Чисто колониальное убийство
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«СМ-Украина»
Чисто колониальное убийство
Владимир Скрынченко
журналист
Киев
6557
Чисто колониальное убийство
Самолет, в котором летел Генеральный секретарь ООН, был полностью разрушен в результате авиакатастрофы

«Величайшая молитва человека не просит победы, а просит мира» — этот афоризм шведского поэта Эрика Карлфельдта, Нобелевского лауреата по литературе, произнес Даг Хаммаршёльд 10 апреля 1953 года, в день своего избрания Генеральным секретарем ООН. И слова эти прозвучали как клятва.

Ему исполнилось к тому времени 47 лет, а позади была головокружительная карьера у себя на родине, в Швеции. Счастливый ли был тот день? Ведь предстояло ему возглавить всемирную организацию, в которую входили почти все страны и народы мира. И это не маленькая Швеция, а весь земной шар, не несколько миллионов людей, а миллиарды… И ты их избранник. У любого смертного голова бы могла закружиться! А честолюбия ему не занимать. Едва взошел он на капитанский мостик ООН, как стал называть Организацию Объединенных Наций новой «Санта-Марией» (по имени флагманского корабля флотилии Христофора Колумба, с которой отправился великий мореплаватель в 1492 году в поисках путей в Индию). Как человек, обуреваемый жаждой славы, он искренне верил, что его «Санта-Марии» суждено открыть человечеству новые горизонты, новые миры… Идеалист в кресле генерального секретаря ООН — не слишком ли экзотично это в мире реальной политики? Со временем его деятельность по-разному оценивали, а кое-кто и усомнился в правильности выбранного им курса. Моральным поражением Дага Хаммаршёльда стала трагедия Конго и гибель политического лидера этой страны, ее премьер-министра Патриса Лумумбы. И тогда личная политическая драма Дага обернулась его трагедией — гибелью в Конго, той стране, которую он призван был защищать. Его смерть так и осталась одной из неразгаданных загадок ХХ века.

по ком звонит колокол…

Прошло восемь лет, и тихим осенним днем 28 сентября 1961 года в шведском городке Упсала от средневекового королевского замка династии Ваза спускалась к кладбищу похоронная процессия. Плыли в воздухе томительные звуки траурного марша, шелестели под ногами опавшие листья. Человек, которого хоронили, убегал в детстве по этой дорожке в равнинные дали, пытаясь угадать свою судьбу.

И теперь он вернулся сюда, чтобы пройти свой последний скорбный путь…

И когда опускали его гроб в землю, не слышал он звона колоколов по всей Швеции — от Упсалы до арктических широт, не видел слез на глазах родных и близких. А на крышке гроба покоился венок из бледно-желтых нарциссов, его любимых, с единственной надписью белой краской «Why?» — «Почему?». Вопрос этот, как немой укор, так и остался без ответа: его поглотила земля. Напоминает о нем лишь скромный серый камень с высеченными буквами: «Даг Хаммаршёльд».

В тот же день церемония прощания состоялась в Нью-Йорке, куда пригласили на мемориальную службу дипломатов, сотрудников секретариата и делегатов ХVI сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

В истории Швеции роду Хаммаршёльдов принадлежит далеко не последнее место. Политики и воины, писатели и богословы, пером и шпагой прокладывали они себе путь в истории. Вошел в историю и отец Дага, Яльмар Леонард Хаммаршёльд, известный юрист, член Шведской академии, ответственной за присуждение Нобелевской премии по литературе, премьер-министр Швеции с 1914 по 1917 год.

Такая наследственность не могла не сказаться на судьбе Дага Хаммаршёльда. Он вспоминал: «От многих поколений… я унаследовал убеждение, что счастье приносит лишь беззаветный труд на благо страны и человечества…»

Страстный альпинист, он и на вершины власти взбирался, не щадя ни сил, ни времени. Работа, работа и еще раз работа — таков был стиль его жизни. Заместитель министра финансов в 30 лет, он в 36 лет становится председателем совета акционеров Шведского национального банка (в то время самым молодым). Даг трудился не покладая рук, а свет в его кабинете горел подчас до самого утра.

