Два вопроса в числе прочих до сих пор не дают покоя историкам Второй мировой войны. Первый из них заключается в том, каким образом немецкая экономика столь долго могла выдерживать противостояние с Советским Союзом и его союзниками? Ведь, по всем расчетам, если бы немцы опирались только на ресурсы Рейхсбанка, их финансовая система должна была рухнуть в худшем случае еще в 1943 году, и тогда война закончилась бы в течение считанных месяцев. Второй вопрос состоит в том, куда же немцы дели золото, принадлежавшее евреям Европы? Конфисковывая еврейское имущество во всех завоеванных странах, заставляя евреев сдавать имевшиеся у них драгоценности и ювелирные украшения, собирая даже золотые коронки убитых, нацисты должны были собрать тонны драгметаллов общей стоимостью в миллиарды шекелей. И это не считая золота, которое они конфисковали в банках завоеванных стран…

Лишь теперь, спустя почти 70 лет по окончании войны, мы, похоже, приближаемся к разгадкам этих тайн. Ключи от многих из них, по всей видимости, хранились у милого, интеллигентного старичка по имени Томас Маккитрик, скончавшегося в 1970 году в одном из престижных домов престарелых в Нью-Джерси.

В некрологе, опубликованном в «Нью-Йорк Таймс» говорилось, что покойный был «одним из видных американских финансистов». Хотя правильнее было бы написать «одним из видных американских финансистов Гитлера». Ибо, судя по всему, именно Маккитрик и был одним из тех людей, которые обеспечивали устойчивость финансовой системы нацистской Германии. И он же имел самое непосредственное отношение к «еврейскому золоту».

МЕЖДУ ДВУМЯ ВОЙНАМИ

Согласно официальной биографии, Томас Маккитрик родился в 1889 году в Сент-Луисе. В 1911 году он окончил Гарвардский университет, а в 1918 году был призван в армию и направлен в Ливерпуль, где его привлекли к созданию системы обеспечения безопасности порта против диверсантов и выявлению потенциальных шпионов. Затем Маккитрик оказался во Франции, где помогал державам-победительницам улаживать различные финансовые проблемы, возникшие после окончания Первой мировой войны.

В 1920 году Томас возвращается в США и приступает к работе в финансовой компании «Ли Хагинсон и компаньоны». Проявив немалое служебное рвение, молодой финансист вскоре получает статус партнера и направляется в уже знакомую ему Англию в качестве главы европейского отделения своей фирмы.

В Лондоне Маккитрик быстро приобретает репутацию выдающегося финансиста, окунается в светскую жизнь, заводит многочисленные знакомства в аристократических и деловых кругах Европы. Но большую часть времени он уделяет немецким клиентам компании «Ли Хагинсон», помогая им с выгодой размещать капиталы и добывать необходимые ссуды для развития бизнеса. В основном немецких клиентов Маккитрику поставляет его новый друг – преуспевающий адвокат Джон Фостер Даллес, которому еще предстоит стать в будущем госсекретарем Соединенных Штатов.

Отличная профессиональная репутация и многочисленные связи приводят к тому, что в 1931 году Томас Маккитрик назначается членом Арбитражной кредитной комиссии Германии, в задачу которой входит разрешение споров, возникающих между различными банками. В этот период он сближается с одним из совладельцев шведского банка «Аскильдо» Маркусом Валленбергом.

Будучи финансовым гением, Валленберг преподает американскому другу уроки того, как можно обходить различные международные финансовые законы и конвенции, и, судя по всему, Томас Маккитрик оказывается не только примерным, но и талантливым учеником.

В 1940 году он поднимается на вершину своей карьеры – он назначается президентом БМР (Bank for International Settlements – Банка международных расчетов, BIS), основанного в 1930 году в швейцарском городе Базеле.

