В гостях у липован
РОССIЯ
«СМ-Украина»
В гостях у липован
Юлия Андреева
журналист
Киев
5761
В гостях у липован
Липоване в начале ХХ века и в наше время

Юг Украины — настоящий кладезь находок и открытий для ученых и в то же время наименее изученный в этнологическом плане регион. С этнографической экспедицией одного из киевских вузов мне довелось побывать в южной части бессарабских степей, между Дунаем и Днестром. Именно там я узнала о старообрядцах-липованах и о том, как в наше время тотальной унификации всего и всех они сумели сохранить свою самобытность.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Наше знакомство состоялось в селе Приморском, ранее носившем необычное название Жебрияны. Переходя небольшими группами от одного дома к другому с тетрадками и диктофонами в руках, мы постоянно ощущали на себе десятки настороженных взглядов — из каждого двора, из-за каждой занавески.

Дело в том, что липоване до недавнего времени были очень осторожны и замкнуты в общении с представителями других вероисповеданий и национальностей. До 1960-х годов чужаку здесь могли не подать кружку воды, а если и подавали — то затем выбрасывали. Браки липован с жителями соседних, «нестарообрядческих» сел были крайне нежелательны.

Конечно, сегодня многое изменилось: межнациональные и межконфессиональные браки стали обычным явлением, многие представители молодого поколения переезжают в города, прибрежные села летом заполняются туристами.

Однако в первые дни экспедиции нам удавалось заговорить лишь с единицами из староверов-липован, да и то через калитку. При этом на все вопросы мы получали односложные ответы, а от обсуждения многих тем, которые местные жители старшего поколения, видимо, считали скользкими», они уклонялись.

Затем были поездки в другие староверческие и соседние с ними села — украинские, болгарские, гагаузские, встречи со священниками, директором районного музея, фольклорным коллективом, бесконечные интервью... И чем больше мы наблюдали за размеренной жизнью этой общины, чем больше беседовали со старожилами и молодежью, тем четче вырисовывался портрет липованина.

СТАРООБРЯДЦЫ НА УКРАИНЕ

Первые староверческие поселения на территории современной Украины возникли еще в 1660-х годах на Левобережье, на территории Стародубского полка — административной единицы Малороссии.

Стародубье стало одним из мощных центров староверов-поповцев. Всего тут возникло более трех десятков поселений старообрядцев, преимущественно выходцев из центральных земель России. После создания Белокриницкой иерархии в этом регионе была открыта Черниговская епархия с центром в Новозыбкове.

Еще одним местом компактного проживания староверов на Украине стало Подолье, которое на момент их заселения принадлежало Польше. Вокруг Гомеля возникло до тридцати староверческих слобод. Всего на территории Речи Посполитой, по оценке современного польского историка Иванца, к моменту ее первого раздела насчитывалось до 100 000 русских старообрядцев.

Это были выходцы из центральных, а также северных и южных губерний России. Соответственно, смешанным оказался и конфессиональный состав населения: преобладали старообрядцы-поповцы, а беспоповцы были представлены в основном федосеевцами.

Третьим важным регионом расселения староверов, о котором уже говорилось, стала Южная Бессарабия. По сравнению со Стародубьем и Подольем, заселение этой территории было более интенсивным и продолжительным.

Социальный портрет переселенца тут существенно отличался от двух предыдущих регионов. Ведь освоение этого края происходило двумя путями — морским и сухопутным. При этом первый был, вероятно, более ранним.

Им воспользовались представители донского казачества, которые выступили за старую веру. После Булавинского восстания 1707–1709 годов они пришли под предводительством атамана Игната Некрасова на Таманский полуостров, а потом в Крым и на Нижний Дунай.

Тут, на Нижнем Дунае, донские казаки получили от турок полную свободу вероисповедания, а также правовые и экономические льготы, которых не имела больше ни одна христианская конфессия. При этом переселенцам поставили условие, что те выступят на стороне султана по первому требованию Порты.

Кстати, и российским властям после прихода в Южную Бесарабию пришлось подтвердить свободу вероисповедания сторонников церковной старины: им разрешалось проводить богослужения «по своему обряду». Такого не было больше ни в одном регионе Российской империи.

Кроме некрасовцев, здесь селились представители других течений старообрядчества, в частности, пришедшие сюда сухопутными путями. Основу их составляло крестьянство, представителей которого, в отличие от староверов-некрасовцев, называли липованами. В Молдавии же, Румынии и Буковине это общепринятое название вообще всех старообрядцев.

Более десятка поселений было основано в дельте Дуная и на прилегающих украинских территориях. Основными населенными пунктами казаков-некрасовцев стали Измаил, Старая и Новая Некрасовки (сейчас Измаильский район Одесской области).

Липоване разместились в селе Вилково-Килийского района. Тут жили в основном старообрядцы-поповцы, которые признали верховенство Белориницкой иерархии и у которых была своя Измаильская епархия, охватывающая, кроме Южной Бессарабии, еще и центральную ее часть, то есть Молдавию.