Он умел не только работать сам, но и заражать других своей одержимостью. На все хватало ему времени; вот только на личную жизнь не хватало…

В 40 лет Даг Хаммаршёльд — экономический советник шведского правительства, а в 44 года — генеральный секретарь министерства иностранных дел. Уже через пару лет он назначен заместителем министра иностранных дел Швеции.

Друзья радовались и гордились им…

Лишь самого Дага это не радовало. Как раз в тот период наступает у него «темная ночь души», как поведал он своим дневникам под названием «Вехи». Трудно найти вразумительное объяснение этой депрессии Дага: настолько контрастирует она с его головокружительной карьерой. Он понимал, что на родине ему некуда больше двигаться — не осталось пиков, которых мог бы он достигнуть.

Состояние депрессии тянулось у Дага долгих три года...

И когда он почувствовал себя в моральном тупике и стал помышлять о самоубийстве, случилось вдруг непостижимое: ему предложили занять самый высокий международный пост — пост генерального секретаря ООН.

Даг и сам был ошеломлен: о подобной вершине не мог он мечтать…

На сборы оставалось всего лишь несколько дней, но единственный из них выкроил он для поездки в Упсалу — без этого не мыслил себе покинуть родину. Там побродил по родным местам своего детства: побывал в королевском дворце Ваза, посетил дом епископа и преклонил голову над могилой матери…

в самом сердце африки

Знаете ли вы Конго, эту черную жемчужину в самом сердце Африканского континента? Эта страна — рай для туристов. Мощная и полноводная река Конго, в нижнем своем течении образует она каскад феерических водопадов Ливингстона. На востоке страны, в горном массиве Рувензори, — старейший в Африке Национальный парк Вирунга, где в живописных местах обитают экзотические животные: львы, слоны и бегемоты, крокодилы и питоны. И слетаются сюда на зимовку птицы из Сибири.

Конго открыли португальцы в конце ХV столетия, но лишь бельгийцам достались сказочные богатства этой страны. Ее недра — поистине геологическая сенсация! Медь и кобальт, алмазы и нефть… А еще и уран, которым начиняли американцы атомные бомбы, испепелившие Хиросиму и Нагасаки. Он ведь тоже конголезского происхождения!

Это очень богатая страна, но с очень бедным населением…

В стране царил беспредел — режим жесточайшей эксплуатации и непосильного труда, грабежа и насилия. Аборигенов принуждали работать в адских условиях на каучуконосных плантациях: убивали и калечили за малейшие провинности, а за невыполнение поставок каучука или слоновой кости уничтожали целые поселения. За 30 лет, с 1884 до 1915 год, численность населения Конго сократилась почти вдвое — с 30 до 15 миллионов.

И все это ради процветания автомобильной промышленности Запада!

Вот в такой стране и появился на свет Патрис Эмери Лумумба. Он родился 2 июля 1925 года в селении Оналуа провинции Касаи в семье бедного крестьянина из племени батетела. По обычаю, 10-летнего мальчика отдали в миссионерскую школу. К тому времени Конго — одна из самых христианизированных колоний Тропической Африки, где 50 % населения исповедовали католицизм. В последующие годы прошел Патрис курсы санитаров, почтовых служащих, а затем и заочное отделение Антверпенского юридического института. Но истинное его призвание — общественная деятельность. В Стэнливилле (ныне — Кисангани), административном центре Восточной провинции, он редактирует газету, возглавляет Содружество почтовых работников и Ассоциацию конголезского персонала. Для бельгийцев образованные африканцы воспринимались как evaluer, то есть приобщенными к цивилизации. Именно таких и пытались «приручить» бельгийцы — привлечь к диалогу и сотрудничеству. А в Конго, стране, где не насчитывалось и трех десятков африканцев с высшим образованием, Лумумба считался рафинированным интеллигентом.

