «Гром», участие в разработке националистов, а также последующее сотрудничество с гестапо против «сознательных украинцев».

Однако ряд современников указывал на то, что приписываемые владыке Мануилу письма составлены малограмотно, неуклюже, и заметно отличаются от произведений этого эрудированного богослова и прекрасного стилиста. СБ ОУН и УПА широко практиковала пытки и иные «методы воздействия» на подследственных (что приводило к шпиономании и кровавым внутренним чисткам в самих ОУН и УПА, недаром будущий командующий УПА Василий Кук заявил – попади он «на станок» в СБ, то признал бы себя «абиссинским негусом»). Ясно и то, что на тот момент епископ Мануил явно мешал подконтрольным оккупантам псевдорелигиозным структурам, и визит Мстислава мог иметь роковые последствия. По данным же историка Ф.Гейера, только на Волыни за лето 1943 г. УПА убила 27 священников.


9 октября 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847