Как Суворова побеждали
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №23(539), 2019
Как Суворова побеждали
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
22065
Как Суворова побеждали
Капитуляция Краковского замка

То, что Александр Васильевич Суворов был великим полководцем, – факт очевидный. Но гениальность сама по себе не гарантирует от ошибок. Во всяком случае, тезис о том, что за свою боевую карьеру Суворов не потерпел ни одного поражения, нуждается в уточнении. 

Джентльменская война

Количество одержанных генералиссимусом побед историки оценивают в диапазоне 60–70, и очевидно, что в эту цифру входят не только Рымник, Измаил, Варшава, Нови, но и все бои, штурмы, сражения, в которых Александр Васильевич выступал в качестве самостоятельного командующего, «от» и «до» руководившего операцией. 

Любопытно, что впервые понюхать пороху Суворову довелось, уже приближаясь к 30-летнему рубежу – в кровавой битве с пруссаками при Кунерсдорфе в 1759 году, где он, впрочем, не ходил в штыковые атаки, а лишь исполнял обязанности дежурного офицера при генерале Виллиме Ферморе. В 1768 году, когда Суворов получил чин бригадира, подоспела очередная война – в Польше.

В городе Баре часть магнатов и шляхты объединилась в конфедерацию, выступавшую против предоставления православным и лютеранам тех же прав, которыми обладали католики.

Бывший любовник Екатерины II король Станислав Понятовский обратился в Петербург за помощью, и в Речь Посполитую были отправлены войска под командованием Ивана Веймарна. Суворов получил бригаду и 2 сентября 1769 года провел первый бой с неприятелем под Ореховом. 

Русский отряд состоял из роты гренадер, нескольких егерей, 50 карабинеров, 36 драгун, 30 казаков при двух пушках. Сколько было войск у братьев Казимира и Францишека Пулавских, понять трудно, но, судя по рапорту Суворова, «тьмы, и тьмы, и тьмы». Описывая огонь вражеской артиллерии, Александра Васильевич говорит, что «Пулавских ядра брали у меня целые ряды», хотя в таком случае от его немногочисленного отряда вообще никого не осталось бы. 

Тем не менее противник вроде бы оказался разбит, хотя в дальнейшем материализовался в другом месте.

По-человечески стремление Суворова сразу же обратить на себя внимание начальства вполне понятно. В дальнейшем, когда бои с мелкими вражескими отрядами стали делом обыденным, он почти избавился от тяги к преувеличениям и, напротив, жестко критиковал тех, кто «возьмет восемь в полон, десяток повалит, напишет сто, двести, а их было восемьдесят, оставалось десятков пять, а по лживому счету – триста. Ему лживая слава, но паче потом напрасные труды…»

Труды, допустим, не напрасные, поскольку любая война приносит офицерам ордена и очередные звания (Суворов, например, в 1770 году стал генерал-майором). А война с конфедератами не только не отличалась ожесточением, но даже имела свои приятные моменты и велась по-джентльменски.

Известен эпизод, когда, восхищенный ловким маневром Пулавского, Суворов, прислал ему в подарок золотую табакерку. Взятые в плен мятежники обычно отпускались под честное слово, хотя, угодив в плен вторично, могли отправиться в сибирскую ссылку.

Русским офицерам ссылка не грозила, и они стремились жить в свое удовольствие, пируя с лояльными шляхтичами и ухаживая за прекрасными паненками.  

Конечно, такая война-гулянье приводила к определенной расслабленности, негативные последствия которой прочувствовал на себе и Суворов.

«Офицеров стреляли как куропаток»

В первый раз это произошло 9 февраля 1771 года под Ландскроной, что в переводе с немецкого означает «Венец земли». Несмотря на столь амбициозное название, по признанию самого Суворова, «Ландскрон – не замок, а палаты, внутри которого карета, шестью коньми запряженная, оборотиться не может». 

Автор все же будет называть Ландскрону замком, поскольку сооружение было окружено довольно высокими стенами и стояло на вершине крутого утеса, у подножия которого располагалось одноименное местечко. 

Отряд Суворова насчитывал до 800 человек при четырех пушках. Русские сначала обрушились на местечко, где, по рассказу Суворова, устроили конфедератам хорошую трепку: «Конницу их разогнали, перелезли, разломали и разрубили их множественные шлагбаумы и рогатки и взяли местечки, разорили их магазин и, отбивши две пушки, отрезавши две, были в воротах на крутейщей горке лежащих Ландскроснских палат».

Добравшись до подножия замка, штурмующие сломали ворота и бросились на единственную оставшуюся у врагов пушку. И здесь засевшие на стенах конфедераты со снайперской точностью начали, по признанию Суворова, «как уток» выбивать командиров, выделявшихся среди одетых в униформу солдат своими пестрыми, заимствованными у поляков нарядами. 

