«Быть, а не казаться!»
РОССIЯ
«СМ-Украина»
«Быть, а не казаться!»
Виктор Киркевич
журналист
Киев
6185
«Быть, а не казаться!»
Ольга с мужем и матерью — вдовствующий императрицей Марией Федоровной

Многие годы собирая открытки, я обратил внимание на почтовые карточки с рисованными сюжетами, преимущественно на военные темы. На хорошо выполненных рисунках в нижнем углу — инициалы: «О.А.». Только опытные коллекционеры знали, что это рисунки Ольги Александровны Романовой — родной сестры Николая II. Но совсем мало кто знает, что с Киевом у нее связано очень много и в личной жизни, и в деятельности на благо воинов, отдавших здоровье при защите Отечества.

В ЛЮБВИ, В ТИШИ, В УЕДИНЕНЬИ…

Она родилась в первый день лета 1882 года и была младшей порфирородной дочерью Марии Федоровны и Александра III. У нее было счастливое детство, но когда ей исполнилось двенадцать лет, она потеряла дорогого Рара. Мария Федоровна, обладавшая педагогическим даром, помогла дочери развить способности и найти свое место в жизни, сложившейся довольно нелегко.

Ольга никогда не была «принцессой на горошине». В отличие от своей сестры Ксении, не отличалась красотой, но обладала унаследованной от матери целеустремленностью и твердостью характера. А от отца ей досталась такая особенность, как нелюдимость. Отсутствие желания быть на людях никак не соответствовало статусу великой княгини. Тем не менее Ольга больше времени проводила дома, в кругу близких. В одиночестве играла на скрипке или рисовала. Предпочитала животных придворным, была ловкой и подвижной, грациозность и гибкость движений обретала в занятиях спортом, а не на балах.

ЛУЧШЕ БЫ РОДИТЬСЯ БЕЗ СЕРДЦА

Но вот так незаметно пришла пора выходить замуж. Ее первый муж — сын Александра Петровича Ольденбургского и герцогини Евгении Максимилиановны Лехтенбергской — Петр Александрович был очень симпатичным и мягким человеком. Он перенял от своего отца, генерала, командира Гвардейского корпуса, лучшие качества, присущие отечественному офицерскому корпусу старой формации. Однако первую брачную ночь жених провел за игорным столом с приятелями-офицерами. «За пятнадцать лет нашего брака принц Ольденбургский и я ни разу не состояли в супружеских отношениях! — признавалась Ольга много лет спустя и продолжала: Иногда мне кажется, что Романовым лучше было родиться без сердца». Петр Александрович быстро проиграл миллион рублей — приданое своей супруги. А она по-прежнему проводила свое время в прогулках с собаками, рисовала, играла на скрипке.

Так было до апреля 1903 года…

MENAGE A TRIOS

…пока на параде ей на глаза не попался молодой гвардеец-кирасир. «Стрела амура» поразила сердце младшей сестры государя!

Двадцатидвухлетняя великая княгиня заставила своего брата Михаила представить ее офицеру-избраннику. Так началась всепоглощающая взаимная любовь. И тут Ольга Александровна проявила воистину твердый характер. Она объявила мужу, что любит другого и требует развода. Принц Петр ничуть не удивился, не запаниковал, а предложил ей семь лет на размышления, а вскоре назначил молодого капитана кирасиров Николая Куликовского своим личным адъютантом с повелением поселиться в его доме на Сергиевской улице в Санкт-Петербурге. Влюбленные могли жить под одной крышей, а принц старался не мешать их сердечным делам, взяв с обоих обещание держать все в тайне. Это был поразительный menage a trois. В конце жизни крайне набожная Ольга Александровна утверждала, что между ней и Николаем, который был на год ее старше, не было плотской любви до самого 1916 года, когда они смогли обвенчаться.

