Петр Румянцев. Полководец и чиновник
РОССIЯ
«СМ-Украина»
Петр Румянцев. Полководец и чиновник
Терентий Скобелев
журналист
Киев
4887
Петр Румянцев. Полководец и чиновник
Свою самую известную победу Петр Румянцев одержал при Кагуле

В истории русской армии XVIII века всегда выделяют трех гениев — Петра Великого, Румянцева и Суворова. О Петре Александровиче Румянцеве из этой тройки публика помнит, пожалуй, меньше всего. А ведь он был не только военным…

МОТ И ПОВЕСА

Петр Александрович Румянцев родился в старинной дворянской семье. Его отец, генерал-аншеф Александр Иванович Румянцев, был сподвижником Петра I, участником всех важнейших сражений Северной войны и персидского похода, брал штурмом удаленный финский Каянсберг и каспийский Баку, впоследствии служил казанским губернатором и сенатором. Александр Иванович был одним из любимцев Петра I. Он часто выполнял самые важные его поручения — например, вместе с Петром Толстым сделал все, чтобы вернуть бежавшего за границу царевича Алексея. На переговорах со шведами в Ништадте Румянцев-старший был фактически личным представителем императора.

Мать Петра Румянцева Мария Андреевна была внучкой Артамона Матвеева, в семье которого воспитывалась мать Петра I, царица Наталья Кирилловна. Молва того времени вообще считала Петра Румянцева сыном императора. Во всяком случае, имя свое он получил в честь Петра Великого. Крестной матерью младенца была Екатерина I, вторая жена Петра I, сама будущая императрица.

Петр Александрович уже в шесть лет был зачислен в полк. Дома его обучали грамоте и иностранным языкам, а в 1739 причислили к российскому посольству в Берлине, видимо полагая, что пребывание за границей будет способствовать его образованию. Тут вырвавшийся из-под строгого отцовского надзора юноша вполне проявил свой характер безудержного мота и повесы и был отозван в Петербург для продолжения учебы в Шляхетском корпусе. Но, видимо, и в столице он так компрометировал отца своим поведением, что тот отослал его в далекий полк в Финляндию.

С началом русско-шведской войны 1741–1743 Румянцев принял участие в боевых действиях в чине капитана. Последовавший затем Абоский мир был подписан его отцом, который послал сына к императрице с текстом договора. На радостях Елизавета Петровна произвела восемнадцатилетнего капитана сразу в полковники. Важный чин не умерил, однако, его энергии, и слух о скандальных похождениях Петра Александровича дошел до ушей императрицы; та велела отцу наказать сына, что послушный генерал и исполнил, собственноручно выпоров восемнадцатилетнего полковника розгами.

Но Петруша не успокаивался. Елизавета пеняла его отцу: «Я более власти имею, нежели Вы, его унять». Неизвестно, что имела в виду дочь Петра Великого, какое наказание она приберегала для мота и повесы. Но, на его счастье, началась Семилетняя война.

ПОЛКОВОДЕЦ

Здесь огненная натура Румянцева нашла свое применение. Уже в чине генерал-майора, он своими действиями сыграл решающую роль в победе под Гросс-Егерсдорфом. Когда атака пруссаков создала угрозу русскому центру, четыре полка бригады Румянцева пройдя через лес и топкое болото, ударили в тыл пехоте Фридриха Великого. Затем Румянцев участвовал в походе в Восточную Пруссию, брал Тильзит и Кенигсберг, отличился при Кунерсдорфе, а в 1761-м штурмом захватил ключевую для победы над Пруссией приморскую крепость Кольберг, которую оборонял сам принц Вюртембергский. Падение Кольберга означало полное поражение хваленого короля Фридриха.

Но в тот момент, когда донесение Румянцева о штурме Кольберга печаталось в сенатской типографии, умерла императрица Елизавета Петровна. Взошедший на престол Петр III вызвал его в Петербург, произвел в генерал-аншефы и приказал возглавить армию против Дании.

