Фальшивое «Братство»
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Секретные материалы 20 века» №21(537), 2019
Фальшивое «Братство»
Борис Подопригора
литератор, публицист
Санкт-Петербург
4903
Фальшивое «Братство»
Фильм «Братство» вызвал неоднозначную реакцию у ветеранов-афганцев

О фильме Павла Лунгина «Братство» размышляет Борис Подопригора, полковник запаса, эксперт Комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и соотечественников ГД ФС РФ, литератор, сценарист, участник афганской войны.

Сразу после выхода фильма целый ряд заслуженных воинов-«афганцев» обратился ко мне с просьбой его прокомментировать (читай – «осудить»). А мне этого делать не хотелось. Просто ничего, чтобы заставило меня сесть за клавиатуру, я в фильме не увидел. А ссылки на одобрение фильма бывшим директором ФСБ Николаем Ковалевым (якобы он послужил прототипом главного героя) показались наигранными: у прототипа-то не переспросишь! Есть и такой нюанс, не добавивший фильму достоверности: при заведомом уважении к боевому пути генерала Ковалева «работа с местным населением» (включая вооруженные формирования) поручалась другим службам, не подчиненным КГБ. Но это – деталь. 

Набор штампов

Существеннее другое: на суд зрителей представили набор штампов об афганской войне, приведенных людьми, пусть и проконсультированными, но, скорее всего, не вдумчивыми. Они и воспроизвели привычный стандарты ее восприятия: «Какое время, такие и люди»… Но Афган – это часть жизни пока не ушедшего поколения. Что и вызвало вопросы по поводу эмоционального несовпадения кинорассказа с памятью биографической. 

«Братство», конечно, лучше эпатажно оголливуженной «9 роты», тем более откровенно карикатурных «Крепости Бадабер» и «Муххабата». Но его трудно рекомендовать тем, кто ищет ответы на вопрос, что же мы делали в Афгане. Почему, например, «Афганский излом» 1991 года более правдоподобен и взвешен, чем «Братство» 2019-го? Может, потому, что об изломе мирной до того жизни соотечественников до Владимира Бортко никто не рассказывал? То же можно сказать о «Пешаварском вальсе» Тимура Бекмамбетова, в 1994 году впервые после Великой Отечественной коснувшегося темы наших пленных, вызвавшей озноб.

Впрочем, режиссеру «Братства» удалось передать спонтанность происходящего на войне, если хотите, полуявь-полусон почти каждого боевого выхода. Неплохо показана сплошная вооруженность афганских племен-кишлаков, их привычка к крови. Не откажешь создателям фильма в убедительности по части сквозной меркантильности очень и очень многих афганцев – она, признаем, передавалась и шурави. В целом адекватно переданы языковая среда, особенности формы-одежды и прочий антураж. В других фильмах об Афгане «режиссерские вольности» вводили в ступор не только профессионального афганиста. Запал в душу и эпизод с выстругиванием советским офицером кораблика для местного бачи – мальчугана. Для Афганистана это было характерно. Правда, за непривычностью в тех краях рек чаще мастерили игрушечные грузовички – «каблучки» и «барбухайки», «бачата» за них даже дрались. 

Но с другой стороны, по меньшей мере три исходных эпизода фильма, во многом задающие его не самый замысловатый сюжет, вызывают внутренний протест. Первый – столкновение спецназовцев с пехотой чуть ли не в центре Кабула. Знающие люди подобное отрицают в принципе, ибо «спецназеры» не дураки и не самоубийцы. Лишний раз в людном месте они не появлялись, тем более в разоблачающей их форме и с намерением кого-то ограбить. Да и условная «пехтура» тоже не искала ссор со спецназом. Прекрасно знали, что «в спецназе драться ведь не учат, в спецназе учат убивать»…

Ну, пусть хоть не в Кабуле, а, скажем, провинциальном Кандагаре такое случилось. Даже, допустим, дважды. И это на сотни (слышите – сотни!) примеров непафосного проявления братства и просто порядочности! Помнится, офицеры отправляли посылки семьям через земляков-дембелей. И «недоразумений» практически не случалось. Сам в конце 1988-го таким способом переслал домой тот же магнитофон. К слову сказать, в последующих горячих точках подобное уже не практиковалось. Так что будем вспоминать – эпизод или атмосферу?.. 

Да, меркантильность, особенно накануне выхода из Афгана, стала набирать обороты. Но уже перед «погрузкой на родину» солдат (а часто и офицер, по крайней мере младший) проходил в политическом и особом отделе «командирскую таможню». Все, что вызывало сомнения, в лучшем случае «просили передать», как нам говорили, семьям раненых. В типичной же ситуации «воин-интернационалист» увозил домой чешский дипломат с дембельским альбомом, благодарственным напутствием Наджибуллы, мельхиоровым перстнем, джинсами-кроссовками, косметическими наборами подруге и маме и, кому повезло, плеером с кассетами, включая «полублатного» Розенбаума. Многие забирали домой письма и, представьте, книги… А вот кинжал вряд ли кому (не о генералах речь) удалось перевезти. 

Нетипичные эпизоды

Убийство в фильме мирного афганца еще больше «взрывает мозг». Не потому, что такого не было, – бывало. Но именно для исключения чего-то похожего командиры внедряли в сознание шурави образ расстрелянного перед строем на каком-то дальнем блокпосту убийцы. Эта ложь во благо помогала справляться с искушениями. Действовало это так, что затем приходилось внушать уже самим командирам: «Не запугивайте солдат, на боевых всякое случается: пусть не свирепствуют, но и не боятся применять оружие». Зачем же эксцесс возводить в ранг почти «ратных будней»? Иначе те же моджахеды и их потомки не говорили бы, что шурави был жесток в бою, но великодушен в обыденности: «Шоурави афарин аст!» («Советские – это круто!») 