Буквально в течение пары минут получили ранения командир авангарда прапорщик Подкладчиков, командир первой колонны капитан Дитмарн и его заместитель подпоручик Арцыбашев, командир второй колонны поручик Сахарнов и его заместитель поручик Николай Суворов (племянник полководца), да и сам Александр Васильевич был «оцараплен».

Потери русских составили 19 убитых, семеро раненых и двое пропавших без вести. 

Второй штурм Суворов устраивать не стал и отошел к Кракову.

Следующая неудача постигла Суворова через три месяца, при попытке выбить конфедератов из Тынца. Эта небольшая крепость с монастырем защищалось отрядом, укомплектованным австрийскими дезертирами и возглавляемым несколькими французскими офицерами.

Французы вообще поддерживали конфедератов и деньгами, и военными советниками, группу которых возглавлял Шарль Дюмурье, в будущем – первый главнокомандующий армией революционной Франции.

Захватить Тынец с ходу внезапным налетом у Суворова не получилось, и он двинулся на Ландскрону, возле которой Дюмурье сосредоточил до четырех тысяч мятежников.

Легендарные «глазомер, быстрота, натиск» будущего великого русского полководца помогли ему добиться блестящей победы, заслонившей недавние неудачи. Проклиная легкомысленных поляков, Дюмурье удалился на родину, а Суворов был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени.  

В Краковском замке

Пока сам Суворов гонялся за мелкими шайками мятежников, основные силы его бригады располагались в Кракове, главной достопримечательностью которого считается расположенный на горе бывший Королевский замок.

Начальник русского гарнизона полковник Василий Штакельберг распустил подчиненных, а сам погрузился в любовный омут. По версии историка Дмитрия Бантыш-Каменского: «Одна женщина, под видом человеколюбия, уговорила его свесть часовых от подземного прохода, сделанного для выбрасывания нечистоты. Французы, высланные в помощь конфедератам, составили заговор против беспечного градодержателя и, нарядясь в белую одежду ксендзов, прокрались ночью через оставленное отверстие в Краковский замок с 21 на 22 января. Неусыпные казаки первые приметили обман и произвели стрельбу. Мятежники и заговорщики быстро напали на часовых и всех изрубили». 

Советский историк Иван Ростунов излагает события несколько по-другому. Брешь в крепостной стене проделали два присланных конфедератами каменщика, работавших в трактире Яна Залесского. Во время ночного нападения в ксендзов никто не переодевался, никакой особенной резни не было.

Бесспорно одно – Краковский замок был взят, и укрепившиеся в нем конфедераты, надеялись, что в этом священном для поляков месте им удастся разжечь пламя затухающего восстания. 

Срочно вернувшийся в город Суворов повел осадные работы, а 18 февраля в три часа ночи предпринял внезапный штурм. После взрыва заложенной под воротами замка петарды войска двинулись четырьмя колоннами. Однако ворота, заранее укрепленные изнутри бревнами и землей, устояли. Конфедераты метко отстреливались, сбрасывали со стен камни и после двухчасового боя вынудили Суворова скомандовать отступление.

Больше на штурм русские не лезли и через два месяца просто взяли противника измором. 

Командовавший конфедератами французский бригадир Шуази выговорил для своих подчиненных право свободного выхода и амнистию. По утверждению Бантыш-Каменского: «Наказывая французов за употребленную ими хитрость, Суворов заставил их выйти тем самым нечистым проходом, которым они прокрались в замок». Хотя в документах об этом эпизоде ничего не говорится, шутка была в духе Александра Васильевича.

А вот взять Тынец у Суворова так и не получилось. Он плотно обложил замок, но в июле 1772 года, в соответствии с договоренностями между Петербургом, Веной и Берлином, в Краковскую область вошли австрийские части генерала Дальтана. Пройдя прямо через русские кордоны, союзники подошли к Тынцу, гарнизон которого безропотно перед ними капитулировал. Суворову оставалось лишь с горечью констатировать, что поступок Дальтана «для высокославного российского ее императорского величия оружия сделан в презрение и беспечность». 

Впрочем, события у Тынца сущая мелочь по сравнению с той свиньей, которую австрийцы подложиди Суворову в 1799 году в Швейцарии. Русские частенько проигрывали за столом переговоров то, что выигрывали на полях сражений.     

За неудачи при штурмах Ландскроны, Тынца и Краковского замка Суворов с лихвой расквитался – как минимум парой десятков побед над конфедератами. А в 1794 году он снова громил поляков уже в качестве главнокомандующего.

В общем, как говорится, за одного битого дают двух небитых дают. А сколько можно дать за Суворова?


18 октября 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847