В марте 1762 Румянцев отправился в Померанию, где занялся подготовкой войск. Здесь его застала весть о перевороте в Петербурге. Румянцев остался верен присяге и не стал приносить новой, пока не получил известия о смерти Петра III. Присягнув же Екатерине II, он стал проситься в отставку, поскольку был уверен, что на этом его карьера уже закончена.

Однако императрица ответила ему, что он напрасно полагает, будто фавор у бывшего императора будет поставлен ему в вину и что, напротив, он будет принят в соответствии со своими заслугами и чинами. Свою роль в таком отношении к Румянцеву сыграло, возможно, то, что его сестра Прасковья (1729–1786), жена графа Я. А. Брюса с 1751 года, была статс-дамой и близкой подругой Екатерины II. Впрочем, Петр Александрович не спешил и возвратился в Петербург лишь в следующем году. Этому немало способствовал фаворит Екатерины Григорий Орлов. Один из современников в связи с его возвращением заметил: «Румянцев с его надменным нравом и решительным тоном едва ли долго удержится благодаря только своим достоинствам».

Злопыхатель явно просчитался. В конце 1764-го Петр Румянцев был назначен генерал-губернатором Малороссии и президентом Малороссийской коллегии, в каковой должности он «продержался» четверть века.

Как полководец, теоретик и практик военного искусства Румянцев стал одним из инициаторов перехода от линейной тактики к тактике колонн и рассыпного строя. В боевых порядках он предпочитал использовать дивизионные, полковые и батальонные каре, отдавал предпочтение легкой кавалерии перед тяжелой. По его мнению, следовало равномерно распределять войска на театре военных действий, был убежден в преимуществе наступательной тактики перед оборонительной, большое значение придавал подготовке войск, их моральному духу. Свои взгляды на военное дело Румянцев изложил в «Правилах генеральных» и «Обряде службы», которые оказали значительное влияние на Григория Потемкина и Александра Суворова. А румянцевский «Обряд службы» был принят позже в качестве Устава русской армии. Суворов всегда считал себя учеником Румянцева, хотя и был моложе его всего на пять лет.

ПЕРВЫЙ ГЕОРГИЕВСКИЙ КАВАЛЕР

Настоящий звездный час Петра Александровича пробил с началом русско-турецкой войны (1768). Правда, первый военный год он провел в должности командующего 2-й армией, которой в планах петербургских стратегов отводилась вспомогательная роль. Но поскольку и на этом посту он оказался активнее Александра Голицына, командовавшего 1-й армией, то к началу второй кампании Румянцев заступил на его место. Переформировав и значительно укрепив армию, генерал весной 1770-го перешел в наступление и одержал ряд блестящих побед.

Наверняка многие в средней школе, читая учебник истории, обращали внимание на соотношение боевых сил в сражениях при Ларге и Кагуле в июле 1770 года. И наверное, даже задумывались над тем, каким образом 38-тысячная армия Румянцева в течение трех недель смогла разгромить сначала армию крымского хана Каплан-Гирея (80 тысяч человек) на Ларге, а затем, на Кагуле — спешившие на подмогу основные силы турок под командованием великого визиря Халиль-паши, которые численно превосходили русскую армию в пять раз!

За Ларгу Румянцев первым в России получил только что учрежденный орден Св. Георгия. Особенно отличились русские под началом Румянцева на Кагуле, где в ходе сражения турки потеряли 20 тысяч убитыми, в то время как потери русских были в десять раз меньше. В самый разгар боя Румянцев лично повел в бой свои полки против янычар.

Надо помнить, что 80-тысячный корпус янычар и составлял всю профессиональную армию Османской империи. Остальные силы турок представляли собой лишь ополчение. Но заслуг Румянцева это никак не умаляет. За победу на Кагуле Екатерина возвела Румянцева в звание генерала-фельдмаршала. Сам Фридрих Великий прислал Румянцеву письмо, выразив свое восхищение. Когда Румянцев в свите Екатерины позже приехал в Берлин, прусский король, отдавая ему почести, устроил маневры своей армии, которая разыграла сражение при Кагуле.