Своим звездным часом мог бы Патрис считать июнь 1955 года, когда его, молодого журналиста и общественного деятеля, представили лично бельгийскому королю Бодуэну, совершавшему поездку по Конго. В беседе с монархом, к которому Лумумба, по его собственному признанию, испытывал тогда глубокое уважение, он поделился своими соображениями по поводу легализации деятельности африканских общественно-политических организаций в Бельгийском Конго, как это уже практиковалось в соседних колониях Англии и Франции. На монарха собеседник произвел приятное впечатление, и через год Патрис приглашен был в Бельгию. В Брюссель Лумумба повез рукопись своей первой книги с названием «Конго: земля будущего под угрозой?», содержавшей глубокий анализ социально-экономического и политического положения колонии, а главное — беспощадную критику расовой сегрегации. Но на родине, в Конго, Лумумбу ждал неприятный сюрприз: его арестовали прямо на таможенном досмотре по заранее сфабрикованному обвинению в растрате государственных средств.

Это дело быстро напомнило Патрису реалии колониальной жизни. Там, в тюрьме, и произошла с ним чудесная метаморфоза: наивный политик превратился вдруг в несгибаемого борца, способного вести за собой массы. Репрессии лишь придали Лумумбе решимости работать над созданием общенациональной партии — Национального движения Конго (НДК), которую и возглавил в октябре 1958-го. Благодаря харизме ее лидера, его ораторскому дару приобрела эта партия колоссальный авторитет в Конго. Популярность Лумумбы страшила колонизаторов: даже повторный арест и тюрьма не сломили его. На брюссельскую конференцию, где решалась судьба Конго, доставили Лумумбу прямо из тюрьмы, со следами наручников на руках. Там, в Брюсселе, сошлись главные фигуранты конголезской трагедии в будущем — Касавубу и Мобуту, Лумумба и Чомбе. Камнем преткновения стал спор Лумумбы с Моизом Чомбе, лидером партии «Конакат» из провинции Катанга, по поводу административного устройства Конго. Федеративное устройство страны в чисто африканских условиях, по мнению Лумумбы, с этнически разделенными регионами, могло бы способствовать местному сепаратизму. А это вполне бы устраивало Запад, который испокон веков исповедовал принцип divide et imperia («разделяй и властвуй»). И Лумумбе удалось отстоять идею унитарного государственного устройства Конго: она была зафиксирована в резолюциях конференции.

Там, в Брюсселе, определилась и дата провозглашения независимости Конго — 30 июня 1960 года.

испорченный праздник

Кульминацией процесса деколонизации Африки стал год 1960-й. На политической карте мира появилось 17 новых африканских государств.

Пришел праздник и в Конго.

К тому времени Патрис Лумумба возглавил коалиционное правительство из представителей региональных партий страны, причем на заседании обеих палат парламента президентом Конго избрали Жозефа Касавубу, представителя региональной партии «Абако».

Но главное было впереди…

На торжественной церемонии передачи власти в Леопольдвилле речь бельгийского короля Бодуэна напоминала «брюссельское кружево». Он по-отечески наставлял своих бывших чернокожих подданых, призывая их к новой независимой жизни: «Теперь, джентльмены, вам предстоит оправдать наше доверие»…

И вот тут терпение Лумумбы лопнуло: он не забыл Брюссель. Вопреки протоколу он встрял в церемонию праздника. Очень многим запомнилась его речь, которую он завершил словами: «И теперь мы вам не обезьяны» («Nous ne sommes plus vos singes!»)

Однако проверка Лумумбы на политическую стойкость началась буквально сразу же после торжественной церемонии. Пирога конголезской жизни оказалась в полосе политических штормов: освобожденный народ бросился разрушать все, что было связано с недавним прошлым, — с пьедесталов полетели памятники бельгийским королям, а в дома белых стали врываться толпы аборигенов, грабя, убивая и насилуя. Вероятно, дух свободы, застарелые расовые конфликты и взаимные претензии друг к другу способствовали этому.

