Для большинства любителей литературы Киев — это прежде всего город Михаила Булгакова. Но в разные годы в прекрасном древнем городе над Днепром жили и трудились очень многие из признанных классиков. Наш сегодняшний рассказ только о нескольких из них.

НИКОЛАЙ ЛЕСКОВ (1831–1895)

На шестом десятке лет, уже будучи признанным писателем, Николай Лесков обратился к воспоминаниям своей юности, проведенной в Киеве, и написал книгу «Печерские антики».

В Киев Лесков попал 18-летним юношей. Его дядя по матери, врач Сергей Алферьев, был профессором Киевского университета и не мог особенно заниматься племянником. Большую часть времени тот оказался предоставлен сам себе и, конечно, познавал жизнь во всем ее многообразии.

Интеллектуальное общение с университетскими преподавателями, изучение украинского и польского языков периодически перемежались драками с хлопцами с окраин и посещением борделей на Андреевском спуске. Так промелькнули четыре года.

Но желание иметь семью, детей, налаженный быт приводят Николая к решению жениться. Он сватается к дочери киевского коммерсанта Ольге Смирновой, толком не узнав невесту. И вскоре семейная жизнь превращается в ад. Жена оказалась амбициозна, лишена материнских чувств и вообще психически неуравновешенна (под старость она вовсе выжила из ума).

К великому горю молодого человека, их первенец-сын умирает, но и рождение дочери не смогло примирить супругов.

В 1861 году Николай Семенович уезжает из Киева, чтобы не жить в одном городе с ненавистной женой. Однако к родне Лесков периодически приезжал.

И в один из таких приездов на Подоле он случайно познакомился с красавицей Екатериной Бубновой. Эта женщина принесла большую любовь писателю и некоторое время жила с ним в Петербурге гражданским браком. Их сын Андрей впоследствии стал биографом отца.

Улица вблизи Печерского рынка Киева названа именем Николая Лескова не случайно: это — бывшая Большая Шияновская улица, на которой и происходило действие бессмертных «Печерских антиков».

ВЛАДИМИР КОРОЛЕНКО (1853–1921)

Владимир Галактионович Короленко приехал в Киев в качестве журналиста 11 октября 1913 года по делу обвинения киевского еврея Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве христианского мальчика Андрея Ющинского и оставался в городе до конца процесса.

«Нахожусь в Киеве, собственно, потому, — писал он Ф. Д. Батюшкову, — что не мог бы себе во время этой подлости найти место в Полтаве. Нашел ли место здесь? Не скажу. Но все-таки хоть вижу собственными глазами».

Начиная с 20 октября в столичных газетах стали появляться корреспонденции В. Г. Короленко, посвященные происходящему процессу. Они привлекли к «Делу Бейлиса» огромное напряженное внимание всей России. За одну из статей, опубликованную под названием «Господа присяжные заседатели» и разоблачавшую фальсификацию состава присяжных, писатель был привлечен к суду. Судебное преследование по этому делу угрожало Владимиру Галактионовичу вплоть до 1917 года и было отменен Февральской революцией.

Возглавлял процесс симпатизировавший черносотенцам председатель киевского окружного суда В. А. Болдырев. В качестве «ученых экспертов» суд привлек зоологических антисемитов, которые настаивали на том, что у евреев якобы существуют ритуальные убийства. Истинные виновники смерти мальчика — преступники из воровской банды — были приглашены в качестве свидетелей. Суд пытался отвести от них любой намек вины. «Все это волнует, раздражает, печалит… Это прямо какая-то Лысая гора, а не суд», — писал Короленко близким.

Процесс закончился 28 октября. Черносотенные организации, ожидавшие обвинительного приговора, готовились к погрому. Он должен был начаться немедленно после обвинения Бейлиса. Все ждали решения присяжных.

