«Мятежный красный лейтенант» и его палач
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №12(398), 2014
«Мятежный красный лейтенант» и его палач
Сергей Косяченко
журналист
Хабаровск
2958
«Мятежный красный лейтенант» и его палач
Памятник лейтенанту Шмидту в Бердянске

Они были ровесниками и даже некоторое время жили в Одессе на одной улице по соседству, а потом учились в одном классе Морского кадетского корпуса. Оба были сыновьями адмиралов, знали друг друга с двенадцати лет и крепко дружили. Потом вместе поступили в Петербурге учиться и даже сидели за одной партой. Но это не все, что их объединяло. Их отцы бок о бок сражались при обороне Севастополя и оба были героями.

Высочайшим приказом в сентябре 1887 года Петр Шмидт и Михаил Ставраки были произведены в мичманы. Прямо скажем, далеко не гении, обыкновенные офицеры. По свидетельству бывшего начальника корпуса адмирала Кригера, «особое прилежание гардемарин Ставраки проявил к изучению точных наук, внимателен к физике в той части, которая касается баллистики, хорошо знает гальванное и минно-взрывное дело. В практическом плавании под парусами грубой матросской работы не чурается, к нижним чинам в обращении отстраненно-ровен, если сохранит это свойство с годами, станет хорошим командиром».

Оба рано потеряли своих отцов, достойно защищавших Россию в Крымской войне на редутах Малахова кургана. Кстати, Шмидт-старший там же, в осажденном Севастополе, познакомился со своей будущей женой, барышней из рода князей Сквирских, обедневшей ветви древних польских королей и литовских великих князей, приехавшей ухаживать за ранеными в госпиталях. От нее-то, наверное, и поистине королевская спесь у будущего лейтенанта. Выше всего в людях их отцы ценили честь и правду и старались эти качества привить своим детям.

Один загнал прежде времени отца в гроб (отец Шмидта умер вскоре после скандальной женитьбы своего непутевого сына на профессиональной проститутке Доминике Павловой от сердечного приступа), другой, оставаясь верным флоту и присяге, заслужил презрение товарищей и проклятие революционной толпы. Пожалуй, самый героический момент в биографии Шмидта – это женитьба на уличной проститутке с целью ее духовного перевоспитания. Петр был начитанным юношей, так что в этом нет ничего удивительного. В русской литературе проститутка – это всегда страдательный, положительный и даже романтический образ. Поскольку в России границы между литературой и жизнью были весьма расплывчатыми, спасением падших женщин стали заниматься не только писатели, но и читатели. Чтобы вернуть проституток к нормальной жизни, романтически настроенные молодые люди на них женились. Такие браки можно считать своеобразной формой хождения в народ. Из филантропических соображений женился на проститутке и Петр Петрович Шмидт. Мода такая была. В публичном доме «Под ключом» некоторое время трудилась вторая жена Некрасова – Викторова. В мемуарной литературе можно найти рассказы о Ходасевиче и Белом, которые кормили в одном из петербургских ресторанов приставшую к ним на улице публичную женщину. Горький описал сцену, когда проститутка заснула на коленях у Блока, а тот долго оберегал ее сон. Однако в офицерской среде этих взглядов не разделяли. Вероятно, в силу косности и недалекости.

Итак, в сентябре 1886 года Петр Шмидт успешно окончил курс учебы и был выпущен из Морского корпуса в чине мичмана на Балтику. Тот выпуск Морского корпуса был на редкость богат именами, оставившими след в отечественной истории. Мичман Дмитрий Толстой впоследствии героически погибнет в Цусимском сражении. Игорь Гиляровский, племянник знаменитого писателя, в 1905 году станет старшим офицером броненосца «Князь Потемкин» и будет убит восставшими матросами. Михаил Ставраки, лучший друг детства и юности Шмидта, старший офицер канонерской лодки «Терец», капитан второго ранга, не даст «красному лейтенанту» в ноябре 1905-го уничтожить Севастополь, а затем будет лично руководить расстрельной командой во время казни Шмидта. Юрий Карказ в том же ноябре 1905 года возглавит сводный офицерский отряд по аресту бунтовщиков с «Очакова», впоследствии за это будет расстрелян матросами в ночь на 27 февраля 1918 года в Крыму. Владимир Лесли честно отвоюет две войны, а в 1917 году станет главным артиллерийским военным специалистом молодого Рабоче-крестьянского Красного флота.

