Афганская «тренировка» 1929 года
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
Афганская «тренировка» 1929 года
Владислав Фирсов
журналист
Санкт-Петербург
4854
Афганская «тренировка» 1929 года
На границе с Афганистаном

Принято считать, что Афганистан покорить невозможно, свидетельством чему опыт британских колониальных войн, действия советского «ограниченного контингента» и совсем недавнее фиаско Соединенных Штатов.
Однако имеется и пример иного рода, когда вроде бы бессмысленная военная операция позволила Москве расширить свое влияние в Средней Азии.

ВСЕ НАЧАЛОСЬ ИЗ-ЗА ЧАДРЫ

Афганистан часто называют первой страной, признавшей советскую Россию, хотя в этом суждении есть изрядная доля лукавства.

В 1919 году афганцы сражались с британцами, а в России вообще шла Гражданская война, осложненная военной интервенцией, так что признание было взаимным. Борьба с британцами, кстати, не мешала Аманулле-хану протягивать руки к Мерву и Фергане, ранее входившим в состав Российской империи. Но когда в Туркестан нагрянули войска Фрунзе, баловство закончилось, и в феврале 1921 года был подписан Договор о дружбе. Король приступил к модернизации армии, получая от советских друзей кредиты, вооружение, военных советников и даже авиационную поддержку при выяснении отношений с мятежными племенами.

Афганские власти, в свою очередь, не давали разгуляться басмаческим бандам и не закатывали скандалов, когда гонявшиеся за ними красные отряды, немного увлекшись, пересекали пограничную линию.

В 1928 году Аманулла-хан совершил вояж по Европе (включая СССР) и вернулся на родину с целым пакетом реформ социального и культурного плана. Не все из них были продуманны, а спичкой в стоге сена стала, казалось бы, мелочь – опубликованные в местных газетах фото королевы Сарайи-Тарзи без чадры и в европейском платье.

Праведный гнев исламистов подогревался субсидиями британской разведки. Закоперщиками очередного мятежа стали племена пуштунов, выдвинувшие своего лидера в лице таджика Бачаи Сакао. Прозвище, означающее в переводе «сын волоноса», указывает на происхождение этого колоритного персонажа. В юности он успел побывать басмачом, затем вступил в армию и за участие в подавлении одного из мятежей получил орден. Но карьера была сломана начальником кабульского гарнизона, который попытался присвоить награду в шесть тысяч рупий, причитавшуюся Бачаи Сакао за ликвидацию одного из бандитов.

Теперь уже за самого Бачаи Сакао обещали 10 тысяч, и не рупий, а американских долларов. Но было поздно. Объединив мятежные племена севера страны, он подошел к Кабулу и 17 января 1929 года овладел городом, провозгласив себя эмиром Хабибуллой-ханом.

Его предшественник между тем укрылся на юге – в Кандагаре, где готовился к реваншу. Бурную деятельность развил афганский консул в Ташкенте Гулям-Наби-хан, обратившийся за помощью к советским товарищам. Московское руководство передало полномочия на решение вопроса среднеазиатскому бюро ЦК, которое, в свою очередь, обратилось за экспертным заключением к разведке Среднеазиатского военного округа (САВО). Ответом был рапорт следующего содержания: «Вслед за захватом власти в Афганистане Хабибуллой отмечается резкое повышение активности басмшаек… Узбеки – бывшие басмачи – принимали активное участие в совершении переворота и привлекаются к охране границы. Хабибулла установил контакты с эмиром Бухарским и Ибрагим-беком, обещал оказать содействие в походе на Бухару. Развернувшиеся в Афганистане события, развязывая силы басмаческой эмигрантщины, создают угрозу спокойствия на нашей границе. В условиях обострения классовой борьбы в пределах Таджикистана и приграничных районов Узбекистана подобная обстановка не исключает оживления деятельности антисоветских элементов и на нашей территории».

Вывод из такого документа был очевиден – надо вмешаться.

Вмешиваться, к счастью, решили аккуратно. Отряд начали формировать из находившихся на советской территории афганцев, готовых поучаствовать в предприятии ради денег или карьерных соображений. Однако когда новобранцы на учениях пытались перезарядить винтовку Мосина, колотя по затвору камнем, эту темную массу решили разбавить красноармейцами преимущественно из числа местных уроженцев.

