Зубастые «Барсы» Балтийского флота
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №5(417), 2015
Зубастые «Барсы» Балтийского флота
Владимир Чернов
журналист
Мурманск
3269
Зубастые «Барсы» Балтийского флота
Погрузка торпеды на подлодку «Леопард»

В мае 1899 года в Гааге на конференции, созванной по инициативе императора Николая II, собрались представители ведущих мировых держав. В финальном меморандуме говорилось о необходимости всеобщего сокращения вооружений. Особой строкой оговаривалось запрещение использовать подводные миноносные лодки. На практике это решение было дружно проигнорировано.

Царское рукопожатие

Впервые в нашей стране идею применения подводного судна для военных целей выдвинул изобретатель-самоучка Ефим Никонов. Изготовленная им субмарина проходила испытания в 1724–1728 годах. Однако полученные результаты не впечатлили чиновников из морского ведомства, и все работы по этой теме были свернуты. Тем не менее вплоть до середины XIX века энтузиасты-одиночки продолжали разрабатывать и строить различные варианты «потаенных судов».

Наибольший интерес представлял проект русского военного инженера Карла Шильдера. Корпус созданной в 1834 году подлодки был полностью выполнен из металла, для наблюдения из подводного положения применялась оптическая труба, предвестник перископа. Для ускорения всплытия и погружения использовались специальные рулевые лопасти. Испытания лодки закончились удачно, но из-за противодействия чиновных бюрократов дальнейшего развития данный проект не получил.

Поражение в Крымской войне лишило Россию права иметь на Черном море дееспособный надводный флот, поэтому правительство обратило пристальное внимание на не попадавшие под наложенные ограничения маломерные корабли и подводные лодки. В 1860-х годах морскому ведомству были представлены к рассмотрению различные варианты боевых субмарин, приводимых в движение как с помощью мускульной силы людей, так и с использованием различных механизмов. Наиболее удачной моделью была признана лодка «вольного механика» Ивана Александровского. Субмарина успешно прошла в 1866 году испытания, на которых присутствовал Александр II.

«Чрезвычайно умно придумано», — осмотрев лодку, заключил царь и распорядился зачислить Александровского на государственную службу и выделить средства на дальнейшие работы.

В 1879 году в серию пошли подводные лодки талантливого русского инженера Степана Джевецкого с ручным приводом, который приводился в действие экипажем из четырех человек. Всего в 1879–1881 годах было построено 50 таких аппаратов, 16 из которых базировалось в Кронштадтской крепости, а 32 лодки были распределены по черноморским базам русского флота. Две субмарины остались в распоряжении Джевецкого, на одной из них впервые в истории отечественного судостроения был установлен и испытан электродвигатель, на другой — водометный двигатель.

Изучив возможности строительства подводных лодок в Европе и США, главный инспектор кораблестроения морского министерства Кутейников в декабре 1900 года подал рапорт на высочайшее имя о возможности создания боевой субмарины силами русских инженеров и корабелов.

К общему удивлению, решение было принято незамедлительно, и на следующий год к работе приступила созданная Кутейниковым комиссия морского ведомства в составе старшего помощника кораблестроителя Бубнова, старшего инженера-механика Горюнова и лейтенанта Беклемишева. Работы велись ударными темпами, и первый «подводный миноносец № 150 «Дельфин» был принят в состав флота 14 октября 1903 года. Субмарина погружалась на глубину до 50 метров, имела дальность хода в надводном положении до 350 миль.

Однако большинство высокопоставленных военных моряков, за исключением адмирала Степана Макарова и еще нескольких прогрессивно мыслящих офицеров, были противниками нового типа оружия, отдавая приоритет милым их сердцу большим надводным кораблям и если не прямо, то косвенно сооружали различные препоны работе комиссии Кутейникова. Пробить эту стену помог случай. При осмотре «Дельфина» Николай II в присутствии высшего командования флота одобрил проделанную работу и, лично пожав руку руководителям проекта, пожелал «успеха при дальнейших постройках». Заручившись высочайшим одобрением, команда Кутейникова создала более совершенную лодку «Касатка», которая пошла в серию в 1904–1906 годах на Балтийском заводе.

