Когда папа - шпион
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Секретные материалы 20 века» №1(387), 2014
Когда папа - шпион
Петр Люкимсон
журналист
Израиль
4928
Когда папа - шпион
«Моссад» - ведомство разведки и специальных задач

У героев большинства фильмов и книг про шпионов, будь то «Щит и меч», «Семнадцать мгновений весны» или «Агент 007», как известно, не предполагается наличие детей. Но жизнь сложнее любых кинофильмов, и в ней у большинства разведчиков есть жены и дети, и профессия их отца и мужа, разумеется, накладывает отпечаток на все стороны жизни такой семьи. Не так давно группа израильских психологов решила выяснить, как образ жизни профессиональных дипломатов и агентов спецслужб сказался на психике их детей.

Результаты исследования оказались любопытными и в какой-то степени загадочными: если у большинства детей дипломатов были выявлены те или иные психологические аномалии, то дети агентов «Моссада», напротив, почти все оказались психически здоровы. Что отнюдь не означает, что у них была легкая жизнь и безоблачные отношения с отцами…

По своему личному опыту автор этих строк знает, что бывшие сотрудники «Моссада» и «ШАБАКа» – люди крайне неразговорчивые. «Есть вещи, которые можно будет рассекретить через 50 лет. Есть такие, что не раньше, чем через 100 лет. Есть секреты, которые должны навсегда остаться в архивах, и есть тайны, которые должны умереть вместе со мной», – сказал мне как-то один из бывших агентов «Моссада», чье имя до сих пор запрещено к публикации.

Как выяснилось, точно так же эти агенты вели себя и в семье. Далеко не у каждого сотрудника спецслужб жена знала, чем именно занимается муж, не говоря уже о детях. Информация, которая сообщалась детям, носила самый общий характер – им говорили, что папа работает в МИДе, министерстве обороны или в каком-то другом ведомстве, а если работа не была связана с разъездами и длительными отлучками, то в качестве места работы отца называлось страховое агентство или какое-нибудь безобидное министерство. Необходимость сохранять тайну, вне сомнения, порождала в домах разведчиков определенную отчужденность между детьми и родителями.

– В нашем доме не было принято задавать отцу какие-либо вопросы. Когда я сказала дома, что в школе спрашивают, где работает папа, мне ответили, что в МИДе. Когда же я попыталась уточнить, чем он там занимается, мне было сказано, чтобы я не задавала лишних вопросов, – рассказывает журналистка Дафна Аарони, дочь сотрудника «Моссада» Цви Аарони.

Дафна вспоминает, как однажды, когда она была девочкой, ей попалась на глаза фотография, на которой отец с еще несколькими парнями был запечатлен на фоне египетских пирамид (это был снимок группы агентов «Моссада», выполнявших спецзадание на территории Египта). Разумеется, ее заинтересовало, когда и зачем отец побывал в Египте, бывшем тогда для Израиля вражеским государством, но Цви Аарони выхватил фотографию из рук дочери и запер ее в ящике письменного стола.

– Оставь, это неважно! – только и сказал он.

Разумеется, Дафна по мере взросления начала подозревать, что ее отец не простой чиновник, а человек, который выполняет особые задания государства. Но никаких подтверждений этому у нее не было вплоть до начала 60-х годов, когда Цви Аарони вдруг зачастил в Аргентину. Дафна до сих пор помнит, что из этой страны отец привез ей и брату роскошные кожаные куртки, а также целый ящик огромных и необычайно вкусных груш.

Надо сказать, что агенты «Моссада» часто привозили детям импортную одежду и игрушки, которые в социалистическом Израиле 60–70-х годов были в дефиците и стоили неимоверно дорого. Это позволяло детям разведчиков не только чувствовать свое превосходство по отношению к сверстникам, но и гордиться отцами, которых они практически не знали. Лишь когда в газетах появились сообщения об аресте и доставке в Израиль Адольфа Эйхмана, Дафна догадалась, что ее папа имеет к этой операции самое непосредственное отношение. Но когда она задала матери прямой вопрос, так ли это, та ответила, что это действительно так, но говорить больше на данную тему не стоит – и поставила таким образом точку.

– По сути дела, отец для нас так и остался незнакомцем, который много лет прожил рядом, – говорит Дафна. – Когда после его смерти к нам в дом пришла одна сотрудница «Моссада», брат попросил ее рассказать хотя бы о нескольких операциях, которыми руководил отец. Но эта женщина не просто наотрез отказалась: она заявила, что вообще никогда никому об этом не расскажет. Таким образом, отец хранил свои тайны даже после смерти.

Воспоминания Омера Малхина, сына Цви Малхина, дважды удостаивавшегося госпремии Израиля за особый вклад в области безопасности, в целом похожи на воспоминания Дафны Аарони. С той разницей, что в детстве Омер несколько лет провел с матерью в Париже – там в 60–70-е годы располагалась штаб-квартира европейского отделения «Моссада», и там же поселили семьи разведчиков, действовавших в различных странах Европы.

Цви Малхин тоже постоянно находился в разъездах и встречался с семьей лишь тогда, когда его вызывали в Париж для отчета или получения очередного задания. В доме Малхиных также царила атмосфера секретности.

– Отец делал тайну из всего, даже из самых смешных вещей, – вспоминает Одед Малхин. – На каком-то этапе своей карьеры он увлекся рисованием. Сначала он набрасывал портреты тех людей, с которыми его сводила судьба, красками из набора, который ему выдавался для гримирования, а затем это переросло в настоящую страсть. Он мог встать посреди ночи и начать рисовать. Думаю, рисунки помогали ему в какой-то степени излить душу, выразить то, что он не мог или не имел права облечь в слова. Я рос вместе с детьми других сотрудников «Моссада», и хотя занятия отцов от нас скрывались, мы все о них догадывались. Когда Эйхман был доставлен в Израиль, ко мне подошли два приятеля и сказали: «Говорят, это именно твой папа схватил Эйхмана!»