И этим сполна воспользовалась Бельгия для интервенции в Конго. В ночь с 7 на 8 июля 1960-го бельгийские военные подразделения атаковали конголезцев, а 11 июля Чомбе провозгласил провинцию Катанга независимым государством. В такой ситуации Лумумбе и Касавубу ничего не оставалось, как обратиться в ООН за военной помощью.

Вот тогда-то и настал звездный час Дага Хаммаршёльда. Африка! Вот он, черный козырь этого «политического Колумба». «Наш век — это век Африки. А ключом к Африке является Конго», — доверительно сообщил он одному из своих людей в секретариате.

сафари на премьера

Для начала военных операций в Конго, названной ONUC (Operation des Nations Unies au Congo), Даг Хаммаршёльд решился применить на практике статью 99 Устава ООН. Она давала право генеральному секретарю созывать Совет Безопасности в любых вопросах, «которые, по его мнению, могут угрожать поддержанию международного мира и безопасности». Хаммаршёльда нисколько не смущал тот факт, что его действия шли вразрез с Уставом ООН, поскольку секретариат являлся всего лишь административным и исполнительным органом, не уполномоченным «делать политику».

Видно, сама судьба столкнула в Конго этих настолько разных людей — по цвету кожи, амбиций и социальному происхождению, — Дага Хаммаршёльда и Патриса Лумумбу. Ведь за полгода до этих событий они не знали друг друга. Один из них — Хаммаршёльд — искал для себя славы и величия, а Лумумба всеми силами своей души стремился лишь к одному — свободе Конго, ее народа и его права «на достоинство без лицемерия, на независимость без ограничений…», как скажет со временем он в своем предсмертном письме жене. Оба — каждый из них — одержимы были своей идеей и ради нее готовы были жертвовать собой.

Их столкновение закончилось гибелью обоих…

Тем временем Лумумбу внимательно изучали за океаном и пришли к выводу, что он для них «похуже, чем Кастро», как выразился Аллен Даллес. И тогда началось сафари на конголезского премьера. В химлабораториях ЦРУ готовили для него яд, а президент Эйзенхауэр пожелал ему свалиться в реку, полную крокодилов. Покончить с Лумумбой требовал и бельгийский министр по делам Африки граф д’Аспремон (для похищения премьер-министра планировалась так называемая «Операция «Барракуда»).

Но, как всегда, победили деньги: от США Мобуту получил миллионы долларов для своих головорезов, а сентябрьский антиправительственный путч 1960-го носил сугубо проамериканский характер. В действиях путчистов ощущалась какая-то зловещая синхронность с действиями администрации ООН во главе с Дагом Хаммаршёльдом. Войска ООН («голубые каски»), призванные правительством Лумумбы на помощь, блокировали радиостанцию, не допуская туда самого премьер-министра, который хотел обратиться с речью к конголезцам, для большинства которых радио было единственным средством информации. И тогда он направил протест в Совет Безопасности против незаконных действий миссии Хаммаршёльда: «Что стало бы с генеральным секретарем ООН, если бы он попытался блокировать в Нью-Йорке передачи американского радио или во Франции — передачи парижского радио? Мы тоже суверенная страна, как и эти два государства...»

Выполняя приказ Хаммаршёльда, «голубые каски» блокировали законное правительство Конго, разоружали верные ему воинские части, предоставляя полную свободу действий его врагам. Парламент был разогнан, помещения министерств — захвачены противниками Лумумбы, а министры арестованы. Резиденция самого Лумумбы оказалась под прицелом броневиков — премьер-министра держали под домашним арестом.

Под давлением США ООН признала режим Мобуту. И у Лумумбы оставался лишь единственный шанс. Ночью 27 ноября 1960-го, когда тропический ливень разогнал стражу у ворот резиденции премьер-министра, Лумумба с женой и группой министров покинул Леопольдвиль. Путь держали на Восточную провинцию Конго, на Стэнливилль.