Подводный зверинец

Русско-японская война подтолкнула царское правительство к закупке и строительству подводных лодок за рубежом: в США, Германии и Франции. В связи с возросшей численностью субмарин в российском флоте, а также особой спецификой их применения высочайшим указом от 11 марта 1906 года «подводные миноносцы» были выделены в отдельный класс кораблей — подводные лодки, а следующим указом от 27 марта 1906 года для подготовки экипажей создавался учебный отряд подводного плавания.

Несмотря на тактический успех первых русских субмарин в войне на Дальнем Востоке, царские адмиралы продолжали относиться к новому виду оружия критически, многие облеченные властью флотоводцы презрительно смотрели на моряков-подводников как на сумасбродов. Как гласит флотская легенда, однажды контр-адмирал Щенснович подал в Морской штаб рапорт с просьбой увеличить денежное содержание личного состава отряда подводного плавания, объясняя свою просьбу большими рисками и тяжестью службы на подводных лодках. Штабные рапорт удовлетворили, наложив глумливую резолюцию: «Жалованье увеличить. Все равно потонут».

После окончательно оформившегося в 1907 году союза с Францией и Англией развитие отчественного подводного флота пошло ускоренными темпами. Взамен примитивного керосинового мотора на подлодки пришел дизель, был выполнен ряд экспериментов по созданию субмарины с единым двигателем для надводного и подводного хода, проведены удачные испытания трубчатых носовых торпедных аппаратов.

В 1908–1910 году царским правительством был объявлен конкурс на строительство нескольких серий подводных лодок. Рассмотрев все представленные проекты, Морской штаб отдал предпочтение отечественным субмаринам конструкции Ивана Бубнова: класса «Морж» и «Барс». Ассигнования на их строительство для Балтийского флота были выделены в 1912 году по специально разработанным Малой и Большой судостроительным программам. Предполагалось изготовление восемнадцати единиц, из которых шесть предназначались для Сибирской флотилии, двенадцать — для Балтийского флота. Боевые корабли пятого типа имели хорошие для того времени тактико-технические характеристики. В идеале полная скорость надводного хода «Барсов» должна была составлять 16 узлов, под водой — 11–12 узлов, дальность плавания в надводном положении экономичным ходом в 10 узлов — 2500 миль, в подводном положении — 25–35 миль. Длина лодок составляла 67 метров, ширина 4,3 метра, подводное водоизмещение 780 тонн.

По вооруженности русские «Барсы», в сравнении с иностранными «одноклассниками», получились довольно «зубастыми»: 2 носовых и 2 кормовых трубчатых торпедных аппарата завода Лесснера и 8 торпедных аппаратов Джевецкого. На лодках устанавливалось одно баковое орудие и один пулемет калибра 7,62 миллиметра. Максимальная глубина погружения субмарины — 91 метр, рабочая глубина — 46 метров; экипаж — от 35 до 45 человек. На всех лодках серии предполагалась установка радиоаппаратуры.

Первые субмарины «русского типа» были торжественно заложены 15 сентября 1913 года на Балтийском заводе Санкт-Петербурга. Они получили название «Барс», «Вепрь», «Волк» и «Гепард». В Ревеле (ныне Таллин) на заводе «Ноблесснер» 3 июля 1914 года приступили к изготовлению лодок «Тигр», «Львица», «Леопард», «Кугуар», «Рысь», «Пантера» и «Тур». Строительство сопровождалось немалыми трудностями, так как в процессе производства и испытаний морякам и конструкторам постоянно приходилось устранять различные технологические просчеты и проектные недоработки. К тому же разразившаяся в августе 1914 года мировая война потребовала внесения корректив в оснащение субмарин двигателями, вооружением и прочим.