Если Михаил Ставраки достойно тянет лямку молодого офицера, то Петенька Шмидт порхает с корабля на корабль со скандалами в силу страшного самомнения и склочного, неуживчивого характера. Дядя – старший флагман Балтийского флота – помогал по мере сил.

Можно долго описывать послужной список родовитого мичмана, но не будем, – поверьте, список сменяемых названий боевых кораблей более подходит биографии какого-нибудь почтенного адмирала, но никак не юного офицера. Он совершенно неадекватно оценивал действительность. Иногда мнил себя самым ценным офицером флота, затем называл гражданской женой женщину, с которой лишь переписывался. Закончилось все это печально – лейтенант Шмидт назначил себя командующим Черноморским флотом.

Петра Шмидта показывают психиатрам. 21 января 1888 года он отчисляется от должности в шестимесячный отпуск «по болезни с последующим переводом на Черноморский флот по причине не подходящего ему климата». Климата, скорее, психологического – ни на одном корабле мичман не ужился с кают-компанией. 17 июля 1888-го приказом генерал-адмирала по морскому ведомству мичман был переведен из Балтийского в Черноморский флот с зачислением во второй Черноморский флотский Его Королевского Высочества герцога Эдинбургского экипаж.

В том же году мичман Шмидт назначается на эскадру Тихого океана. Дядя решил перевести племянника подальше от столицы, зато на повышенное дальневосточное жалованье.

Шмидту под командование достаются чумазые портовые буксиры вроде владивостокского «Силача», угольные бункеровщики, фарватерные землесосы и прочий «вспомогательный невооруженный состав». Не было разве что фекального лихтера. В 1889 году Петр Шмидт подал прошение на высочайшее имя: «Болезненное мое состояние лишает меня возможности продолжать службу Вашему Императорскому Величеству, а потому прошу уволить меня в отставку».

С 10 марта по 10 апреля 1889-го бравый мичман Петр Шмидт проходил курс лечения в частной лечебнице доктора Савей-Могилевича для нервных и душевнобольных в Москве.

Его дядя – полный адмирал и член Адмиралтейства – становится покровителем своего непутевого племянника. Безденежье заставляет Петра Шмидта через некоторое время вновь проситься во флот. Его вновь взяли на службу. Адмирал Владимир Шмидт срочно отправил племянника на Тихоокеанскую эскадру, препоручив его тогдашнему командующему и своему бывшему воспитаннику контр-адмиралу Григорию Чухнину. Адмирал Шмидт надеялся, что романтика настоящей морской службы, ее боевые будни заставят Петра одуматься. Увы, все вышло совсем иначе. На Тихоокеанской эскадре Шмидт сразу же зарекомендовал себя как неуживчивый человек. За полтора года службы на Дальнем Востоке он сменил практически все корабли эскадры, и на каждом его обязательно изгоняли из кают-компании. Однако Чухнин обещал сенатору-адмиралу заботиться о Шмидте и старался сдержать свое слово. Он же, несмотря на сопротивление офицеров, добился присвоения ему лейтенантского звания, закрыв глаза на очередной громкий скандал. 6 декабря 1895 года высочайшим приказом по морскому ведомству Петр Шмидт был произведен в лейтенанты.

Отправили как-то непутевого офицера служить на канонерскую лодку «Бобр», входившую в состав Сибирской флотилии на Дальнем Востоке и зимовавшую в теплой Японии. Семья поехала за ним, но Петру Петровичу от этого было только хуже. Жена же все его рассуждения и поучения считала придурью, в грош мужа не ставила и открыто ему изменяла. Доминика сняла квартиру по улице Оура, дом № 1, у домовладельца Катаоки. Нашла себе и подругу – жену друга и однокашника своего мужа лейтенанта Михаила Ставраки Надежду. Это единственная семья, которая чету Шмидтов принимала у себя и была ей искренне рада.

