Большевистский энтузиазм против разрухи
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №6(470), 2017
Большевистский энтузиазм против разрухи
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
3274
Большевистский энтузиазм против разрухи
Пропагандист из продотряда агитирует крестьян. Художник Иван Владимиров

IX съезд ВКП(б) редко привлекает внимание историков, затерявшись на фоне других хронологически близких к нему ярких событий. Однако с точки зрения внутренней большевистской жизни этот форум интересен по новой обозначившейся на нем тенденции: противостоянии высшего руководства и тех, кто считал себя выразителями мнения «партийной массы».

Мировая революция откладывается

Решение о созыве съезда было принято на пленуме ЦК 31 января 1920 года. В период Гражданской войны такие форумы созывались ежегодно, тем более что оперативная ситуация менялась слишком стремительно. В период предыдущего VIII съезда (март 1919 года) дела на фронтах обстояли неплохо, а известие о провозглашении в Венгрии Советской республики реанимировало надежды на торжество мировой революции.

Красная армия готовилась к прорыву через Карпаты и далее в Германию, где очень кстати нарисовалась еще одна Советская республика — в Баварии. Однако прорыв пришлось отменить из-за начавшегося на Украине мятежа Григорьева. Ликвидировали его быстро, но зато фору по времени получили Вооруженные силы юга России (ВСЮР), сумевшие в течение лета овладеть Царицыном, Донецким бассейном, Харьковом, а затем и Киевом. Все советские республики в Европе к тому времени уже пали. Правда, на Восточном фронте армия адмирала Колчака, терпя поражение за поражением, откатывалась на восток. 7 февраля 1920 года попавший в руки иркутского ревкома Верховный правитель был расстрелян, а должность лидера белой России перешла к командующему ВСЮР генералу Антону Деникину.

На севере к этому же времени большевики смогли занять Архангельск и Мурманск, вынудив остатки войск генерала Миллера морем эвакуироваться в Норвегию. На петроградском направлении Северо-Западная армия Юденича дважды (в мае и октябре 1919 года) пыталась овладеть Петроградом. В ходе второй попытки белые даже видели со своих позиций блистающие вдали на солнце купола Исаакиевского собора. Однако наступление провалилось, и в январе 1920 года войска Юденича были интернированы в Эстонии.

Но самую большую угрозу представляли собой развернувшие наступление на Москву части Деникина. Само большевистское руководство считало, что в этот момент у советской власти не оставалось никаких шансов.

Однако в середине октября 1919 года дела на фронте постепенно наладились. Медленно отступая на юг, главные силы ВСЮР оказались прижаты к морю в районе Новороссийска. С помощью кораблей Антанты в Крым удалось вывезти 33 тысячи человек. Потери белых оказались значительны, но точно неизвестны, поскольку многие пленные либо перетекли в Красную армию (подобно шолоховскому Григорию Мелехову), либо были убиты без всяких судебных формальностей. Новороссийская операция завершилась за два дня до IX съезда партии и стала к нему своеобразным подарком.

В открывшемся 29 марта 1920 года партийном форуме участвовали 553 делегата с решающим и 162 с совещательным голосом. За ними стояли 611 978 членов партии, причем надо учитывать, что такие занятые белыми регионы, как Крым, Восточная Сибирь, Дальний Восток, не смогли прислать своих делегатов. Именно на этом съезде впервые велась статистика делегатов по социальному происхождению, возрасту, профессии национальности.

Преобладающую возрастную группу (42,5%) составляли те, кому было от 24 до 30 лет, то есть в партию они пришли уже в разгар Гражданской. Чуть меньше — 38% — приходилось на долю родившихся в 1880–1889 годах. Коммунисты с серьезным дореволюционным стажем — старше 40 лет — составляли менее 7%. Именно к этому поколению принадлежали и практически все партийные лидеры.

Пролетарии составляли среди делегатов подавляющее большинство — 51%, что было логично для партии, в официальном названии которой до 1918 года фигурировало слово «рабочая». Высшее образование имели около 10%, незаконченное высшее — 11%, среднее — 23%. У других существовавших в это время партий образовательный критерий выглядел намного скромнее.

По партийному стажу вступившие в партию до Февральской революции составляли почти половину, с февраля по октябрь 1917-го — чуть меньше четверти. Русских среди делегатов было 76%. На втором месте — 15,7%, разумеется, находились евреи о засилье которых во власти в то время говорили не только контрреволюционеры, но и представители партийной массы. Непропорционально большой была доля латышей — 6,5%. Для сравнения: на долю гораздо более многочисленных национальностей — украинцев и белорусов — приходилось соответственно 3,3% и 2%.