Третий ключевой эпизод – продажа душманам военного имущества. Автор этих строк, будучи переводчиком, неоднократно помогал прокуратуре в этом разбираться, тем более что таких эпизодов, особенно накануне выхода, стало больше. Чаще всего (едва ли не в 90 процентах случаев) сливали бензин и солярку, небескорыстно «отгружали» дрова – ящики от боеприпасов. На условно втором месте были «незаконные поставки» продовольствия – пайков, консервов и даже герметичных упаковок хлебопродуктов со штампами Госрезерва 50-х годов. На третьем – предметов вещевого довольствия: палаток, зимних бушлатов, шапок, тылового и штабного инвентаря, скажем, тех же стульев. А еще – разнообразных инструментов и, например, канистр. Всего того, что можно «провести» как помощь населению, «выкуп-обмен» или «бакшиш». Были и случаи «сдачи» гранат. А вот фактов продажи «стволов» практически не было. Ими совершенно безбоязненно делились с моджахедами многочисленные правительственные и иные формирования самих афганцев – прикрывались «довооружением» мифических «сторонников народной власти». Да и пленение вслед за сделкой самого продавца – случай из ряда вон выходящий, ибо торговля для афганца святое. Опять же: что мы видим на экране – типичный эпизод или исключение, похожее на казус? 

С этого начинается череда ляпов, опровергаемых памятью. Например, телевизоры в горах (Панджшера) не работали, как на этом настаивает Павел Лунгин. Не могло чисто географически быть «плеча подвоза» грузов из Герата в Хост – их доставляли через Кандагар и Джелалабад. Или возьмем показанные в фильме белые одежды афганцев. На самом деле они надевают их разве что на пятничную молитву, да и то редко. 

А эпизод с командармом, по фильму потерявшим сына-летчика, ничем сколь-нибудь правдоподобным не подтверждается. Да и, если бы такое, не приведи господь, случилось, вряд ли командарма оставили бы при исполнении. 

Правда, незадолго до нашего выхода был сбит летчик-афганец, спасенный советскими медиками; ими были офицеры 100-го медсанбата Павел Кожушков и ныне профессор Денис Александров. Запомним их имена, а заодно и погибшего перед самым выходом моего коллегу капитана Андрея Шишкина. А еще механика-водителя «танкового трала», награжденного Красным Знаменем за 14 (!) обезвреженных мин (значит, пережившего столько же контузий), – его имя можно восстановить. Вспомним и солдата с незабываемо народным именем – Василий Теркин. Это он, уже перед речкой Кушка, отвечая на журналистский вопрос «Что вы сейчас чувствуете?», ответил не по-мальчишески веско: «Знаете, ничего подобного со мной, наверное, не будет»… Насколько они живее придуманных персонажей «Братства»! 

И, что важнее, дело не в стеснительных недоговорках о нашей непонятно чем оправданной «подставе» Ахмад Шаха Масуда после сделки с ним о пропуске шурави через перевал Саланг. Главный шурави – генерал Валентин Варенников по меньшей мере не опровергал личной с ним договоренности. Увы, по Ахмад Шаху действительно отбомбились. Но если «политико-исторический» охват «Братства» столь широк, то где просоветские и просто здравомыслящие афганцы, жестко задававшие вопросы о своем выживании после ухода Союза? И где, например, наши советники, без оглядки наверх дававшие свои домашние адреса «подсоветным» афганцам: мол, случись что – в беде не оставлю? 

Нужно подлинное «братство» 

В общем, проходной характер фильма не позволяет предъявлять ему повышенные требования, например, о соотношении хроники и художественного вымысла. Другое дело, что «консолидирующее» название фильма вступает в противоречие с нарочитостью его обсуждения. Что, по крайней мере, не пресекается его создателями, мол, критика исходит от «гордящихся проигранной войной». А им противостоят «ее справедливо клянущие». Но нужны ли нам новые расколы?

Все упомянутое не заслуживает того, чтобы к фильму, пусть и оплаченному из «государевой казны», относиться как творческому событию. Тем более приуроченному к 30-летию окончания афганской войны. Хотя других кинолент на эту тему мы не увидели. Приближающееся 40-летие начала афганского десятилетия (уже в декабре) ставит вопрос не о памятнике в бетоне и бронзе, а, если хотите, об исторической справедливости, человеческом понимании, нравственном знаменателе и политическом чутье. Почему, например, не пересмотрели уязвившее «афганцев» постановление Съезда народных депутатов, принятое в декабре 1989 года? По сути, оно «приговорило» всю афганскую кампанию. Может, для того, чтобы осложнить создание патриотического движения на основе ветеранских организаций – всех, от «кубинцев» и «арабов» до нынешних «сирийцев»? Не такого ли «братства» не достает обществу и государству Российскому? Нет ли тут подступов к формированию национальной идеи, которую заждалась страна?

Память об Афгане – это вопрос не абстрактной репутации страны, не политтехнологии на злобу дня и не творческого самовыражения. Это – то немногое, что так или иначе связывает постсоветское пространство, по крайней мере препятствует обращению его частей друг против друга. Иначе не поздравляли бы 15 февраля 2019 года украинские ветераны своих российских побратимов...


30 сентября 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847