«Присяжные ответили…» — так называлась последняя корреспонденция Короленко по «Делу Бейлиса». «Среди величайшего напряжения заканчивается дело Бейлиса. Мимо суда прекращено всякое движение. Не пропускаются даже вагоны трамвая. На улицах — наряды конной и пешей полиции, на четыре часа в Софийском соборе назначена с участием архиерея панихида по убиенном младенце Андрюше Ющинском. В перспективе улицы, на которой находится суд, густо чернеет пятно народа у стен Софийского собора. Кое-где над толпой вспыхивают факелы. Сумерки спускаются среди тягостного волнения.

Становится известно, что председательское резюме резко и определенно обвинительное. После протеста защиты председатель решает дополнить свое резюме, но Замысловский возражает, и председатель отказывается. Присяжные ушли под впечатлением односторонней речи. Настроение в суде еще более напрягается, передаваясь и городу.

Около шести часов стремительно выбегают репортеры. Разносится молнией известие, что Бейлис оправдан. Внезапно физиономия улиц меняется. Виднеются многочисленные кучки народа, поздравляющие друг друга. Русские и евреи сливаются в общей радости. Погромное пятно у собора сразу теряет свое мрачное значение. Кошмары тускнеют. Исключительность состава присяжных еще подчеркивает значение оправдания».

Дочь писателя, Софья Владимировна, вспоминала, что из зала суда Владимир Галактионович с женой возвращались в гостиницу, где они остановились, на бричке. Ликующая толпа выпрягла бричку и несла ее на руках в гостиницу. Трамвайное движение было перекрыто на несколько часов.

ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМ (1859–1916)

Еврейский писатель Шолом-Алейхем, чье настоящее имя Шолем Рабинович, черпал из киевского периода своей жизни самые интересные сюжеты произведений.

Начиналось все как в настоящем дамском романе. Еще в 1877–1879 годах он был домашним учителем в семье богатого арендатора Лоева в местечке Софиевка Киевской губернии. Полюбив свою юную ученицу, Ольгу Лоеву, Шолем посватался к ней, но получил отказ и потому уехал в Переяславль.

В 1881–1883 годах юный Рабинович служит казенным раввином в городе Лубны, где занимается общественной деятельностью, пытаясь обновить жизнь местной еврейской общины. Одновременно он публиковал статьи в ивритском журнале «Ха-Цфира» и газете «Ха-Мелиц». Писал Шолем и по-русски, посылал рассказы в различные периодические издания, но получал отказы. Лишь в 1884-м был опубликован его рассказ «Мечтатели» в «Еврейском обозрении» (СПб).

В мае 1883 года Шолом-Алейхем женился на Ольге Лоевой, оставил место казенного раввина и переехал в Белую Церковь близ Киева. Некоторое время работал служащим у сахарозаводчика И. Бродского. В 1885 году после смерти тестя Шолем стал наследником большого состояния, завел коммерческие дела в Киеве. Играл даже на бирже, но неудачно... что привело его в скором времени к банкротству, однако дало бесценный материал для многих рассказов, в частности для цикла «Менахем-Мендл».

В Киеве Шолом-Алейхем жил до 1890 года, после чего, скрываясь от кредиторов, путешествовал: побывал в Одессе, Черновцах, за границей — в Париже и Вене. В 1893 году он вернулся в Киев после того, как его теща собрала остатки состояния покойного мужа и помогла вернуть долги.

Бурные события первой русской революции вынудили Шолом-Алейхема покинуть Киев и поселиться в Америке.

В день 150-летия со дня рождения Шолом-Алейхема в Киеве был открыт его литературный музей. А памятник писателю был установлен еще в 1997 году.

АЛЕКСАНДР КУПРИН (1870–1938)

Как указывает источник: «1894 году, уйдя в отставку в чине поручика, в Киев прибыл тогда еще малоизвестный литератор Александр Куприн. Он попросил отвезти его с вокзала в самые дешевые меблированные комнаты. Ехали долго и наконец, спустившись с крутого спуска, оказались на Подоле, на нынешней улице Сагайдачного. В конце XIX века здесь находились дешевые гостиницы «Днепровская гавань» (дом № 4) и «Сербия» (дом № 2, ныне снесенный)».