В 1730-х годах в северной части Новороссийского края — Елизаветградской провинции — также появляются поселения, позднее вошедшие в Херсонскую губернию. Староверы Елизаветградской провинции были представлены в основном купцами и государственными крестьянами.

Как правило, в этом регионе жили поповцы, которые позднее признали Белокриницкую иерархию.

Пятым регионом стали Слобожанщина и Харьков, где проживали разные социальные группы населения — стрельцы, купцы, крестьяне, казаки — и где старообрядцы вели оживленную торговлю.

По подсчетам современных исследователей, около 60% общероссийского капитала принадлежало именно старообрядцам, тогда как общая численность староверов в России составляла около 2% населения. И почти все источники, освещающие историю старообрядства, отмечают высокий уровень жизни его последователей.

СВОИ — ЧУЖИЕ

Преследуемая царизмом старая вера и старообрядческая церковь определили уклад жизни своих последователей и прихожан, их характер и внешний облик.

Прежде всего неукоснительно соблюдались обряды старой веры: двоеперстие, солнцехождение во время крещения, венчания, освящения храма или жилищ. Староверы также придерживались канонов в чине и объеме церковной службы, в том, что касается постов и запретов при общении с иноверцами.

Провозгласив время, в котором им довелось жить, последним, старообрядцы должны были найти способ существования в этом мире. Они всегда с трудом шли на контакт с чужаками, а замкнутый образ жизни, обусловленный религиозными убеждениями, еще больше способствовал отчуждению. Характерной чертой старообрядцев прошлого было противопоставление «истинно верующих христиан» миру, в котором якобы воцарился антихрист. «Истинно верующие», исполняя запреты протопопа Аввакума, воздерживались от любого общения с «мирскими» — представителями царства антихриста.

Российские исследователи старообрядчества отмечают, что всем раскольничьим течениям был присущ анархизм. Они не только отдалялись от государственной службы, но и часто шли на открытое противостояние государственной власти.

Когда староверы оказывались в другом этническом окружении, срабатывал принцип самозащиты: чтобы выжить, необходимо держаться за свою веру, свой язык. Все другое — чуждое и поэтому вредное. И сегодня из уст липован, как пожилых, так и людей среднего возраста, можно услышать мнение об избранности и уникальности своего народа: «липоване — чистые русские люди»; «липоване — божественные, не такие, как другие».

Такие категории мифологического сознания, как «чистые люди», «чистая вера», и были одним из механизмов, обеспечивающих целость данной общности. Ведь большинство жителей этих сел и городков не могут объяснить принципиальной разницы между церквями и конфессиями.

Очень многие так и говорят, что липоване и есть православные, которые более старательно исполняют обряды и строго соблюдают церковный порядок. А отличия каждый подтверждает легендами о представителях других конфессий.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗНАКОМСТВА

Через неделю ежедневных вылазок в село — на воскресную службу, в центральный магазин и просто хождений по улицам — в некоторых домах нас встречали уже более приветливо.

Старушки доставали свои вышивки, прялки и платья тридцатилетней давности. Крепкие бородатые деды немногословно рассказывали о военных походах и с гордостью показывали ухоженные виноградники.

Вечером в клубе молодежь делилась страшными историями «из жизни», а наши тетрадки заполнялись зарисовками домов, церкви и приусадебных построек.

Шаг за шагом, беседа за беседой — и перед нами вставала цельная картина размеренного деревенского быта липован.

Чувство солидарности по вере, родству, крови приучило их к взаимовыручке, а отрыв от родины и исключительная приверженность своей вере и языку обусловили самобытность этнокультуры.

Прибывшие из всей европейской России в Килию и Придунавье великороссы привезли множество профессий, занятий, ремесел, которыми они владели. К тому же это были, как правило, энергичные и предприимчивые люди. Поэтому далеко за пределами своих мест обитания были известны старообрядцы-рыбаки, строители, печники, столяры, плотники, корзинщики, рогожечники, ложечники, иконописцы. Инициативность и природная сметливость делали старообрядцев удачливыми торговцами.

СЕМЕЙНЫЙ УКЛАД

Многие жители села старшего поколения говорили нам, что старообрядческие семьи раньше были многолюдными — по 20–30 человек, а родовые кланы — тем более.

Главой семьи являлся отец — тятя. Его власть по отношению к многочисленным членам семьи была не просто авторитарной, а даже деспотичной. Тятя был абсолютным распорядителем имущества, доходов семьи, да и судеб тех, кто в нее входил, особенно дочерей. Если тятя умирал, его место чаще всего занимал старший сын.

Женитьба у староверов была делом особой важности для человека, семьи и всего рода. Традиция устанавливала брачный возраст для девушек — 16–18 лет, для парней — 18–19 лет.

Девушек в возрасте 23–25 лет называли перестарками, вековухами, юноши их избегали, считая, что те «с пороками».

Кстати, такую же настороженность и пренебрежение вызывали и молодые люди, засидевшиеся в холостяках. Они тоже имели свои презрительные прозвища — бобыли, перестарки.