ФРОНТ

Когда грянула Первая мировая и Куликовского отправили на фронт, Ольга пришла к мужу и заявила, что тоже собирается на войну сестрой милосердия и что больше не вернется, во всяком случае, к нему. Так великая княгиня вместе с Ахтырским полком, шефом которого была, отправилась на фронт. Многие из женщин Дома Романовых надели форму сестер милосердия, некоторые только для позирования фотографам, но большинство проявили себя в этой роли активно, трудились с усердием. Особенно отличилась сестра императора, самоотверженная служба которой не прекращалась даже под обстрелом, что очень тревожило ее брата и мать. Ольга Александровна была награждена Георгиевской медалью, однако считала, что ничего героического не совершила. Лишь по настойчивым просьбам ее однополчан (ведь награждали весь Ахтырский полк) великая княгиня приняла медаль.

Всю жизнь она следовала девизу: «Быть, а не казаться!» Полк сражался неподалеку от города Ровно. Ольга работала рядовой сестрой. С утра до вечера проводила в госпитале, ухаживала за ранеными, перевязывала их, писала письма домой, читала послания ослепшим. Не чуралась самой неблагодарной, грязной работы, и солдаты не верили, что эта приятная стройная молодая женщина — родная сестра императора.

В середине марта 1915 года австрийцы отступили из Львова, и вскоре туда наметили торжественный въезд Николая II. Сестра участвовала в этом триумфальном событии. «Нас встречали бурными проявлениями радости, из всех окон на нас сыпались цветы. Ники предупредили, что на крышах домов за печными трубами могут прятаться снайперы. Я тоже слышала о подобной опасности, но в ту минуту никто из нас не боялся смерти. В последний раз я ощутила ту таинственную связь, которая соединяла нашу семью с народом».

Госпиталь, где работала Ольга Александровна, перевели в Киев. Это было вызвано отступлением русской армии из Галиции. Отношение к императорской семье ухудшилось. Великая княгиня вспоминала: «Вскоре я заметила, что многие доктора и сестры избегают смотреть на меня. Дальше — больше. Однажды я чуть не пострадала. Как-то вечером мы работали с одной сестрой в аптечном отделении. Не знаю, что заставило меня повернуть голову, но я вдруг увидела, что эта женщина со сверкающими глазами, с искаженным в гримасе ртом, замахнулась на меня огромной банкой с вазелином. Я вскрикнула, она уронила банку и выбежала на улицу. Медсестру отправили в монастырь».

К Ольге в киевский госпиталь приехал Куликовский, Кукушкин, как она любила его называть. Когда отпуск любимого закончился, Ольга Александровна отправилась в Петроград уладить свою личную жизнь.

ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ

Она и не догадывалась, что это — ее последнее посещение родного города. Всей прислуге дома на Сергеевской уплатила годовое жалованье, так как муж все деньги продолжал проигрывать в карты. Потом направилась в Царское Село. Великая княгиня вспоминала: «Бедная Алиса совсем извелась от тревоги и печали. Разумеется, я не стала ей рассказывать о тех небылицах, которые она слышала. Она признавалась, что ей недостает Ники. Мы обе заплакали при расставании. Но больше всего я боялась встречи с Мама. Я должна была сообщить ей, что намерена выйти замуж за человека, которого люблю. Я приготовилась к тому, что Мама устроит мне страшный скандал, но она встретила это известие совершенно спокойно и сказала, что понимает меня. Для меня это явилось, можно сказать, потрясением».

Ольга вернулась в Киев, в котором близость фронта плохо сказывалась на настроении населения. Малейшему событию, казалось, будничной жизни, придавали политический оттенок. Большую радость принесло великой княгине сообщение от матери, что она продает свой дворец и переезжает в Киев. По приезде Марии Федоровны Ольга каждый день могла обедать у Мама, радуясь этой незначительной передышке в изнурительной госпитальной работе.