Оставив вещи в комнате, Куприн пошел к Днепру, где помог разгрузить баржу с арбузами и заработал полтора рубля. Этого хватило на обед и ужин. Так началась киевская жизнь знаменитого писателя. В номерах, подобных комнате Куприна, часто останавливались купцы и ремесленники, жили чиновники, студенты, артисты, инвалиды. Именно они стали героями рассказов литератора из его первых книг «Киевские типы» и «Миниатюры». На этом материале написана и знаменитая его повесть «Яма».

В одном из писем тех лет Куприн признавался: «Самое тяжелое было то, что у меня не было никаких знаний — ни научных, ни житейских. С ненасытной и до сей поры жадностью я накинулся на жизнь и на книги». И Киев вполне можно назвать самой главной академией писателя.

Не имея специальности и образования, Александр Иванович зарабатывает на жизнь где придется и кем придется. Журналистскую деятельность он перемежает с писательской. А когда заказы на статьи найти не удается, Куприн работает на заводе, грузчиком, зубным врачом, землемером, актером, рыбаком, управляющим имением и т. д., что и дало ему огромный и интереснейший материал, основываясь на котором он написал и после отъезда из Киева множество замечательных рассказов.

ЯРОСЛАВ ГАШЕК (1883–1923)

В самом центре Киева, на доме, что по улице Владимирской, 36, висит мемориальная доска в память о пребывании в этом здании создателя легендарного солдата Швейка — писателя Ярослава Гашека.

Юморист Гашек сам себе напророчил Киев. Еще в 1915 году он зарегистрировался в одном из отелей Праги как «Лев Николаевич Тургенев. Родился 3 ноября 1885 года в городе Киеве. Живет в Петрограде. Православный. Частный служащий. Приехал из Москвы. Цель приезда — ревизия австрийского генерального штаба». И, понятное дело, его тут же под усиленной охраной как русского шпиона доставили в полицию, где хохмач получил пять суток ареста.

С началом Первой мировой войны непригодный к службе Гашек оказался на фронте. 24 сентября 1915 года в ходе контрнаступления русской армии на участке 91-го полка Гашек вместе с денщиком Лукашем Франтишеком Страшлипкой, с которого он потом списал многие черты для Йозефа Швейка, добровольно сдались в плен.

Как военнопленный № 294217 Гашек содержался в лагере под Киевом в Дарнице. Затем был лагерь в Тоцком в Самарской губернии с эпидемией тифа и вступление в Чехословацкий легион. Так Гашек снова оказался в Киеве и поселился в отеле «Прага» по улице Владимирской, 36, где прожил до 1918 года.

А в соседнем доме под № 34 располагалась редакция газеты «Чехословакия», в которой Гашек работал сразу под несколькими именами — фельетоны он подписывал настоящим именем, а статьи иного жанра — псевдонимом Владимир Станко.

Именно в Киеве в 1917 году увидела свет книга «Швейк в плену».

КОНСТАНТИН ПАУСТОВСКИЙ (1892–1968)

«Москвич по рождению и киевлянин по душе», — говорил о себе Константин Георгиевич Паустовский, проживший в Киеве четверть века и написавший с большой любовью о нем книгу в нескольких томах «Повесть о жизни».

В 1898 году семья Паустовских переезжает из Москвы в Киев. В автобиографической книге «Далекие годы» Константин Георгиевич Паустовский с нежностью вспоминает о том, как его семья счастливо жила на Святославской (ныне Чапаева) улице до переезда на Никольско-Ботаническую два года спустя.

Сразу поступить в Первую киевскую гимназию не удалось. Только после года упорных занятий с репетиторами 11-летний Костя стал гимназистом, закончив обучение в 1912 году.

Тогда же под впечатлением о поездке в Полесье Паустовский написал и отдал в редакцию альманаха «Огни», издававшегося Киевским религиозно-философским обществом, рассказ «На воде». К полному удивлению начинающего литератора, рассказ напечатали и заплатили гонорар.