Собравшиеся депутаты почтили минутой молчания память умерших за минувший годы видных большевиков. Самой заметной фигурой среди них был Павел Карлович Штернберг (1865–1920), известный также под партийными псевдонимами Лунный, Эрот и Гарибальди. Выдающийся ученый-астроном, автор сохраняющих актуальность даже сегодня открытий и научных разработок, он в годы Гражданской состоял членном Реввоенсовета Восточного фронта и в этом качестве сыграл заметную роль в разгроме Колчака. Заболев после форсирования Иртыша, Штернберг был спешно доставлен в Москву, где и скончался.

Вадим Николаевич Подбельский (1887–1920) с весны 1918 года занимал должность наркома почт и телеграфов. Курировал строительство Шуховской радиобашни, что было, пожалуй, единственным принятым к реализации в 1919 году инновационным проектом, опережающим свое время. По официальной версии, в конце января 1920 года во время субботника он напоролся на гвоздь и умер от заражения крови. По версии неофициальной — стал жертвой контрреволюционного покушения. Семен Петрович Восков (1889–1920) был комиссаром отбившей у белых Таганрог 9-й стрелковой дивизии, в Таганроге он и скончался за две недели до съезда.

Отчетный доклад ЦК по традиции читал Владимир Ленин. Речь в нем, разумеется, шла о событиях Гражданской войны, перспективах мировой революции, контроле над Советами и особенно о необходимости восстановления экономики. В плане геополитики новым было то, что впервые именно на IX съезде Ленин, пускай косвенно, признал, что мировая революция может быть отложена, а следовательно, в той или иной форме придется вести диалог с капиталистическими государствами.

Понять, с какого бока следует восстанавливать хозяйство, у большевиков никак не получалось. Страна пребывала в состоянии военного коммунизма, когда все необходимое для поддержания жизнедеятельности населения оставалось в руках государства. Хлеб у крестьян выгребался практически подчистую. Промышленность тоже находилась в государственной собственности и практически полностью встала, лишившись административно-управленческого аппарата. Директоров и инженеров, не говоря о бывших владельцах, в лучшем случае на тачках вывозили за ворота и выкидывали в канавы, а все административные функции присваивались заводскими комитетами. Более-менее функционировали только военные предприятия, поскольку иногда им удавалось получать от государства заказы, оплачиваемые продуктами. На относительно стабильные пайки могли рассчитывать только военнослужащие Красной армии и советские чиновники. Банковская система умерла. Торговля в основном свелась к натуральному обмену. Проезд на транспорте был бесплатным, но в тех случаях, когда поезда ходили, уехать на них без наличия «крутого мандата» и не по казенной надобности оказывалось практически невозможно.

Функции советских органов власти свелись в основном к перераспределению доставшихся от предыдущей власти резервов и отобранного у крестьян продовольствия. Попытки подключить к хозяйственной деятельности профсоюзы не давали серьезного результата, поскольку профсоюзные боссы предпочитали заниматься продажей имеющейся у них собственности.

В общем, картина была безрадостной, и выход Ильич видел в укреплении вертикали власти с большей ее централизацией и замыканием всех принципиальных решений на ЦК партии.

Мятежные «децисты»

Конкретные методы освещались во втором отчетном докладе ЦК партии, посвященном не политическим, а организационным вопросам. И зачитывался этот доклад практически забытым в наше время партийным деятелем Николаем Николаевичем Крестинским (1883–1938). Уроженец Могилева и сын учителя, он, до определенного момента пребывал на задворках политики. Карьера пошла вперед, после того как Крестинский стал председателем Екатеринбургского губернского комитета и еще в июне 1917 года установил большевистский контроль над этим крупным промышленным центром.

На Урале он сработался со Свердловым, который и продвинул его в Москву. Затем, с кончиной Свердлова, Крестинский взял на себя значительную часть аппаратной работы в качестве члена оргбюро и ответственного секретаря ЦК. После VIII съезда он оказался в составе политбюро — то есть в узком кружке руководителей, где опять-таки ведал текущим делопроизводством, получив неофициальное прозвище генерального секретаря партии.