Но до Стэнливилля добраться им так и не удалось: на полпути Лумумбу с женой схватили мобутовцы. А Патрис Лумумба, избитый до полусмерти, связанный по рукам и ногам, был доставлен 2 декабря на самолете в Леопольдвиль.

Лумумбу поместили в тюрьму военного лагеря в городке Тисвиль. Еще раньше там оказались его друзья — вице-президент Сената Жозеф Окито и министр по делам молодежи и спорта Морис Мполо.

реквием герою

Герой не умирает: он живет и после смерти. И хотя его профиль не высечен в мраморе, он все равно достоин реквиема. Но это — не о Даге Хаммаршёльде. Это о Лумумбе и его друзьях — Жозефе Окито и Морисе Мполо, мучениках африканской свободы.

Но и перед смертью они еще раз поволновали своих палачей. 13 января 1961-го едва не сбылось чудо: восставшие солдаты в Тисвиле, где содержали Патриса Лумумбу и его друзей, потребовали освободить их. Эта весть окончательно повлияла на решение графа д’Аспремона покончить с Лумумбой раз и навсегда. Причем роль палача досталась все тому же Моизу Чомбе. На следующий день самолет DC-4 авиакомпании Air Congo взял курс на Элизабетвилль (ныне — Лубумбаши), столицу Катанги, с узниками на борту. Их было трое: Патрис Лумумба, Морис Мполо и Жозеф Окито.

Конвой состоял из солдат племени балуба. На всем пути они зверски избивали узников, подкрепляя силы виски.

Среди свидетелей избиения были не только пилоты самолета, но и земляки Дага Хаммаршёльда, шведы из контингента «голубых касок», которые равнодушно взирали на это побоище. Эти железные викинги даже рук не приложили к тому, чтобы защитить главу правительства страны, человека, который попросил их о помощи…

В последний раз увидели они небо 17 января 1961 года, когда стояли под прицелом бельгийских коммандос во главе с капитаном Гаттом. И это глубоко символично: ведь убивали их те, кто поработил их родину. Об этом и сообщила со временем следственная комиссия ООН по расследованию этого преступления на Генеральной Ассамблее в ноябре 1961-го. Но расследования так и не состоялось…

Мир по-разному реагировал на гибель этих политических деятелей. Лумумба так и не удостоился колокольных звонов и торжественных похоронных процессий на родине, как его политический оппонент из Швеции — Даг Хаммаршёльд. Гибель шведа мир воспринял равнодушно. О нем скоро забыли: опустели газетные полосы даже на его родине…

Однако трагедия Патриса Лумумбы всколыхнула весь мир — людей всех рас и континентов. В Париже и Лондоне, Лиссабоне и Москве прошли митинги протеста у посольств США и Бельгии. В Каире возмущенные демонстранты ворвались на территорию посольства Бельгии, сорвали портреты короля Бодуэна и заменили их портретами Лумумбы.

Докатилась эта трагедия и до СССР: она взволновала автора этих строк, тогда еще советского школьника…

последний рейс «альбертины»

Видно, судьба справедлива. И Дагу Хаммаршёльду отмерила она ровно столько, сколько он того заслуживал. Гибель Патриса Лумумбы подвела черту под его политической биографией. Из всех причастных к гибели Лумумбы ушел из жизни первым Даг.

Но судьба готовила ему новое испытание: 21 февраля 1961 года Совет Безопасности принял резолюцию, обязывавшую силы ООН предпринять действия по восстановлению территориальной целостности Конго. При этом краеугольным становился вопрос о Катанге, где сконцентрировались основные природные богатства Конго. Хозяином этого региона Конго являлся концерн Union Miniere du Haut-Katanga, а среди его акционеров — родной брат Генерального секретаря ООН.

Итак, штурвал политики приходилось поворачивать в обратную сторону…

Дагу Хаммаршёльду предстояло теперь встретиться с главным сепаратистом Катанги — Моизом Чомбе, чтобы исполнить резолюцию ООН.