Официально целью создания БМР было решение всех вопросов, связанных с контрибуциями, которые Германия должна была выплачивать Англии, Франции и США. Однако уже тогда финансисты всего мира знали, что на самом деле БМР предназначен для осуществления «деликатных», или, вернее, теневых, финансовых операций. Транснациональный статус банка, расположенного на территории нейтральной страны, превращал БМР в настоящую финансовую цитадель, формально не зависящую ни от одного правительства, ни от одной группы магнатов и ведущую самостоятельную политику. Первый президент БМР Джейнт Мак-Гара вдобавок выстроил устав банка таким образом, что тот фактически не подлежал никакой инспекции.

Репутация БМР значительно укрепилась, а его влияние резко возросло после того, как в начале 1930-х годов он не только помог восстановлению немецкой экономики, но и в период мирового кризиса спас от краха экономику Австрии, Венгрии, Испании и других стран.

Заседания правления банка проводились в обстановке абсолютной секретности; на них, кроме члена совета директоров, не допускалось ни одно постороннее лицо; даже чай и кофе эти господа готовили для себя во время заседания сами. Однако если бы кто-нибудь в то время сумел заглянуть в документы БМР, то он бы мгновенно отметил, что основные его денежные потоки движутся между двумя странами – США и Германией, превращая их фактически в сообщающиеся финансовые сосуды. Причем это активное сотрудничество с немецкими банкирами и промышленниками продолжилось и после прихода Гитлера к власти в 1933 году.

Таким образом, лучшего кандидата на пост президента такого банка, чем Томас Маккитрик, и в самом деле трудно было придумать.

Шел, повторим, 1940-й год. Вторая мировая война уже началась, но США пока в нее не вступили и считались нейтральной державой. Маккитрик был американским гражданином, обладавшим в силу самой своей биографии обширными связями и на нью-йоркской Уолл-стрит, и в Лондоне, и в Париже, и в Берлине. Теперь ему оставалось лишь связывать между собой все эти ниточки в Базеле, заботясь об интересах своих клиентов, независимо от их гражданства и места проживания. Ну а если возникали какие-то вопросы, всегда можно было обратиться с ними к верному другу и финансовому проныре высочайшего класса Маркусу Валленбергу.

Впрочем, Маккитрик уже тогда занимался отнюдь не только банковскими проблемами.

О том, чего стоило его слово уже в конце 1930-х годов, свидетельствует хотя бы история Эрнста Ганфштенгля, бывшего в 1931–1936 годах одним из самых приближенных к Гитлеру журналистов, фактически главным политтехнологом Третьего рейха, но затем превратившегося в не менее страстного противника нацистского режима.

В 1937 году Ганфштенгль бежал в Англию и, естественно, был там арестован по подозрению в шпионаже и посажен в тюрьму. В 1939 году его адвокаты обратились к Томасу Маккитрику с просьбой передать в лондонский суд свое мнение о Ганфштенгле, и Маккитрик действительно написал письмо, в котором гарантировал, что если задержанный будет отпущен на свободу, то он не станет работать на нацистов. В результате Ганфштенгль был освобожден, эмигрировал в США и там работал на американскую разведку.

В то же время, когда швейцарский банкир Пауль Дрейфус попросил у Маккитрика написать рекомендательное письмо к послу США в Швейцарии, тот выполнил его просьбу, но вслед за этим направил послу частное письмо, в котором напоминал, что «Пауль Дрейфус все же еврей, хотя и из лучших евреев». Таким образом, евреев Маккитрик явно не жаловал, и не исключено, что в глубине души одобрял разработанное нацистами «окончательное решение еврейского вопроса».

Возможно, эта тайная солидарность с нацистами и определила его деятельность в период войны.

«ПРАЧЕЧНАЯ» РЕЙХСБАНКА

После вступления США в войну на стороне СССР и Великобритании Томас Маккитрик как президент БМР оказался перед нелегким выбором. Он мог, во-первых, попросту объявить о расформировании банка; во-вторых, снизить профиль его работы и дождаться окончания войны, чтобы затем использовать БМР для восстановления мировой экономики, а в-третьих, мог, пользуясь нахождением БМР на нейтральной территории, продолжать обслуживать вкладчиков – как немцев, так и американцев и всех прочих. Как нетрудно догадаться, Маккитрик выбрал именно третий вариант.

