В июле 1696 года под натиском русской армии пал Азов. Осенью по этому случаю в Москве состоялась «триумфания», а по окончании празднества, 20 октября того же года, состоялось, как бы мы теперь сказали, заседание Боярской думы. Петр приготовил к нему записку с витиеватым названием: «Статьи удобные, которые принадлежат к взятой крепости или фартеции турок Азова». В ней молодой царь писал: «Воевать морем, понеже зело близко и удобно многократ паче, нежели сухим путем. К сему же потребен есть флот или караван морской, в сорок или вяще судов состоящий, о чем надобно положить не испустя времени: сколько каких судов и со много ли дворов и торгов и где делать?» Дума сочла требование Петра резонным и потому постановила: «Октябрь, в двадцатый день приговорено: Морским судам быть, а скольким, о том справитца о числе крестьянских дворов, что за духовными изо всяких чинов людьми, о том выписать и доложить не замолчав». Так было законодательно закреплено решение о строительстве Российского Флота.

Попытки создать в России флот предпринимались и раньше. Некоторые ученые предполагают, что поморы ходили на своих кочах гораздо дальше Груманта (Шпицбергена) и даже заходили в Америку. Но кочи были торгово-промысловыми судами, а Центральный военно-морской музей (ЦВММ) рассказывает об истории военного флота нашей Родины.

Первый русский корабль «Орел» построили на Оке еще в бытность царя Алексея Михайловича, в 1668 году. Им управляли капитан и двадцать два матроса. Еще «Орел» принимал на борт тридцать пять стрельцов – это были предтечи нынешней морской пехоты, вооруженные двадцатью двумя пищалями. Для первых военных плавателей по водам даже написали «статьи артикульные», или «корабельного строя письмо», – прообраз флотского устава. Три их главных статьи гласили: «Всяк должен стать в своем месте, где кому приказано, и никто же да не отступит от своего места под великим наказанием»; «Никто же не дерзнет от неприятеля отвращаться, и никто ж не осмелится своих от битвы отговаривать или людей от смелости приводить в робость»; «Буде же обрящет капитан во благо от неприятеля отступить, и то бы все порядком и устройством учинено было».

Вскоре корабль отправили в Астрахань – для охраны купеческих караванов на Каспийском море, однако в 1670 году «Орел» захватили «бойцы» Стеньки Разина и поставили его на прикол в одну из проток устья Волги, где он и завершил свой недолгий путь. Биографию же русского флота можно начать и с ботика «Святой Николай», названного так в честь чудотворца – покровителя моряков. Петр нашел его в дедовом сарае еще в 1688 году. Отремонтированное суденышко, с 1940 года хранящееся в залах ЦВММ, навсегда привязало будущего императора к морю – хотя и плавало поначалу в Просяном пруду подмосковного Измайлова. Забегая вперед, скажем: «Святому Николаю» довелось вкусить и настоящего моря. 11 августа 1723 года ботик принял участие в смотре Балтийского флота, посвященном второй годовщине подписания Ништадтского мира, завершившего победоносную для России Северную войну. Вот как вспоминал об этом петровский механик Андрей Нартов: «Ботик был отправлен в Кронштадт, где от всего флота прибытие оного пальбою и другими морскими почестями поздравлено и в память величайших от сего ботика на море успехов торжествовано».

Вскоре Петр понял, что пруд для него мал, и устремился на Плещеево озеро близ Переяславля-Залесского. Этот водоем был значительно больше подмосковного – площадью около пятидесяти квадратных километров и глубиной местами до двадцати пяти метров. На его берегах и выросла Потешная флотилия – прообраз русского военного флота. Шестнадцатилетний Петр в 1688 году выстроил на Плещеевом два малых фрегата и три яхты, а к 1692 году флотилия насчитывала уже около ста различных судов! Самым крупным из них стал 30-пушечный фрегат «Марс». Тогда же были устроены маневры со стрельбой и высадкой десанта.

Но мог ли быстро возмужавший Петр ограничиться «потешными» учениями на пресноводном озере? И он покидает эти места, оставив в 1722 году переяславским воеводам указ: «Надлежит вам беречь остатки кораблей, яхт и галеры, а буде опустите, то взыскано будет на вас и на потомков ваших...» Увы, не исполнили местные власти царский указ: в 1783 году потешная флотилия сгорела. Уцелели только «Святой Николай» и ботик «Фортуна», который ныне хранится в селе Веськово.

