Говорящий цветок
ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
«Секретные материалы 20 века» №7(367), 2013
Говорящий цветок
Евгения Назарова
журналист
Санкт-Петербург
1981
Говорящий цветок
В Китае с завидным постоянством экранизируют историю Ян Гуйфэй

Недалеко от китайского города Сиань, столицы провинции Шанси, есть одна не очень известная туристам достопримечательность, к которой, однако, охотно стекаются местные жители. Происходит это, как правило, в моменты страстной влюбленности, а потому посетители приходят парами, чтобы произнести клятву в вечной верности. Но если наши европейские собратья выбирают для личных признаний недосягаемо высокий ярус Эйфелевой башни, зал дорогого ресторана или просто живописное место на природе, то китайцы — вполне в духе шокирующей Азии — предпочитают говорить о чувствах… у могилы. Считается, что упокоившаяся здесь более тысячи лет назад Ян Гуйфэй покровительствует прочным союзам. В соседней Японии тоже, как ни странно, есть могила этой женщины. Правда, сюда приходят не за вечной любовью, а за красотой: супруги, поклонившиеся праху Ян Гуйфэй, рассчитывают, что у них родится красивая дочь. И лишь один вопрос остается открытым: как одного человека умудрились похоронить два раза, причем в разное время и в разных странах?

Дворцовые интриги

В этой истории все как-то странно: ее герои меняют имена, а канва событий норовит ускользнуть от наблюдателя и свернуться клубком неразгаданных тайн. За давностью лет уже невозможно определить, что в ней правда, а что вымысел, тем более что она — как и всякая эффектная история любви — за столетия обросла легендами, поэмами и злыми шипами скепсиса. А потому, как говорится, начнем издалека.

К концу VI века Китайская империя начала «выздоравливать» после тяжелого периода раздробленности и превращаться в единое государство. Процесс этот шел нелегко, но в итоге завершился под чутким руководством военачальника Ли Юаня, который в 618 году основал династию Тан. Местечковые землевладельцы после десятка кровавых войн подчинились власти императора — Сына Неба, а он, в свою очередь, оградил себя от внешнего мира целой армией чиновников. Придворные интриги в итоге оказались чуть ли не опаснее, чем борьба с внешним врагом: китайские императоры были на редкость плодовиты, и каждый наследник норовил урвать свой кусочек власти. О знаменитом китайском почтении к родителям в таких ситуациях говорить не приходилось, как и о подчинении жены мужу. Во всяком случае, Гао-Цзуна, внука основателя династии, заточила во дворце и отстранила от «должности» его супруга — властная У Цзэтянь. После смерти пленника его сыновья пытались «подвинуть» упорную мамашу, но безрезультатно. Когда У Цзэтянь вдоволь вкусила императорских удовольствий и отправилась в мир иной, трон на короткое время перешел к ее сыну Чжунцзуну, но по сложившейся семейной традиции его тоже «подсидела» жена. Императрица Вэй использовала для захвата власти даже более радикальные приемы, чем ее предшественница: несчастного Чжунцзуна она попросту отравила, не считая нужным долго держать его взаперти.

Однако в императорском дворце подрастал внук покойного Гао-Цзуна — Ли Лунцзи, который имел свои планы относительно императорской власти. Как и у любого претендента на престол, у него были свои сторонники, которые в 710 году помогли ему свергнуть Вэй, — самопровозглашенную императрицу убили вместе с ее маленькими детьми.

Сначала Ли Лунцзи — то ли по доброте душевной, то ли в угоду политической конъюнктуре — возвел на престол своего отца, но тот оказался негоден к управлению государством ввиду своих маленьких слабостей. Тихий Жуйцзун больше всего на свете любил побаловаться спиртным, а потому Ли Лунцзин через три года махнул на отца рукой и решил править сам.

Новый император, получивший после восшествия на трон имя Сяньтянь, засучил рукава и взялся за нелегкое дело проведения реформ. Кстати, об имени: историки, говоря об этой выдающейся личности, обычно используют так называемое храмовое имя Сюаньцзун, что означает «Священный предок». Чтобы больше не мучить читателей бесконечными переменами, остановимся именно на нем.

Так вот, Сюаньцзун взялся проводить реформы и достиг на этом поприще немалых успехов. При нем были выпущены новые монеты, развивалась денежная система, росли города, повышался уровень грамотности. Чиновники, чтобы получить место, должны были сдавать экзамен на знание конфуцианских канонов, этикета и основ стихосложения. Дисциплины, прямо скажем, не самые полезные для управления государством, но император Сюаньцзун так тянулся к прекрасному, что его подданным волей-неволей приходилось соответствовать.

С возрастом стихи, песни и танцы стали занимать его больше, чем дела империи, и почтенный Сюаньцзун — у которого, к слову, было более тысячи наложниц — мог преспокойно дожить свой век в счастье и достатке. Но тут явилась она — одна и пламенная страсть.

