Совсем другой Чайковский
РОССIЯ
«СМ-Украина»
Совсем другой Чайковский
Виктор Киркевич
журналист
Киев
3338
Совсем другой Чайковский
Михаил Чайковский и эпизод восстания 1831 года

Помимо великого композитора носителем фамилии Чайковский был персонаж совсем другого плана; отнюдь не музыкального, а политического. В истории он больше известен под своим турецким именем — Садык-паша.

Михаил Чайковский родился в 1808 году в селе Гальчин на Бердичевщине в семье подкормия (высший придворный чин в старой Польше) Житомирского, древний род которого переселился из Малой Польши на Волынь в XVII веке.

Чайковский очень любил вспоминать, что по отцу он польский шляхтич из западнорусского края, а по матери — прямой потомок украинского гетмана Ивана Брюховецкого.

Михаил рано потерял отца. Дед по материнской линии Глембоцкий воспитывал внука как «истинный аристократ в духе казачества и шляхетства». С детства он пристрастился к соколиной охоте, приручал скакунов, среди сверстников не было равных ему в стрельбе. Подросшего Михаила отдали учиться в довольно известную тогда на Украине бердичевскую школу англичанина Вольсея. Воспитанников обучали военному делу, иностранным языкам, поэтике, физике, математике. В качестве преподавателей приглашали, как правило, известных астрономов, литераторов, музыкантов. Чайковский отмечал, что в школе все интересовались стариной, народными песнями и думами.

Потом было обучение в Волынском лицее, расположенном в Межиречье-Корецком, где правили ксендзы-пиаристы «ордена революционного, демократического, скорее космополитического, чем чисто польского». Став по окончании лицея бакалавром, Михай, уступая желанию матери, нехотя поехал в «неказацкую Варшаву», чтобы продолжить образование в университете. Однако мать вскоре умерла, и Михаил бросил учебу, тем более что смерть дяди-богача сделала его владельцем большого поместья.

Бердичевская шляхта активно поддержала Польское восстание в 1831 году, хотя, как отмечал его участник Чайковский, далеко не все шли в ряды восставших охотно, скорее, их к этому побуждал страх перед общественным мнением шляхетского окружения. Кроме того, по его свидетельству, накануне восстания между польскими шляхтичами и российскими офицерами (в Бердичеве в это время размещался штаб Ахтырского гусарского полка) сложились дружеские отношения — они ездили друг к другу в гости, обменивались литературой. Выступление шляхты Бердичевщины возглавил Кароль Ружицкий, с которым Михаил Чайковский сблизился и на дочери которого женился. Поначалу восставшим даже удалось разбить российский отряд возле Чуднова, но позже они потерпели поражение у села Жеребки.

Воспитанный в казацком духе шляхтич Чайковский в общении со своими крестьянами придерживался демократических принципов. Это сыграло свою роль, когда в его имение явился во главе отряда жандармов адъютант киевского губернатора Левашова, чтобы арестовать Михаила за участие в восстании. Крестьяне горой встали на защиту своего помещика и едва не повесили офицера и жандармов, которым пришлось бежать от разъяренной толпы.

Вынужденные покинуть Россию, Чайковский и Ружицкий направились на запад. Оба искателя приключений стремились за Дунай: воображение рисовало картины привольной казацкой жизни. Но вместо низовьев Дуная они оказались в Париже, где их приняли за «бежавших из Сибири воинов Наполеона». Чайковский занялся литературной деятельностью. В этом ему помогали друзья, среди которых были великие поэты Адам Мицкевич, Юлиуш Словацкий, Цеприан Нервид.

В парижской эмиграции Чайковский очень сблизился с бывшим российским министром иностранных дел и бывшим председателем польского повстанческого правительства Адамом Чарторыйским. В качестве его представителя он отправился в Турцию. Михаил вынашивал идею образовать из бежавших из России казаков-раскольников особый отряд, а затем и особое славянское войско. По его замыслу, оно, оставаясь в пределах Турции и признавая верховную власть султана, должно было стать оплотом широкой автономии всех славянских народов Оттоманской империи. Это было очень туманно и путанно, и Чайковский часто менял программу, но тем не менее он свято верил в свою идею. В 1848 и 1849 годах российский император Николай I раздраженно следил за Чайковским и собственноручно писал о нем турецкому султану Абдул-Меджиду, домогаясь высылки смутьяна. Но когда в 1849 году по желанию царя французское правительство велело отобрать у находившегося в Турции Чайковского французский паспорт, тот по предложению султана принял магометанство, получил имя Садык и стал турецким подданным. Кстати, будучи мусульманином, он вторично, уже по новому обряду, женился на виленской красавице Снядецкой, волею случая попавшей в Турцию.