В последующие несколько месяцев армия Румянцева успешно продвигалась вперед, захватывая новые и новые крепости. Были и неудачи — например, Румянцев не смог взять Силистру и Варну и потому покинул правый берег Дуная. В июле 1774-го после решительных маневров Румянцев выдвинул туркам ультиматум, заставив их подписать чрезвычайно выгодный для России Кючук-Кайнарджийский мир.

Императрица написала ему, что это «знаменитейшая услуга... пред нами и отечеством. Вам одолжена Россия за мир славный и выгодный, какового по известному упорству Порты Оттоманской, конечно, никто не ожидал, да и ожидать не мог». Русский посол в Париже Иван Барятинский сообщал: «Невероятно, да какой степени простирается в Париже зависть к нашим успехам».

Год спустя во время официального празднования в Петербурге победы над турками Петр Александрович получил фельдмаршальский жезл, почетный титул — Задунайский, осыпанные алмазами звезду ордена Андрея Первозванного, лавровый венок и масличную ветвь и, по обычаю тех времен, пять тысяч душ крестьян. Императрица увековечила победы Румянцева памятниками-обелисками в Царском Селе и в Петербурге и предлагала ему «въехать в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота», но он отказался.

«КОЛОНИЗАТОР»

Деятельность Румянцева-полководца известна неплохо, тогда как о нем как о талантливейшем администраторе мало кто помнит. А ведь в роли малороссийского генерал-губернатора он пробыл почти 25 лет, лишь временно «отлучаясь» на войны с турками.

Назначение на Украину последовало за уничтожением гетманства и свидетельствовало о высочайшем доверии императрицы, снабдившей Румянцева пространной секретной инструкцией. Екатерина сразу после восшествия на престол одной из своих задач поставила унификацию порядков в Российской империи с тем, чтобы прежде всего Малороссия, Финляндия и Лифляндия как можно больше интегрировались в состав России.

Малороссия в XVIII веке попеременно управлялась то гетманами (Мазепой, Скоропадским, Полуботком, Апостолом, Разумовским), то коллегиальными органами (Малороссийской коллегией, Правлением гетманского уряда). Екатерина Великая в 1764-м вынудила уйти последнего гетмана Малороссии Кирилла Разумовского в отставку. Затем создала так называемую «Вторую Малороссийскую коллегию», во главе с Румянцевым, «который с той поры в качестве «главного малороссийского командира» заправлял делами Малороссии… с такими обширными полномочиями, которые приравнивали его власть к власти гетманской… Румянцев был умным толкователем и надежным исполнителем планов Екатерины… тем более надежным, что в его характере было много терпимости и спокойной осторожности» (историк Ефименко).

Михаил Грушевский писал о графе Петре Румянцеве так: «Талантливый генерал, обнаруживший недюжинные административные способности».

Первым делом Румянцев приказал составить подробное описание вверенной ему территории — знаменитую «Румянцевскую опись», уникальный источник по истории Украины. По его указанию принимались меры по улучшению почтовой службы, судебного дела, взимания налогов и т. п. Особенно он запомнился активной борьбой с пьянством в Малороссии, «пороком столь мерзким, от которого текут наибольшие злые дела». Правда, сейчас можно услышать заявления насчет того, что, дескать, пьянство было привнесено на Украину москалями. Непонятно тогда, с чем же в середине XVIII века боролся Румянцев…

Много хлопот доставил ему 1767 год, когда Екатерина, еще баловавшаяся «просвещенным абсолютизмом», созвала своеобразный предпарламент, «Комиссию уложения». Предполагалось, что представители всех русских земель и сословий выберут депутатов и те выразят интересы и чаяния своих, как сейчас принято говорить, избирателей. Малороссийская депутация неожиданно проявила строптивость и усиленное стремление к восстановлению гетманских порядков и автономии.

Это страшно не понравилось Екатерине. Перед Румянцевым была поставлена задача справиться с «желаниями, несходственными с общим добром». Можно предположить, что Румянцев уже в то время заметил одну особенность местной знати, точнее, верхушки малороссийского общества — ее неуемное тяготение ко всякого рода чинам, званиям, портфелям, льготам и привилегиям. Во имя этой страсти к «шляхетским привилеям» казачья старшина могла предать (и предавала не раз) свою веру и свой народ. По мнению крупнейшего историка «самостийничества» Николая Ульянова, именно эта страсть всегда лежала в основе украинского национализма. Где больше всего можно получить чинов и портфелей, как не в своей державе?