Помимо бюрократической деятельности Крестинский хорошо разбирался в международных делах и финансах. В общем, был специалистом многопрофильным, однако в борьбе за власть недостаточно цепким и упорным. Почему в скором времени и оказался оттеснен на задний план Сталиным.

Свою первую ошибку он допустил именно на IX съезде, когда предложил активней развивать различные формы кооперативного движения. На селе уже вовсю насаждались коммуны с полным «обобществлением» хозяйства, так что призыв создавать артели и кооперативы выглядел как шаг назад, в сторону уступок «мелкобуржуазной массе» и ненавистным кулакам, с которыми собирались разобраться сразу же после белогвардейцев.

Свой доклад Крестинскому прочитать разрешили, но ЦК от него дистанцировался, поручив подготовить альтернативный доклад Владимиру Милютину (1884–1937). Тот расставил акценты как надо, подчеркнув, что чем больше уровень «обобществления» имущества (вплоть до куриц и сельхозинструментов), тем прогрессивней.

Очередным задачам хозяйственного строительства были посвящены доклады Льва Троцкого, Алексея Рыкова и Валериана Оболенского-Осинского. Троцкий, как всегда в случаях, когда речь шла о скучных хозяйственных вопросах, скользил по верхам, отделываясь звонкими политическими лозунгами. Больше конкретики звучало в выступлении председателя Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) РСФСР Алексея Рыкова, который уже в силу своей должности оказался погружен в охвативший страну экономический хаос. Другое дело, что в обстановке военного коммунизма ему оставалось только присоединиться к тезисам Ленина о необходимости более жесткой централизации, что означало продолжение попыток тотальной экспроприации всего и вся и управления хозяйством в ручном режиме.

Наибольший резонанс вызвало вступление Оболенского-Осинского (1887–1938). В высшую обойму партийного руководства он выдвинулся сразу после октябрьского переворота, когда в качестве первого большевистского наркома финансов сумел, несмотря на саботаж прежних чиновников, взять под контроль золотые и денежные резервы Государственного банка. Он же стал первым председателем ВСНХ, но в марте 1918 года оставил свой пост, примкнув к группе левых коммунистов, состоявшей из сравнительно молодых партийных деятелей, резко выступавших против Брестского мира и ратовавших за скорейшее разжигание мировой революции. На IX съезде Оболенский-Осинский стал лидером группы «демократического централизма» («децисты»), состоявшей в основном из бывших левых коммунистов и раскритикованной на предыдущем съезде военной оппозиции.

Основная идея «децистов» заключалась в том, чтобы передать рычаги хозяйственного управления на места, в Советы, которые априори должны были лучше разбираться в ситуации, чем Москва, взиравшая на экономический хаос со своей столичной колокольни. Соответственно, расширились бы и полномочия самих хозяйствующих субъектов, которые должны были учиться подстраиваться под требования потребителей — не важно, шла ли речь о государственном заказе или рядовых гражданах. В принципе, позже, в конце 1940-х годов, именно таким путем пойдут строители «югославского социализма», однако в конкретной российской ситуации весны 1920 года подобная стратегия означала отказ от военного коммунизма. Пойти на подобный шаг большевистское руководство боялось хотя бы по той причине, что все успехи в борьбе с контрреволюцией базировались именно на жесткой централизации, при которой даже прежняя царская вертикаль власти выглядела вполне либеральной моделью.

Фактически «децисты» еще и бросали вызов верхушке ЦК, группировавшейся вокруг таких признанных лидеров, как Ленин и Троцкий. Показательно, что и Оболенский-Осинский и два других «децистских трибуна» Тимофей Сапронов и Владимир Смирнов, родившись в 1887 году, были сверстниками. Так что здесь можно говорить и о конфликте поколений, хотя в основе дискуссии все же лежали факторы идеологические. Сформировавшись как политик в бурную революционную эпоху, «децисты» не принимали систему, при которой любое решение требовалось согласовывать с верхами. И еще они не собирались молча смотреть в рот партийным авторитетам. Показательно, что в дальнейшем лидеры «децистов» перекочевывали из одной партийной оппозиции в другую, из ссылок в тюрьмы, а затем в расстрельные списки. По этой причине даты смерти у них у всех одинаковые — 1937–1938 годы.

С оговорками группу «Демократического централизма» поддержали и двое руководителей рангом повыше — Алексей Рыков и Михаил Томский. Однако после того, как Ленин и Троцкий подвергли «децистов» сокрушительной критике, старшие товарищи от них дистанцировались. Молодежи оставалось только покаяться, хотя попытки реванша они предпримут еще неоднократно.