Великого князя Александра Михайловича служебные обязанности привели на Украину. Он жил в собственном поезде, стоявшем на путях недалеко от вокзала. В его вагоне имелась ванна, и сестра императора время от времени пользовалась ею. Нехватка дров в Киеве привела к тому, что горячей воды недоставало даже в госпитале.

Николай ІІ не упускал возможности приехать в Киев и навестить мать и сестру. Их последняя встреча состоялась 28 октября 1916 года. Ольга Александровна, как и ее мать, остро почувствовала те разительные перемены к худшему, произошедшие с императором. Она вспоминала: «Я была потрясена, увидав Ники таким бледным, исхудалым и измученным. Маму встревожила его необычайная молчаливость». Самым памятным для великой княгини оказался эпизод в госпитале, во время последнего посещения Киева Николаем II: «У нас лежал молодой раненый дезертир. Он был судим и приговорен к смертной казни. Его охраняли два часовых. Все мы жалели его: он казался совсем мальчиком. Врач доложил о нем Ники. Тот сразу же направился в угол палаты, где лежал дезертир. Я последовала за братом и увидела, что бедняжка окаменел от страха. Положив руку на плечо юноши, Ники очень спокойно спросил, почему тот дезертировал. Запинаясь, бедный мальчик рассказал, что, когда у него кончились боеприпасы, он испугался и кинулся бежать. Затаив дыхание, мы ждали, что будет дальше. И тут Ники сказал юноше, что он свободен. Тот сполз с постели, упал на колени и, обхватив ноги брата, зарыдал, как малое дитя. Мы все тоже плакали... Затем в палате воцарилась тишина. Все солдаты смотрели на Ники. Столько преданности было в их взглядах! Забыты были все трудности и невзгоды. Снова царь и его народ стали единым целым. На многие годы запомнился мне этот эпизод. С Ники мы больше не виделись».

Между тем главной причиной приезда царя в Киев был экстраординарный поступок сестры, которая добилась развода и имела намерение вступить в брак, но за обычного дворянина, а не за человека из высшей знати, что само по себе грозило грандиозным скандалом.

Члены императорской семьи, а в первую очередь императрица Александра Федоровна, были против развода и тем более против морганатического брака. Александра недолюбливала Ольгу. В марте 1916 года писала Николаю II в Ставку: «Я все понимаю и не упрекаю ее за стремление, прежде всего, к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, — когда это касается самых близких, это еще больнее. Она — дочь и сестра! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, — это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример… Может, это нехорошо, но я надеюсь, что Петя не даст развода…» Но Петр Ольденбургский развод дал, а Николай II, не послушав на этот раз супругу, дал согласие на брак любимой сестры. 30 октября, по прибытии из Киева в Могилев, царь писал своей супруге: «…Ольгу мы видели два раза. Она письменно просила разрешение повенчаться в субботу, 5 ноября. Она, конечно, спросила об этом и Мама, и я принял ее сторону, сказав, что, по моему мнению, надо покончить с этим делом. Раз оно должно случиться, пусть случиться теперь! Она хочет взять отпуск на две недели и затем вернуться к своей работе. Мама намерена еще пожить в Киеве, который она очень любит».

СОЕДИНЕНИЕ СЕРДЕЦ

Венчалась великая княгиня Ольга Александровна с ротмистром лейб-гвардии Кирасирского полка Куликовским 4 ноября 1916 года в Николаевской церкви. Определить, в какой именно, довольно трудно. Только на Подоле их три, Николаевских: Доброго, Притиски и Набережного. Была еще Николаевская церковь в Предмостно-Никольской слободке. Есть данные, что происходило это в церкви Святого Василия. Скорее всего, рангу венчающихся более подходил Никольский военный собор, но Ольга и Николай отказались совершать в нем обряд — лишняя помпезность и огласка бросали тень на весь царствующий дом. Венчание совершали тайно. Ольга Александровна вспоминала: «На церемонию пришли Мама и Сандро (великий князь Александр Михайлович). Присутствовали два или три офицера Гусарского Ахтырского полка и немногие мои подруги из числа сестер милосердия. Потом персонал лазарета устроил в нашу честь обед. Тем же вечером я вернулась на дежурство в палату. Но я была действительно счастлива. У меня сразу прибавилось сил. Стоя в церкви рядом с моим любимым Кукушкиным, я решила смело глядеть в лицо будущему, каким бы оно ни оказалось. Я была благодарна Всевышнему за то, что Он даровал мне такое счастье».