Публично он объявил, что БМР «сохранит абсолютный нейтралитет и не будет оказывать услуги ни одному правительству, ни одной политической структуре или какой-либо национальной организации». Но, как говорится, гладко было на бумаге…

Формально банк БМР и в самом деле сохранял нейтралитет, и в его стенах работали бок о бок в полной гармонии немцы, итальянцы, французы и американцы. Однако, как стало ясно в ходе расследования, начатого во второй половине 1990-х годов, на деле БМР стал «главной прачечной» Рейхсбанка – центрального банка нацистской Германии.

В годы Второй мировой войны Томас Маккитрик обратил свой недюжинный талант финансиста на то, чтобы помочь нацистам прибрать к рукам и перевести в БМР финансовые запасы Польши, Чехословакии, Франции, Югославии, Венгрии и других стран – как оккупированных, так и попавших под протекторат Германии. Формально БМР выступал как бы гарантом их неприкосновенности, но на самом деле они активно использовались Третьим рейхом для своих военных целей. В итоге руководство Германии решило, что БМР является и лучшим местом для хранения золота, награбленного у евреев. В подвалы банка стали приходить и ящики с золотыми коронками, которые собирались после просеивания печей лагерных крематориев.

Чрезвычайно показательно, что одним из членов правления БМР в годы Второй мировой войны был Эмиль Пуль, являвшийся одновременно членом совета директоров Рейхсбанка и входивший в число самых близких друзей Томаса Маккитрика.

Вступление США в войну мало что изменило в позиции Маккитрика, и осенью 1941 года он передал Пулю все подробности «лендлиза» – американского плана оказания военной и продовольственной помощи Советскому Союзу. Неудивительно, что в Германии симпатизировали Томасу Маккитрику и всячески поддерживали его деятельность в качестве президента БМР, не желая видеть на этом посту никого другого.

Когда в Берлине стало известно, что проценты, которые Германия продолжает выплачивать БМР, в итоге превращаются в дивиденды, которые попадают в руки Английского банка, Пуль поспешил успокоить нацистское руководство. Он объяснил, что куда большая часть дивидендов поступает на акции вкладчиков оккупированных Германией стран, а значит, в итоге оказывается в Рехйсбанке и служит интересам рейха.

Среди ранее секретных документов, которые были обнародованы в последние годы, есть и датированное 1941 годом письмо от гендиректора немецкой компании IG Германа Шмица. В нем Шмиц поздравляет Томаса Маккитрика с Рождеством и Новым годом, желает ему успешного делового года, а также благодарит за теплое поздравление с 60-летием и финансовую и прочую помощь, оказанную БМР его компании. Остается добавить, что фирма IG была эксклюзивным производителем газа «Циклона Б», которым нацисты удушали евреев в концлагерях.

Дивиденды от подобных «нейтральных» деловых операций, как уже было сказано, доставались в числе прочих и американским дельцам.

ВОЗРАЖЕНИЕ СЭРА МОРГЕНТАУ

В конце 1942 года Маккитрик появился в Нью-Йорке и дал званый обед, на который были приглашены многие представители деловой элиты США. Среди гостей значились президенты «Ситибанка» и «Нью-Йоркского федерального резервного банка», гендиректоры компаний «Дженерал Электрик», «Дженерал Моторс», «Стандарт Ойл» и других компаний, а также председатели правления крупнейших страховых компаний страны. Все они вкладывали немалые деньги в военную промышленность США, работающую против гитлеровской Германии, и одновременно получали дивиденды от банка БМР, при его тайном посредничестве продолжали осуществлять контакты и заключать сделки с немецкими коллегами, то есть, по сути дела, сотрудничали с врагом.

