Крейсер — жертва рекламы шустовского коньяка
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Секретные материалы 20 века» №10(448), 2016
Крейсер — жертва рекламы шустовского коньяка
Сергей Косяченко
журналист
Хабаровск
3794
Крейсер — жертва рекламы шустовского коньяка
«Магдебург» — гордость Германии

В ночь с 25 на 26 августа 1914 года с русского наблюдательного поста на острове Оденсхольм у северного побережья современной Эстонии была получена радиограмма на имя начальника службы связи Балтийского флота о том, что с маяка явственно слышна немецкая речь и шум машины. Предположительно на Оденсхольмский риф выскочил неприятельский корабль. К острову были высланы эсминцы «Лейтенант Бураков» и «Рьяный» с начальником службы связи капитаном первого ранга Адрианом Непениным. Начальник поста получил приказ немедленно начать глушить радиопередачи германского корабля, не давая последнему вызвать помощь.

Радист схватил с полки первый попавшийся журнал, оказавшийся иллюстрированной «Нивой» за январь 1913 года. С обложки на матроса смотрел веселый господин с лихо закрученными усами, протягивающий рюмочку. В эфир открытым текстом полетел бесконечный рекламный слоган: «Нет в России ничего лучше шустовского коньяка, нет в России ничего лучше шустовского коньяка, нет в России ничего лучше шустовского коньяка…»

Это была первая в мире радиореклама.

Командир легкого крейсера «Магдебург», видимо, рекламы не любил, или шустовский коньяк ему не нравился совершенно — неизвестно. Он приказал открыть огонь по маяку и наблюдательному посту из орудий. Сто пять миллиметров — это вам не шутки: вскоре сквозь тьму и туман издалека можно было наблюдать пламя от горящих построек вокруг Оденсхольмского маяка, подожженных снарядами с германского крейсера. Сам маяк не пострадал. Радист отстукивал ключом бесконечную оду шустовскому коньяку, пока взрывом не была сбита антенна, а сам он не получил осколок оконного стекла в щеку. «Магдебург» взывал о помощи, и она пришла наконец-то! Его услышали свои, и на выручку был прислан миноносец V-26. Как оказалось позднее, реклама сделала все-таки свое гнусное дело.

Крейсер «Магдебург» был построен на верфи «Везер» (Бремен). Заложен в 1910-м, спущен на воду 13 мая 1911-го, вошел в состав флота 2 августа 1912 года. На «Магдебурге» были установлены 12 скорострельных 105-миллиметровых орудий, два расположенных ниже ватерлинии 500-миллиметровых торпедных аппарата, а также зенитки. Крейсер нес 120 морских мин заграждения и устройства для их сброса. Численность команды — 373 человека. При полной загрузке в 1200 тонн угля и крейсерской скорости в 12 узлов «Магдебург» мог пройти 5820 морских миль. После начала Первой мировой войны «Магдебург» действовал в Балтийском море. В течение первых недель войны корабль осуществлял бомбардировки и постановку мин возле Либавы.

Командир крейсера корветтен-капитан Рихард Хабенихт офицерскую службу начал в 1-й морской дивизии в должности ротного офицера. В апреле 1898 года получил звание лейтенанта флота. К сожалению, архивный документ не позволяет восстановить все обстоятельства его флотской службы — в нем по неизвестным причинам полностью отсутствует учет корабельной службы и проведенных в море кампаний. Однако в документе имеются указания на участие корветтен-капитана Хабенихта в событиях на острове Понапе (Каролинские острова), где в 1911 году силами экипажей крейсеров «Корморан», «Нюрнберг», «Эмден» и гидрографического судна «Планет» было подавлено вооруженное выступление аборигенов против германских колониальных властей. Начало Первой мировой войны корветтен-капитан Хабенихт встретил в должности командира легкого крейсера «Магдебург». К этому моменту служба офицера была отмечена прусским орденом Красного орла 4-й степени и короной к нему, Крестом за заслуги, медалью «За спасение погибавших» на ленте и памятной колониальной медалью. Примечательно, что в 1909 году ему был пожалован русский орден Святой Анны 3-й степени. Была у монархов такая причуда: к различным юбилеям или во время путешествий и заграничных визитов награждать чужеземных офицеров, оказавшихся рядом.

С началом войны Балтийский флот под командованием Николая Оттовича Эссена хорошо подготовился к встрече с немецкой эскадрой — в самые первые дни было расставлено более трех тысяч мин. Тем не менее 26 августа в зону русского влияния проникли два германских крейсера — «Аугсбург» и «Магдебург», а также несколько легких миноносцев. Корабли должны были разведать расположение минных полей и вызвать тральщики, которые расчистили бы путь и обеспечили возможность наступления.