МАЛОРУССКОЕ «ЖЕЛАНИЕ К ЧИНАМ»

Лично и через своих агентов Румянцев активно использовал это малороссийское «великое желание к чинам, а особливо к жалованью». Он доказывал петербургскому правительству, что пожалование малороссийского шляхетства «классными чинами, к которым оно, это шляхетство, имеет ревность» в конечном итоге переломит тягу к «самостийности» и «возбудит патриотизм к общему отечеству».

«Румянцев, — пишет Ефименко, — взял на себя миссию подготовить Малороссию к принятию общерусских порядков и успешно с ней справился. Полтора десятка лет после созыва комиссии прошли для Малороссии совершенно тихо, без всяких реформ или каких-нибудь крупных и заметных мероприятий со стороны правительства, но в то же время шла деятельная подготовка, направленная умелой рукой Румянцева. Он выдвигал на ответственные посты умелых и способных людей, расположенных сделаться сторонниками новых порядков, и в то же время употреблял все усилия, чтобы приручить шляхетство — ту привилегированную массу, которая упорно держалась за старину, между прочим и из страха за свою привилегированность».

Строго говоря, своей знати в Малороссии не было. Позиция российского Сената была предельно ясна: «В Малой России дворян нет». Потому по определению дети малороссийской старшины, к примеру, не принимались в Кадетский корпус как недворяне. Петр Александрович Румянцев добился изменения этого правила и просил, чтобы у выходцев из Малороссии не требовали документ о благородном происхождении, поскольку «в прежние времена господствовавшей здесь простоты… затмилось благородство многих фамилий». Румянцев предложил верить старшине на слово, когда та доказывала, что происходит не от пришедшего в Запорожье со всей Европы сброда, а от польских знатных родов.

Румянцев в письмах Екатерине II рассказывал, что малороссийское шляхтичи очень любили разоблачать друг друга и отрицать наличие дворянского звания у соседа. Тогда обиженный вставал и начинал перечислять всех крупных вельмож — своих земляков, ведущих род либо «от мещан», либо «от евреев». Благодаря Румянцеву царское правительство на все это смотрело сквозь пальцы…

Так, спекулируя на изначальном гипертрофированном чванстве, Петру Румянцеву удалось купить расположение местной верхушки. А уважение простого народа было завоевано наведением порядка и ограничением произвола, творимого малороссийской знатью, «беззаконного и корыстолюбивого своевольства этих маленьких тиранов», по словам Екатерины. Любопытно, почему самим выходцам из Малороссии никогда не удавалось на сколько-нибудь значительный срок водворить здесь порядок?

Так незаметно пришли 1780-е годы, а с ними грянули и реформы. В 1782-м в Малороссии введено было Положение о губерниях, в следующем году издан указ, запрещающий вольные крестьянские переходы, тогда же казачьи полки были преобразованы в регулярные.

«Этих трех указов было достаточно, чтобы преобразовать традиционный строй территории в общерусский, историческая Малороссия перестала существовать», — резюмирует Ефименко. Благодаря этим указам на Украине вводился штат общерусских губернских учреждений, ликвидировалось казачество как сословие и традиционное деление края на полки, унифицировались социальные отношения.

Историки-«самостийники» усиленно пытаются в этот момент украинской истории вставить какие-то эпизоды, якобы изображающие «активный национальный протест». Дескать, малороссийское общество было против нововведений и шибко возмущалось.

На самом деле, судя по всему, если такого рода эпизоды и случались, то они так и оставались именно эпизодами, выпадающими из общей картины. Даже Грушевский, скрепя сердце вынужден признать: «Украинская старшина в большинстве своем удовольствовалась предоставленными ей сословными правами и выгодами и примирилась с утратою автономии».

Вот вам, собственно говоря, по большому счету и вся пресловутая «жестокая русификация», «деукраинизация», если хотите: украинским зажиточным детишкам позволено было учиться вместе с детьми российских дворян.