После Потешной флотилии пора было браться за строительство настоящих морских кораблей, и Петр мчится в Архангельск – северный город, знаменитый своими мореходами. Там 18 сентября 1693 года он закладывает первый корабль «Святой Павел», который вскоре спускают на воду. А уже летом 1694 года «Святой Павел» под русским государственным флагом отправляется в Голландию с грузом смолы, леса и хлеба.

На Соломбальском острове Петр строит еще два военных корабля и третий заказывает в Голландии. Однако новый флот все равно слишком мал и годится только для того, чтобы встречать и провожать купеческие суда. К тому же Белое море слишком холодное и суровое, судоходство в нем ограничено. И тогда Петр направляет все свои усилия в южные пределы Российского государства.

Первый поход на Азов, как известно, закончился неудачей. Однако это не обескуражило молодого царя. Он понимает, что без поддержки с моря турецкую крепость взять невозможно. И в 1695 году в Воронеже начинается строительство новых военных кораблей. Регулярный Российский флот строился «кумпанствами», в которые были сгруппированы дворянство и духовенство. В обязанности кумпанств входили строительство, вооружение, содержание и ремонт кораблей. Духовенство должно было построить один корабль от восьми тысяч дворов, дворянство – от десяти тысяч дворов. Дворяне, имевшие во владении менее ста дворов, вносили ежегодно по полтине с каждого двора. 11 декабря 1696 года был издан указ о постройке двенадцати кораблей купечеством, посадскими людьми и иностранными купцами. Всего кумпанства были обязаны построить пятьдесят два корабля разных рангов, в том числе и галеры. На деньги, собранные у населения, корабли строило государство.

По голландскому образцу на верфях строятся двадцать две галеры, способные принять на борт до ста семидесяти человек, каждая вооружена несколькими пятифунтовыми пушками. На воронежских верфях закладываются и два 36-пушечных корабля – «Апостол Петр» и «Апостол Павел». Для судостроительных работ – начиная с рубки леса и кончая спуском судов на воду – мобилизовано двадцать шесть тысяч человек!

И вот в мае 1696 года на Азов по реке Дон двинулся первый отряд в составе восьми галер. Головным кораблем по имени «Принципиум» командовал сам Петр. Вскоре к нему присоединились и остальные суда – всего в Азовском походе приняли участие помянутые выше два корабля, двадцать три галеры, четыре брандера, около тысячи трехсот стругов, морских лодок и плотов. Гребцами на галерах стали петровские солдаты Семеновского и Преображенского полков. 27 мая Азов был блокирован с моря, а уже 28-го – и с суши.

Две недели спустя, а точнее – 14 июня, к крепости подошла сильная турецкая эскадра. В ее составе было шесть линейных кораблей и семнадцать галер, имевших на борту четыре тысячи солдат. В устье Дона произошло несколько мелких стычек, после чего турки решили высадить десант в поддержку осажденного гарнизона. Но, заприметив, что русский флот снимается с якорей, они уклонились от боя. Через десять дней эскадра, так и не совершив никаких действий в поддержку своих соотечественников, запертых в Азове, ушла восвояси.

18 июля 1696 года Азов, не выдержав осады с суши и с моря, пал. Вряд ли эту крепость смог бы одолеть только сухопутный отряд – большой полк воеводы Алексея Семеновича Шеина, насчитывавший семьдесят пять тысяч воинов. Поддержка флота оказалась решающей. Для России эта победа означала установление господства над Азовским морем и стала первой в борьбе за выходы к морям, одержанной Россией в результате совместных действий армии и флота, ускорившей окончание войны с Турцией (1686–1700) и заключение Константинопольского мирного договора в 1700 году. Азовский поход 1696 года показал возросшую роль флота в войне, что явилось началом превращения России в морскую державу.

В августе 1699 года из Керчи в Константинополь отправился 46-пушечный корабль «Крепость» с думным дьяком Емельяном Игнатьевичем Украинцевым на борту: посольство должно было не только настоять на заключении мирного договора с Турцией, но и продемонстрировать силу русского флота на Черном море. Девизом корабля были слова: «Бьют меня, но и подкрепляют», а в начале похода его сопровождали корабли эскадры генерал-адмирала Федора Алексеевича Головина.

Поначалу турки решительно выступали против того, чтобы русское посольство отправилось в столицу Порты морем, и настаивали на том, чтобы Украинцев с посольством отправились в Турцию «сухим путем». Одиннадцать дней тянулись переговоры, и только решительность адмирала Крюйса, заявившего, что «русским будет проще отыскать дорогу от Керчи до Константинополя, чем туркам в обратном направлении», заставила турецких чинуш согласиться на демонстрацию русского военного флага у берегов Оттоманской империи.

