Крепкий «Тютюн» для атамана. Часть 2
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«СМ-Украина»
Крепкий «Тютюн» для атамана. Часть 2
Дмитрий Веденеев
журналист
Киев
7055
Крепкий «Тютюн» для атамана. Часть 2
Фото из криминального дела Юрия Тютюнника. 1929 год

В историю советских спецслужб вошли классические оперативные игры 1920-х годов «Трест» и «Синдикат», проводимые ВЧК-ОГПУ с закордонными центрами политической эмиграции и разведками ряда зарубежных государств. Их замысел состоял в мастерской имитации существования в СССР «подпольных антисоветских организаций», желавших установить связь с зарубежными единомышленниками. На удочку чекистов попались опытнейший конспиратор и боевик Борис Савинков, английский разведчик, уроженец Одессы Сидней Рейли… Однако мало кому известен украинский вариант подобных операций — игра «Тютюн» по выводу из-за границы генерал-хорунжего армии Украинской Народной Республики (УНР), организатора антибольшевистского повстанческого движения на Украине и шефа Партизанско-повстанческого штаба Юрия Тютюнника…

ТРАГЕДИЯ БАЗАРА

В ночь на 4 ноября 1921-го Волынская группа перешла границу и за первый же день продвинулась на 34 километра вглубь советской территории. С нею двигались и чиновники ДЦ УНР как костяк госаппарата возрожденной УНР. Повстанцы разбили небольшие отряды красноармейцев, расстреляв несколько десятков пленных. Рейдовики взрывали мосты, уничтожали телеграфные линии. 7 ноября начался штурм железнодорожного узла Коростень. Отряд полковника Рембаловича захватил местную ЧК, штаб 133-й стрелковой бригады, вокзал и эшелон с боеприпасами и орудиями.

Однако удержать город не удалось. В 20-градусный мороз группа маневрировала по Житомирщине, пока 12 ноября не была окружена 9-й кавалерийской дивизией Котовского. Дезинформация советской спецслужбы сыграла свою роль — втянувшись в бои, воины УНР оказались в ловушке, под ударом основных сил противника. 17 ноября у села Малые Миньки группа приняла последний бой, дело дошло до штыковой схватки и рубки. Пало до 400 повстанцев, часть окруженных покончила с собой — среди них и министр внутренних дел УНР Михаил Билинский. Примерно 450 пленников отправили в местечко Базар. Тютюнник и уцелевшие командиры бежали с поля боя, бросив раненых, больных и обмороженных бойцов; лишь 120 участников Второго Зимнего похода вернулись в Польшу. Из попавших в плен 360 предстало перед скорым судом победителей.

В архиве украинской спецслужбы сохранилось «Дело по обвинению банды Тютюнника, расстрелянной под г. Базар». В списке расстрелянных — 360 человек, собственноручно заполненные «Анкеты для перебежчиков или пленных закордонных государств». На всех анкетах — резолюция начальника штаба красных войск Украины и Крыма Гаркавого, начертанная синим карандашом: «Расстрелять. г. Базар» и заверительная подпись начальника оперотдела Особого отдела ВУЧК Фриновского. Среди казненных — украинцы, русские, поляки, немцы, евреи и даже китаец Мон За Лит. Самому младшему из расстрелянных было 17 лет.

Уцелевший очевидец расстрела хорунжий Спартак (в 1992-м он сумел бежать в Польшу) описал подробности судилища под Базаром — судьбу пленников решали Гаркавый и Котовский. Если подсудимый отвечал по-украински, Гаркавый тут же отправлял его в «расход», приговаривая — «Там тебя поймут…». Расстреливали из пулеметов партиями, согнав для «воспитательного эффекта» крестьян, добивали раненых и больных.

Казненные под Базаром в 1998 году реабилитированы как жертвы незаконных политических репрессий.

Подольская группа с боями дошла до окрестных с Киевом сел, но, не получив поддержки населения и узнав о трагической участи Волынской группы, 6 декабря вернулась в Польшу. Бессарабский отряд отчаянно бросился на штурм Тирасполя, однако потерпел поражение от двукратно превосходящих сил красноармейцев и отступил.