Старообрядческие семьи были, как правило, зажиточными, и уже поэтому при выборе жениха или невесты значительную роль играл фактор состоятельности.

В конце XIX века липованин редко выбирал себе невесту не из старообрядцев, но если такое случалось, то крещение невесты в старую веру («мирование») до свадьбы было абсолютно обязательным.

В согласии на брак решающее слово было за родителями, особенно за тятей. Одна из липованок высказалась о выборе суженой так: «Бедные сами сходились, а богатым пару выбирали родители. Тятя велел — женись, хоть она кривая, косая, дурная».

Если после долгих раздумий родители жениха определялись с выбором, наступало время сватовства. Оно сопровождалось продолжительным обсуждением — торговлей между сторонами.

После «сговора» молодые, которые зачастую могли быть мало знакомы, брались за руки, опускались на колени перед самой почитаемой иконой в божнице и получали благословление родителей невесты.

За этим следовало «запивание» (или «запой») — затяжное гулянье за щедрым столом, во время которого шло обсуждение приданого, расходов на свадьбу и послесвадебного устройства молодых.

Решалась и ближайшая меркантильная проблема — сумма «кладки», которая полагалась невесте от жениха на ее личные свадебные расходы: подвенечное платье, фату, туфли, а также на подарки с ее стороны, в том числе на красную атласную рубаху жениху.

По строгим старообрядческим канонам и после сватовства молодые могли разговаривать друг с другом только в присутствии родителей и с их разрешения.

Свадебная церемония у староверов проходила в общем-то те же этапы, что и молдавские или украинские свадьбы, отличаясь от них лишь деталями.

Молодые, как правило, после свадьбы начинали жить своим хозяйством в своем доме.

Были распространены дома на две половины, когда жилые помещения располагаются по обе стороны от сеней. Одно становилось основным жилым пространством, а второе — праздничной комнатой, светлицей, в которой собирались на семейные праздники, принимали гостей, снаряжали в последний путь умершего.

Потолок и стены этой горницы нередко были расписаны красивыми узорами с маками, фиалками вперемежку с геометрическими фигурами. Там же располагалась большая божница со старинными образами, привезенными с далекой родины, сундук с классической старинной русской одеждой, предметы и рукоделия старины.

Раскол оставался расколом и после смерти — своих покойников старообрядцы хоронили на старообрядческом кладбище, а крест на могиле ставили в ногах покойного.

До сих пор усопшего старообрядцы заворачивают в белый саван, три раза перевязывают лентами, вкладывают ему в руку лествицу — четки для моления, а похоронный обряд длится дольше, чем у соседей-украинцев.

Интересен и язык липован: в нем сохранилось множество архаизмов, до сих пор способных вызвать восторг у диалектологов — «бравенько», «лохмы», «хиря прибила»...

ВНЕШНИЕ АТРИБУТЫ

Одежда и обувь вилковских староверов, не говоря уж о сельских, сберегла больше классических русских черт, чем в Килии: косоворотки, армяки — у мужчин, сарафаны — у женщин.

Старинные фотографии русских колонистов Подунавья свидетельствуют: многие из них пришли сюда в лаптях. Но тут лапти исчезли. Однако и местные постолы в среде старообрядцев распространения не получили, так как больше подходили для хлеборобов и пастухов. Рыбаки, ремесленники, торговцы вполне могли позволить себе носить сапоги, ботинки, туфли, чаще всего фабричного изготовления.

Русским, безусловно, понравились такие виды местной одежды, как овчинные душегрейки — «кептари».

Детвора, женщины, старики охотно носили всевозможные чуни. Эту шитую из разноцветного суконного тряпья, а также вязаную обувку от россиян переняли молдаване и украинцы.

В этих местах были распространены «папурянки» (обувь, плетенная из длинных листьев рогоза), которые очень напоминали русские лапти и потому пришлись по душе староверам. Из этого же материала изготовляли для внутреннего пользования и на продажу комнатные шлепанцы.

Отдельно следует упомянуть такой женский головной убор, как «капор» (или «кичка»). Для женщины это был знак замужества, без которого она не имела права появляться на людях. Сверху — «на убрус» — кичка покрывалась платком.

Конечно, многие обычаи канули в Лету и остались лишь в памяти старшего поколения старообрядцев. Но основные обряды липоване стараются соблюдать и учат этому молодежь.

Понимая значение образования в современном мире, липоване, тем не менее, стремятся, чтобы их дети были сведущи и в религиозной сфере. Например, в селе Старая Некрасовка Измаильского района несколько лет назад была открыта самая большая воскресная школа Русской православной старообрядческой церкви на всей территории СНГ.

По дороге в Киев, подпрыгивая на сиденье институтского микроавтобуса, в котором наша группа исколесила добрую часть Буджака, я вдруг подумала, что ворота в достаточно обособленный липованский мир за эти дни приоткрылись передо мной неспроста. Это был урок сохранения себя, своей внутренней сути и бесценной души в сложном и изменчивом мире.

Особую благодарность за помощь в подготовке материала автор выражает директору Историко-краеведческого музея города Килии Б. А. Райнову.


5 июня 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847