11 декабря 1696 года в Москве был создан «Приказ воинского морского флота». Это ведомство – по-нынешнему министерство – возглавил Федор Алексеевич Головин. В 1700 году его переименовали в «Приказ воинских морских дел», руководить которым стал генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин. В 1708 году это ведомство переименовали в Адмиралтейский приказ, которому было вменено в обязанность ведать строительством, вооружением и снабжением флота. В 1712 году, когда кораблестроение в Санкт-Петербурге стало набирать силу, приказ преобразовали в хозяйственный орган – Московскую адмиралтейскую канцелярию, а его функции передали Петербургской адмиралтейской канцелярии, просуществовавшей до 1723 года, и Канцелярии Воинского Морского Флота.

Петербургская адмиралтейская канцелярия занималась кораблестроением, вооружением, снабжением и ремонтом военных судов. Ее первым начальником с 1707 по 1712 годы был сподвижник Петра, адмиралтейств-советник Александр Васильевич Кикин, позднее впавший в немилость из-за близости к царевичу Алексею и жестоко казненный в 1718 году.

Канцелярия Воинского Морского Флота подчинялась генерал-адмиралу Апраксину. В ее функции входили комплектование флота, обмундирование, денежное и медицинское обеспечение личного состава, а также правовые обязанности. Московская адмиралтейская канцелярия заведовала сбором денег для нужд флота, заводами, поставками, заказами, лесным двором, складами припасов, Навигацкой школой. В 1715 году Петр I создал Морской комиссариат, распределив обязанности между вице-адмиралом Корнелием Ивановичем Крюйсом и генерал-майором Григорием Петровичем Чернышевым. Первый заведовал судостроением, артиллерией, ластовыми судами адмиралтейства и лесопильными предприятиями. Чернышеву же подчинялся весь личный состав флота, госпитали, аптеки, он также распоряжался провиантом, поставляемым из губерний, и всеми доходами ведомства. Кроме того, была учреждена должность обер-комиссара для заведования строениями морского ведомства, деньгами, предназначавшимися на подряды, на покупки для флота и верфей, на жалованье служащим и подрядный провиант. С дальнейшим ростом флота в Санкт-Петербурге помимо Канцелярии Воинского Морского Флота и Петербургской адмиралтейской канцелярии были образованы провиантская, мундирная, экипажеская, обер-сарваерская (кораблестроительная) конторы, счетная и лесная канцелярии. В 1723 году все канцелярии были переименованы в конторы и вошли в состав Адмиралтейств-коллегий. Так окончательно сформировалась структура управления кораблестроением и эксплуатацией флота.

Однако вернемся к первым годам флотского строительства. Черное море все еще продолжало оставаться внутренним водоемом Османской империи. Южное направление оказалось куда как менее перспективным, нежели западное: воды Балтики прямиком вели в Европу, тогда как из Черного моря надо было прорываться через Босфор и Дарданеллы, а выход в океан запирали Геркулесовы столбы – Гибралтарский пролив. Белое море также не давало надежного выхода в Европу: полгода, а то и более, его сковывает лед. А незамерзающий Мурманский морской порт в Кольском заливе был основан только в 1915 году.

Разумный выход оставался только один – кратчайшим путем в Европу и на просторы Мирового океана через Балтийское море. С этой целью началось активное строительство Российского морского флота на Ладожском и Онежском озерах, а с основанием Петербурга – и на берегах Финского залива. Главным инструментом, с помощью которого удалось прорубить морское окно в Европу, стала Адмиралтейская верфь, строительство которой на левом берегу Невы началось 5 ноября 1704 года.

Пять лет на ней строились преимущественно небольшие суда – прамы, бригантины и шнявы, но в 1709 году был заложен первый русский линейный корабль – 54-пушечная «Полтава». Всего же за время царствования Петра I на Адмиралтейской верфи построили двадцать три корабля и более двух сотен галер. Особого внимания заслуживает продемонстрированное на верфи в 1725 году первое «потаенное огненное судно большого корпуса» – подводная лодка, сконструированная крестьянином Ефимом Никоновым. Увы, смерть Петра Великого означала конец этого замечательного проекта.