Студентом Киевского университета Святого Владимира Паустовский совмещал учебу с литературным трудом и активно публиковался в различных киевских изданиях.

Как пишет Александр Анисимов: «1918–1919 годы ввергли Киев в самое пекло. То, что пережил Константин Георгиевич в то время, подробнейшим образом описано на страницах блестящей автобиографической книги «В начале неведомого века». Она, безусловно, входит в золотой фонд литературы о нашем городе, как, впрочем, и другие произведения писателя, где Киев присутствует, так или иначе, едва ли не на каждой странице».

«Киев он любил всю жизнь, — писал известный киевский литературовед Леонид Хинкулов, — хорошо его изучил, знал все его окрестности и нередко изображал их пейзажи в разные времена года. Паустовский чувствовал Киев, его специфический колорит, своеобразие его природы... Киев навсегда остался в биографии писателя городом его молодости, о котором Паустовский всегда говорил с нежностью, который хорошо знал и до конца жизни любил».

Именем Паустовского в Киеве названа тихая и зеленая улица в районе Караваевых Дач.

МАРК АЛДАНОВ (1886–1957)

Для Марка Алданова, чье настоящее имя Марк Александрович Ландау, Киев всегда был по-настоящему родным городом. Именно здесь он появился на свет в семье крупного сахарозаводчика.

В 1905 году Марк окончил классическую гимназию в Киеве, овладев немецким, французским, английским и получив золотую медаль за древнегреческий и латинский языки. В 1910 году он блестяще окончил Киевский университет одновременно по двум факультетам: юридическому и физико-математическому.

Ученый-химик Марк Ландау опубликовал работы по физической химии в Киеве, Петербурге, Париже, где продолжил свое образование, окончив Парижскую Ecole des Sciences Sociales.

Первые публикации Марка Алданова пришлись на 1915 год. Дебютировал он книгой «Толстой и Роллан».

В память о Киеве Алданов героев почти всех своих литературных произведений так или иначе связывал с этим городом.

Музыковед Леонид Сабанеев, хорошо знавший Алданова, писал о нем: «Среди крупных русских писателей Алданов был одним из немногих, которые могли считаться действительно «глубоко образованными» людьми»: «…во всем он был не поверхностно, не на лету, а глубоко и тщательно осведомлен. Я думаю, что другого русского писателя с такой эрудицией в стольких областях совершенно разных и не существовало… не зря он говорил, что треть своей жизни просидел в библиотеках за чтением книг».

АННА АХМАТОВА (1889–1966) И НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886–1921)

На вопрос, правда ли, что легендарные поэты Серебряного века Анна Ахматова и Николай Гумилев венчались в Киеве, известный исследователь киевской старины Михаил Кальницкий отвечает: «Как ни странно, на этот вопрос одинаково правильно будет ответить и «нет», и «да». Дело в том, что в официальной записи о бракосочетании Анны Горенко (Ахматовой) и Николая Гумилева 25 апреля 1910 года место венчания указано так: Николаевская церковь села Никольская Слободка Остерского уезда Черниговской губернии. То есть не то что не в Киеве, но даже и не в Киевской губернии.

Однако с тех пор, как был заключен брак между двумя поэтами, границы Киева существенно изменились. Город, который в дореволюционные времена сосредотачивался на правом берегу Днепра, с 1920-х годов уверенно шагнул на левый, прежде относившийся к Черниговской губернии. И теперь Никольская слободка уже не село, а жилой комплекс в Днепровском районе столицы.

Церковь же, о которой идет речь, стояла возле шоссе (нынешний Броварской проспект), примерно там, где теперь станция метро «Левобережная». К сожалению, до нынешнего времени она не сохранилась».

Согласие на брак Анна дала после трех отказов и попыток Гумилева покончить с собой. В вечности остались стихи Николай Гумилева:

Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал — забавницу,
Гадал — своенравницу,
Веселую птицу-певунью.

А много лет спустя после трагической гибели Николая Степановича никак не склонная к сентиментальности Ахматова признала: «Моя судьба быть его женой».