Ольга была возле матери и продолжала работу в госпитале. Но через некоторое время, ожидая ребенка, ей пришлось уйти. Тем более что однажды она, беременная, при выходе из автомобиля оступилась и неудачно упала. После этого были большие переживания за ожидаемого ребенка. Великая княгиня переехала к матери.

Вскоре начались враждебные выпады местных властей против членов императорской семьи. Им не позволяли посещать госпиталь — в добром отношении к ним раненых и персонала видели монархическую пропаганду. Киевским местным советом солдатских и рабочих депутатов был издан приказ — всем членам бывшей императорской семьи покинуть город.

В конце марта 1917 года мать-императрица со своей дочерью Ольгой, ее мужем Николаем, а также с мужем дочери Ксении — великим князем Александром Михайловичем отправились в Крым.

Семейство покинуло Киев ночью. Чтобы не вызвать подозрений, каждый добирался до поезда самостоятельно. После отправления долго ехали молча, каждый погруженный в свои думы. Служанка Ольги, верная Мимка, по собственной инициативе отправилась в Петроград, чтобы захватить хотя бы часть драгоценностей, оставшихся в доме ее хозяйки. Великая княгиня вспоминала: «Ночь была холодная. На мне не было ничего, кроме формы сестры милосердия. Чтобы не привлечь к себе внимания, уходя из лазарета, пальто я надевать не стала. Муж накинул мне на плечи свою шинель. В руках у меня был маленький саквояж. Помню, я посмотрела на него, на мою мятую юбку и поняла, что это все, что у меня осталось». Драгоценности из Петрограда вернуть не удалось.

КИЕВ — КРЫМ — КУБАНЬ…

Романовы четверо суток добирались до Севастополя. На каждой станции их поезд атаковали толпы беженцев. По прибытии состав подали на запасной путь, где семейство ожидало несколько автомобилей из авиационной школы, находящейся в ведении Александра Михайловича. Романовы направились в Ай-Тудор — имение Сандро.

Здесь, кроме Марии Федоровны, разместились дочери императрицы вместе со своими мужьями и детьми: Ксения с Александром Михайловичем и шестью сыновьями — Андреем, Никитой, Ростиславом, Федором, Дмитрием, Василием; Ольга с Николаем Куликовским, ушедшим в отставку полковником. В августе 1917 года у них родился сын Тихон.

Ольга Александровна пережила все трудности, выпавшие в Крыму на долю всего августейшего семейства — обыски, грабежи, угрозы, постоянная смена власти. Присутствие духа, присущее Марии Федоровне и ее младшей дочери Ольге, поддерживало всех. Очень характерным для определения настроения Романовых является письмо Ольги Александровны от 6 декабря 1917 года своей племяннице Марии: «Вспоминаю всегда чудный парад всех любимых частей, и как мы любили этот день. Николай Александрович, будучи также именинником, сегодня был вместе со мной приглашен завтракать к Бабушке. Ели крабы и курицу, печенье и яблоки. Затем пришел второй племянник, а именно Николай Федорович, и мы, попрощавшись, вернулись домой к Тихону и больше не выходили, так как он так уютно лежал у меня на коленях, сперва кушал чрезвычайно долго и со смаком, а затем улыбался и играл со мною, что было невозможным его оставить! В начале холодов было у нас очень холодно в квартире, в особенности в спальне, не больше 8-10 градусов, и ночью бедный маленький просыпался с ледяшками вместо ручек, и только отогревался у меня в кровати! Так жалко его! Но, слава Богу, он не простудился, а теперь топят, и стало теплее. У Бабушки стоит открытка от Алексея. Она была очень рада ее получить. Вся семья Кукушкиных шлет привет всем. Храни Вас Господь Бог, дорогие мои. Любящая тебя твоя старая тетя Ольга».