Кстати, о проектах: в XVIII веке, прежде чем приступить к постройке корабля, создавали его проектную модель. Если спущенное на воду судно показало отличные мореходные качества, то по его образцу закладывались новые корабли. Тут и шли в дело не только чертежи, но и эти самые проектные модели. Петр, фактическим детищем которого стало российское судостроение, еще в 1709 году организовал на Адмиралтейских верфях «модель-камеру», а в 1722 году был создан «Регламент о управлении адмиралтейства и верфи». В 25-м пункте 20-й главы этого обширного документа говорилось: «Когда зачнут который корабль строить, то надлежит приказать тому мастеру, кто корабль строит, сделать половинчатую модель (то есть в разрезе. – В.С.) на доске, и оную купно с чертежом по спуске корабля, отдать в коллегию Адмиралтейскую». Это правило долгие годы соблюдалось самым строжайшим образом.

На протяжении практически всего XVIII века «модель-камера» служила важнейшим подспорьем в судостроении. Так, к середине века в ней хранилось несколько десятков моделей и механизмов, а также почти полтысячи чертежей, планов и карт. Сохранялись они бережно и в случае необходимости выдавались на руки мастерам и проектировщикам исключительно под особую запись в соответствующем инвентарном журнале. Здесь для создания нового проекта можно было получить нужный чертеж или модель, карту для разработки плана морского сражения или маршрута научно-исследовательской экспедиции, план строительства адмиралтейского объекта. К началу XIX века такой способ хранения и использования документации утратил свою значимость: на смену модельным копиям пришел математический расчет. Казалось, «модель-камера» должна была захиреть – но она стала памятником судостроительной мысли, сокровищницей декоративно-прикладного искусства и исторической реликвией, которой ныне по праву гордится ЦВММ. Всего в стенах музея хранится около восьмидесяти моделей кораблей петровского времени.

Каждый раз, когда речь заходит о парусном флоте, невольно на ум приходят незабываемые пушкинские строки:

Так дремлет недвижим
корабль в недвижной влаге,
Но чу! – матросы вдруг
кидаются, ползут
Вверх, вниз – и паруса
надулись, ветра полны;
Громада двинулась
и рассекает волны.

Нет никакого сомнения в том, что Петр ценил флот в первую очередь как инструмент своей государственной политики. Но точно так же не следует сомневаться в том, что он, как истинный ценитель прекрасного, не мог не наслаждаться великолепием парусников. Известно, что в 1698 году, во время пребывания в Англии, по приглашению короля Вильгельма III, царь присутствовал в Портсмуте на маневрах флота и последовавшем после них параде. Год спустя, в начале августа 1696 года, Петр, провожая посла Украинцева в Турцию, устроил на рейде Таганрога для только что народившегося Азовского флота «забавный бой» и смотр кораблей. А в 1714 году, после славного Гангутского сражения, морской парад впервые состоялся в юном Петербурге. Достоен упоминания и тот факт, что в нем приняли участие одиннадцать захваченных шведских судов с частично уцелевшими экипажами.

Красоту строя парусных кораблей великолепно продемонстрировал Михаил Ромм в знаменитой кинодилогии «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы»: незабываемые кадры привлекли внимание даже пресыщенных голливудских киношников! Сейчас эти фильмы смотрятся как ожившие картины русских и европейских художников-маринистов. Всего коллекция живописи, графики, скульптуры ЦВММ насчитывает почти шестьдесят тысяч единиц хранения. Среди них – настоящие жемчужины. Это картины Константина Ивановича Айвазовского «Фрегат под парусом» (1838), «Кронштадтский рейд» (1840), «Ревель» (1844) и многие другие. В музее также хранятся и экспонируются картины передвижника Александра Карловича Беггрова, мариниста Льва Феликсовича Лагорио, Алексея Петровича Боголюбова, который сам себя называл «моряком-художником». Эти и другие маринисты отразили необыкновенную красоту российского парусного флота.

При Петре I был создан регулярный флот России. Всего кораблестроители спустили на воду сто одиннадцать линейных кораблей, тридцать восемь фрегатов, шестьдесят бригантин, восемь шняв, шестьдесят семь крупных галер, значительное количество скампавей, бомбардирских кораблей, брандеров, шмаков, прамов, до трех сотен транспортных и множество мелких судов. По боевым и мореходным качествам русские линейные корабли, лучшими из которых стали «Лесное» и «Ингерманланд», начали строить с 1708 года, причем они не уступали иностранным, а галеры успешно действовали в шхерных районах Балтийского моря против шведских кораблей. Флот вырос и окреп!

Окончание следует