АРЬЕРГАРДНЫЕ БОИ ПОВСТАНЦЕВ

В 1922 году крестьянская война на Украине постепенно затухала. Руководство ДЦ УНР было изолировано в Польше, махновцы ютились в военных лагерях Польши и Румынии, разведка ППШ переориентировалась, в основном, на подготовку разведчиков и диверсантов для Генштаба Польши, готовившихся в Ровенской спецшколе. Энергию повстанчества подрывали либерализация аграрной политики при НЭПе, усиливавшиеся среди политэмиграции настроения в пользу признания советской власти («сменовеховство»), всеобщая «апрельская» амнистия участникам Гражданской войны на Украине (исключение сделали лишь для Петлюры, Махно и Тютюнника). Распались крупные вооруженные формирования, десятки атаманов пали в боях, сдались или были схвачены при помощи агентуры из числа бывших соратников.

Однако «непримиримые» продолжали борьбу с Советами, их «банды отличаются высокой боеспособностью, хорошо организованы» — отмечали чекисты. Весной 1922-го отряд Тютюнника вновь появился на Волыни. Подольская повстанческая группа Гальчевского на несколько дней захватила городки Летичев, Бар, Балту, зарубив сотню советских чиновников. Готовилось новое вторжение петлюровцев и махновцев с территории Польши и Румынии. В ответ власти провели сокрушительную оперативно-войсковую «зачистку». При содействии провокаторов арестовали известных атаманов Гулыя-Гуленко, Лихо, Орлика, Здобудь-Волю, Голика и других. В боях ликвидировали до 40 повстанческих формирований, уничтожив 800 и пленив 3 тысячи их участников. В колыбели повстанчества — лесистом Холодном Яру на Черкасчине захватили 63 командира восставших. К сентябрю разгромили повстанческую сеть Подолья, и с осени силы движения сопротивления сократились до 2 тысяч бойцов в разрозненных группах и отрядах, хотя отдельные боевые столкновения с ними продолжались до середины 20-х годов.

В ОПЕРАТИВНУЮ ИГРУ ВКЛЮЧАЕТСЯ «103-Й»

Чекисты рассматривали Тютюнника как ключевую фигуру инспирации и поддержки повстанчества извне. Даже разгром Зимнего похода 1921 года не заставил ППШ отказаться от дальнейших планов поднятия вооруженного восстания на Украине. Поэтому упор был сделан на оперативную комбинацию по выводу из-за границы и захват самого генерал-хорунжего, получившую название «Дело №39», или «Тютюн». Операцию держал на личном контроле член Президиума ВЧК Менжинский.

Предполагалось подослать к Тютюннику агента с сообщением о том, что в Киеве уцелевшими подпольщиками создан повстанческий центр — «Высшая войсковая рада» (ВВР) или «Рада трех», которая якобы ведет активную работу по мобилизации антисоветских сил и нуждается в директивах и поддержке из-за кордона. Центральной фигурой оперативной игры стал секретный сотрудник «№103». Чекисты помнили наставление одной из ведомственных инструкций начала 1920-х: «Следует постоянно помнить приемы иезуитов, которые не кричали на всю площадь и не выставляли напоказ свою работу, а были скрытными людьми, которые обо всем знали и умели только действовать».

…2 июля 1921 года при переходе советско-польской границы задержали некого Заярного. На допросе в ВУЧК он показал, что направлен ППШ на Украину с поручением к атаману Мордалевичу. Допросы продолжились в Киеве. Заярный не стал запираться и подробно рассказал о структуре политической эмиграции, ППШ, нарисовал схему организации повстанческих сил на Украине, дал сведения о национал-патриотическом подполье в Киеве. Учитывая готовность задержанного к диалогу, его близость к руководству и доверительные отношения с руководителем ППШ, было принято решение о привлечении его к негласному сотрудничеству с органами госбезопасности. Помимо усиленной идеологической обработки, Заярному отрезали «обратный путь» — по его наводкам провели аресты в Киеве и других городах. Вскоре негласный аппарат ВУЧК пополнился оперативным источником «№103».

