Из «Искры» пламя…
РОССIЯ
Из «Искры» пламя…
Дмитрий Митюрин
журналист
Санкт-Петербург
5926
Из «Искры» пламя…
Выступление Ленина на II съезде РСДРП

II (учредительный) съезд Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) привел к объединению марксистских кружков и почти сразу же к новому расколу. Буйная революционная братия разделилась на большевиков и меньшевиков, причем преимущество поначалу оставалось за меньшевиками.

На рубеже XIX–XX веков необходимость фактического, а не формального создания марксистской партии назрела и перезрела. Ведь в случае промедления, роль главной оппозиционной силы у социал-демократов могли перехватить социалисты-революционеры, ведущие свою родословную от народовольцев, убивших Александра II Освободителя. Главную ставку они делали не на пролетариев, а на самый многочисленный класс в России – крестьянство.

В 1896 году саратовский кружок отпечатал на гектографе брошюру «Наши задачи. Основные положения программы социалистов-революционеров», переизданную в 1900 году за границей. В новом издании к ней добавили статью Григоровича «Социалисты-революционеры и социал-демократы», где объяснялось, что классический марксизм для России не актуален. По мнению эсеров, свергнув царя, следовало отобрать у помещиков излишки земли и перераспределить их в пользу крестьянства, а уж затем строить социализм на основе общины. Но прежде всего следовало поднять народ на борьбу с царизмом.

27 февраля 1901 года гомельский мещанин Петр Карпович застрелил министра народного просвещения Николая Боголепова, прогневившего передовую общественность тем, что велел отдавать участвовавших в волнениях студентов в солдаты. Убийцу приговорили к 20 годам каторжных работ, откуда он впоследствии бежал, сумев выбраться за границу.

15 апреля 1902 года переодевшийся офицером Степан Балмашев под предлогом передачи пакета потребовал допуска к министру внутренних дел Дмитрию Сипягину и произвел в него пять выстрелов. Балмашева повесили. О погибшем министре врач, на руках которого он умер, Николай Вельяминов, писал: «Сипягин был не лишен великорусской хитрости, царедворства и соответственной этому фальши и неправдивости, но его политические и религиозные принципы делали его человеком цельным, убежденным и в общем честным. Россия потеряла в Сипягине мало, но Государь потерял в нем очень много – истинного, верного и действительно преданного слугу».

Новый министр внутренних дел Вячеслав Плеве больше думал о собственной карьере и главные усилия направил на борьбу с эсерами. На ключевую должность заведующего особым отделом Департамента полиции он назначил переведенного из Москвы Сергея Зубатова. Однако Зубатов видел главную опасность не в эсерах, а в социал-демократах, понимая, что, если они поднимут пролетариат Санкт-Петербурга и Москвы, это будет покруче любой пугачевщины. Созданные им и подконтрольные полиции рабочие организации действительно добивались уступок в плане повышения зарплаты, что отвращало пролетариев от марксистов.

Плеве считал такие действия бессмыслицей и потребовал от подчиненного свернуть затею. Зубатов жаловался: «Он перешел к грубому требованию «все это» прекратить, в особенности деятельность «Независимой еврейской рабочей партии», нимало не соображаясь ни с моими нравственными запросами, ни с душевным состоянием всех «прикрываемых», которые воочию успели стать на ножи и с «правыми», и с «левыми». Узнав об этом, лидеры партии поспешили заявить о ее самороспуске, «хотя, говорят, кто-то из «независимцев» после этого застрелился».

В конце концов Зубатов вылетел с должности, что стало подарком для марксистов, видевших в нем самого опасного противника в борьбе за души рабочих.

Помимо того, что власть теряла и сама избавлялась от лучших своих слуг, в пользу марксистов начали работать и другие факторы.

В 1901 году грянул экономический кризис. Соответственно, выросло количество забастовок, и этот процесс следовало как-то оседлать, чтобы начать серьезную атаку на самодержавие.

В общем, необходимость нового съезда, призванного превратить формально провозглашенную партию в партию настоящую, с единой программой, уставом, а главное, лидерами, способными вести ее к власти, осознавалась всеми социал-демократами. И все были за, но вели себя осторожно, поскольку понимали, что те, кто сумеет организовать съезд, скорее всего, будут задавать тон в партии.

Из ветеранов русского марксизма состояла созданная еще в 1883 году группа «Освобождение труда», возглавляемая Георгием Плехановым. На самом деле главным ее идеологом был Павел Аксельрод, а роль революционного символа досталась Вере Засулич, стрелявшей в 1878 году в петербургского градоначальника Федора Трепова и оправданной судом присяжных.

