10 лет назад британская фирма биотехнологий выпустила большое количество генноманипулированных москитов. Лабораторные насекомые должны были победить лихорадку денге.

Они жужжат совсем тихо. Отвратительным зуммером, лишающим нас сна летними ночами, эти комары не обладают. Москиты в маленькой, нагретой до 28 градусов лаборатории близ английского университетского города Оксфорда издают очень тонкий звук. Их жертвы слышат его поздно.

Любитель насекомых, возможно, нашёл бы эти существа с белым рисунком на тёмном корпусе даже симпатичными. Только засохшие пятна крови – конской крови – на кисейной накидке поверх клетки выдают их рацион.

Это женские особи комаров жёлтой лихорадки. Они относятся к самым опасным обитателям планеты. Наряду с болезнью, давшей им название, они переносят вирусы денге (лихорадка денге – острое вирусное заболевание, передаётся комарами в субтропических и тропических поясах. Приступы лихорадки, мышечные, головные и др. Боли, сыпь, раскачивающаяся походка).

Лихорадка денге сегодня наступает повсюду – она распространяется быстрее, чем любое переносимое насекомыми вирусное заболевание. В тропиках и субтропиках инфицируют самки – самцы не кусают – ежегодно минимум 50 миллионов человек. Более 20 000, главным образом детей, умирает.

Москиты из лаборатории при Оксфорде уполномочены своими хозяевами спасать человеческие жизни. Учёные «встроили» им ген, который должен истребить их природных сородичей. Если самцы из лаборатории спариваются с самками, живущими на воле, выводятся личинки, которые в скором времени погибают. Лабораторные насекомые созданы для уничтожения собственного рода.

Вокруг этих искусственных существ развился своеобразный род научной криминалистики. Тот, кто хочет на этом материале создать триллер, должен следовать примерно такому сценарию: в центре стоят менеджеры и учёные одной британской биотехнологической фирмы – злодеи. Их действия: они тайно выпустили на далёком Карибском острове комаров-мутантов в человеческую среду – этакую летающую армию ужасных москитов в поисках жертв. Ясно, что это выгодно фирме, речь идёт о миллионах. Но есть ещё и честные, справедливые исследователи и идеалисты. Они раскрывают замыслы злых.

Согласно такому чтиву, главным негодяем должен быть Люк Элфой. Со своими юношескими чертами и стройной фигурой он, кажется, плохо подходит для этой роли. Только примечательный смех, вырывающийся иногда у британца, соответствует образу. Элфой, 48 лет, соучредитель и учёный руководитель Окситека, ответвления Оксфордского Университета. Управление Окситека размещено в увитом диким плющом кирпичном здании в Милтон-парке, промышленной зоне на скоростном шоссе в Оксфорд.

Генетик Элфой был тем, кто ещё в университете придумал новый вид насекомых. Осенью 2009 года он со своими людьми выпустил на волю созданных ими комаров на главном острове Карибского архипелага Гранд Кайман. Годом позже они послали следом три миллиона генномодифицированных москитов. Этот эксперимент войдёт в историю науки как первое высвобождение трансгенных насекомых, способных кусать людей. Скандальное в нём то, что открытый эксперимент проводился в строжайшем секрете. Не многие на месте знали, что выпущенные москиты – продукты генной технологии. Население было информировано весьма сдержанно.

Опыты получили повсеместную огласку только через год после первого выпуска. Люди на Гранд Кайман задавались вопросом, не были ли они укушены комарами-Франкенштейнами – они чувствовали себя использованными. «Я полагаю, мы здесь подопытные кролики», – писал один разгневанный житель на веб-странице «Сayman News Service“. Другой спрашивал: «Считают нас такими тёмными и необразованными, что не хотят посвящать в то, что вокруг происходит? Или мы рассматриваемся, как рассчитанный риск?» Неправительственные организации, такие, как британская Genewatch, проклинают эксперименты с трансгенными москитами.

Речь, собственно, о том, на что имеют право учёные. Смеют ли они просто так выпускать на волю летающие, кусающие людей лабораторные создания? И ещё: кто проверяет их, если они совершают это для фирмы, желающей получить выгоду?

Предприятия неохотно раскрывают свои планы, им лучше хранить технологии в секрете, особенно возможные опасности. Поэтому то, что делают биотехнологические фирмы, должно неотвратимо стать противоположностью главной идеи науки: разъяснение. В этом и проблема.

Окситек, несмотря на кайманскую неудачу, не унывая, продолжает своё дело. Тем временем, комары жёлтой лихорадки из Милтон-парка были выпущены и в Малайзии; там запланированы и дальнейшие исследования: в обжитых районах, ибо там охотно резвятся эти насекомые. Они специализируются на людях.

Жужжание гентехнологических созданий раздаётся на востоке Бразилии вблизи города Жуазейру. Да и в других, затронутых вирусом денге странах, таких, как Панама, Индия, Сингапур, Таиланд и Вьетнам были выпущены комары. В Кай Весте во Флориде генные москиты могут появиться уже в марте; ведутся приготовления.

И это только комары.