Чайковский сумел добиться доверия фаворита султана военного министра Риза-паши и стал очень влиятельным человеком в стране. Как активный защитник интересов турецких подданных-славян он покровительствовал основателям независимой Болгарской церкви священникам Неофиту и Иллариону, боснийцам, старообрядцам Белой Криницы в глухом уголке тогдашней Австро-Венгерской империи (теперь Черновицкая область).

Когда в 1853 году началась Крымская война, Чайковский, то бишь Садык-паша, стал начальником всех казацких объединений Порты, а их от Кавказа до Балкан было немало, и отправился воевать на Дунай. Там он включился в армию Омер-паши, который впоследствии давал ему ответственные поручения и даже доверил однажды командовать турецкой дивизией.

После заключения мира Чайковского назначили начальником султанской кавалерии и дали задание очистить Балканы от разбойничьих шаек. С этим опытный вояка довольно быстро и легко справился. Там же, в Греции, застало его известие о Польском восстании 1863 года. К нему Михаил Чайковский отнесся отрицательно, считая, что восстание помещиков — это «протест против надела крестьян собственностью».

С греческой границы кавалерия генерала Садык-паши, ставшая регулярной гвардией, была переведена в Константинополь, В1867 году его направили в Болгарию на подавление антитурецкого восстания. Но репрессии Садык-паша направил не против восставших, а против виновников притеснений — турецких администраторов. Болгары притихли, чем султан был очень доволен.

Однако со временем бывший волынянин стал скучать по родной земле и просить турецкого правителя отпустить его домой, а российского царя позволить вернуться. В 1873 году из России от императора Александра II пришло долгожданное разрешение поселиться в Киеве. Здесь Чайковский в третий раз сменил вероисповедание и принял православие.

Но пресная киевская публика не особо впечатлила привыкшего к бурной жизни авантюриста. Он в одиночестве бродил по киевским паркам, посещал православную церковь. В Киеве произошла встреча Чайковского с самим Александром II. Судя по тому, что российский император согласился стать крестным отцом дочери турецкого генерала в отставке, зла на него он не держал.

Не найдя на родине приключений, постаревший авантюрист стал заново их переживать, печатая свои воспоминания. Чайковский написал много, и не все было равноценно. Его рассказы большей частью посвящены быту казаков и дунайских славян. Самый известный из них — «Вернигора» — переведен на многие европейские языки. Кстати, сюжет и ряд фактов для поэмы «Гайдамаки» Тарас Шевченко позаимствовал из «Вернигоры» Чайковского и давал ему для ознакомления рукопись поэмы.

Киевские обыватели вскоре наскучили Чайковскому, а деньги из Турции стали поступать реже и реже, поэтому экс-паша переехал в подаренное ему императором имение Борки, расположенное в Кролевецком уезде Черниговской области.

Еще в Греции импульсивный вояка полюбил юную красавицу и, бросив прежнюю избранницу, женился на ней. Однако скучавшая в Борках гречанка предпочла почти 80-летнему старику молодого управителя. Гордый шляхтич хотел зарубить их обоих, но сабля заржавела и не вынималась из ножен. Тогда он уехал к своему приятелю в соседнее село и погрузился в беспробудное пьянство. Но тоска по героическому прошлому и смешное положение рогоносца не давали ему покоя, и на 78-м году жизни Михаил Чайковский застрелился.

Он оставил после себя двенадцать томов литературных произведений и весьма неоднозначную славу. «Странный был человек этот Михаил Чайковский, — писал в своем труде «Крымская война» российский академик Евгений Тарле. — Фантазер, дилетант в политике и в беллетристической литературе, где он тоже подвизался, временами увлекающийся польский патриот, временами совсем особого, оригинального типа украинофил, мечтавший о какой-то фантастической польско-украинской казацкой республике, человек с порывами благородства и вместе с тем способный иногда на неожиданные и очень некрасивые поступки».

Не стоит оценивать его с сегодняшних нравственных, а тем более политических позиций. Но одно бесспорно: он влиял на политику Оттоманской империи не меньше, чем знаменитая Роксолана.


13 мая 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847