Чтобы не налететь на коварные русские мины, разбросанные Эссеном, корабли разошлись и двигались специальным «противоминным зигзагом». На море стоял густой туман, и вскоре «Магдебург» потерял флагман из виду. Через некоторое время судно оказалось в опасной близости от острова Оденсхольм. Капитан уже подумывал сменить курс, но тут сообщили о приходе зашифрованного сообщения с «Аугсбурга». Пока возились с расшифровкой, забыли повернуть — а в сообщении как раз отдавался приказ развернуть крейсер... Не только русские славны своим головотяпством!

Крейсер «Магдебург» на 15-узловой скорости выскочил на камни. Попытки сняться успехом не увенчались. Призывы о помощи глушились русским радистом. В 5 часов утра командир корабля отдал своему адъютанту и начальнику радиосвязи обер-лейтенанту Бендеру, который заведовал секретными материалами, приказание сжечь в топках те из документов, что уже не нужны. Бендер выполнил распоряжение, однако из имевшихся на судне трех сигнальных книг две оставил для поддержания связи с другими кораблями.

После расстрела построек в районе маяка связь восстановилась. Сумасшедшие русские из двух винтовок и ручного пулемета «мадсен» принялись обстреливать громадный бронированный корабль. Около шести часов утра к месту катастрофы подошел эсминец V-26. «Магдебург» сидел на мели приблизительно до командирского мостика, но вся кормовая часть была на чистой воде и в полной исправности. После неудачных попыток стащить крейсер с рифа, в 7.10, был отдан приказ об эвакуации экипажа на миноносец.

В это время русские эсминцы летели на всех парах к острову. О том, что на меридиане Дагерорта держатся крейсеры «Богатырь» и «Паллада», Непенину, по русскому обычаю, в штабе сообщить забыли, что чуть не привело к трагическим последствиям.

Эсминцы прошли вдоль восточного берега острова. Вокруг «Лейтенанта Буракова» вдруг стали падать снаряды, но определить, откуда идет стрельба, было невозможно из-за тумана. В этот момент прямо по курсу эсминцев открылись силуэты больших кораблей. Зная по сведениям штаба, что наших кораблей в море нет, «Лейтенант Бураков» рванул навстречу и произвел минную (торпедную) атаку. Но крейсеры круто повернули и на мостиках эсминцев ясно различили, что это свои. На «Богатыре» заметили шедшую на него мину и увернулись, мина прошла в четырех метрах. «Паллада», дав три залпа, тоже опознала своих и прекратила огонь. Слава богу, потерь не случилось!

«Богатырь» и «Паллада» сразу открыли огонь по германским кораблям, как только заметили их силуэты сквозь клочья тумана. Один из снарядов попал в корму V-26, разом прекратившего посадку экипажа несчастного «Магдебурга». Эсминец дал полный ход и скрылся в тумане. Большая часть остававшихся на германском крейсере моряков в панике бросилась вплавь на берег. О секретных документах в суматохе попросту забыли. Хабенихт приказал взорвать крейсер, но после взрыва корабль с развороченной носовой частью и не подумал тонуть — не учли в спешке, что «Магдебург» и без того сидит прочно на камнях.

С «Лейтенанта Буракова» спустили вельбот с лейтенантом Гамильтоном, сигнальщиком и гребцами, вооруженными винтовками. После того как Гамильтон поднялся на палубу и вместе с немецкими матросами спустил флаг крейсера, германский дек-офицер (кондуктор) сообщил ему о том, что на «Магдебурге» остался капитан Хабенихт. Гамильтон послал одного из матросов доложить ему о прибытии русских. Вот как он описывает это в своих мемуарах: «От нечего делать я швырял ногами различные вещи, в изобилии валявшиеся на палубе. И вдруг под пакетом с рубашками я заметил сигнальный код. Не желая привлекать внимание немцев, я стал толкать его ногами к борту и, когда наш вельбот оказался под нами, сбросил его в вельбот».

Очередной анекдот произошел при сдаче корветтен-капитана в плен. Хабенихт передал свой кортик русскому лейтенанту и представился: «Habenicht». Русский офицер, понимавший по-немецки через пень-колоду, перевел его фамилию на русский язык дословно — «я не имею» и оторопело спросил: «Aber was haben sie nicht?» («Чего же вы не имеете?»), и тогда выяснилась игра слов. Оба посмеялись, и лейтенант на жуткой смеси немецкого и русского флотского языков пригласил Хабенихта на эсминец. Немец заржал, но смысл уловил.

Как свидетельствуют документы российской стороны, вместе с командиром «Магдебурга» в плен попали адъютант крейсера обер-лейтенант флота Бендер и еще 55 человек из его экипажа, а также обер-лейтенант резерва Нейман и два матроса с миноносца V-26. Первоначально всех пленных доставили в Балтийский порт, откуда по приказанию командующего флотом перевезли в Ревель, где разместили на транспорте «Рига». Здесь состоялись их первые допросы офицерами штаба флота. Для дальнейших допросов, которые производились офицерами особого делопроизводства Морского генерального штаба, пленных перевели в Санкт-Петербург.