Банкет прошел замечательно, ничто не предвещало грозы, но на следующий день Томас Маккитрик обнаружил в своей почте письмо, предписывающее ему немедленно явиться в Министерство финансов США для встречи с главой этого ведомства сэром Генри Моргентау.

Встреча оказалась короткой.

– Как нам стало известно, в то самое время, когда солдаты союзных армий проливают кровь на фронтах, вы сотрудничаете с врагом и помогаете ему заключать сделки. В связи с этим я принял решение лишить БМР права на осуществление какой-либо деятельности на территории США, – сказал Моргентау, не особенно скрывая чувство неприязни к Маккитрику.

Это был, что называется, удар под дых, и Маккитрик бросился спасать положение, обратившись за помощью к своему давнему другу Джону Фостеру Даллесу – не только опытному адвокату, но и родному брату легендарного Аллена Даллеса. Джон Даллес попытался отменить решение Моргентау, задействовав свои связи в самых высших политических кругах страны. Но у Моргентау связей было не меньше. Вдобавок, у этого лысого, нескладного фермера и личного друга президента Рузвельта имелся один недостаток, крайне редкий для политика: он был предельно честным и принципиальным человеком. Поэтому вмешательство Даллеса в итоге лишь ухудшило положение Маккитрика: ему запретили выезд из страны, и вдобавок им заинтересовалось УСС (Управление стратегических служб, англ. OSS – Office of Strategic Services), которому еще только предстояло перерасти в ЦРУ.

На допросе в УСС Маккитрика почему-то расспрашивали не столько о его финансовых операциях с Германией, сколько о том, что ему известно об истинной ситуации в этой стране, настроениях ее лидеров и бизнесменов. Маккитрик рассказал со ссылкой на Фогеля, что, судя по всему, после Сталинграда высшее командование, деловые круги и многие из лидеров поняли, что война проиграна, а Гитлер в последнее время начал сильно пить и постепенно превращается в хронического алкоголика. Вместе с тем, продолжил Маккитрик, нацистская пропаганда работает настолько хорошо, что народные массы не осознают всей трагичности ситуации и по-прежнему верят в победу. Он также со смехом рассказал сотрудникам УСС, что во время его последнего визита в Германию один из сотрудников Рейхсбанка посоветовал ему как можно быстрее покинуть страну, «пока он тоже не стал верить нацистской пропаганде».

В апреле 1943 года Томасу Маккитрику вернули зарубежный паспорт и разрешили уехать в Базель, однако его просьба возобновить деятельность БМР в США была категорически отвергнута. Кроме того, одним из условий возвращения Маккитрика в Швейцарию стало выражение им готовности сотрудничать с УСС как «агент 644». В этом качестве Маккитрит должен был время от времени отправлять отчеты на родину, а также регулярно встречаться в Берне с директором Европейского отделения УСС Аланом Даллесом и послом США в Швейцарии Линдом Гаррисоном.

Но сам факт возвращения Маккитрика в Базель означал, что УСС и те, кто за ним стоял, не возражают против продолжения сотрудничества Маккитрика с нацистами.

Что касается встреч с Даллесом и Гаррисоном, то они даже доставляли Маккитрику удовольствие. И само собой, он рассказал им о лежащем в подвалах БМР нацистском золоте.

И что?!

А ничего…

«ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ НЕ РУССКИЕ!»

В донесении, отправленном «агентом 644» в Центр в конце мая 1944 года, он сообщает, что во время их последней встречи директор Рейхсбанка Эмиль Пуль находился в крайне подавленном состоянии и говорил, что уже сейчас надо приступать к разработке плана восстановления немецкой экономики после войны.

По следам этого отчета в УСС было решено начать «Операцию Гарвард», в ходе которой Маккитрику поручалось активнее вступать в контакты с немецкими бизнесменами и подталкивать их к «сотрудничеству» с союзниками, обещая, что в этом случае по окончании войны им будет гарантирована неприкосновенность и американцы «учтут» и соблюдут их финансовые интересы.

