Самый молодой русский ас Первой мировой войны Григорий Сук стал, вероятно, последним в Первой мировой войне русским летчиком, погибшим в бою, а не от рук своих охваченных революционным безумием подчиненных. Свои последние победы он одерживал в те дни, когда о победах никто уже не думал.

12 февраля 1917 года во время разведывательного вылета на машине Сука заглох мотор, и пилоту пришлось срочно возвращаться. Поле, на котором он приземлился, было завалено снегом, из-за чего самолет скапотировал (перевернулся через нос на спину) и получил серьезные повреждения. Пилот, к счастью, отделался легкими травмами.

Из-за непогоды и «бузы», вызванной революцией, полеты прекратились на целый месяц. И только 26 марта, отправившись на очередное патрулирование, Сук обнаружил подходящего противника. Это был «бранденбург» — австрийский двухместный самолет. Григорий находился выше него на тысячу метров и, пропустив неприятеля под собой, ринулся вниз в атаку. Находясь от «бранденбурга» в 300 метрах, он открыл огонь из пулемета и продолжал стрелять до тех пор, пока расстояние не сократилось до 20 метров.

Австрийский наблюдатель поначалу пытался отстреливаться, но его пулемет, да и весь аэроплан получили повреждения.

Сук промчался над противником, затем развернулся и атаковал его на встречном курсе. Вторично открыв огонь, он сумел повредить двигатель вражеской машины. Однако, совершив очередной разворот, Григорий уже не обнаружил вражескую машину и решил вернуться на базу.

Спустя несколько часов выяснилось, что «бранденбург» так и не дотянул до своих и рухнул на румынской территории. В плен к союзникам угодили капрал Кенеди и наблюдатель лейтенант Дуллер.

На сей раз победу засчитали официально, о чем Сук тут же сообщил матери: «С одним немцем подрался отлично и все-таки сбил. Дело свое я люблю, в бой вступаю со светлой душой, но далеко не загадываю. Кто знает, если жив буду, вероятно, останусь на военной службе — очень уж меня втянуло. А нелетучим я не могу быть, как ворона без хвоста.

У нас уже совершенная весна, сухо и зеленеет. Да и у вас в России дела новые, «весенние». Дай Бог! завтра улетаю на ближнюю нашу стоянку в горы, там весна в полном разгаре.

И такой чудный воздух. Будь спокойна, моя милая мамочка!»

Как видно из этого письма, автор одобрительно встретил Февральскую революцию, видимо, еще и потому, что процессы разложения армии не были особенно заметны.

Очередную победу Григорий одержал 18 апреля 1917 года. Во время патрулирования «ньюпоры» Сука и его товарища Стрижевского наткнулись на австрийский истребитель и самолет-разведчик. Бой разгорелся на высоте 3500–4000 метров. Суку удалось сбить истребитель, а вот поврежденный Стрижевским разведчик, хотя и с большим трудом, добрался до своей территории.

С особой силой боевые действия вспыхнули летом 1917 года, во время «наступления Керенского». 27 июля Сук уничтожил еще один вражеский двухместник. Самолет рухнул на землю, причем пилот Адольф Рабель погиб еще во время боя, а наблюдатель обер-лейтенант Франц Шалбраум был ранен и взят в плен румынскими войсками.

В августе Григорий пересел на «Ньюпор-21», который произвел на него очень хорошее впечатление. Из письма к матери от 31 августа: «Я теперь летаю на истребителе другого типа, но одноместный также. Шикарная установка пулемета, и «прет» как хочешь — скорость и быстрота подъема на высоту огромны. По сравнению с ним «Ньюпор-Беби» — чистая «корова», хотя тоже аппарат быстроходный и чуткий в управлении. А этот аппарат — экстра! Любого немца настигнет и заставит бой принять, а последнее время я на «Беби» догонял их редко, да и то только со снижением».

К сожалению, ничего идеального не бывает. Новый истребитель был вооружен пулеметом «Виккерс» рассчитанным на калибр 7,71, а стрелять из него приходилось русскими патронами калибра 7,62. Как следствие, пулемет часто переклинивало в самые неподходящие моменты. Так, 29 августа Сук обратил в бегство два «бранденбурга» и даже серьезно повредил один из них, но из-за отказа пулемета добить его так и не получилось 2 сентября на пару с Лойко над Сучавой Григорий вступил в бой с неприятельским «бранденбургом». Лойко атаковал сверху, а Сук снизу, причем в ходе пулеметной дуэли расстояние между самолетами сократилось со 100 до 20 метров.

В конце концов и у Лойко, и у противника пулеметы заклинило, и австрийский наблюдатель продолжал отстреливаться из карабина. Зато у Сука оружие работало исправно, и с четвертой атаки ему удалось добить неприятеля. Вражеский самолет перешел в крутое пике и разбился на берегу реки Сучевица. Погибли пилот капрал Ян и наблюдатель лейтенант Вересцзунски.

7 сентября, опять-таки вместе с Лойко, был атакован еще один «бранденбург», который совершил вынужденную посадку на берегу Сучавы.

