1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Этот шаг позиционировался как вынужденный, поскольку российское правительство объявило о всеобщей мобилизации, что было воспринято немецкой стороной как подготовка к вооруженному вторжению. Между тем Санкт-Петербург и Берлин не имели друг к другу каких-либо серьезных территориальных претензий. В чем же заключалась логика тех событий? Одна из причин крылась в Турции…

К 1875 году внешний долг Турции достиг 5,3 млрд франков, и правительство объявило о банкротстве. Воспользовавшись ситуацией, иностранные кредиторы, преимущественно немецкие, поставили турецкую финансовую систему под свой контроль.

15 августа 1888 года директор «Немецкого банка Сименс» Георг фон Сименс запросил ведомство иностранных дел о желательности получения концессии на строительство железной дороги, которая связала бы Константинополь с входившим в состав Османской империи Багдадом, а затем протянулась бы и до Персидского залива. 2 сентября канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк ответил согласием, и уже через три недели турецкий султан Абдул-Хамид II издал распоряжение о передаче банку Сименса на девяносто девять лет прав на строительство и эксплуатацию железнодорожного сообщения в Малой Азии.

ТРЕВОГА В РОССИИ

В 1891 году первый секретарь российского посольства в Турции Николай Валерьевич Чарыков отправил в Санкт-Петербург докладную записку «Вопрос о малоазиатских железных дорогах». В ней он писал: «Малая Азия станет конкурентом России, если не на мировом хлебном рынке, то, во всяком случае, на ближайших к нам рынках Турции, Греции и Египта. Она будет конкурировать с русскими экспортерами шерсти, мяса, скота и даже спирта и крахмала. Железные дороги, ведущие из портов Средиземного моря вглубь Малой Азии, будут способствовать наводнению страны западноевропейскими товарами и капиталами. Проникновение западноевропейских товаров отразится и на иранском рынке. Проливы окажутся потерянными для России, выход из Черного моря навсегда замкнутым, и этот ключ от нашего дома и от всего нашего юга перейдет в такие руки, из коих его можно будет вырвать только ценой европейской или, вернее, мировой войны».

Премьер-министр Сергей Витте видел выход в том, чтобы потребовать от Турции немедленного погашения контрибуции, которую та выплачивала России после войны 1877–1878 годов. По его мнению, ввиду турецкой неплатежеспособности это позволило бы российским финансовым кругам строить железные дороги вдоль южного берега Черного моря и, соответственно, владеть ими. Противником такого решения выступил министр иностранных дел Михаил Муравьев, высказав мнение, что контрибуцию за турок может выплатить Германия, лишив тем самым Россию всех козырей. В конце концов была выработана общая концепция, направленная на то, чтобы повернуть Багдадскую дорогу подальше от Кавказа, с востока на юг.

УСПЕХИ И НЕУДАЧИ РОССИСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

15 апреля 1899 года посол России в Берлине граф Николай Остен-Сакен сообщил статс-секретарю по иностранным делам Бернгарду фон Бюлову, что если Германия признает за Россией право аннексировать Босфор и Дарданеллы и не будет препятствовать господству России на Черном море, то Санкт-Петербург не станет возражать против экономической экспансии Германии в Малой Азии. Спустя неделю Муравьев заявил германскому послу Гуго фон Радолину: «Если Германия откажется пойти на соглашение с Россией, последняя будет вынуждена ценой определенных жертв заключить соглашение с Англией. Господствующее в Германии представление о непримиримости интересов Англии и России в Азии не соответствует действительности». 

8 мая Бюлов ответил Остен-Сакену, что соглашение с Россией по вопросам Малой Азии и проливов возможно лишь при условии, если Россия обязуется сохранять нейтралитет в случае франко-германского конфликта. Переговоры закончились ничем.