Руководителем предприятия считался Гулям-Наби-хан, но командиром отряда назначили героя Гражданской войны, командира корпуса Червоного казачества и бывшего консула в Афганистане Примакова. В документах он фигурировал под именем «кавказского турка Рагиб-бея», но для своих был Витмаром (сокращение от имени-отчества – Виталий Маркович). Общая численность его войска составляла до двух тысяч штыков и сабель при 12 станковых и 12 ручных пулеметах, четырех горных орудиях и радиостанции.

Общий замысел повторял кампанию Бачи Сакао. Предполагалось, что отряд Витмара будет пробиваться к Кабулу через север Афганистана, в то время как Аманулла-хан начнет наступление из Кандагара.

«ДАТЬ МНЕ ЭСКАДРОН ГОЛОВОРЕЗОВ…»

Операция началась 14 апреля 1929 года, когда, бесшумно сняв афганскую заставу, разведчики обеспечили переправу через Амударью. На следующий день, после нескольких сделанных для приличия выстрелов, капитулировал гарнизон первого крупного населенного пункта – Келифа.

22 апреля грянул штурм стратегически важного города Мазари-Шериф. К вечеру, сметя пулеметным огнем толпы противника, Витмар по рации сообщил о победе, пришедшейся как раз на праздник – день рождения Ленина.

Радость была недолгой, поскольку уже утром пришлось отбивать атаку, выдвинувшихся из соседнего города Дейдали племенных ополчений. Снова успех оказался обеспечен артиллерией и пулеметами, но Витмар сильно занервничал, узнав, что пробивавшийся к нему на помощь эскадрон, столкнувшись с превосходящими силами, отступил на советскую территорию.

Мазари-Шариф оказался в осаде, и даже доставленные самолетами 10 пулеметов и 200 снарядов не смогли поднять настроение бойцов Рагиб-бея. Дела стали совсем плохи, когда осаждающие перекрыли снабжавшие город водой арыки.

В Ташкент от Примакова полетела новая радиограмма: «Окончательное решение задачи лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен, если бы я получил 200 газовых гранат (иприт, 200 хлоровых гранат мало) к орудиям. Кроме того, необходимо сделать отряд более маневроспособным, дать мне эскадрон головорезов… Мне отказано в эскадроне, авиации, газовых гранатах. Отказ нарушает основное условие: возьмите Мазар, потом легально поможем. Если можно ожидать, что ситуация изменится и мы получим помощь, я буду оборонять город. Если на помощь нельзя рассчитывать, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади. Возьму – значит, мы хозяева положения, нет, значит, обратимся в банду и ищем пути домой».

Адресаты прониклись серьезностью положения и двинули на помощь отряд некоего Зелим-хана (разумеется, тоже псевдоним), укомплектованный четырьмя сотнями красноармейцев при шести орудиях и восьми пулеметах.

6 мая, когда подкрепление приблизилось к Мазари-Шарифу, позиции осаждающих были атакованы советской авиацией. Дезорганизованные афганцы начали откатываться к Дейдали, попытавшись закрепиться в тамошней цитадели.

Однако пришельцы с севера устроили им здесь настоящий разгром, захватив внушительные трофеи. Воспрянув духом, Примаков продолжил наступление, овладев двумя следующими городами – Балхом и Ташкурганом.

После этого до Хабибуллы-хана дошло, что казавшаяся далекой заварушка может стоить ему недавно захваченного престола. В район боевых действий выдвинулась дивизия одного из лучших его военачальников – Сеид-Гусейна.

Примакова тем временем вызвали для отчета в Москву, куда он отбыл самолетом. Место командира экспедиционного отряда занял перспективный 34-летний краском Александр Черепанов, фигурировавший в документах под именем Али-авзваль-хана.

Наверное, опыта ему еще не хватало, поскольку в ходе дальнейшего продвижения на юг он оказался обойден неприятелем, который, овладев Ташкурганом, перерезал артерию, связывавшую экспедиционный отряд с границей. Вняв воплям афганских соратников «Окружают!», Черепанов развернулся на 360 градусов и в ходе ожесточенного двухдневного сражения отбил город. Но настроение продолжать марш к Кабулу, разумеется, пропало.

Потери отряда были не слишком значительными – 10 убитых бойцов РККА и 74 афганских союзника, но боеприпасы оказались на исходе. И самое главное, экс-король Аманулла-хан, ради которого все и затевалось, не подавал из своего Кандагара признаков жизни. Поразмыслив и посовещавшись с Москвой, Среднеазиатское бюро ЦК дало отмашку на возвращение.