На следующий день, уже в одиночку, Сук провел бой с очередным «бранденбургом». Самолеты сошлись в «лобовую». В конце концов австриец не выдержал и отвернул в сторону, попытавшись уйти «змейкой». При этом у обоих противников сломались пулеметы, и если вражеский наблюдатель отстреливался из карабина, то висевший у него на хвосте Сук лупил из пулемета одиночными выстрелами. И только после того, как австриец исправил свой пулемет, нашему летчику пришлось прекратить преследование.

Судьба быстро послала компенсацию за эту неудачу, и уже 9 сентября Сук сбил вражеский «альбатрос». Затем 12 сентября вместе с Лойко и Сапожниковым ему удалось отправить на землю еще один самолет противника, который, впрочем, рухнул на своей территории. Наконец, 4 октября Сук уничтожил германский истребитель в районе деревни Гура Сельче.

5 октября Григорий отправил свое последнее письмо к матери: «Насчет политики писать ничего не могу, и ты мне не пиши, сам знаю, что скверно, ну да подождем — увидим. Грустно иногда на душе уж очень и горько, ну да ничего».

Однако как бы ни было скверно на душе, воевать Григорий собирался до последнего. В этот же день румынский Генштаб в своей сводке сообщил о том, что «между 13 и 14 часами военный летчик 9-го истребительного авиаотряда прапорщик Сук атаковал неприятельский аэроплан, управлявший огнем артиллерии. С высоты 3200 м он спикировал на противника, находившегося на 500 метров ниже, и сзади, с дистанции 50 метров, открыл непрерывный огонь, повредив жизненно важные части аппарата. Сначала аэроплан противника круто снижался, а затем перевернулся и, разрушаясь в воздухе, упал у деревни Слободзия». Погибли пилот фельдфебель Томра и наблюдатель лейтенант фон Цех.

14 октября во время патрулирования Сук обнаружил австрийский истребитель «альбатрос» и атаковал его у деревни Слободзия. Дав газ, он спикировал неприятелю под хвост и, пустив пулеметную очередь с расстояния всего в 10 метров, вспорол брюхо вражеской машине. Погибшего австрийского летчика фельдфебеля Обесло русские похоронили с почестями на следующее утро…

Прошла пара недель. В России у власти уже находились большевики, начавшие переговоры о перемирии, а русские летчики продолжали героически сражаться. Григорий Эдуардович в эти дни бил все рекорды результативности. 8 ноября, обнаружив на высоте 3800 метров самолет-разведчик «бранденбург», он трижды атаковал его снизу сзади. В конце концов изрешеченная вражеская машина потеряла управление и рухнула у Радауц. Взбешенные австрийцы тут же подняли в небо один из своих истребителей с аэродрома Галанешти. Сук по-рыцарски дал ему взлететь, после чего вступил в единоборство. Однако в самый разгар схватки пулемет заклинило, и нашему летчику пришлось выйти из боя.

10 ноября во время разведки над городом Виковул Григорий Эдуардович наткнулся на один вражеский разведчик и два истребителя. Несмотря на подавляющее неравенство сил, Сук вступил в бой и сразу же повредил один из истребителей. Затем он оторвался от второго и погнался за разведчиком. В районе деревни Солка двухместный «бранденбург» выдержал целых шесть атак русского летчика, после чего совершил вынужденную посадку.

28 ноября 1917 года, согласно сводке румынского Генштаба, «около 12 часов военный летчик 9-го истребительного авиаотряда прапорщик Сук в районе Арборе в первой же атаке сбил неприятельский аэроплан типа «Бранденбург», который упал в нашем расположении». В тот же день в штаб 9-й русской армии пришла телеграмма от командира авиадивизиона Гартмана: «Возвращаясь с боевого полета, военный летчик прапорщик Сук делал поворот для посадки над аэродромом, скользнул на крыло, а затем, перейдя в штопор, упал. Разбился насмерть».

Можно только догадываться, как сложилась бы судьба Григория Сука, доживи он до Гражданской. Двое его товарищей — Иван Лойко и Владимир Стрижевский, — имевшие на своем боевом счету по шесть и восемь вражеских самолетов соответственно, впоследствии сражались на стороне белых, а после их поражения эмигрировали в Югославию. Стрижевский продолжил службу в авиации и погиб в авиакатастрофе в августе 1940 года. А вот Лойко в 1923 году похитил югославский самолет и перелетел на территорию Советского Союза. Через шесть лет он был арестован чекистами как «чуждый элемент». Следы его затерялись в 1936 году в сталинских лагерях на озере Вайгач.

Георгий Сапожников, имея в своем послужном списке три сбитых вражеских самолета, вступил в Красную армию и в Гражданскую одержал еще четыре воздушные победы. Стараниями пропагандистов к моменту своей гибели в авиакатастрофе (1920 год) он являлся самым знаменитым летчиком красного воздушного флота.

Революционные катаклизмы разбросали по разные стороны фронта тех, кто еще недавно вместе сражался не против соотечественников, а против врагов своей Родины. И возможно, Григорию Суку повезло, что судьба избавила его от необходимости выбирать, с кем идти — с белыми или с красными.