Одна моль под названием «красный червь хлопковой коробочки», вредитель растений, порхает уже над полями Аризоны. Последний план Окситека: следующую трансгенную моль, капустного таракана, выпустить в Англии. В будущем и эти враги земледелия должны спариваться с распространёнными в природе насекомыми и давать мёртвое потомство. «Окситек хочет стать следующим Монсанто», – говорит Геральд Франц, молекулярный генетик из лаборатории насекомых Международного агентства по атомной энергии в австрийском Зайберсдорфе – намёк на тот биотехнологический гигант из США, который владеет бизнесом по трансгенным сельскохозяйственным растениям. В действительности Окситек уже сегодня обладает монополией на генномодифицированных насекомых.

В известном научном журнале «PloS Neglected Tropical Diseases» появилась монография, которая могла бы привести Окситек к необходимости дальнейших объяснений. Бумага была составлена Ги Ривесом с коллегами. Этот 39-летний британец работает исследователем в Институте эволюционной биологии Макса Планка в Плёне, Шлезвиг-Гольштейн.

Для своих исследований генетик порылся в научной литературе, запросах на допуск и общих правилах. Результат, проверенный коллегами и признанный правильным, раскрывает следующее: Кайман был не единичным случаем, не мелким упущением рассеянных учёных, которые по пути из лаборатории к природе просто забыли соответствующим образом проинформировать об этом общественность. «Как и всегда, то, что происходит на Гранд Каймане, – полагает Ривес, – с большой вероятностью будет использовано в дальнейшем как проект для повсеместного выпуска насекомых в мире.»

Следовательно, метод Каймановской системы можно было бы, как полагает маленькая группа тщеславных менеджеров биотехнологии, ввести с чёрного хода совершенно новую технологию. Им содействуют в этом: – новизна технологии, которая затрудняет приёмочным учреждениям оценку риска полевых испытаний; – высокая готовность к риску в странах, сильно поражённых вирусом денге. Не существует ни медикаментов, ни прививок и обычных методов борьбы с насекомыми, например, инсектицидов, недостаточно. Приветствуется любое новое оружие: – хорошие контакты с дающими разрешения американскими приёмочными учреждениями, с оценкой степени риска которых считаются коллеги-специалисты многих стран. Вполне возможно, что подопытные насекомые из лаборатории Люка Элфоя действительно являются благом для человечества, прежде всего для стран, поражённых денге. Во всяком случае способ, с которым эти существа сокращают собственное потомство, весьма хитроумен.

Уже с пятидесятых годов мужские особи насекомых-вредителей подвергались стерилизации и выпускались к живущим на свободе самкам. Сегодня об этом заботятся «засланные» гены: Элфой снабдил своих малярийных комаров наследством, которое самцы, спариваясь с вольноживущими самками, передают потомству. Это ген самоубийства: производимый им протеин отравляет личинки. Переносчики вируса мало – помалу изводят сами себя.

Согласно Окситеку, система самоубийства функционирует не только в лаборатории, как это показали опыты на Гранд Каймане. 80 волн копуляции лабораторных самцов должны в течение 11 недель снизить популяцию москитов на пятую часть.

А как же возможный риск? Люк Элфой выводит целый ряд убедительно звучащих контрдоводов: «Мы выпускаем только самцов, – говорит он. – Кроме того, протеин не вырабатывается слюнными железами и потому не может оказаться в слюне самок. Быть укушенными комарами Окситека то же самое, что «обычными москитами».

Конечно, маловероятно, что лабораторные насекомые нанесут вред. Во всяком случае, признаётся Элфой, техника не идеальна и непредумышленно на свободе могут оказаться и трансгенные самки. И мы должны ему верить, что при этом лабораторные существа ни в коем случае не впрыснут яд в кровеносную систему человека. Как и многого другого, он не может обосновать этого научно.

На Гранд Каймане Элфой разговаривал со многими людьми. Угроза укусов трансгенных самочек там никого не беспокоит. Островитяне не задавались таким вопросом. Элфой утверждает: «Не наша задача рассказывать им, о чём следует тревожиться.»

Недостаточная открытость прибавляет Окситеку мало друзей. Ги Ривес смотрит на дело так: «Надо ответить на главные вопросы, возникшие у людей. И сделать это до того, как будут выпущены насекомые». Генетик даже не думает, что технология Окситека «особенно рискована». Он хочет одного: прозрачности. «Фирмы не должны держать в секрете научно-значимые факты, если речь идёт о человеческом здоровье и риске для окружающей среды», – считает он.

Сам Ривес даже исследует бризантную технику: как всю популяцию насекомых надолго сделать генетически изменённой. Именно поэтому он так сопротивляется поспешным полевым испытаниям Окситека. Он боится, что фирма настроит общественность против действительно многообещающей техники. Опасается, что исследования с генномодифицированными насекомыми-вредителями могут окончиться, не успев начаться.

Генетик в этом не одинок. «Если придёт к тому, что эта технология не будет признана, то я двадцать лет напрасно отдал этой области», – говорит Эрнст Виммер, биолог-исследователь Гёттингенского университета, один из пионеров в этой области. Ему понятна секретность Окситека. «Мы познакомились с противниками генной технологии, когда они после официального оповещения уничтожили всю установку. Так невозможно ни на шаг продвинуться вперёд».

По материалам журнала «Шпигель»