Необходимо было соответствующим образом легендировать «счастливое возвращение» эмиссара. «103-й» получил инструкции: пробравшись к Тютюннику, сообщить о переходе атамана Мордалевича на сторону советской власти. Первая ходка Заярного (уже в новом качестве) в Польшу длилась с 18 сентября по 5 октября 1921 года. Ему удалось собрать дополнительные сведения о боевом потенциале формирований ППШ, связях его руководителей с польской и французской разведками. Кроме того, «103-го» удачно подставили резиденту французской разведки в Черновцах майору де Гонору, от которого Заярный получил задание создать на Украине разведывательную сеть, работающую в интересах Парижа. 16 ноября Заярный отправился в Кишинев, где разыскал старого знакомого, сотника Стахова, «воодушевив» его перспективами развертывания партизанства в УССР. Приближенный к Тютюннику, Стахов отправил на Украину своего брата Александра, дабы выяснить серьезность возможностей новоявленной «ВВР».

В Киеве, куда 24 ноября 1922-го прибыли Заярный и Александр Стахов, «эмиссаров» поселили в гостиницу «Волга», а затем на «конспиративной квартире». Для укрепления уверенности гостя в существовании «ВВР» и желания видеть именно Тютюнника во главе «народных мстителей» чекисты решили провести «конспиративное совещание подполья». «Антисоветское сборище» обставлялось по всем законам жанра: до места заседания добирались со всеми «мерами предосторожности», условный стук в дверь, обмен паролями, и взору эмиссара представали «полномочные представители борющейся Украины».

«Совещание» сыграли как по нотам. Секретный сотрудник «143-й» доложил о бурной деятельности «войсковых ячеек ВВР», его коллега «Петренко» — об активности студенческих организаций, «Вишневский» живописал подготовку восстания на селе, а кадровый чекист Антонов ломал комедию как руководитель повстанцев Полтавщины. Стахов клюнул на приманку, более того, сам выразил желание включиться в «благородное дело» и доложить Тютюннику о солидности позиций «ВВР». Участники совещания стращали гостя — если лидеры эмиграции и дальше будут сидеть сложа руки, ограничиваться декларациями о намерениях, с Советами управятся и без них, но в таком случае рассчитывать на политические позиции в Украинской державе им вряд ли придется…

Стахова еще не раз приглашали на «совещания», знакомя с все новыми «активистами ВВР». Тютюннику и де Гонору поступили письменные материалы о повстанческом движении (продуманная дезинформация), а Заярный тем временем дал себя «завербовать» разведотделу румынского корпуса в Черновцах, оставшемуся премного довольным новым «агентом» (румынам передавали копии «разведдонесений» Заярного французскому резиденту). Разведчик неоднократно переходил польскую границу (хотя лично с Тютюнником встретиться не удалось), а 2 февраля 1923 года вернулся в Киев уже с Петром Стаховым. Последнему привычно разыграли совещания членов «ВВР», на которых сотник поделился планами Петлюры по расширению повстанческого движения и контактах ДЦ УНР с зарубежными спецслужбами. Убежденного в существовании подпольного центра Александра Стахова вновь переправили за кордон для доклада Тютюннику, а 18 февраля он вернулся в УССР с новым посланцем генерал-хорунжего — опытным конспиратором сотником Кузменко, направленным для дополнительной проверки «ВВР». Курсировал между заграницей, ВУЧК и «103-й», от Тютюнника и де Гонора «подполью» поступали благодарности за активную борьбу с большевиками, что убеждало чекистов в искренности сотрудничества Заярного. Операция «Тютюн» выходила на финишную прямую…

СПЕЦОПЕРАЦИЯ НА БРЕГАХ ДНЕСТРА

6 февраля в Киеве был негласно «снят» Петр Стахов, требовавший от «подполья» немедленно организовать резонансные теракты против партийных и советских «шишек». В тюрьме ГПУ сотник подтвердил, что Тютюнник поверил в существование «ВВР» и даже написал брату письмо о своем временном отсутствии («командировка в Харьков»), а также заявил о разочаровании в идеалах борьбы за самостийность Украины. Однако контрразведчики, зная, что Петр Стахов является убежденным противником большевизма, не торопились ему верить и вводить в оперативную разработку.