Сколько доброты и чистых человеческих отношений веет от этих строк. Трудно поверить, что это пишет сестра императора, пусть и отрекшегося. И эта венценосная родственница, великая княгиня Ольга шлет всем привет от семьи Кукушкиных. Кукушкин — это настоящая фамилия ее мужа полковника Куликовского.

Вскоре после прихода в Крым союзников английский король Георг V прислал за своей тетей — русской императрицей военный корабль H.M.S.Marlboro. Мария Федоровна согласилась на эвакуацию из Крыма при условии, что англичане заберут всех российских граждан, выразивших желание ехать за границу.

Однако Ольга Александровна и ее супруг отказались тогда покинуть Русскую землю, они уехали на Кубань, тогда еще свободную от большевиков. Поселились в станице Новоминской у родственников камер-казака вдовствующей императрицы Тимофея Ксенофонтовича Ящика. Здесь 23 апреля 1919 года родился их второй сын Гурий.

Популярность Ольги Александровны среди населения была вполне заслуженной благодаря ее скромности и помощи, которую она оказывала всем простым людям. С присущей ей деликатностью великая княгиня Ольга отвергала все попытки провозглашения ее императрицей, которые вынашивали монархические круги в белых частях Юга России.

ЭМИГРАЦИЯ

Когда Красная армия приблизилась к станице, Ольга с семьей и небольшой, в несколько человек, свитой перебрались в Ростов, а в 1920 году через Константинополь, Белград и Вену приехала к матери — датской принцессе. В Баллерупе близ Копенгагена Ольга с мужем и двумя детьми жили до 1948 года.

Дом Ольги Александровны стал центром русской колонии в Дании. Как и повсюду, ее очень любили. Она по-прежнему много времени отдавала рисованию. Во всех ее пейзажах присутствовали русские церкви на пригорках, в их незатейливых композициях легко угадывалась тоска по навсегда утраченной Родине. У сестры последнего императора неплохо получались портреты и даже иконы, которые она дарила близким людям. Особенно любила Ольга иллюстрировать детские книжки.

Ее картины выставлялись в Дании, в Париже, Лондоне, Берлине и пользовались большим спросом. Полученные от продажи деньги шли на благотворительность.

Дети Ольги и Николая Куликовского, получив образование в Русской гимназии в Париже, военную службу проходили в королевской гвардии. Жизнь в Датском королевстве была бы и далее спокойной, если бы не нота советского правительства, посланная этой маленькой стране после войны. В ней обвиняли Ольгу Александровну в пособничестве «предателям родины». Не исключено, что существовал приказ Сталина об ее ликвидации.

Дело в том, что она помогала всем землякам, попавшим в беду, независимо от их политических симпатий. Доподлинно известно, что, когда Дания была оккупирована Германией, великая княгиня Ольга с опасностью для жизни передавала в лагеря для голодающих русских пленных продукты. А потом спасала эмигрантов первой и второй волны, которых хотели выдать по требованию СССР, где в лучшем случае их сгноили бы в сибирских лагерях. Используя свои родственные связи с правящим королевским домом, великая княгиня помогала бедолагам скрыться, пряча некоторых даже у себя дома.

Опасаясь за судьбу близких, Ольга Александровна вынуждена была переехать с семьей в Канаду, где благополучно прожила до своей кончины в ноябре 1960 года. Похоронена она на русском кладбище “Норс-Йорк” в Торонто.

Ольга Александровна на два года пережила своего супруга.



5 февраля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847