Драгоценная супруга

Ян Юйхуань, дочь казначея, рано осиротела, но на улице не осталась: девочку приютил богатый дядя. «Нефритовое колечко» — так переводится имя нашей героини — покатилось по новой дорожке, причем девушка времени даром не теряла. В доме своего покровителя красавица приобрела изящные манеры, научилась петь, танцевать и слагать стихи. Дядя быстро смекнул, что такую драгоценность можно выгодно продать, и вручил девушку в жены принцу Мэю, сыну Сюаньцзуна, в обмен на почетное звание родственника императора. Забегая вперед, намекнем: через Ян Юйхуань император впоследствии обзавелся таким количеством родственников, о котором не смел даже мечтать.

В 736-м, после свадьбы, девушка поселилась во дворце и спокойно прожила там три года, наслаждаясь бездельем. Мы не знаем, устраивало ли ее такое положение, но деваться было все равно некуда — согласно законам, разлучить ее с супругом могла только смерть. Или в крайнем случае — заточение в монастыре, если семейная жизнь станет совсем уж в тягость.

Император не обращал на Юйхуань никакого внимания — благо, красивых женщин вокруг него было предостаточно — до того дня, как хитрый евнух Гао Лиши не заманил его в купальню. Императору было позволено входить куда угодно, но на пороге купальни он остолбенел и предпочел спрятаться за ширму: водные процедуры совершала женщина такой немыслимой красоты, что престарелый Сюаньцзун тут же потерял голову от любви. Густые черные волосы, бледная кожа, игривый прощальный взгляд, подаренный императору, — все это убедило Сына Неба, что с незнакомкой стоит как можно скорее познакомиться поближе. Не беда, что девушка была полновата — император предпочитал наличие тела его отсутствию. А уж ум и манеры Юйхуань покорили Сюаньцзуна бесповоротно. Требовалось срочно избавить сына от такой супруги — императору она была нужнее, чем принцу.

Вот тогда-то Юйхуань и собралась в монастырь, обрила голову, а заодно лишилась всего состояния. Но отправлять ее в отдаленную местность никто не спешил: очаровательная монашка осталась при дворце, чтобы молиться за здоровье императора. Император испытывал жгучую благодарность и наведывался к Юйхуань каждую ночь, о чем прекрасно знал весь двор вместе с покинутым супругом. Через пять лет принцу Мэю наконец нашли новую жену, а Юйхуань заняла во дворце законное место рядом с императором. Сюаньцзун называл ее Гуйфэй, что значит «Драгоценная супруга».

Интриганка или жертва?

О масштабах близости между влюбленными могут рассказать два эпизода, неоднократно воспетых в китайской литературе. Если верить легенде, однажды император отправился на прогулку в горы и так залюбовался пейзажами, что попал в волшебное царство. Красоту природы дополняла прекрасная мелодия, которая, казалось, не имела источника и просто повисла в воздухе. Вернувшись во дворец, Сюаньцзун, запомнивший ее на слух, приказал придворным музыкантам «отшлифовать» мелодию, которую он назвал «Туманное волшебное царство». Ян Гуйфэй, едва услышав первые звуки произведения, поднялась и начала танцевать. Престарелый император был тронут до слез: любимая наложница так хорошо понимала его «души прекрасные порывы», что двигалась подобно фее в чудесном лесу.

Сюаньцзун не скупился на похвалы для возлюбленной — благо, с фантазией у него было хорошо. Однажды, когда император с Гуйфэй любовались лотосами в дворцовом пруду, он сравнил красоту наложницы с красотой цветка, но тут же добавил: «Но цветы не могут мыслить. А Ян Гуйфэй похожа на волшебный цветок, понимающий мысли и язык людей». Интересно, что умных и красивых девушек в Китае до сих пор называют «цветами, понимающими человеческий язык».

До сих пор доподлинно не известно, кем же была Гуйфэй — интриганкой, воспользовавшейся чувствами Сюаньцзуна, или игрушкой в руках своей многочисленной родни, которая почувствовала, что может неплохо заработать на любви старика. Однако сама наложница, если и притворялась, делала это очень искусно. Гуйфэй проводила рядом с императором много времени, разделяла его страсть к музыке и поэзии, а кроме того, следила за здоровьем Сына Неба и даже разработала для него специальную диету: Сюаньцзун по совету возлюбленной вкушал молодые побеги бамбука, жаренные в меду.