Ульянов в своем труде «Происхождение украинского сепаратизма» уделяет место лишь одному из этих судьбоносных указов, а именно о закрепощении малороссийских крестьян, доказывая, что Екатерина лишь упорядочила процесс закабаления казачьей верхушкой своих соплеменников и ввела его в законное русло. Причем шляхетство само настаивало на этом, поскольку тем самым оно приближалось по своему статусу к российском дворянству.

«То был полный конец казачьего уряда, существовавшего около 130 лет, — пишет Ульянов. — Жалели о нем немногие, больше те, кто кормился от него; «моцные» же казаки в массе своей давно превратились в «благородное российское дворянство», ничем от великоросских собратьев не отличавшееся. Состоя на службе в столицах, заседая в Сенате и Синоде, сделавшись генералами, министрами, канцлерами империи, добившись всего, о чем мечтали их предки, они не имели уже причин жалеть о казачьих привилегиях. Из рассадника смут превратились в опору порядка и трона».

Румянцев со своей миссией справился великолепно. Но все это отнюдь не исключало возможности и обратного процесса: почуяв угрозу своему положению, своим чинам и привилегиям, шляхетская верхушка в некий исторический момент вполне могла повернуть вспять и вновь обратить свой взор к «самостийности»…

РУМЯНЦЕВ И ДОНБАСС

В самом начале русско-турецкой войны 1768–1774 годов в задачи возглавляемой Румянцевым 2-й армии входила защита центральных районов России от татарских набегов. Полководец одну часть своих войск расположил в том месте, где в Днепр впадает Самара, а другая часть стояла у Бахмута, к югу от среднего течения Северского Донца.

По условиям Белградского мира 1739 года весь северный берег Азовского моря считался «барьерной» (нейтральной, демилитаризованной) землей. Это не позволяло России использовать азовский берег как естественную границу. Румянцев так писал о неудобстве с точки зрения обороны этой границы: «В ровной и открытой степи, где ничего того нет, что по искусству военному в укрепление себе употребить бы можно, не только частица войска, но и нарочитой корпус не может противостоять силам многочисленным».

В последние дни 1768 года крымские татары по приказу хана Крым-Гирея вторглись в пределы России — в сторону Елисаветграда (нынешнего Кировограда) и Бахмута. Этот последний в истории татарский набег стал формальным началом той русско-турецкой войны.

Именно тогда по указанию Румянцева специально выделенные отряды Второй армии (по-видимому, из корпуса Берга) заняли «барьерные» земли на Азовском побережье, где тотчас же началось восстановление крепостей Азова и Таганрога. Одновременно в устье Дона развернулось создание Донской флотилии, предназначенной для содействия русским войскам во время готовящегося наступления на Крым».

Так последняя часть нынешнего Донбасса вошла в состав России.

Возможно, тогда же Румянцеву пришла в голову мысль переселить христианское население Крыма в только что освобожденные земли Приазовья. Десять лет спустя императрица издала известный манифест, а ученик Румянцева Суворов осуществил переселение греков из Крыма в наши степи.

Петр Александрович Румянцев был женат на Екатерине Михайловне Голицыной, дочери петровского фельдмаршала. Среди его сыновей наиболее известен Николай Петрович Румянцев (1754–1826), видный российский государственный деятель, дипломат, канцлер, основатель Румянцевского музея, переросшего в знаменитую Библиотеку им. Ленина в Москве, одно время считавшуюся крупнейшей библиотекой мира.

Петр Румянцев-Задунайский умер 19 декабря 1796 года в своем имении в Ташане, на Украине. По указу Павла I по всей армии на три дня был объявлен траур. Похоронили полководца в 1797 году в Киево-Печерской Лавре. Надпись на надгробии работы Ивана Мартоса гласила: «Внемли, росс! Пред тобой гроб Задунайского!»

Современники всегда отмечали его честность и стремление служить России и ее государственным интересам.

Блажен, когда стремясь за славою,
Он пользу общую хранил.

Так о Румянцеве в своей оде «Водопад» писал Державин.


20 июля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847