Суточный полет в августе 1961 года, совершенный Германом Титовым на корабле «Восток-2», продемонстрировал, что в космосе можно жить и работать. А коли так, то необходимо было переходить к решению еще более сложных задач. Следующим шагом в освоении космоса, по мнению Сергея Павловича Королева, должен был стать групповой полет трех космических кораблей. Этот эксперимент предполагалось осуществить уже в ноябре того же Великого Года, всего через семь месяцев после полета Юрия Гагарина.

2:0 В НАШУ ПОЛЬЗУ

Групповой полет трех советских космических кораблей типа «Восток», который предполагалось выполнить в ноябре 1961 года, по замыслу был не просто логическим продолжением полетов Гагарина и Титова, но еще и демонстрацией подавляющего преимущества Советского Союза над Соединенными Штатами в пилотируемой космонавтике. К осени того года, если воспользоваться спортивной терминологией, «счет» уже был 2:0 в нашу пользу. Два «прыжка в космос», совершенных американцами в мае и июле, по сравнению с полноценными советскими полетами явно не шли «в зачет». Но хотелось этот результат «довести до разгромного».

Пуски трех кораблей предполагалось произвести с интервалом в сутки. Попутно планировалось решить задачу увеличения продолжительности полета – один из кораблей должен был оставаться на орбите трое суток.

Однако то, что задумывал Королев, не встретило безоговорочной поддержки у командования ВВС. Там решили перестраховаться и предложили провести групповой полет лишь двух кораблей с возможным продлением его до трех суток в случае хорошего самочувствия космонавтов. Свое мнение они изложили в докладной записке, которая ушла в правительство. Там развернулась нешуточная дискуссия. Никто не хотел брать на себя ответственность за столь рискованный, хотя и сулящий огромные политические выгоды, шаг.

Пока обсуждался этот вопрос, Королев решил осуществить в ноябре 1961 года хотя бы одиночный трехсуточный полет. В сентябре к нему стали готовиться четверо космонавтов: Андриян Николаев, Павел Попович, Георгий Шонин и Борис Волынов.

«ВОСТОК-3» ИЛИ «ЗЕНИТ-2»?

Одновременно готовился и полет беспилотного разведывательного спутника «Зенит-2», созданного на базе корабля «Восток». Ему-то и был отдан тот единственный космический носитель, который в тот момент имелся в распоряжении советских специалистов – массовое производство ракет-носителей еще не было развернуто и «удовлетворить» все запросы молодой, но активно развивающейся, советской космонавтики было невозможно. А пилотируемый полет (не групповой, а трехсуточный одиночный) было решено перенести на конец декабря 1961 года – начало января 1962 года.

В начале декабря возникли новые сложности. Стало ясно, что те доработки, которые предполагалось внести в конструкцию «Востока» по результатам полета Гагарина и Титова, могут быть завершены приблизительно через месяц. Надо было добиться, чтобы запасной парашют самопроизвольно не раскрывался, чтобы без сбоя работали радиоаппаратура и газоанализаторы. Требовалось устранить и другие конструктивные недоработки, выявленные во время состоявшихся полетов, а также проявившиеся при подготовке новых пусков.

Кроме того, проблемы принес и «Зенит 2». Первая попытка его пуска была предпринята 11 декабря 1961 года, но закончилась неудачей – отказала третья ступень носителя. Так как при запуске фоторазведчика использовалась та же ракета, что и при пилотируемых пусках, было решено ее проверить. Сроки пилотируемого полета «плавно» сдвинулись на март 1962 года.

«…УТЕРЕТЬ НОС АМЕРИКАНЦАМ…»

В начале февраля завершились доработки на двух кораблях «Восток», и вновь встал вопрос о групповом полете. К нему были готовы и космонавты. Когда об этом доложили первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву, тот загорелся идеей «в очередной раз утереть нос американцам и доказать, что они безнадежно отстали». Начали срочно готовить групповой полет, который предполагалось провести 10–12 марта.

К этому моменту уже семь космонавтов находились в режиме готовности к полету. Из их числа отобрали четверку наиболее тренированных – Андриан Николаев, Павел Попович, Григорий Нелюбов и Валерий Быковский. Началась интенсивная подготовка к старту.

Но и мартовские сроки выдержать не удалось. Из-за задержек с запуском второго «Зенита 2», групповой полет перенесли сначала на 5–10 апреля, а затем на 10–15 мая. Однако и это был еще не предел. Тем более, что военные «потребовали» запустить в кратчайшие сроки уже не один «Зенит-2», а два. Это было необходимо для обеспечения нашей национальной безопасности, поэтому в правительстве согласились с планами ВВС и групповой полет двух пилотируемых кораблей отложили еще на месяц.