Централизация как панацея

В плане децентрализации был сделан только один символический шаг — сформулирована резолюция, предлагающая партийцам активней сотрудничать с профсоюзами. В нужном руководству духе соответствующий доклад, а затем и резолюцию подготовили маститый теоретик Давид Борисович Рязанов (Гольдендах, 1870–1938) и Николай Иванович Бухарин (1888–1938). Оба они еще недавно числились в левых коммунистах, но затем исправились, войдя в число ленинских любимцев. Рязанов, впрочем, и в дальнейшем будет шататься вправо-влево. А вот из Бухарина Ленин постарается вылепить чуть ли не главного идеолога.

В общем, съезд показал, что, если не в советской России в целом, то внутри партии еще оставалась возможность для дискуссий, а несогласие с генеральной линией не означало автоматическое зачисление во враги народа.

Во всяком случае, в составе нового ЦК из 19 человек нашлось место если ни самим «децистам», то хотя бы засветившимся рядом с ними Рыкову, Крестинскому и Томскому. Все остальные — Андрей Андреев, Федор Артем (Сергеев), Николай Бухарин, Феликс Дзержинский, Григорий Зиновьев, Михаил Калинин, Лев Каменев, Евгений Преображенский, Карл Радек, Христиан Раковский, Ян Рудзутак, Леонид Серебряков, Иван Смирнов, Иосиф Сталин — считались на тот момент правоверными ленинцами. Вошли, разумеется, в ЦК и два вождя — Ленин и Троцкий. В целом съезд одобрил отчетный доклад прежнего ЦК и дальнейшую программу укрепления власти, предложенную Лениным и группировавшейся вокруг него «командой».

На идеях «децистиов» ставился крест резолюцией по организационному вопросу. В ней говорилось, что «основной задачей при организации управления, является создание компетентного, твердого, энергичного руководства, идет ли речь об отдельном предприятии или целой отрасли промышленности». В резолюции «Об очередных задачах хозяйственного строительства» чеканно провозглашалось: «Основным условием хозяйственного возрождения страны является неуклонное проведение единого хозяйственного плана, рассчитанного на ближайшую историческую эпоху».

На практике это означало следовать указаниям Москвы и никаких отклонений. Интересно, что в этой же резолюции говорилось о «невиданном трудовом энтузиазме» пролетарских масс и о том, что таким же энтузиазмом следовало бы «заразить трудовые массы деревни». Понятно, что большевики в данном случае выдавали желаемое за действительное. Скромные пайки (200 граммов хлеба в день для привилегированных пролетариев в Петрограде) априори не могли вызвать у рабочих никакого энтузиазма, а потому почти все промышленные предприятия стояли либо ограничивались выпуском символического количества продукции. И уж совсем невозможно было заразить трудовым энтузиазмом трудящихся деревни, предлагая им продразверстку и коммуну.

Единственная содержавшаяся в резолюции полезная мысль касалась идеи электрификации страны, реализация которой должна была дать реальный толчок восстановлению экономики. План ГОЭЛРО уже просматривался на горизонте, а под Петроградом Генрих Графтио приступил к строительству первенца советской гидроэнергетики Волховской ГЭС. Правда, на момент съезда не получавшие своевременно пайки строители уже разбежались, а инженеры клялись следователям ЧК в верности советской власти. К счастью для гидроэнергетики и страны в целом, обошлось без трупов.

Особое внимание уделялось железнодорожному транспорту. И здесь в соответствии с духом времени главная ставка делалась на вещи нематериального плана. Предполагалось, что решить проблему удастся, мобилизовав на железные дороги пять тысяч коммунистов, включая 10% от делегатов съезда. На самом деле «бросать на рельсы» этих товарищей не пришлось. В самые ближайшие дни у них нашлись другие заботы.

2 апреля 1920 года генерал Деникин подал в отставку. Сменивший его барон Петр Врангель преобразовал ВСЮР в Русскую армию, которая в скором времени вырвалась из Крыма на просторы Северной Таврии. Одновременно вялотекущие столкновения с поляками в Западной Украине и Западной Белоруссии начали превращаться в полномасштабную войну между двумя государствами. Так что период до следующего съезда в очередной раз оказался наполнен ратными хлопотами.


24 марта 2017


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847