Например, для головных лодок проекта, собираемых на Балтийских верфях, были предусмотрены по штату 1320 сильные дизели германской фирмы «Круп», которые по объективным причинам получить стало невозможно. Однако русские умельцы не пали духом и внесли смелые изменения в конструкцию, позволяющие установку двух отечественных двигателей, изначально предназначавшихся для канонерских лодок «Шквал». Разумеется, такое «нововведение» отрицательно сказалось на мореходных качествах первых «Барсов»; максимальная скорость в надводном положении едва дотягивала до 10 узлов, но действующий флот остро нуждался в пополнении, поэтому выбора не оставалось.

Вывести подводные боевые корабли на запланированную мощность русские судостроители смогли только в 1917 году. В ходе сборки лодок в их устройство буквально на ходу вносились усовершенствования. При этом инженерам и строителям приходилось сталкиваться и с откровенной глупостью или прямым саботажем российской бюрократии. К примеру, любому здравомыслящему человеку понятна жизненная необходимость установки на подводных лодках водонепроницаемых переборок, однако чиновники из морского ведомства категорически отказались от их монтажа, мотивируя свое решение «недостатком выделенных средств». Несмотря на все препоны, строительство лодок шло полным ходом, и к середине 1915 года первые «Барсы» вступили в строй. Несовершенство конструкций лодок, частые поломки систем и механизмов, суровые условия службы и быта в ходе войны многократно перевешивались доблестью и отвагой русских подводников.

Разумеется, появление на третий год войны на балтийском театре двенадцати новейших русских подводных лодок коренным образом переломить ситуацию в битве на море не могло. Однако потенциальная угроза для коммуникаций, в частности очень важных путей поставок железной руды из Швеции, заставила понервничать руководство германского флота, которое перебросило в Балтийское море дополнительные силы в составе двух крейсеров, двух флотилий миноносцев, несколько эскадрилий аэропланов и дирижабли-цеппелины. В рамках данной статьи невозможно подробно рассказать о боевой службе всех балтийских «Барсов», остановимся лишь на нескольких лодках и самых значимых эпизодах.

«Волк» — гроза морей

На Балтийском флоте наиболее удачливой лодкой считался «Волк» с его бессменным командиром старшим лейтенантом Иваном Мессером. Субмарина вошла в строй 14 апреля 1916 года, а уже 15 мая Ревель проводил ее в боевой поход, ставший, пожалуй, самым результативным за весь период великой войны.

17 мая 1916 года «Волк» занял позицию в Норчепинской бухте на перископной глубине. Первым Мессер обнаружил пароход Gеrа водоизмещением 4300 тонн, шедший из Стокгольма в Гамбург. По распоряжению германского штаба немецким транспортным судам предписывалось скрывать свою принадлежность и не поднимать никакого флага. По принятым в то время правилам ведения войны во избежание атаки нейтрального или союзного судна подводные лодки были вынуждены всплывать и, остановив обнаруженный пароход, визуально определять принадлежность. Лодки и их экипажи при этом подвергались смертельному риску, поскольку нередко остановленные суда шли на таран или не замеченные ранее военные корабли и аэропланы противника могли внезапно атаковать практически беззащитную субмарину. И в этот раз русский командир, хоть и посчитал, что судно без флага, несомненно, немецкое, все-таки приказал всплыть. Комендоры «Волка» сделали из бакового орудия несколько предупредительных выстрелов по курсу корабля. Судно послушно остановилось, и на его рее поднялся германский флаг. В ответ над русской лодкой взвился сигнал «Возможно быстрее покинуть судно». Мессер подождал, пока немцы спустят шлюпки и отойдут на безопасное расстояние, а затем потопил оставленный корабль выпущенной торпедой. Погрузившись и выждав некоторое время, русская субмарина снова поднялась на перископную глубину, и почти сразу старший лейтенант Мессер обнаружил еще одно судно без опознавательных знаков. «Волк» всплыл, и после нескольких предупредительных выстрелов военный транспорт Kolga водоизмещением