Второй «Зенит 2» благополучно взлетел 26 апреля 1962 года, став первым советским аппаратом такого типа в космосе. А вот следующий пуск фоторазведчика, состоявшийся после многочисленных задержек 1 июня, был аварийным – один из двигателей носителя отключился уже на второй секунде полета. Ракета рухнула на стартовый комплекс, серьезно его повредив.

Пока ремонтировали стартовые сооружения, пока запускали очередной «Зенит 2», наступил август. И только тогда пришел черед группового полета. Эта отсрочка пуска стала роковой для одного из космонавтов, готовившихся к полету. Ежегодное медицинское освидетельствование выявило проблемы со здоровьем у Григория Нелюбова. Он был отстранен от подготовки и больше никогда не готовился к космическим полетам. Дальнейшая судьба Григория Нелюбова трагична. В 1963 году за нарушение дисциплины он был отчислен из отряда космонавтов и направлен в авиационную часть на Дальнем Востоке, где спустя три года погиб под колесами поезда. Поговаривают, что он сам шагнул под приближающийся локомотив.

Но биография этого человека- разговор особый. А сегодня поговорим о его товарищах по отряду, которым выпало счастье увидеть Землю с космической высоты.

НА ОРБИТЕ «ЗВЕЗДНЫЕ БРАТЬЯ»

Новый эксперимент в космосе начался с запуска 11 августа 1962 года корабля «Восток 3» с Андрияном Николаевым на борту (позывной – «Сокол»). В первые сутки полета, пока космонавт был один в космосе, он провел важный для будущих полетов опыт – отвязался от катапультируемого кресла и немного «поплавал» внутри кабины. После чего вернулся в кресло и вновь закрепился ремнями. Сегодня подобный эксперимент не кажется чем-то экстраординарным. Так поступают все космонавты, когда оказываются на орбите. Да и зачем летать в космос, если нет возможности «вкусить все сладости» невесомости? Но в 1962 году многие специалисты считали, что «парение» внутри кабины крайне опасно для космонавта. А если бы ему не удалось вновь зафиксироваться в кресле? В этом случае при посадке космонавт подвергся бы серьезному риску. Он не смог бы катапультироваться и вынужден был бы приземляться в спускаемом аппарате. В то время еще не было системы мягкой посадки и пилоту пришлось бы пережить довольно ощутимый удар о землю.

К счастью, эксперимент прошел хорошо. Николаев без проблем отвязался, поплавал в невесомости и без проблем вновь зафиксировался в кресле. Тем самым был сделан еще один маленький, но чрезвычайно важный, шажок в освоении космоса. Потом космонавт ел, спал, наблюдал Землю, проводил другие научные эксперименты.

А на космодроме тем временем шла лихорадочная подготовка к новому пуску. Когда взлетал «Восток-3» (с 1-й площадки космодрома), ракета-носитель с кораблем «Восток-4» уже стояла на стартовом столе (на 31-й площадке) в готовности к старту. В те годы запустить два корабля с интервалом в сутки было очень непросто. Не было опыта. Требовалась слаженность и скоординированность работы наземных служб, вспомогательных подразделений. Малейший сбой и говорить о групповом полете уже бы не пришлось.

А представьте себе, какой интенсивности должны были быть работы, если бы в 1962 году пришлось запускать не два, а три корабля? Это уже потом действия стартовых команд доведут до автоматизма и им будет все равно, сколько ракет и с какой периодичностью запускать. Скажут две – взлетят две, скажут три – взлетят три, скажут четыре – и это задание будет выполнено.

Несмотря на все эти сложности, утром 12 августа состоялся запуск корабля «Восток 4» с Павлом Поповичем на борту (позывной – «Беркут»). Старт прошел без замечаний. Выведение корабля на орбиту оказалось столь точным, что «Восток 3» и «Восток 4» оказались довольно близко друг к другу (минимальное расстояние – 6,5 километра). Космонавты могли видеть корабль товарища в иллюминаторе. Павел Попович потом вспоминал: «Вышел на орбиту, сразу его корабль увидел. Между нами было километра четыре. Андрей (так Николаева называли в отряде космонавтов, чтобы «не ломать язык» на режущим слух имени Андриян) начал: «Беркут, Беркут, я – Сокол. Как меня слышите?» Я ему кричу: «Привет, Андрей! Я тебя не только слышу, но и вижу! Ты справа от меня летишь, как маленькая Луна». – «Ты чего, Беркут, - говорит Андрей, - нас же ругать будут» (за переговоры открытым текстом, без позывных). Я: «Да брось ты! Пускай попробуют – доберутся до нас, чтобы ругать».

