В Ташкенте, на Боткинском кладбище, покоятся отец, мать и старшая сестра бывшего главы Временного правительства России Александра Федоровича Керенского – Надежда Федоровна, а также ее муж, известный ташкентский архитектор, профессор, один из основателей Ташкентского университета Георгий Михайлович Сваричевский, скончавшийся в 1936 году.

Не знаю, как сейчас, но в советские времена имен Керенских на крестах не было. Их сбили по просьбе семьи Сваричевских, опасавшихся привлечь к себе внимание властей, а также во избежание надругательства над могилами. Литая ограда могил, в которых они покоятся, и крест из черного мрамора, были изготовлены по проекту Сваричевского в Петербурге. Он же завещал похоронить его «рядом с горячо любимой супругой». Федор Михайлович Керенский скончался в 1912 году не в Ташкенте, а в Петербурге. По железной дороге в оцинкованном гробу его тело доставили в Ташкент и захоронили рядом с телами жены Надежды Александровны, скончавшейся в 1905 году, и старшей дочери, умершей в 1911-м.

Недалеко от Керенских-Сваричевских находятся могилы других известных людей. В частности, видных служителей Ташкентско-Среднеазиатской епархии – митрополитов Никандра и Арсения, архиепископа Гавриила, архимандрита Бориса (Холчева) и потомков канонизированного в святые архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Там же покоятся историк, этнограф, редактор «Туркестанской туземной газеты» Николай Остроумов, филолог, лингвист, автор «Толкового словаря русского языка», Дмитрий Ушаков, тюрколог, автор ставших хрестоматийными русско-узбекских словарей Виктор Решетов, создательница Ташкентской ассоциации пролетарских писателей Анна Алматинская. Рядом могила режиссера и педагога, одного из создателей узбекской оперы Эмиля Юнгвальд-Хилькевича – отца кинорежиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевича и массы… цыганских баронов.

Ну, то, что на Боткинском были похоронены, например, Керенские, – понятно. Их семья прожила в Ташкенте 20 лет. И почему здесь покоятся известные ученые, писатели, композиторы, тоже объяснимо: Боткинское для Ташкента – что Новодевичье для Москвы. И почему здесь, а не в Бронксе похоронен родившийся в Нью-Йорке чемпион Америки в легком весе, заслуженный тренер СССР по боксу Сидней Джексон, у ташкентцев вопросов не вызывало. Именно столицу Узбекистана считал он своим домом. Но почему именно в Ташкенте так любили завершать земной путь цыганские бароны – загадка. Ну не потому же, что созданный в 1972 году местный Театр музыкальной комедии неизменно включал в репертуар оперетту Иоганна Штрауса «Цыганский барон».

Хотя все может быть. Цыганская душа – она ведь не менее загадочна, нежели русская, узбекская, еврейская, немецкая, украинская и прочие души. Поди разгадай ее, когда ни я, ни мои приятели-журналисты не могли объяснить даже такой, казалось, пустяк, как цыганский обычай обсыпать свои могилы стреляными гильзами. Или обычай корейцев перед выносом гроба с телом покойного разбивать тарелку о порог его дома. Воистину кладбище – уравнение многих неизвестных с немногими известными.

Но возвратимся к Керенским и фактам, связывающим их семью не только с Ташкентом, но и с Мюнхеном. В мае 1889 года отца Александра Федоровича – Федора Михайловича Керенского перевели из Симбирска в Ташкент, назначив главным инспектором училищ Туркестанского края, что соответствовало званию генерал-майора и давало право на потомственное дворянство. Туркестанский край, где он прослужил до 1910 года, стал вершиной карьеры Федора Михайловича. При нем только в одном Ташкенте открылось свыше 30 учебных заведений, в частности первое одноклассное мужское училище, второе татарское мужское приходское училище, Мариинское женское училище, пятая и шестая русско-туземные школы, училище для мальчиков – бухарских евреев, частная школа Гориздро. Благодаря его содействию и личному участию в немецком селе Тоболино (ныне это Южно-Казахстанская область) была открыта первая в Туркестанском крае немецкая школа. Он же создал географическое общество Туркестана. Это я все к тому, что в современном Узбекистане продолжают публиковать труды о «кровопийцах-колонизаторах». Жили Керенские в служебной квартире в доме на углу улиц Тараккиет (бывшая Карла Маркса) и академика ЯхьеГуломова (бывшая Гоголя), который снесли сравнительно недавно. Теперь на этом месте отель «Шератон».