Шмидт устроил такой скандал с японцем – хозяином квартиры, что пришлось вмешиваться русскому консулу. Мичман пообещал публично выпороть домовладельца, который по японским традициям не отапливал дом, где проживал семья Шмидт.

В редких работах советских историографов, где стыдливо упоминалась эта история, все валили на супругу Шмидта. Мол, это она виновата, безмозглая проститутка, а он по революционному романтизму не ведал, что творил. Но и это не все. У Шмидта вскоре опять начались ежедневные психические припадки и истерики, а потому его пришлось срочно убрать с канонерской лодки и уложить в соответствующую клинику Ураками в Нагасаки, которой руководил тогдашнее светило японской медицины профессор Куримото. Японские психиатры весьма быстро поставили больному офицеру диагноз «шизофрения, отягченная манией величия», полностью подтвердив аналогичный диагноз российских психиатров.

С 20 февраля по 1 марта1897 года Петр Шмидт находился на лечении в береговом лазарете в Нагасаки, затем был отозван во Владивосток. До конца августа 1897 года он – исполняющий делами старшего штабного офицера ЛД «Надежный». 30 августа 1897-го приказом командира Владивостокского порта контр-адмирала Чухнина «за противодисциплинарные поступки относительно судового командира и за таковой же рапорт, поданный 23 августа, лейтенант Шмидт арестовывается с содержанием на гауптвахте на три недели». 28 октября1897-го следует приказ контр-адмирала: «…Вследствие рапорта лейтенанта Шмидта предлагаю главному доктору владивостокского госпиталя В. Н. Попову назначить комиссию из врачей и при депутате от экипажа освидетельствовать здоровье лейтенанта Шмидта… Акт комиссии предоставить мне».

В августе 1898 года после конфликта с командующим эскадрой Тихого океана наш лейтенант подал прошение об увольнении в запас. И опять на помощь приходит непотопляемый броненосец – дядя. Он добивается для Петра Шмидта отставки, но с правом служить в коммерческом флоте.

А племянника пока ожидало долгое лечение в лучших психиатрических клиниках столицы, в том числе и в знаменитой Калинкиной. Одновременно разладилась и личная жизнь. Жена, громогласно заявив о психической неполноценности мужа, снова вернулась к старому позорному ремеслу. И психически больной Шмидт остался один с малолетним сыном на руках.

Карьера гражданского моряка, в общем-то, удалась. Через iнекоторое время Шмидт стал капитаном, и, надо заметить, неплохим. Однако Русско-японская война твердой рукой прервала карьеру судоводителя призывом на военную службу. Вернувшегося на флот лейтенанта Шмидта, которому тогда было уже под сорок лет, отправили на Балтику. Его назначили старшим офицером угольного транспорта «Иртыш», готовившегося к переходу на тихоокеанский театр военных действий в составе эскадры Рожественского. Это очень тяжело: побывав капитаном, полновластным хозяином корабля и экипажа, снова перейти в чье-то подчинение. Боевого запала старого военного хватило только до Порт-Саида, где лейтенант Шмидт был списан по болезни, и нет этому поступку никакого объяснения.

Тем более что на эскадре было немало других больных офицеров, тех, кого историки именуют реакционерами и консерваторами, но ни один из них не бросил своих товарищей, все они разделили мученическую судьбу вместе с матросами, исполнив до конца свой долг. А вот лейтенант Петр Шмидт поступил иначе. Думается, как человек далеко не глупый, Шмидт понимал, что после уничтожения японцами порт-артурской эскадры (списание его с корабля произошло буквально через несколько дней после получения известия о гибели наших кораблей в Порт-Артуре) у Второй эскадры нет никаких шансов на успех. Она просто обречена на истребление. Да, все обстояло именно так, но ведь это понимали и все остальные. Понимали, но остались. В Цусимском сражении героически погибнет и военный транспорт «Иртыш» с большей частью команды...