Приказ поступил Черепанову 28 мая, так что весь афганский поход занял всего полтора месяца. В Советский Союз возвратился и закоперщик предприятия, Гулям-Наби-хан, так и не сумевший создать в очищенных от противника районах никакого подобия местной администрации. В утешение он прихватил с собой городскую казну Мазари-Шарифа на три миллиона серебряных динаров, не считая отобранных у местных купцов товаров. Как он потом выяснял отношения с руководством советского Туркестана, история умалчивает.

Отход оказался своевременным, поскольку Аманулла-хан, как выяснилось, раздумал продолжать борьбу, решив спокойно дожить свой век в Европе (он скончался в 1960 году в Цюрихе).

ХОРОШИЕ ИТОГИ

Несмотря на кажущуюся бессмысленность, афганский поход 1929 года оказался очень полезным в плане приобретения и расширения боевого опыта.

Впервые с момента своего создания части Среднеазиатского военного округа сражались не только с басмачами, но и с неким подобием регулярного войска. Итоги операции свидетельствовали, что лучшая организация и вооружение помогали одерживать победы в крупных боях. Однако, переходя к партизанским действиям, враг продолжал контролировать все территории, находившиеся за пределами занятых советскими частями населенных пунктов. Переломить эту тенденцию было невозможно без ввода крупных соединений, а крупная интервенция, в свою очередь, грозила непредсказуемыми последствиями.

В походе приняли участие бойцы и командиры 81-го кавалерийского и 1-го горно-стрелкового полков, а также 7-го конного горного-артиллерийского дивизиона, около 300 человек были награждены орденами Красного Знамени.

При этом в наградных документах речь шла не об Афганистане, а о «ликвидации бандитизма в Южном Туркестане». Подобная завеса секретности не позволяет, например, установить, кто же именно скрывается за псевдонимом Зелим-хана.

Известно, однако, что в афганском походе отметились как минимум трое известных в будущем военачальников. Преемник Примакова по руководству операцией Александр Иванович Черепанов (1895–1984) в дальнейшем был советником в Китае, в годы Великой Отечественной войны командовал сражавшейся на Карельском перешейке 23-й армией, дослужился до звания генерал-лейтенанта. Будущий генерал-майор Иван Васильевич Панфилов (1893–1941) прославился, командуя во время Московской битвы 316-й стрелковой (с ноября 1941 года – 8-й гвардейской) дивизией. Погиб на своем боевом пункте от разрыва вражеского снаряда.

Иван Ефимович Петров (1896–1958) стал генералом армии. В 1941–1942 годах руководил обороной Одессы и Севастополя. После Великой Отечественной войны командовал Туркестанским военным округом.

Не была операция 1929 года бессмысленной и с политической точки зрения.

Прежде всего, она сильно подорвала авторитет Хабибуллы-хана, который так и не сумел восстановить порядок на севере. Уже осенью того же года все недовольные его слишком фундаменталистским курсом объединились под знаменами родственника свергнутого короля принца Надир-шаха, который вскоре и утвердился на афганском престоле. Поняв, что Кабул ему не удержать, Бачаи Сакао, его братья и десяток соратников три дня прятались где-то в трущобах, пока не были схвачены победителями и расстреляны без лишних формальностей.

Взошедший на престол Надир-шах пытался избежать крайностей фундаментализма и вестернизации и снова наладил отношения с Советским Союзом. В июне 1930 года войска Среднеазиатского округа снова вторглись в Афганистан с целью разгрома отрядов басмачей Ибрагим-бека. Местные власти поворчали, но, получив указания из Кабула, не стали скандалить и даже помогли проводникам. Местные жители тоже оказывали пришельцам содействие, будучи недовольны тем, что эмигрировавшие на афганскую сторону вместе с семьями басмачи занимали лучшую землю. К тому же за продовольствие красноармейцы расплачивались вполне добросовестно.

Согласно рапорту, «было уничтожено 839 человек басмачей, эмигрантов, активных пособников. Из главарей убиты глава религиозной секты Пир-Ишан, идейный вдохновитель басмачества курбаши Ишапн-Палван, Домулло-Донахан… Взорвано до 117 тысяч патронов, взято до 40 винтовок, сожжен весь эмигрантский хлеб, частично угнан и уничтожен скот. Местное афганское население отнеслось к Красной армии хорошо, не покинуло ни одной кибитки».

Так начался самый пасторальный этап в советско-афганских отношениях, растянувшийся почти на полвека.


23 февраля 2022


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847