В 1889 году восьмилетний Саша Керенский начал учиться в ташкентской гимназии, где зарекомендовал себя прилежным, успешным учеником. В старших классах у него была репутация воспитанного юноши, умелого танцора и способного актера. Он с удовольствием принимал участие в любительских спектаклях, с особым блеском исполнял роли Хлестакова в комедии Гоголя «Ревизор» и Ивана Ксенофонтовича Иванова в комедии Островского «Лес». В 1899 году Александр Керенский с золотой медалью окончил гимназию и отправился в Санкт-Петербург для поступления на юридический факультет университета. Согласно существовавшим в те времена правилам характеристика на руки ученику не выдавалась, а направлялась спецпочтой в указанное им учебное заведение. Вот что говорилось в характеристике Александра Керенского: «24 июня 1899 г. Н. 993. Секретно. Г-ну ректору С.-Петербургского Императорского университета… Имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что окончивший курс в текущем 1899 году во вверенной мне гимназии с аттестатом зрелости Керенский Александр имеет очень хорошие способности и выдающееся умственное развитие… с особенным интересом занимался историко-литературными предметами и отличался начитанностью. К требованиям гимназической дисциплины относился всегда с должным вниманием. Характер имеет живой и впечатлительный, но, как юноша благовоспитанный, дурных наклонностей никогда не проявлял; в политическом отношении он вполне благонадежный…»

Первые студенческие каникулы летом 1900 года он провел в Ташкенте, где познакомился со своей будущей супругой Ольгой Барановской. Спустя два года возглавил Туркестанское студенческое землячество в Петербурге, членом правления которого была Людмила Фрунзе – родная сестра Михаила Фрунзе. В мае 1906 года, уже в качестве помощника присяжного поверенного, Александр Керенский снова прибыл в Ташкент, но не по доброй воле, а «под надзор полиции». Спустя четыре года он выступил главным защитником на процессе туркестанской организации социалистов-революционеров, обвинявшихся в антиправительственных вооруженных акциях. Процесс для эсеров прошел благополучно, Александру Федоровичу удалось не допустить вынесения смертных приговоров.

Последнее пребывание Керенского в Туркестане связано с мобилизацией в 1916 году на тыловые работы 200 тысяч коренных жителей, которых до этого по законам Российской империи в армию не призывали. Указ о мобилизации спровоцировал бунт в Туркестане и Степном крае. Для расследования произошедшего Государственная дума создала комиссию во главе с Керенским, который, изучив ситуацию, возложил вину за произошедшее на царское правительство и потребовал привлечения к суду коррумпированных местных чиновников. Это создало ему имидж бескомпромиссного обличителя пороков царского режима и принесло популярность в среде либералов. Но в какой-то степени именно это явилось причиной гибели его младшего брата – Федора Федоровича Керенского, работавшего прокурором Ташкентской судебной палаты.

В 1918 году он внезапно исчез – ушел из дома и не вернулся. Прождав сутки, его супруга Нина Алексеевна бросилась на поиски, следы привели в ЧК, где ей сообщили, что муж расстрелян, но тело выдать отказались. Позже историк-этнограф Николай Остроумов в своем неопубликованном дневнике «Судьбы народов и отдельных лиц», отрывки из которого публиковались в прессе, написал: «…был убит выстрелом из ружья, потому что был братом А. Ф. Керенского, громкой славой которого восхищался… Нина Алексеевна поседела за одну ночь. У них с Федором Федоровичем была дочь, страдавшая туберкулезом, вместе с которой спустя два месяца она уехала в Ялту и где следы их потерялись».