11 марта 1923 года «распропагандированный» лжеподпольем Кузменко и «103-й» наконец встретились с Тютюнником. Заярный, пристыдив атамана за уклонения от встреч с «патриотами Украины», передал ему приглашение лично возглавить «ВВР», что весьма польстило генералу. Договорились, что Кузменко привезет ему мандат на руководство «Радой трех», деньги и документы для прибытия в УССР.

Между тем контрразведка ППШ была обеспокоена длительным отсутствием Петра Стахова. ВУЧК пошла на риск, устроив для отвода подозрений «ВВР», встречу Кузменко и Стахова, благо последний заверял чекистов в своей лояльности и готовности выполнить любое их поручение. На киевской квартире секретного сотрудника «102-го» прошло теплое рандеву двух сотников. Стахов поведал, что он трудится в харьковском «подполье», убеждал гостя в успехах работы «ВВР» по подготовке восстания и необходимости поставить во главе движения Тютюнника. Затем на квартиру доставили «пакет для харьковских подпольщиков», и Стахов убыл на вокзал в сопровождении чекиста Антонова. Вскоре Кузменко был тайно арестован в Киеве, поскольку оперативная необходимость в нем отпала.

15 мая 1923 года в Москву для доклада по операции «Тютюн» к руководству ГПУ выехал начальник Контрразведывательного отдела Полномочного представительства ГПУ на Правобережной Украине Николаев-Журид. Ознакомившись с ходом разработки, Менжинский и начальник Артузов одобрили план вывода Тютюнника в УССР. Правда, сам генерал настаивал на встрече с представителями «ВВР» в Румынии. Тогда 2 июня от имени Заярного ему передали письмо с категорическим требованием рады провести встречу именно в «борющейся Украине». Тютюнник просил, чтобы его охрану на Украине нес Петр Стахов со своим отрядом, и пришлось опять идти на риск, хотя к тому времени сотник «твердо стал на путь исправления». В приграничный с оккупированной Румынией Молдовой город Каменец-Подольский прибыла группа захвата, приступившая к отработке различных вариантов задержания генерала на советской территории. Для изучения обстановки на румынском берегу отрядили секретного сотрудника «100-го», сообщившего, что Тютюнник должен прибыть 15 июня.

16 июня 1923-го в местечке Нагоряны Тютюнника и его помощника Дудкевича встретил «103-й», и передал, что на советском берегу, у села Выхватневцы, его ждет отряд сотника Стахова. В 11 вечера они уже были на месте переправы через Днестр. Для проверки на противоположный берег отправился Дудкевич, встретившийся со Стаховым, «командиром повстанческого отряда», его «адьютантом» (сотрудником ГПУ Петровским) и «казаками» из ГПУ Малышевым и Кучинским. Дудкевич потребовал, чтобы к Тютюннику прибыл лично Стахов, начались препирательства, однако контролировавший операцию Николаев-Журид дал «добро» и сотник отплыл на румынскую сторону. Там Тютюнник доверительно спросил:

— Петро, мы давно знаем друг друга, не фикция ли эта «ВВР»?

— Этого не может быть, пан генерал, — заверил Стахов. — Прекрасно знаю этих людей, настоящие казаки, можете на них положиться!

Как только Тютюнник и Дудкевич ступили на противоположный берег, их бесшумно захватили и связали. Потрясение было так велико, что боевой генерал без чувств рухнул на песок и несколько часов пребывал словно в коме. Пленников в тот же день доставили в Киев, а затем в Харьков.

«НЕ РАССТРЕЛИВАТЬ ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ…»

Тютюнник не скрывал своих национал-патриотических убеждений, никого не выдал. Дзержинский настаивал на ликвидации атамана, однако партийное руководство Украины убеждало несостоявшегося ксендза в целесообразности политического использования пленника. Политические соображения взяли вверх над желанием расправиться с «заклятым врагом рабоче-крестьянской власти». Лояльность к советскому режиму и снисхождение к такой знаковой для украинской политэмиграции фигуре, как атаман Тютюнник, должны были стать пропагандистской бомбой в деле склонения на сторону Москвы «неразоружившихся» повстанцев и функционеров украинских политических партий за рубежом. Непосредственно идеологическую обработку морально надломленного атамана вел сотрудник контрразведки Владимир Иванов. Из-за границы вывезли семью Тютюнника. В качестве гарантии сотрудничества Балицкий потребовал от него выдачи личного архива, документы доставили в ГПУ УССР.