Добро на эту историческую встречу дали из Лондона. Но она так и не состоялась…

По официальной версии, самолет «Альбертина», на котором летел Даг Хаммаршёльд в город Ндола (Северная Родезия) для проведения переговоров с Чомбе, разбился в ночь с 17 на 18 сентября 1961 года в «критический час» — с 23.35 до 00.35, не долетев 12 километров до аэропорта (там стоит теперь скромный памятник — небольшая пирамида из камней).

Столб пламени и дыма, поднявшийся в джунглях, видели десятки горожан — черных и белых. Лишь представители британской администрации в аэропорту во главе с лордом Лэнсдауном, заместителем министра иностранных дел Великобритании, ответственным за прием высокого гостя, абсолютно ничего не заметили. Командир экипажа «Альбертины» сообщил о заходе на посадку, но лайнер так и не появился в воздухе. А лорд Лэнсдаун отреагировал на это событие в безукоризненном стиле чиновника с Даунинг-стрит: «Наверно, Хаммаршёльд раздумал садиться и улетел еще куда-нибудь».

Поиски «Альбертины» начались лишь после аварии, 15 часов спустя, когда полиция уже устала отбиваться от звонков местных жителей, уверявших, что в лесу, неподалеку от аэропорта, что-то взорвалось и горит. Впрочем, как показало расследование, поразительное равнодушие полиции и администрации аэропорта сочеталось с лихорадочными действиями военных в районе падения самолета. Как видно, следы заметались…

Прошли десятилетия… Год 2005-й Стокгольм провозгласил годом Хаммаршёльда, отметив таким образом столетие со дня рождения выдающегося шведа. Юбилейные торжества прокатились по отработанной программе — с семинарами и научными конференциями, речами ученых и политиков, посвященными «феномену Хаммаршёльда».

Однако страсти вокруг гибели политика до сих пор не улеглись. Хронику трагических событий той ночи удалось восстановить по ряду документов, обнаруженных «Комиссией примирения и правды» епископа Десмонда Туту из ЮАР. Они изобличают организаторов «Операции «Селеста» по устранению «проблемного Дага», как выразился о нем шеф ЦРУ Аллен Даллес. Для начала планировалось использовать взрывчатку (тротиловый заряд), заложенную в шасси «Альбертины», которую поставил все тот же концерн Union Miniere du Haut-Katanga. Но при взлете самолета взрывчатка почему-то не сработала. И тогда в ночное небо Ндолы взвился воздушный пират — истребитель «Фуга-Мажистер», который лихо атаковал «Альбертину» и оставил пробоины на ее борту.

И когда раненая «Альбертина» попыталась пойти на посадку, рванула взрывчатка.

Но Хаммаршёльду и тут повезло. Выброшенный из обреченного лайнера ударом о термитник, он попытался отползти подальше, надеясь на скорую помощь (под ногтями покойного Дага обнаружили частицы травы и листьев).

Люди действительно появились: но это были ангелы смерти, а не спасители. И поведал это миру отставной норвежский генерал Бьорн Эгге, возглавлявший в то время разведку воинского контингента ООН в Конго. Он нарушил свое многолетнее молчание и выступил с сенсационным заявлением по поводу гибели Дага: не захотел 87-летний старик уходить из жизни с тяготившей его тайной.

По воспоминаниям генерала, посетившим морг при городском госпитале в Ндоле, он первым из персонала ООН «увидел тело генсека. Хаммаршёльд не обгорел, как остальные 15 человек, находившиеся на борту, а во лбу у него зияло пулевое отверстие. На всех снимках трупа, которые я видел впоследствии, это отверстие профессионально убрано с помощью ретуши, а протокол вскрытия оказался изъят из пакета документов, представленных следствию. Я убежден, что Генеральный секретарь ООН выжил во время катастрофы — его добили уже потом».

Остальное — на совести шведов: не хотели они портить отношений с Лондоном.

От официального Стокгольма не последовало никакой реакции…


23 июля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847