2500 тонн, шедший в Стокгольм с грузом брикетированного угля, остановился. Заметив взвившийся на гафеле подводной лодки Андреевский флаг, германские моряки, не обращая внимания на прицельный огонь бакового орудия русских, попытались скрыться, дав полный ход. Российские подводники выпустили две торпеды по уходящему врагу, одна из которых попала точно в середину неприятельского судна. Германский корабль накренился и стал быстро тонуть.

Не дожидаясь развязки, лодка устремилась к замеченному наблюдателями дымку на горизонте. Это оказался вражеский угольный транспорт Bianka водоизмещением 1800 тонн. Немецкий корабль снова утопили торпедой, предварительно дав команде возможность спустить шлюпки. Так за один день экипаж «Волка» отправил на дно больше германских судов, чем вся дивизия подводных лодок за предыдущий год войны.

Активизация действий союзных субмарин летом 1916 года и своевременно устроенный лейтенантом Мессером погром привел к кардинальному изменению структуры германских перевозок на Балтике: теперь немецкие капитаны транспортов отваживались выходить в море исключительно в составе хорошо охраняемых конвоев.

Затратная по времени организация морских караванов не только снизила интенсивность грузопотока, но и привела к привлечению значительных сил и средств кайзеровского флота и авиации к сопровождению торговых судов. Удача не оставляла русскую субмарину всю войну. Дважды «Волк» чудом уходил от таранных ударов считавшихся нейтральными шведских кораблей, неоднократно избегал торпедных атак неприятельских миноносцев и подводных лодок, а однажды подвергся воздушной атаке германского противолодочного самолета.

В начале июня 1916 года русская агентура доложила в штаб, что из Стокгольма ожидается отправка трех больших германских конвоев с рудой. Командование российского флота решило использовать для их перехвата подводные лодки. Немцы, обеспокоенные действиями неприятельских субмарин на своих коммуникациях, выделили для борьбы с ними большое количество аэропланов.

10 июня 1916 года, когда лодка Мессера следовала в надводном положении к месту засады, вахтенный матрос обратил внимание на появившуюся со стороны берега странную чайку, которая не махала крыльями. Он удивился и доложил об этом дежурному офицеру, который тут же опознал в «диковинной птице» вражеский аэроплан. «Волк» быстро погрузился, а сброшенные в воду бомбы в количестве семи штук хоть и засыпали палубу осколками, но никакого вреда не принесли. Германские пилоты доложили командованию об обнаружении на морских путях русской субмарины, и, изрядно напуганные майским походом «Волка», немцы решили отложить выход конвоев на неопределенное время. Поставленная командованием задача — срыв германских военно-морских перевозок — снова была выполнена. Очередной рейд бесстрашного Мессера принес новую победу.

25 июня 1916 года, действуя по классической схеме, русские моряки уничтожили германский пароход Dorita водоизмещением 3700 тонн, шедший из Лулео в Штеттин с грузом железной руды. Возвращаясь после удачной «охоты» на базу, «Волк» на полном ходу столкнулся с сорванной с якорей миной, но удача и здесь не оставила прославленную «грозу морей» — мина не взорвалась.

Вторым по результативности из лодок данной серии был «Вепрь» под командованием старшего лейтенанта Кондрашева. 20 июня 1916 года русская субмарина, находясь в подводном положении, атаковала и потопила двумя торпедами германский рудовоз Siria водоизмещением 3600 тонн, следовавший в составе большого конвоя. Через несколько дней «Вепрь» напал на еще один конвой, но неудачно. Уклоняясь от атаки эсминцев охранения, лодка ударилась о подводную скалу и получила тяжелые повреждения, которые потребовали ремонта в доке. Через год, 28 июля 1917 года, в Ботническом заливе «Вепрь» пустил ко дну германский транспорт Friedrich Karou водоизмещением 873 тонны.