В те годы на страницах газет Николаева и Поповича иначе как «звездные братья» и не называли. Со стороны действительно казалось, что это так. Но у каждого из них была своя жизнь, своя судьба. И об этом как-нибудь в другой раз. Когда будет повод.

СОВМЕСТНЫЙ ПОЛЕТ

Как таковой, совместный полет продолжался недолго. Вскоре корабли начали удаляться один от другого. Но это уже было не столь важно. Надо отметить, что корабль «Восток» не имел возможности маневрировать на орбите. Поэтому скажем огромное спасибо баллистикам, которые так точно рассчитали момент старта второго корабля, что он оказался в непосредственной близости от первого. Ошибись они, и «Восток-3» и «Восток-4» летали бы вдалеке друг от друга. И тогда лишь усилиями пропагандистов можно было убедить мир в «новом героическом свершении» советской космонавтики. А так никого ни в чем убеждать не пришлось – все было ясно. Да и техника сработала отменно. Поэтому и состоялся этот совместный полет.

Первым «значимым» экспериментом во время полета Николаева стало его свободное парение в кабине корабля. 12 августа аналогичный опыт приобрел и Павел Попович. Он также отвязался от кресла и … там и остался. Николаев, который был на связи, посоветовал товарищу оттолкнуться от него. Попович, как если бы дело происходило на Земле, оттолкнулся и со всего маха врезался в стенку кабины. К счастью, голова была защищена шлемом, поэтому никаких последствий этот «взлет» не имел. Зато впервые в космосе раздался отборный русский мат. А всего в ходе совместного полета Андриян Николаев 3,5 часа находился «в парении» (за четыре сеанса). Павел Попович «парил» в невесомости на полчаса меньше (за три сеанса).

Совместный полет кораблей «Восток-3» и «Восток-4» продолжался двое суток. Космонавты выполняли технические эксперименты, вели фото– и киносъемку земной поверхности, ели, спали. Телевизионная картинка с борта впервые транслировалась по советскому телевидению.

ПОСАДКА

Вечером 13 августа состоялось заседание Государственной комиссии, на котором обсуждался вопрос о продлении на сутки полета Николаева. Были определенные сомнения в этом: конструкторов беспокоило снижение температуры в кабине после запуска, не работала телеметрическая аппаратура «Трал» и ряд других замечаний.

Когда споры достигли своего апогея, решили спросить самого Николаева. Тот доложил: «Могу продолжить полет еще на одни сутки». С мнением непосредственного участника полета все согласились и экспедиция была продлена до 15 августа.

На следующий день обсуждался вопрос о длительности полета Поповича. И тут было решено увеличить продолжительность полета до четырех суток. Правда, только после «консультаций по телефону» с самим Хрущевым. Таким образом, «Восток 3» должен был приземлиться 15 августа, а «Восток 4» – 16 августа.

Однако утром 15 августа температура в кабине «Востока 4» снизилась до 10 ºС, увеличилась влажность. Надо было срочно решать: продолжать полет или сажать космонавта. На принятие решения оставались минуты.

И тут с орбиты прозвучал доклад Павла Поповича: «Наблюдаю грозу». По коду, который был принят при ведении переговоров «борт – Земля», «гроза» означала, что самочувствие космонавта, мягко говоря, неважное. Тут же было принято решение о завершении полета.

Спустя несколько минут с орбиты прозвучал новый доклад Поповича, который сообразил, что сказал что-то не то и поэтому уточнил: «Наблюдаю метеорологическую грозу». Но было уже поздно, Госкомиссия приняла решение о посадке, и наземные службы приступили к проведению поисково спасательной операции. Так Попович сам себя лишил еще суток полета. О чем впоследствии очень сожалел.

Посадка кораблей «Восток 3» и «Восток 4» состоялась 15 августа с интервалом в семь (!) минут. Приземление впервые произошло в Казахстане южнее Караганды, а не на Волге, куда опускались Гагарин и Титов. Самочувствие космонавтов после посадки было хорошее. На вертолетах Николаева и Поповича доставили на аэродром находившегося неподалеку полигона Сары-Шаган, а оттуда на следующий день на самолете Ил-18 в Оренбург.

18 мая героев космоса встретила Москва.

В истории космонавтики групповые полеты двух и более пилотируемых кораблей явление редкое. В 1963 году такой полет выполнили Валерий Быковский и Валентина Терешкова на кораблях «Восток-5» и «Восток-6», в декабре 1965 года – американские корабли «Джемини-6» и «Джемини-7», в октябре 1969 года – советская «флотилия» из трех кораблей типа «Союза». И всё!

В дальнейшем необходимости в групповых полетах не возникало. Хотя возможности космических кораблей и возросли многократно. Но каждому времени – свои задачи. Таковой в 1962 году и был первый групповой полет, который совершили Андриян Николаев и Павел Попович.