Спасательными работами у взорванного крейсера «Магдебург» занимались база водолазной школы «Африка», спасательное судно «Силач» и портовое судно из Ревеля. Операции проходили под руководством помощника флагманского инженер-механика капитана второго ранга Федорова. Была сформирована особая экспедиция из водолазов и минеров при участии корабельного инженера Швецова и минного офицера лейтенанта Котовского. По воспоминаниям старшего лейтенанта Ренгартена, 29 августа водолазом был обнаружен утопленник — сигнальный кондуктор. Он крепко держал в руках сигнальную книгу (второй экземпляр), которая была передана союзникам (англичанам и французам) вместе с другими документами. Вероятно, сигнальщик был сброшен в воду с кормы германского эсминца взрывом снаряда.

Курьезы на этом не закончились. Капитан первого ранга Непенин, умница и герой (он потом стал адмиралом, сам командовал Балтфлотом и в 1917-м был убит матросами), тогда дал промашку. На радостях забыв собственные же наставления о конспирации, он с борта «Буракова» ликующей радиограммой, нешифрованной (!), дважды (!) сообщил о захвате книги командующему вице-адмиралу Эссену. (Тот потом вызвал Непенина «на ковер», но, услышав с порога повинное «Проср..л, ваше превосходительство!», махнул рукой.) По счастью, немцы эти радиограммы проморгали.

После обследования крейсера было принято решение снять его с камней, притащить в Ревель и там попробовать ввести в строй. Балтийский флот очень нуждался в легких быстроходных крейсерах, и «Магдебург» был бы настоящим подарком. Идеей ввести «Магдебург» в строй загорелся Эссен.

Однако снять крейсер с камней так и не удалось. Сложная обстановка в море и начавшиеся осенние шторма не позволили быстро провести спасательную операцию. Когда же весной 1915 года вернулись к вопросу снятия «Магдебурга» с камней, то при повторном обследовании оказалось, что корабль за зиму так разбит волнами, что от него остался лишь дырявый остов. С «Магдебурга» сняли все возможные механизмы и орудия, а сам корабль был оставлен на волю стихии. Еще в 1950-х годах советские моряки Таллинской ВМБ отрабатывали на нем торпедные атаки.

…Перед руководителем контрразведки эскадры, Николаем Николаевичем Ренгартеном, встала серьезная задача. Нужно было скрыть факт находки шифров, ведь если бы немецкое командование узнало о произошедшем, всю криптографическую систему быстро поменяли бы.

И Ренгартен нашел дерзкое и красивое решение. Под видом расконвоированного военнопленного капитана Хабенихта он лично пришел на исповедь к лютеранскому пастору, которого не без оснований считали шпионом. И в подробностях описал, как шифровальные книги были якобы сожжены в котле № 14. Вскоре немцы получили донесение пастора и вздохнули с облегчением... Люди раньше были гораздо доверчивее.

Команда крейсера об этом не подозревает, офицеры и матросы считают, что все тайны поглотила морская пучина. Находка держится в строжайшем секрете, издается даже приказ объявить водолазам выговор за безрезультатные поиски. Всех участников наградят чуть позже якобы за другие заслуги, радист помимо Георгиевского креста получит золотые часы от командующего флотом и будет переведен служить на южное побережье Белого моря.

Адмирал флота, главком ВМФ СССР Кузнецов в своих мемуарах писал, что этот трофей «сослужил хорошую службу и русскому флоту, и союзникам России». Используя шифры с «Магдебурга» для радиоперехватов, англичане 8 декабря 1914 года у Фолклендов громят эскадру «непотопляемого вице-адмирала» Максимилиана фон Шпрее.

Понятно, что чем дольше неприятель останется в неведении относительно того, что произошло на «Магдебурге», тем лучше. Поэтому команду в конце концов отправляют по Транссибу на окраину империи, в небольшой городок Хабаровск, и запирают горемык в лагерь на Красной Речке (сегодня этот поселок стал частью города). Везли их по КВЖД — Транссиб еще не был закончен (мост через Амур достроили только в 1916 году). На станции Манчжурия, узнав, что их завезли в Китай, моряки со страху взбунтовались. Пришлось искать переводчиков и долго успокаивать, что за Китаем снова Россия с городом Владивосток. Немцы притихли и размерами русских земель впечатлились.