Несколько слов о происхождении Александра Керенского. С отцовской стороны он происходит из среды русского провинциального духовенства. Что же касается матери, то Надежда Александровна (в девичестве Адлер) была дворянкой немецко-русского происхождения. Ее отец (дед Керенского) был потсдамским, то есть прусским, немцем. В русской армии он дослужился до чина подполковника. А с материнской стороны она была внучкой богатого купца, сумевшего, как тогда говорили, выбиться в люди из крепостных. И еще примечательный факт. В Симбирске Керенские были дружны с семьей Ульяновых, глава которой – Илья Николаевич – являлся непосредственным начальником Федора Михайловича. В январе 1886 года Илья Николаевич умер. В следующем году гимназию, директором которой был Керенский, окончил Владимир Ульянов (Ленин). Памятуя о доброй дружбе с его отцом, Федор Михайлович выдал Володе Ульянову прекрасную характеристику, открывшую путь в Казанский университет. Причем, подписывая ее, он, естественно, знал, что брат Ульянова казнен как государственный преступник несколько недель назад. В 1955 году у Александра Федоровича Керенского, который наверняка тоже знал об этом факте, спросили: «Почему вы не застрелили Ленина в 1917 году, ведь в ваших руках тогда была власть?» – «Я не считал его важной фигурой», – ответил бывший министр-председатель Всероссийского временного правительства. Но вот его «важной фигурой» считали и едва не ликвидировали в Мюнхене. Вот как это было.

В октябре 1952 года в Мюнхене при активной поддержке американцев был создан «Координационный центр антибольшевистской борьбы» во главе с Александром Керенским. В него вошли представители русских, украинских, грузинских, армянских, татарских, чеченских, туркестанских и некоторых других эмигрантских организаций, принявшихся не столько готовить свержение кремлевского режима, сколько строить козни друг другу. Но советское руководство этим сварам-склокам, доходившим порой до рукоприкладства, значения не придало, решив, что Центр во главе с престарелым Александром Федоровичем способен если не свергнуть их, то крепко намять бока, и поручило МГБ СССР ликвидировать Керенского. Вот что вспоминал по этому поводу генерал-лейтенант МВД СССР Павел Судоплатов, курировавший в числе множества других секретных операций также ликвидацию руководителя Организации украинских националистов (ОУН) Евгения Коновальца и убийство Льва Троцкого: «Кажется, тогда нам позвонил Маленков и сообщил, что ЦК поручает мне важное задание, в детали которого меня посвятит министр МГБ Семен Игнатьев. Вскоре я был приглашен к нему в кабинет, где, как ни странно, он был один. Поздоровавшись, Игнатьев сказал: «Наверху весьма озабочены возможностью формирования антибольшевистского блока народов во главе с Керенским. Эту инициативу американской реакции необходимо решительно пресечь, а верхушку блока обезглавить. Мне приказано безотлагательно подготовить план действий в Париже и Лондоне, куда предполагается приезд Керенского». Вскоре операция была разработана. Ликвидировать Керенского поручалось сотруднику бюро № 1 капитану Николаю Хохлову, во время войны принимавшему участие в организации убийства гауляйтера Белоруссии Вильгельма фон Кубе. Он должен был вместе с другой сотрудницей бюро, Ивановой, выступавшей под видом его тетушки, выехать в Париж. По прибытии на место Хохлов получил бы исчерпывающую информацию об объекте операции (о том, что предстоит ликвидировать Керенского, исполнителю акции не говорили). После чего ему следовало выждать удобный момент и застрелить неугомонного Александра Федоровича из пистолета, замаскированного под авторучку «Паркер». Однако незадолго до отъезда в Париж Хохлов отказался от выполнения этого задания. Свой отказ он мотивировал тем, что у него расшатаны нервы, трясутся руки и ноги. «Боюсь промахнусь или попаду не в того, в кого надо», – бубнил Хохлов в кабинете Судоплатова.

Начальник бюро №1 доложил Семену Игнатьеву, что Хохлов, дескать, попал в поле зрения французских спецслужб, участвовать в операции не может. Ликвидацию Керенского отложили, а вскоре из жизни ушел товарищ Сталин, и всем стало не до Александра Федоровича.

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»