Вполне возможно, что здесь не обошлось и без участия всесильного дядюшки. Понять старого адмирала можно. Дело в том, что к этому времени один из младших братьев Шмидта уже погиб на броненосце «Петропавловск» вместе с вице-адмиралом Макаровым, а второй, тяжело раненный в штыковых атаках, находился в японском плену. А тут еще и третий племянник... Ну, разве не дрогнет сердце у родного дяди!

К этому времени капитан второго ранга Михаил Ставраки служил на Черноморском флоте в должности старшего офицера канонерской лодки «Терец», однотипной с погибшим вместе с «Варягом» в бухте Чемульпо «Корейцем». На тот же Черноморский флот адмирал Шмидт и пристроил своего племянничка. Лейтенант был назначен командиром миноносца № 253, базировавшегося в Измаиле для патрулирования на Дунае. Так как на Измаиле базировалось сразу два миноносца, Шмидт, как старший по возрасту из двух командиров (многие однокашники его к этому времени давно были уже капитанами второго ранга), назначается старшим начальником этого маленького отряда. Лейтенант Шмидт сочувствует начавшейся революции. Но сочувствие это выражается как-то странно. Он похищает казенные деньги, предназначенные для тех самых бесправных матросов, которых революционеры вроде бы должны защищать. Позже Шмидт оправдывался, что деньги, мол, потерял. И снова появляется вездесущий ангел-хранитель – дядя, который покрывает растрату. Неужели адмирал Шмидт не читал законов империи, по которым племянника надо было судить и отправить на каторгу куда-нибудь в Нерчинск, где ему было самое место? Вы не поверите – не читал! Зачем ему читать законы? К тому времени уже сенатор Шмидт эти самые законы писал!

Но чаша терпения переполнилась – лейтенанта вышибают в отставку уже окончательно. По установившейся традиции офицеры, уходя в отставку, получали пенсию на чин выше и носили погоны следующего чина, но с поперечной полоской из галуна. Наш Шмидт капитана второго ранга, разумеется, не получил, но купил погоны и тут же их нацепил на себя. Затем ударился в политику.

В отличие от своего бывшего друга, Ставраки старался быть подальше от политики, зная, что она не только квинтэссенция экономики, но и довольно паршивая и опасная штука. К тому же очень часто приводящая к летальным исходам тех, кто полагает, что в нее можно играть, пытаясь с налету оседлать самый ее гребень.

Советским историкам нелегко было писать, какой матерый человечище взял в свои руки вожжи руководства восстанием матросов. Следовало явить народу лик лидера, красавца, прекрасного семьянина и оратора. С последним пунктом было тяжело. Выступал Шмидт на митингах сумбурно, бестолково, часто срываясь на крик, впадал в истерику. С остальными – тоже. Разведенный муж неграмотной проститутки – как-то не очень звучит, согласитесь. Уж слишком необходимый портрет отличался от оригинала.

В роли матросского вождя самозваному капитану второго ранга слишком легко было умаслить свою манию величия на почве «елки-палки, я же Великое Добро, а все вокруг на меня просто молиться должны!».

Не будем подробно описывать ход восстания на «Очакове» – это уже сделано десятки раз. Остановимся лишь на конкретных действиях антиподов – лейтенанта Шмидта и капитана второго ранга Ставраки. На предложение сложить оружие мятежный неврастеник Шмидт отвечает: сдаваться он не намерен и будет вести переговоры только со своими однокашниками по Морскому корпусу. Адмирал Чухнин, к тому времени командующий Черноморским флотом, принимает это условие. К Шмидту тут же отправляются несколько его бывших соучеников-офицеров. Но, едва вступив на палубу «Очакова», все однокашники сразу же объявляются заложниками, как и не успевшие покинуть крейсер очаковские, а также офицеры, захваченные на ряде других кораблей. После этого Шмидт передает Чухнину, что после каждого выстрела по крейсеру он будет вешать на реях по офицеру, и распоряжается подвести к борту «Очакова» минный транспорт «Буг», который на тот момент был загружен тремя сотнями боевых мин (это 1200 пудов пироксилина), чтобы с его помощью шантажировать адмирала и обезопасить себя от обстрела эскадрой. По существу, заложником «красного лейтенанта» должен был стать весь Севастополь!