Из царского флота в советский

В советской популярной историографии наибольшую известность получила лодка «Пантера», проведшая первую удачную торпедную атаку неприятельского судна в составе Рабоче-крестьянского Красного флота. Во время Первой мировой войны «Пантера» совершила несколько боевых походов, в 1918 году участвовала в отражении агрессии финнов против РСФСР, действуя на коммуникациях противника в Ладожском озере. В марте 1919 года «Пантера» была включена в состав Действующего отряда Балтийского флота, который защищал от финнов и английских интервентов морские подступы к Петрограду.

31 августа 1919 года лодка вышла на боевые позиции в район Копорского залива. В 18 часов 05 минут командир боевого корабля, бывший старший офицер «Волка» лейтенант Бахтин, в перископ разглядел силуэты двух судов, стоявших на якорной стоянке. Почти два часа в условиях сильного волнения лодка подкрадывалась к намеченной жертве. Наконец, выйдя на выгодную позицию, «Пантера» «показала зубы», торпедным залпом отправив на дно новейший английский эсминец Vittoria. При выстреле лодку выбросило на поверхность моря, и сразу шесть английских боевых кораблей бросились в атаку на русскую субмарину. Проведя более 28 часов в подводном положении и пройдя 75 миль, что являлось своеобразным рекордом для подводных лодок начала прошлого века, маневрируя и уклоняясь от сбрасываемых глубинных бомб, Бахтин смог оторваться от преследователей и привел «Пантеру» в Кронштадт. Во время перехода воздух в лодке был настолько испорчен, что зажигаемые спички не загорались, а люди на боевых постах от удушья падали в обмороки. Зато благодаря атаке «Пантеры» британский флот стал вести себя очень осторожно и на всякий случай убрался подальше от советских берегов. За этот поход Бахтин был награжден орденом Красного Знамени, а его экипаж — именными часами. После Гражданской войны лодку переименовали в «Комиссар», и она продолжила службу в РККФ в качестве учебного судна.

На 1 января 1917 года в составе Первой дивизии подводных лодок под командованием контр-адмирала Вердеревского насчитывалось 12 субмарин типа «Барс». Усовершенствование противолодочной тактики германских миноносцев, активное применение авиации, усиленное минирование подступов к маршрутам передвижений кайзеровского флота, но в большей мере революционные события 1917 года привели подводные силы Балтийского флота к серьезным потерям.

С позиций в районе острова Готланд в мае и июне 1917 года не вернулись «Барс» и «Львица», в октябре бесследно пропал вышедший в поход «Гепард». Из-за навигационной ошибки налетел на камни и от полученных повреждений затонул «Единорог». Зачисленные в состав РККФ оставшиеся балтийские «Барсы» продолжали нести боевую службу до 1930-х годов, после чего были переклассифицированы в учебные или вспомогательные суда, а затем, кроме погибшей в 1935 году во время учений «Рыси», постепенно исключены из состава флота и утилизированы.

Дольше всех в боевом строю Балтийского флота оставалась «Пантера». Заслуженная субмарина могла по праву занять место среди кораблей-памятников, но, как водится в нашей стране, материальная составляющая перевесила духовную, и заслуженного «ветерана» в 1955 году разобрали на металлолом. Воистину, что имеем не храним…

Но на этом история «Барсов» не закончилась. В 1990-х годах многоцелевой атомной подводной лодке К-480 присвоили имя «Барс», скоро ставшее нарицательным для всех лодок проекта 971. И снова, как и сто лет назад, под Андреевским флагом выходят в море на боевую вахту «Волк», «Пантера», «Леопард», «Гепард» и «Тигр» — наследники и продолжатели ратных традиций славных русских «Барсов» времен Первой мировой войны.


7 февраля 2015


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847