Князь Дмитрий Голицын: двуликий Янус России
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №19(535), 2019
Князь Дмитрий Голицын: двуликий Янус России
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
3678
Князь Дмитрий Голицын: двуликий Янус России
Князь Дмитрий Михайлович Голицын

В фигуре князя Дмитрия Михайловича Голицына отразились все контрасты, которые были характерны для эпохи Петра Великого: прогрессивные реформы вели к ломке привычного жизненного уклада, экономический рост сочетался с резким обнищанием населения, а внешнее заимствование западного образа жизни не меняло сути русского самодержавия. Личность князя была столь же противоречива. Не случайно Дмитрий Корсаков характеризовал его как «двуликого Януса, стоящего на рубеже двух эпох нашей цивилизации – московской и европейской. Одним лицом своим он задумчиво смотрит в былое Руси, другим – самонадеянно приветствует ее грядущее».    

Дмитрий Михайлович Голицын родился в 1665 года в семье, ведущей генеалогию от великого князя литовского Гедимина. Еще в XIV веке многие Гедиминовичи перешли на русскую службу, составив влиятельную прослойку при дворе московских правителей.  

Один из Голицыных – князь Василий Васильевич был любимцем царевны Софьи и, после прихода к власти Петра I, отправился в сибирскую ссылку. Впрочем, это почти не отразилось на судьбах других представителей семейства, многие из которых успешно служили новому государю.

В гнезде Петровом

Дмитрий Михайлович, подобно другим представителям старой знати, скептично относился к петровским реформам. И дело заключалось вовсе не в его «дремучести». Он знал несколько языков, и многие современники считали его «разумнейшим человеком своего века». И вот этот «разумнейший человек» считал, что реформы в России можно осуществлять не столь резко и с меньшими жертвами. Царь же, хоть и не соглашался с князем, делал все, чтобы заставить его как можно активнее участвовать в своих преобразованиях…

В 1696 году князь женился на княжне Анне Одоевской, в браке с которой у него родились дочь и два сына. Вскоре после рождения первенца «по высочайшему указу» в числе сорока других стольников Голицын отправился в Италию «изучать морскую науку». Правда, заставить 32-летнего мужа скакать по вантам не получилось. Петр и сам понял, что Дмитрий Михайлович с его умом и эрудицией больше пригоден для дипломатической службы. Князя произвели в капитаны гвардии и послали в Константинополь урегулировать спорные вопросы, связанные с судоходством на Черном море. По возвращении Голицын в 1707 году был назначен воеводой в Киеве. В отличии от царя он довольно быстро раскусил Мазепу и принял ряд мер, минимизировавших ущерб от его предательства.

После Полтавской битвы Дмитрий Михайлович стал губернатором Малороссии, занявшись главным образом административным управлением края. Однако государственные заботы не мешали ему заниматься научными изысканиями. Будучи страстным библиофилом, он активно приобретал всевозможные редкие издания. Вскоре библиотека Голицына стала считаться лучшей в России. В ней были и труды античных авторов, и русские летописи, и работы философов Нового времени – Макиавелли, Гуго Гроция, Локка и так далее.   

Некоторых из этих философов скорее можно назвать политологами; ведь рассуждали они не столько о смысле бытия, сколько о вполне конкретных вопросах – системах государственного устройства, хороших и плохих правителях и, наконец, взаимоотношениях народа и власти. Все эти рассуждения не проходили мимо внимания князя и повлияли на формирование его собственной политической платформы.

Со временем Голицын все больше склонялся к мысли о необходимости ограничить самодержавие. При этом он понимал, что осуществить нечто подобное при таком сильном правителе, как Петр I, нереально. Другое дело – если бы на престол вступил его сын Алексей Петрович…

В паутине интриг

Голицын начал сближаться с царевичем, но, как только Алексей вступил в открытый конфликт с отцом, быстро свернул отношения. Осторожность оказалась не лишней, так как царевича вскоре обвинили в государственной измене и «уморили» в Петропавловской крепости. Многим влиятельным сановникам это «дело» стоило успешной карьеры. Дмитрий Михайлович, судя по всему, также оказался на подозрении, но Петр ограничился тем, что просто держал его под присмотром. В 1718 году князя вызвали в Петербург, ввели в состав Сената и назначили президентом Камер-коллегии. Правда, через четыре года Голицын все-таки попал под следствие в связи с делом Шафирова (обличенного в казнокрадстве). Дмитрий Михайлович шесть месяцев отсидел в тюрьме и вышел на свободу лишь благодаря заступничеству жены Петра I – Екатерины. 

Понимая шаткость своего положения, императрица пыталась сблизиться с представителями «старой знати». А за спиной Дмитрия Михайлович стоял еще и его брат Михаил – один из лучших полководцев Петровской эпохи. Именно поэтому после своего восшествия на престол в 1725 году она не только присвоила князю чин действительного тайного советника, но и ввела его в состав высшего государственного органа – Верховного тайного совета. Одновременно Дмитрий Михайлович возглавил Коммерц-колегию и целых четыре года руководил всей российской экономикой. Принятые по его настоянию указы способствовали развитию торговли, отмене ряда государственных монополий, снижению таможенных тарифов. Страна, жившая в режиме «чрезвычайного положения», наконец-то вздохнула посвободнее.