План простой, как молоток, но, как показывает практика, работают именно простые планы. Чем больше деталей, тем больше вероятность, что что-то пойдет не так. Трудно себе даже представить, что бы случилось, если бы «красному лейтенанту» удалось исполнить свой замысел. В случае гигантского взрыва число погибших измерялось бы тысячами. Но этот замысел Шмидта, видимо, разгадал Ставраки. Во всяком случае, именно с канонерской лодки «Терец» «Буг» и пытавшиеся его буксировать катера мятежников были атакованы. Мятежный крейсер попытался высадить десант, но канонерка под командованием Ставраки перехватила и пустила на дно буксиры с очаковским десантом. При первых же выстрелах революционные матросы минного транспорта попросту попрыгали за борт – кому охота рисковать жизнью на судне, чьи трюмы доверху забиты боевыми минами? Вырвавшимся из-под ареста офицерам «Буга» удалось быстро затопить свой корабль и лишить мятежного лейтенанта столь большого козыря.

После подавления бунта суд под председательством георгиевского кавалера капитана первого ранга Беляева, бывшего командира геройского «Корейца», приговорил Шмидта к расстрелу. 17 февраля 1906 года приговор в окончательной форме был объявлен. «Отставного лейтенанта Петра Шмидта лишить прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение. Старшего баталера Сергея Частника, комендора Никиту Антоненко и машиниста Александра Гладкова исключить из службы с лишением воинского звания, лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через расстреляние». Командовал казнью бывший друг лейтенанта Михаил Михайлович Ставраки.

Судьба его сложилась так: вскоре после войны и революции офицеры лодки «Терец» высказали командиру (А. К. Цвингману) обвинение, кажется, в склонении кого-то к мужеложству. Так как доказательств не нашлось, их вышибли со службы.

В «Книге истории Ай-Тодорского маяка» есть любопытная запись, на которую многие годы старались не обращать внимания, а тем более предавать огласке: «В период с 7 октября 1911 года по 1913 год смотритель маяка Ай-Тодор Ставраки Михаил Михайлович, отставной капитан 2-го ранга. Смотритель маяка по вольному найму». В 1913 году Ставраки был переведен на должность помощника военного губернатора тыловой базы Мариупольского района. Маяк передали коллежскому секретарю, затем титулярному советнику на действительной службе Михаилу Рыжову. В 1917 году (это уже из приговора военной коллегии Верховного суда РСФСР) по распоряжению Центрофлота был начальником обороны и командиром брандвахты в Батуми, где и пребывал на разных командных должностях как при английской оккупации, так и при грузинском правительстве меньшевиков. С приходом в Батуми советской власти весной 1921 года был назначен начальником управления по обеспечению безопасности кораблевождения Батумского укрепленного района и смотрителем маяков. Эту должность занимал до ареста 29 июня 1922 года. Причиной ареста 56-летнего смотрителя послужила, как сказано в приговоре, «установленная проверкой преступная халатность, выразившаяся в неведении отчетности в целях сокрытия растраты вверенного ему имущества – спирта и керосина, отпускавшихся на освещение маяков...».

Хочу сразу оговориться, ни одно из обвинений в злоупотреблении служебным положением впоследствии не подтвердилось. Здесь-то большевистские ревизоры и выяснили (хотя этого он и не скрывал), что это тот самый Ставраки, который командовал расстрелом очаковцев в марте 1906 года на острове Березань. Ставраки был немедленно доставлен в Севастополь и там по решению выездной сессии военной коллегии Верховного суда РСФСР 3 апреля 1923 приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Приговор воспринял спокойно.

Во время суда над Михаилом Ставраки перед ним на стене повесили огромный портрет Шмидта, так сказать, для психологического воздействия. На судебных заседаниях военного трибунала показания давал скупо, но точно, не вступая в полемику. На вопрос следователя, сожалеет ли о расстреле Шмидта и его товарищей, ответил коротко: «Это не ваше дело!»

Верховный суд России спустя почти век реабилитировал Михаила Ставраки, командовавшего расстрелом «легендарного революционера» лейтенанта Петра Шмидта.


30 мая 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847