Группа издавала в Европе марксистскую литературу и переправляла ее за границу, а также создала две дочерние эмигрантские организации с похожими названиями – «Русский социал-демократический союз» и «Союз русских социал-демократов за границей». Правда, первая из «дочек» мало считалась с «родителями», а члены второй впали в грех «экономизма» – так называлось течение, адепты которого считали самой насущной задачей борьбу за экономическое благосостояние рабочих.

Почтенных мэтров из «Освобождения труда» молодые марксисты именовали «стариками», резонно считая, что они оторвались от России.

Таких взглядов придерживался и Владимир Ульянов.

Отбыв в 1900 году ссылку и получив запрет на проживание в столицах, он поселился во Пскове, устроившись статистиком в местное земство.

Именно во Пскове в апреле 1900 года Ульянов организовал совещание самых головастых социал-демократов своего поколения, предложив им создать общепартийную газету «Искра».

Для Ульянова такая газета должна была стать прежде всего средством широкой пропаганды. Однако намеченные им в состав редакции Петр Струве и Михаил Туган-Барановский отнеслись к идее без энтузиазма. Им больше нравилось писать не агитки, а пухлые теоретические опусы. Что ж, было бы предложено…

Работать в газете согласились Юлий Мартов (Цедербаум) и Александр Потресов.

Ульянов махнул на денек в Ригу и договорился с местными социал-демократами, что они помогут в транспортировке «Искры» из-за границы. Затем снова вернулся во Псков и подал документы на выезд в Европу – разумеется, для лечения.

В апреле закончился срок его отбывавшей ссылку в Уфе молодой супруги – Надежды Крупской. И вместе они отбыли за границу в Швейцарию.

На встрече со «стариками» договорились издавать «Искру», постановив, что кроме Ульянова, Мартова и Потресова в ее редколлегию войдут Плеханов, Аксельрод и Засулич.

Таким образом, в хаосе российских социал-демократических кружков возникло цементирующее ядро, образованное подзабытыми, но уже вошедшими в историю «стариками» и молодыми марксистами, успевшими посидеть в тюрьмах-ссылках и написать кое-какие теоретические работы.

За газетой дело не стало. Первый ее номер вышел в Лейпциге 24 декабря 1900 года. Правда, пилотную партию в три тысячи экземпляров полиция задержала на границе. Но потом газета стала выходить ежемесячно, затем раз в две недели, тираж ее достиг восьми тысяч.

«Старики» в дела особо не лезли, Мартов и Потресов приехали позже, так что на протяжении первого года редакционная политика определялась одним человеком.

Статьи – забористые, лозунговые, не слишком длинные – адресовались прежде всего рабочим. Для интеллигентской публики издавался журнал «Заря», в котором Ульянов в декабре 1901 года и опубликовал первую свою статью, подписанную псевдонимом Н. Ленин. Как Ленин он и вошел в историю, хотя происхождение псевдонима так и осталось неизвестным.

Совершенно неясен вопрос, откуда брались средства на газету. Партийные взносы еще не собирались. Собственные деньги на революционную деятельность Ленин не тратил принципиально. Источником его личных доходов были проценты от капитала, сформированного после продажи небольшого поместья и еще кое-какой недвижимости, а также за счет полагающейся матери как вдове государственного чиновника пенсии. На жизнь хватало, но на газету бы точно не хватило.

Изначально мог помочь Струве, но он все глубже погрязал в «экономизме» и сближался с либеральными земскими деятелями, боровшимися против самодержавия, но никак не за социальную революцию. К тому же автор манифеста РСДРП, приехав в Германию, начал сам издавать журнал «Освобождение» и объективно перетягивал на себя финансовые потоки.

Вероятно, финансово «Искру» обеспечивал Александр Парвус (настоящее имя Израиль Гельфанд). Мальчик из бедной еврейской семьи, сын одесского биндюжника, он сумел окончить гимназию и в 24 года получил степень доктора философии Базельского университета. Достаточно быстро он стал одним из руководителей Социал-демократической партии Германии, но держался сам по себе и помимо политики занимался мутными финансовыми операциями.

В отличие от Ленина, вкладывать в борьбу с самодержавием собственные средства этот персонаж не отказывался, хотя, вероятно, и рассчитывал на отдачу.

Уверенно можно предположить, что именно Парвус профинансировал и выпущенную в 1902 году в Штутгарте отдельной брошюрой ленинскую работу с названием, позаимствованным у Чернышевского, – «Что делать?». Ниже стоял подзаголовок «Наболевшие вопросы нашего движения», стоимость брошюры – 1 рубль. В Россию она отправлялась нелегально.