13 февраля 1915 года Хабенихт из плена бежал, решив через Китай добраться до немецкой колонии Циндао. Через три дня блужданий, промерзший насквозь, корветтен-капитан встретил китайского крестьянина, долго бежал за ним, совал деньги и на немецком, английском и ломаном русском умолял отвести к любому китайскому чиновнику. Китаец, оказавшийся и не китайцем вовсе, а русскоподданым корейцем, привел Хабенихта к казачьему пограничному пикету с просьбой избавить его от надоедливого идиота. После еще одной попытки побега, предпринятой двумя подчиненными Хабенихта летом 1915 года, все военнопленные с «Магдебурга» были переведены на особый режим содержания, исключавший впредь подобные случаи. Да и новости о взятии Циндао японцами дошли до лагеря. Бежать больше было некуда.

Когда командира «Магдебурга» вернули в лагерь, режим содержания команды, естественно, был ужесточен. Представители миссии Красного Креста, навещавшие военнопленных, сообщили об этом за рубежом. Поселок Красная Речка не сходил со страниц зарубежной прессы. Повсюду были озабочены положением команды крейсера. Немцы принимают ответные меры, они сгоняют пленных русских моряков во Франкфурт-на-Одере и создают для них условия карцера. Наши моряки пытаются протестовать, передают испанскому послу в Берлине Поло, посетившему военнопленных, письмо о невыносимых условиях жизни, из-за которых среди матросов дело доходит даже до самоубийств.

Германское командование заявило: условия жизни русских моряков в плену не будут изменены до тех пор, пока не изменятся условия содержания «магдебургцев» на Красной Речке.

Что делают русские власти? Они во всеуслышание заявляют: мы дадим прочитать газеты, в которых расписано, какие ужасные условия на Красной Речке, морякам с «Магдебурга». И потом то, о чем написали эти газеты, организуем в действительности. Тем более что условия, которые вы создали для наших моряков, несопоставимы с теми, в которых содержатся «магдебургцы», но шум на весь мир из-за этого никто не поднимает. Буквально в считаные дни нашим морякам создают нормальные условия. Инцидент был исчерпан.

В 1917 году пленных моряков перевели в Иркутск. После революции Хабенихт бежал еще раз, на этот раз успешно. Солдаты охраны бегали по митингам, братались с пленными и потихоньку разъезжались по домам. Капитан взял мешок сухарей, пришел на вокзал и сел в поезд. Он был никому не нужен. Пересек за месяц всю Россию и уже в конце марта рапортовал своему начальству, что прибыл и готов приступить к службе.

В послужном списке зафиксировано, что 5 марта 1918 года Хабенихт доложил о побеге германским военным властям в городе Пскове, а затем 31 марта — командованию военно-морской станции Балтийского моря в Киле. Записи в послужном списке свидетельствуют, что время, проведенное в русском плену, было засчитано Хабенихту как время службы, так как «в его пленении собственной вины нет». А 1914–1918 годы были зачтены ему как годы войны при расчете пенсии. 24 апреля 1918 года императорским приказом обратного действия Хабенихт был произведен во фрегаттен-капитаны, а 28 апреля того же года — в капитаны цур зее. 10 мая 1918-го награжден Железным крестом второго класса за героический побег. В августе 1918 года капитан 1-го ранга Хабенихт был назначен директором торпедного отдела на императорской верфи в Данциге, в 1919-м руководил там же центральным отделом. В сентябре 1919 года Хабенихт был уволен в запас из военно-морского флота в рамках общего сокращения вооруженных сил Германии.

Немцы пытались возродить героический корабль. B 1916 году в Киле на верфи Howaldtswerke был заложен новый крейсер класса «Кельн II» под номером 602, призванный заменить в строю погибший «Магдебург». 17 ноября 1917 года ему было присвоено то же имя, но строительство к концу войны не было закончено, и корабль пошел на слом.

После войны Хабенихт занялся поиском своих товарищей по плену, поддерживал матросов из своей команды, помогал устроиться на работу тем, кто в этом нуждался. У него с женой была фабрика под городом Кассель. Известно, что до ноября 1932 года он проживал в Бад-Лаутерберге, где осели многие ветераны «Магдебурга», составившие ядро будущего Морского товарищества, а затем переехал в город Йену. В 1920-е годы в Германии, когда стало известно о роли радиоразведки Англии и России в неудачах германского флота, были сделаны отдельные попытки обвинить Хабенихта в халатности, повлекшей захват противником важных секретных документов. Однако бывший командир «Магдебурга», выдвинув иск о клевете, сумел выиграть судебный процесс против одного из обвинителей, после чего тема на долгие годы была, что называется, закрыта.

С началом Второй мировой войны капитан 1-го ранга запаса Хабенихт был вновь призван на службу и назначен начальником морской части инспекции по вооружению в Праге. Однако, по данным других немецких источников, он с 15 октября 1940 года почти постоянно находился на госпитальном лечении.

Точно известно, что Рихард Хабенихт умер 21 ноября 1944 года в городе Йене.

Так закончилась эта история, вошедшая во все учебники радиоразведки.


1 мая 2016


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847