Дело представили так, что атаман добровольно перешел на сторону «рабоче-крестьянской власти», в эмиграцию понеслись его письма с агитацией за примирение с большевиками. Психологический эффект и правда был взрывоподобный…

Юрию Иосифовичу по амнистии подарили свободу, предоставили возможность читать «лекции по бандитизму» в Харьковской школе червонных старшин. Трудовой стаж экс-генерал зарабатывал секретарем-инспектором ревизионной комиссии Всеукраинского государственного акционерного общества торговли.

Раскрылись и творческие стороны его натуры. Он написал и издал в УССР три книги, наиболее известной из которых стала «С поляками против Украины» (1924 год). В соавторстве с Йогансеном и восходящей звездой кинорежиссуры Довженко подготовил сценарий фильма «Звенигора» о событиях Гражданской войны на Украине, снятого в его родных местах. Проявил и актерские способности, сыграв в фильме «П.К.П» («Пилсудский купил Петлюру») … самого себя.

Повторно арестовали атамана 12 февраля 1929-го в Харькове, тогдашней столице УССР. Вскоре этапировали в Москву, в распоряжение КРО ОГПУ СССР. Он и на сей раз упрямо твердил чекистам — независимое украинское государство может быть только буржуазным, а угнетенная нация обязана установить «национальную диктатуру». С обвинениями в «национал-фашизме» не спорил, показания писал собственноручно, без видимого нажима. 3 декабря того же года Коллегия ОГПУ приговорила Юрия Тютюнника к высшей мере наказания с указанием не приводить приговор в исполнение до особого распоряжения. «Особое распоряжение» поступило 20 октября 1930 года… Неизвестна судьба его жены Веры Андреевны и дочерей Ольги и Галины — их следы теряются в 1932-м в Северо-Кавказском крае.

Почему за атамана взялись спустя столько лет после захвата? Официальная версия такова. В ходе следствия тот не выдал засланных им в УССР эмиссаров ППШ, и польская «двуйка» использовала их вплоть до 1928 года; он якобы стал «восстанавливать связи с бывшими контрреволюционными элементами». Видимо, пропагандистски его использовали сполна. Начался «Великий перелом», разворачивалась насильственная коллективизация и «раскулачивание», вызвавшие всплеск вооруженного сопротивления, особенно на Украине и на Дону. К февралю 1930-го за сопротивление коллективизации было арестовано до 12 тысяч украинских селян, для подавления протестов пришлось даже перебрасывать элитную Московскую пролетарскую стрелковую дивизию. Еще полны сил были десятки тысяч бывших повстанцев, и «идейно неразоружившийся» «батька Тютюнник» мог стать знаменем новой крестьянской Вандеи на юге СССР. Как знать, может именно это послужило истинной причиной скорой внесудебной расправы?

Прошли десятилетия. Главного актера в спектакле «Тютюн» Заярного расстреляли в 1937-м как бывшего сотника «петлюровской армии». Экс-шефа ГПУ-НКВД УССР, начальника УНКВД по Дальневосточному краю Балицкого арестуют в служебном вагоне 7 июля 1937-го, а допрашивать его будет начальник 5-го отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР Николаев-Журид. Расстреляют комиссара госбезопасности 1-го ранга Балицкого 27 ноября того же года, а 4 февраля 1940-го приговорят к высшей мере наказания и комиссара госбезопасности 3-го ранга Николаева-Журида. Карин-Даниленко, прошедший 26-месячный ад «ежовских рукавиц» в Лефортово, умер в 1985-м в Киеве в ранге живой легенды ВЧК-КГБ. Ныне Юрко Тютюнник реабилитирован, а будущие контрразведчики, изучая историю спецслужб, листают пожелтевшие от времени страницы учебного пособия по «Делу №39» …


3 февраля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847