Ответ на вечный русский вопрос был у Ленина предельно конкретным: «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию!» Разумеется, призыв «Дайте нам!» звучал риторически. Партию он собирался создавать сам, и это должна была быть сплоченная организация вроде революционного ордена, с жесткой дисциплиной, основанной на методах «демократического централизма».

То есть спорные вопросы свободно обсуждаются и решаются большинством голосов, причем, если решение принято, все, даже не согласные, должны самоотверженно работать на его выполнение. В перерывах между съездами партийцы дисциплинированно выполняют указания центральных партийных органов.

Такие идеи вызывали скепсис многих социал-демократов, которые жить не могли без дискуссий по любому даже самому малозначительному теоретическому вопросу. Ленина же интересовала только конечная цель практических действий – власть. Во имя чего ему требовалась власть? Над этим Ленин особо не задумывался, ограничиваясь тезисами о новом, более справедливом обществе. То, что общество может и не получиться справедливым, было не столь важно. Сначала борьба за власть. «Ввяжемся, а потом посмотрим».

Во многом именно благодаря «Искре» российские и эмигрантские марксистские кружки действительно начали готовиться к партийному съезду, отряжая в Европу своих делегатов.

Местом встречи назначили столицу Бельгии Брюссель, где 30 июля 1903 года и состоялось первое заседание. Своих делегатов прислали 26 организаций, Но тон задавали группа «Освобождение труда» и молодые искровцы; 43 делегата имели 51 решающий голос, поскольку некоторые были делегированы двумя организациями. Еще 14 человек получили право совещательного голоса.

Особняком держались представители еврейской социалистической партии Бунд, настаивавшие на том, что они будут входить в РСДРП на правах автономной организации, и заявлявшие, что других представителей трудового еврейства не может быть в принципе.

Глашатаем Бунда стал 22-летний Марк Либер (настоящая фамилия Гольдман), не желавший идти ни на какие компромиссы. Ленин, считавший, что ему – великороссу – драться с Либером по этому вопросу несподручно, выпустил на него двух евреев. Первым был верный товарищ по «Искре» Юлий Мартов. Фигура второго достойна отдельного разговора.

Сын крупного землевладельца Лейба Бронштейн учился в Одессе и в Николаеве, где приложил руку к созданию Южнорусского рабочего союза. Угодив в 1900 году в ссылку в Иркутскую губернию, познакомился с находившимся там же другом Ульянова Глебом Кржижановским, который сразу же оценил его талант публициста.

Именно за журналистский дар Кржижановский дал новому знакомому кличку Перо и вывел на агентов «Искры».

В 1902 году Бронштейн бежал из ссылки. Использовав фальшивый паспорт, в который ему предложили вписать любую фамилию, он взял фамилию надзирателя одесской тюрьмы – Троцкий и заодно превратился из Лейбы Давидовича в Льва Давыдовича.

В Лондоне Ленин встретил беглеца с распростертыми объятиями. Как писал будущий большевистский нарком просвещения Анатолий Луначарский: «Заграничную публику Троцкий поразил своим красноречием, значительным для молодого человека образованием и апломбом. <…> Очень серьезно к нему не относились по его молодости, но все решительно признавали за ним выдающийся ораторский талант и, конечно, чувствовали, что это не цыпленок, а орленок».

На II съезде Троцкий и Мартов доходчиво объяснили Либеру, что еврейскому пролетариату лучше шагать к пролетарской революции вместе с русскими рабочими, а не плестись отдельной колонной. Однако убедить бундовцев в чем-либо оказалось не просто. Они хлопнули дверью, причем компанию им (хотя и по другому поводу) составили и два «экономиста».

С одной стороны, это было плохо, поскольку вместе с Бундом РСДРП могла потерять изрядную часть своих адептов. С другой – нет худа без добра. Вместо пятерых бундовцев и двух «экономистов» Ленин добился наделения правом решающего голоса «неполноценных» делегатов, которые, разумеется, оказались его сторонниками.

Правда, возникли неожиданные проблемы. Маленькая Бельгия по размеру инвестиций в Российскую империю уступала только Германии и Франции и вовсе не горела желанием портить отношения с царским правительством. Полсотни буйных революционеров раздражали полицию, которая, в свою очередь, настолько достала их регулярными проверками документов, что 6 августа съезд перенесли в Лондон.

Именно на берегах Темзы и разыгрались главные битвы партийного форума.