Цви Малхин вышел в отставку, когда ему было 46 лет. Государство положило ему, как и всем остальным отставным разведчикам, достойную пенсию, но не более того. У него (как, впрочем, и у его бывших коллег) не было ни рекомендательных писем, ни трудовой биографии, которую они могли кому-либо показать. Вскоре после отставки Цви Малхин уехал в Нью-Йорк в надежде сделать там карьеру художника, и отчасти ему это удалось.

– Отец умер в 2005 году, и незадолго до смерти мы неожиданно сильно сблизились. В последний период жизни в нем произошли разительные перемены. Всю жизнь он был очень закрытым человеком, а тут вдруг начал открываться. Он стал вести со мной долгие беседы, словно старался загладить свою вину за то, что мы мало общались, когда я был ребенком. Кроме того, ему явно хотелось исповедоваться, рассказать о тех или иных страницах своей жизни, о своем взгляде на те или иные события из истории Израиля с той стороны, которая была известна немногим. Он хотел говорить, а я хотел его слушать и не мог наслушаться, – вспоминает Омер Малхин.

У профессора экономики Мичиганского университета Одеда Гур-Арье воспоминания о детстве и отрочестве вызывают смешанные чувства. Его отец Вольфганг Луц (Зеэв Гур-Арье) был уроженцем Германии и под видом бывшего офицера СС был направлен в Египет. В этой стране он создал конный завод, клиентами которого были многие представители тогдашней верхушки египетского общества.

Одед вместе с матерью Ривкой, как и Омер Малхин, оказался в Париже, где отец появлялся наездами. В 12 лет Одед узнал, что его отец является агентом «Моссада», и воспринял это как самое большое приключение своей жизни и как свою самую большую тайну.

Одеду было пятнадцать, когда февральским утром 1965 года он, как обычно, спустился утром в киоск за газетой и увидел на первой странице «Геральд трибьюн» сообщение о том, что египетские спецслужбы раскрыли действовавшую в стране группу шпионов «Моссада». Командиру этой группы Вольфгангу Луцу, сообщали газеты, грозит смертная казнь. А с помещенной на первой странице фотографии на него, улыбаясь, смотрел отец.

Но вслед за этим подростка ждал второй удар: газета сообщала, что вместе с Вольфгангом Луцем была арестована его жена – молодая немка Вельтруда.

Так Одед Гур-Арье узнал, что все эти годы его отец вел двойную жизнь и, помимо его матери, любил еще одну женщину. В итоге «Моссаду» удалось убедить немецких коллег подтвердить, что Луц якобы и в самом деле является гражданином Германии, решившим шпионить в пользу Израиля, и смертную казнь заменили пожизненным заключением. Вельтруду египтяне приговорили к трем годам тюрьмы.

Вскоре после этого Одед с матерью вернулся в Израиль, но ему еще долго приходилось придумывать ответы на назойливые вопросы одноклассников, а затем и сокурсников о том, где его отец и чем он занимается. Обычно Одед отвечал, что отец – бизнесмен и находится по делам бизнеса в Европе, но в ответ ловил недоуменные взгляды: дескать, сколько же можно находиться за границей?!

– Надо отдать «Моссаду» должное – мы ни в чем не нуждались, и нам оказывалась самая разнообразная помощь, – рассказывает Одед Гур-Арье. – Насколько я знаю, точно так же опекались семьи и других разведчиков, которые погибли, оказались в тюрьме или находились в течение многих лет на задании. Однако при этом никто не подумал о том, что и я, и мать переживали в те дни тяжелейший психологический кризис, и нам совсем не помешала бы помощь психолога. Впрочем, в те годы обращаться к психологу в Израиле вообще было не принято.

Спустя несколько лет Израиль добился освобождения Вольфганга Луца, но когда тот, выйдя из тюрьмы, узнал о скоропостижной смерти Вельтруды, он едва смог перенести этот тяжелый удар. Впоследствии Луц еще дважды женился и разводился, пытался заняться бизнесом, но все его начинания проваливались. В 1993 году он скончался в Германии, оставив после себя миллионные долги.

Любопытно, что значительная часть бывших разведчиков по окончании своей миссии предпочли покинуть Израиль и закончить свои дни за его пределами. Тот же Цви Малхин, как уже было сказано, в последние годы жизни делил свое время между Израилем и США, а Цви Аарони в 1980-е годы переехал в Англию.

Психологи утверждают, что существует целый комплекс причин, побуждающих тех, кто верой и правдой служил Израилю, покидать его после отставки. Во-первых, то напряжение, с которым связана работа разведчика, заставляет их в итоге искать способ убежать от самих себя – в литературу, живопись, музыку, в другую страну. Во-вторых, за многие годы эти люди привыкли жить без дома, без семьи и по инерции пытаются продолжить такой образ жизни. В-третьих, Израиль – это постоянно и стремительно меняющееся государство, и израильский разведчик зачастую по выполнении своей миссии возвращается в иную страну, совсем непохожую на ту, из которой он отбыл на задание.

И еще одна любопытная деталь: ни один из детей героев этого очерка не пошел по стопам отца и не стал сотрудником «Моссада». Это, кстати, тоже почти общее правило: профессия разведчика, в отличие, скажем, от профессии врача, адвоката, да и ряда других профессий, по наследству не передается. Не такой уж, видимо, это легкий и сладкий хлеб, как порой кому-то кажется…


1 января 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847