31 марта 1900 года было заключено российско-германское соглашение, которое вынуждало немецких сторонников «северного» варианта, желавших провести железную дорогу у самых границ Кавказа, отказаться от своей затеи. Новая линия начиналась от Коньи и должна была пройти через Северную Сирию к Мосулу, а затем резко повернуть на юг. Одновременно с этим русский Генеральный штаб с целью изучить политико-стратегическое значение Багдадской дороги направил в Турцию ряд офицеров во главе с подполковником Петром Андреевичем Томиловым. Вернувшись в Россию в 1904 году, Томилов указал в докладе: «Весьма серьезное и невыгодное значение немецкого предприятия для России, как в стратегическом, так и в экономическом отношении, остается по-прежнему в силе, и поэтому с нашей стороны было бы большой ошибкой относиться равнодушно к надвигающемуся мирному завоеванию немцами Азиатской Турции, которое дает им возможность нанесения России удара не только с запада, но и с юга».

В 1911 году Россия добилась еще одного дипломатического успеха, вынудив Германию дать обязательство об отказе от экономической экспансии в Северный Иран. Таким образом, действия России перенаправляли Германию еще дальше на юг, что автоматически означало ущемление ближневосточных интересов Британской империи. В начале 1914 года англичане в ультимативной форме потребовали от Берлина передать им права на строительство ветки Багдад — Басра — Персидский залив. В Европу пришло понимание, что большая война неизбежна.

НАЧАЛО МИРОВОЙ БОЙНИ

Объявление Англией войны Германии вызвало в Турции настоящую панику. В геополитическом смысле Малая Азия и турецкие владения на Ближнем Востоке оказывались в англо-русских клещах. Турки принялись просить Россию о заключении союза и уверять, что они ни с кем не связаны. Более того, с их стороны даже поступили предложения предоставить в распоряжение русского командования турецкую армию «для использования ее в своих целях». Россия предпочла отказать.

Тогда Турция пропустила в Черное море два немецких крупных боевых корабля «Гебен» и «Бреслау». Немцы обстреляли Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск. На волне патриотического подъема Россия объявила Турции войну.

Снова и снова высказываясь о своем желании аннексировать Босфор и Дарданеллы, царь Николай II предлагал союзникам план совместных действий против Османской империи. Он даже пообещал, несмотря на сокрушительное поражение двух русских армий в Восточной Пруссии, продолжать наступательные операции на Варшавском фронте. Англичане ответили согласием, но... только на словах. Лондон был категорически против того, чтобы Россия превращалась в средиземноморскую державу. Против турок Британская империя сосредоточила крупные силы в Египте и Месопотамии, но активных действий на этих направлениях не велось более двух лет. Проявлять активность в отношении азиатского противника предпочли несколько иначе. Британское командование приняло решение высадить десант в непосредственной близости от Константинополя, на полуострове Галлиполи, то есть в зоне российских интересов.

Министр иностранных дел Сергей Сазонов писал: «Мне была чрезвычайно неприятна мысль, что проливы и Константинополь могут быть захвачены нашими союзниками, а не русскими... Когда Галлиполийская экспедиция окончательно была решена нашими союзниками... я с трудом мог от них скрыть, как больно поразило меня это известие».

1 марта 1915 года греческий премьер-министр Элефтериос Венизелос предложил высадить в Галлиполи три греческие дивизии. Русский посол в Афинах Элим Демидов ответил: «Ни при каких обстоятельствах мы не можем позволить греческим войскам участвовать в атаке союзниками Константинополя».

ТРАГИЧЕСКАЯ РАЗВЯЗКА

В условиях жесткой блокады Николай II распорядился понизить государственные закупочные цены на зерно, но попытка выправить тяжелое положение на фронтах за счет внутренних резервов обернулась катастрофой. Крестьяне снизили посевы, в результате чего был полностью исчерпан государственный зерновой запас. Соответственно, в стране поползли вверх цены на продовольствие.

В январе 1917 года из-за снежных завалов, морозов и неразберихи встал железнодорожный транспорт. Как следствие, к февралю в Петрограде исчез хлеб, и монархия пала.