Прежде всего говорили о партийной программе. В ленинском варианте речь шла о том, что борьбу против самодержавия возглавит пролетариат; соответственно, и целью революции должна стать диктатура пролетариата. Умеренным партийцам это казалось неправильным, поскольку европейские марксисты никакую диктатуру пролетариата устанавливать не собирались.

Троцкий тоже повел себя как «кот, гуляющий сам по себе». На Европу он не оглядывался, но заявил, что для начала пролетариат должен стать большинством нации, а сама РСДРП – чисто пролетарской партией. Последний пункт показателен в том смысле, что среди делегатов съезда настоящих рабочих можно было пересчитать по пальцам.

Но главное, оппоненты напирали на то, что неправильно, когда один класс, да еще не составляющий большинства, навязывает свою власть всему обществу.

К общему удивлению, недемократичную позицию Ленина поддержал Плеханов, заявивший: «Если бы ради успеха революции потребовалось бы временно ограничить действие того или другого демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы остановиться».

Возможно, именно благодаря его позиции пункт о диктатуре пролетариата был принят большинством голосов, а поддержавшие ленинскую позицию делегаты стали именоваться большевиками.

Их оппоненты автоматически превратились в меньшевиков и продолжали спорить по другим пунктам.

Для достижения компромисса вместо одной программы пришлось принять две – программу-минимум и программу-максимум. В программе-минимум говорилось о необходимости свержения самодержавия, установлении демократической республики, введении 8-часового рабочего дня, полном равноправии наций с правом на самоопределение и переделе земли в пользу крестьян за счет помещиков. На такой базе можно было выстраивать альянсы с самыми разными оппозиционными силами – начиная от воинственных эсеров и кончая осторожными либеральными земцами.

Что до программы-максимум, то она предусматривала социалистическую революцию и построение более справедливого социалистического общества через диктатуру пролетариата.

Эти лозунги особо не афишировались, чтобы не доводить до истерики потенциальных спонсоров из либеральной буржуазии.

Со спонсорами оказался связан еще один предмет спора между большевиками и меньшевиками, касающийся первого пункта устава партии.

Меньшевики, лидером которых, к глубокому огорчению Ленина, стал его друг Мартов, настаивали, что членом партии может быть «всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций». Ленин настаивал на «личном участии в одной из партийных организаций».

Здесь схлестнулись два разных подхода. В версии меньшевиков, социал-демократ мог просто регулярно отстегивать деньги на партийные нужды. Большевики же требовали не только часть содержимого кошелька, но и душу. Идейный революционер, по их мнению, должен был обязательно расклеивать листовки, выступать на митингах, а при необходимости и стрелять в «царских сатрапов». Конечно, такой подход больше соответствовал концепции партии как «революционного ордена», но сильно сужал ее социальную базу.

В результате съезд большинством в 28 голосов против 22 (при 1 воздержавшемся) принял формулировку Мартова.

Последний крупный конфликт вспыхнул по поводу редколлегии центрального органа партии газеты «Искра». Ленин жестко атаковал «стариков», указав, что для газеты они пишут редко и неохотно.

Однако ни Мартов, ни Потресов эту атаку не поддержали. Поняв, что выпихнуть «стариков» из редколлегии не удастся, Ленин предложил ввести в нее Троцкого, который, однако, отказался, не желая светиться в компании против «мэтров».

В конечном счете редколлегию вообще сократили до трех человек – Ленин, Плеханов и Мартов. Однако Мартов, сильно охладев к Ленину, вообще перестал печататься в газете. Расстроенный Ленин тоже хлопнул дверью, после чего оставшийся в одиночестве Плеханов восстановил ее в прежнем составе, но уже без большевистского лидера.

Зато Ленин мог гордиться тем, что в ЦК прошли исключительно его люди: Глеб Кржижановский, Фридрих Ленгник и Владимир Носков. Двое первых были избраны заочно, и при этом только Кржижановский пользовался серьезным авторитетом.

Складывается впечатление, что, убедившись в невозможности провести своих людей, меньшевики умышленно проголосовали за тех, кто заведомо не тянул на роль руководителей партии.

И действительно, роль ЦК в последующих событиях оказалась нулевая.

23 августа 1903 года съезд завершился. Формально одержав победу, Ленин не сумел сплотить социал-демократов под своими знаменами и вдобавок потерял «Искру». Фактически РСДРП разделилась на две партии. На меньшевиков работали и авторитет Плеханова, и теоретические знания Мартова, и бойкое перо державшегося особняком Троцкого. У Ленина полноценных соратников не было – только сподвижники.

Но борьба за более правильное истолкование русского марксизма только начиналась, и в ней еще будет много неожиданных поворотов.


31 марта 2022


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847