Еще больше упрочилось положение Голицына после того, как в 1727 году императором стал сын царевича Алексея – Петр II. Дмитрия Михайловича наградили орденами Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского. Теперь, наряду с канцлером Гаврилой Головкиным, вице-канцлером Андреем Остерманом и генерал-адмиралом Федором Апраксиным, он стал одним из наиболее влиятельных сановников империи. Правда, конкуренцию этим четырем членам Верховного тайного совета составлял пятый – князь Алексей Григорьевич Долгорукий. Вместе с кланом родственников он фактически взял под опеку юного императора и даже добился его помолвки со своей дочерью Екатериной. 

Борьба придворных партий приняла неожиданный оборот после внезапной смерти Петра II. На скорую руку князья Долгорукие составили от имени государя фальшивое завещание, в котором он якобы передавал престол своей несостоявшейся супруге. План дальнейших действий был очень бесхитростным: «Мы уговорим графа Головкина и князя Дмитрия Михайловича Голицына, а если они заспорят, то мы будем их бить».

До драки дело не дошло. Как только бумагу огласили на заседании Верховного тайного совета 19 января 1730 года, Голицын тут же объявил ее фальшивкой и, пользуясь общей растерянностью, предложил передать престол племяннице Петра I – курляндской герцогине Анне Иоанновне. Кроме нее, имелись и другие претенденты, но ее кандидатура всех устроила: Анна Иоанновна не имела в России собственной партии и, следовательно, должна была находиться в полной зависимости от «верховников».

И здесь Голицын выдвинул еще одну идею, которая могла бы радикально изменить весь ход истории России. По сути, он предложил ограничить самодержавие, заставив императрицу принимать все решения только с согласия Верховного тайного совета. 

Падение верховника

Конечно же, речь не шла об установлении конституционной монархии, но процесс, что называется, был запущен. На основании сохранившихся документов историки установили, что Голицын собирался двигаться еще дальше: кроме уже существовавших Сената и Верховного тайного совета, предполагалось создать еще две представительных органа – дворянскую палату и палату городских представителей…   

Через неделю в Митаве Василий Долгорукий передал Анне Иоанновне «кондиции» – условия, на которых Верховный тайный совет соглашался признать ее императрицей. Государыня обязалась без согласия «верховников» «не устраивать ни войны, ни мира», «не вводить новые подати», «имения и имущества без суда не отнимать», «в придворные чины не производить». 

Бумага была подписана, и 15 февраля 1730 года Анна Иоанновна торжественно въехала в Москву. Довольно быстро она убедилась, что идея ограничить самодержавие не пользовалась популярностью среди гвардии и дворянства. И дело заключалось даже не «в органическом неприятии самой идеи конституции», а в том, что теперь вместо одной царицы, по общему мнению, власть должна была перейти «к нескольким тиранам». Можно сказать, что «кондиции» оказались слишком умеренными, поскольку не учитывали интересов других слоев общества. О том, что Голицын собирался пойти намного дальше, он сам предпочитал не распространяться. 

В результате основная масса дворянства предпочла вернуться к уже привычному самодержавию. Уловив эти настроения, Анна Иоанновна 25 февраля разорвала «кондиции» и тем самым похоронила конституционные проекты Голицына.

Правда, его самого поначалу не тронули. Дмитрия Михайловича оставили в Сенате, но к серьезным государственным делам больше не подпускали. Да и фельдмаршал – его брат вскоре скончался. Князю ничего не оставалось, как заниматься библиотекой и время от времени язвительно комментировать действия правительства. Некоторые из таких отзывов дошли до государыни, и в декабре 1736 года Дмитрий Михайлович был арестован.

В официальном манифесте Анна Иоанновна обвинила его в том, что он «Отговаривался всегда болезнию, не хотя Нам и государству по должности своей служить; положенных на него дел не отправлял, а вместо того, против присяги, указы Наши противным образом толковал и всячески правду испровергать старался, от которых его, князь Дмитриевых, вымышленных коварств явились многие обмануты».

Расследование продолжалось менее месяца. Голицына приговорили к лишению чинов и имущества и заключению в Шлиссельбургскую крепость. Его уникальная библиотека в подмосковном селе Архангельском также подверглась конфискации, а все книги были растащены любимцами государыни.

В своей тюрьме князь прожил менее трех месяцев. В апреле 1737 года он то ли скончался от переживаний, то ли был казнен по приказу Анны Иоанновны. Похоронили его там же в Шлиссельбурге в ограде крепостной церкви.

И все же «двуликого Януса» не забыли. Даже спустя столетия его фигура вызывает самые противоречивые оценки историков. Иногда эти оценки принадлежали одним и тем же авторам. Так, например, Дмитрий Бантыш-Каменский характеризовал Голицына как «Мужа ума великого, твердого, предприимчивого, но чрезвычайно коварного, гордого». И в общем-то, никто так и не понял, на чье благо работал этот «великий ум» – России или свое собственное.


29 августа 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847