Надо сказать, что отношение к «Операции Гарвард» в высшем американском руководстве было неоднозначным. Все тот же Генри Моргентау заявил, что речь идет о «сделке с дьяволом», «предательстве», «подлости» и т. д. Аналогичного мнения придерживался и ряд других представителей администрации, а также сенаторов и конгрессменов, в основном от демократической партии. У Аллена Даллеса была на этот счет совершенно иная точка зрения.

В июле 1944 года в Бреттон-Вудсе состоялось историческое заседание, посвященное планированию деятельности мировой финансовой системы по окончании Второй мировой войны. На ней Моргентау предложил немедленно расформировать БМР, так как его сотрудничество с нацистами и участие в хранении награбленного ими золота можно считать доказанным. Однако братья Даллесы торпедировали это решение, заявив, что БМР нужен для послевоенного восстановления Германии, а Запад заинтересован в этом восстановлении, поскольку Германия должна стать «главным щитом Запада против экспансии русских». В итоге участники конференции приняли точку зрения Даллесов, решив сохранить БМР, но при этом обязать его вернуть золото странам, являющимся его законными владельцами.

О «еврейском золоте» никто вновь почему-то не вспомнил.

У ЗОЛОТА НЕТ НАЦИОНАЛЬНОСТИ?

В итоге вывезенное нацистами из различных стран золото было возвращено лишь частично.

Расследование, проведенное до 2006 года, позволило установить, что в конце войны по указанию Германии значительная часть этого золотого запаса была переведена в третьи страны, прежде всего в Португалию. Португальцы этот факт, кстати, не отрицают, но настаивают, что таким образом Германия из-за отсутствия у нее какой-либо валюты расплатилась с ними за поставки сырья для производства взрывчатых веществ.

На замечание о том, что, возможно, это было не золото из казны европейских государств, а переплавленное в слитки золото уничтоженных нацистами евреев, португальские банкиры с иронией заметили: «И как это можно проверить? У золота нет национальности!»

Сейчас большинство историков сходится во мнении, что Маккитрик помог немцам обратить часть собранного ими золота в деньги при помощи других швейцарских банков. И в значительной степени именно на эти деньги, а отнюдь не только на многомиллиардные американские ссуды Германии так быстро удалось восстановить свою экономику в послевоенные годы.

Часть этого золота и в самом деле попала в другие страны, но большая его часть, убеждены эти исследователи, по-прежнему находится в швейцарских банках. Чтобы читатель понял, о каком количестве драгметаллов идет речь, скажем, что швейцарские банки вернули странам-победительницам золото на сумму в 60 миллионов долларов в ценах 1946 года. Между тем, по самым скромным оценкам, общая стоимость золота, лежавшего в швейцарских банках, составляла 1,5 миллиарда долларов. Кстати, именно такую сумку составила чистая прибыль банка БМР в прошлом году. В ценах этого года, разумеется.

В 1996 году швейцарские банки признали, что часть нацистского золота находится у них, и согласились разделить озвученную ими сумму между 11 странами. Однако Всемирный еврейский конгресс выступил категорически против этого предложения и в итоге добился, чтобы эти деньги были переданы на пособия для жертв холокоста.

Однако речь опять-таки идет лишь о капле в море. Подлинная стоимость награбленных нацистами сокровищ остается тайной, надежно скрываемой швейцарскими банками.

Будет ли она когда-нибудь разгадана? Кто знает…

Что касается мистера Томаса Маккитрика, то его дальнейшая судьба сложилась вполне удачно. Сразу после войны он вернулся в Штаты и стал заместителем президента «Чейсовского национального банка» в Нью-Йорке. В 1946 году за некие особые заслуги перед бельгийской короной он был удостоен Королевского ордена Бельгии. В 1954 году возглавил отделение американского «Банка восстановления и развития» в Индии, а в 1959 году вышел на пенсию.

Ах, человек он был с душой, каких уж нынче нет…