Император был так привязан к Гуйфэй, что не мог отказать ей ни в чем. Ее сестер выдавали замуж за принцев, провинциальные родственники получали лучшие должности при дворце, а один из них даже стал первым министром. По понятным причинам казна стала быстро пустеть, а карманы семьи Ян — пухнуть, но император упорно не хотел этого замечать. Фаворитку Сюаньцзуна все сильнее ненавидели в народе, но Сын Неба и не думал слушать всякую чернь. Вместо этого он взялся строить для любимой роскошный дворец Хуацин с купальнями на горячих источниках. «Вина и мяса слышен запах сытый, а на дороге — кости мертвецов», — выражал коллективное мнение подданных знаменитый поэт Ду Фу. «Терзают людей, отнимают добро, шакалы и злые волки!» — вторил ему Бо Цзюйи, подразумевая, что хищники — это алчные родственники Гуйфэй. Но император предпочитал наказывать не виновных, а «клеветников» — все, что задевало честь несравненной наложницы, виделось ему попыткой сломать его хрупкое личное счастье. Дважды он высылал Гуйфэй из дворца под влиянием, как бы сказали сейчас, общественного мнения — и дважды сам возвращал, едва она успевала выехать за ворота. Государственные дела совершенно перестали волновать Сюаньцзуна. А слабая власть, как известно, всегда уязвима.

Месть военачальника

Удар по императорскому престижу назревал и изнутри, и снаружи. Ремесленники, полуживые от бесконечных поборов, все громче роптали, видя причину несчастий страны в романтическом увлечении Сюаньцзуна. Внешние враги собирались с силами, чтобы напасть на ослабленную державу. Тангуты, объединившись с тибетцами, перерезали главную артерию, связывавшую Китай с миром — Великий шелковый путь, и чтобы справиться с захватчиками, государство насильно мобилизовывало полуголодных крестьян. Видя уязвимость своей босой армии, китайцы начали приглашать иноземных воинов-наемников, которые, осознав положение дел, решали сами захватить власть на границах империи. Среди них выделялся тюрок Ань Лушань, который быстро продвинулся по службе при дворе императора и стал чуть ли не главным советником Сюаньцзуна. Военачальник убеждал Сына Неба в том, что победа близка, а сам потихоньку договаривался о сотрудничестве с теми, против кого воевал.

Говорят, Ань Лушань хотел не столько получить власть, сколько отомстить: когда-то Ян Гуйфэй отвергла его ухаживания, и оскорбленный военачальник решил уничтожить не только ее, но и фактически принадлежащую наложнице империю. Вскоре армия Лушаня разгромила старую столицу Лоян и двинулась в сторону императорского дворца. Войско Лушаня нагоняло такой ужас на местных жителей, что император, наконец поверив в масштабы бедствия, решился бежать на юг. Само собой, прихватив возлюбленную и свиту придворных.

Однако солдаты императорской армии больше не собирались защищать ту, из-за кого, по их мнению, на Китай обрушилось столько бед. 15 июля 756 году у заставы Мавэй в провинции Сычуань разразился бунт: армия требовала смерти Гуйфэй и в конце концов получила на растерзание бездыханное тело. Но при каких обстоятельствах погибла Гуйфэй? И ее ли тело в ярости топтало императорское войско?

Закат империи

Увидев свою возлюбленную мертвой, Сюаньцзун вроде как лишился чувств. Это выглядит странно: большинство историков сходятся во мнении, что именно император приказал Гуйфэй покончить с собой, испугавшись за собственную жизнь. Несчастная повесилась на грушевом дереве, и, говорят, какая-то старуха сделала состояние на том, что показывала за деньги туфли, снятые с покойницы. Чуть менее распространены предположения о том, что женщину задушил тот самый евнух, который когда-то показал ее Сюаньцзуну, в надежде лишить семью Ян главного козыря и прибрать как можно больше богатства к собственным рукам.

В любом случае, император скорбел так, что мятежники прониклись к нему сочувствием и доставили в Сычуань, где он подписал документ об отказе от власти. Императорские войска в конце концов отбили столицу, а Сюаньцзуна пленил его собственный сын, испугавшись, что престарелый Сын Неба может снова захотеть править. На обратном пути Сюаньцзун попытался найти могилу Гуйфэй, но от нее не осталось и следов. Захоронение, которому поклоняются влюбленные недалеко от Сианя, не имеет к знаменитой фаворитке никакого отношения, это место возникло только благодаря стараниям любителей легенд. Местные девочки, правда, все равно смешивают землю с «могилы» Гуйфэй с пудрой и наносят на лицо: считается, что таким способом можно сделаться чуть ли не краше императорской наложницы.

Империя Тан после смерти Сюаньцзуна просуществовала еще более двух веков, но государство так и не смогло восстановить своего могущества и в 906 году распалось на части. Зато легенда о чувствах императора и наложницы стала со временем чуть ли не самой знаменитой китайской историей любви.

А вот в Японии считают, что история Ян Гуйфэй имела продолжение: прекрасная наложница выжила, а вместо нее на растерзание толпе отдали какую-то служанку. Генерал Чэнь Сюанли, которого назначили ответственным за признание подлинности останков Гуйфэй, не смог устоять перед ее чарами и отпустил на свободу. Наложница бежала в Японию, прихватив с собой невестку и внука, и прожила там до глубокой старости. Кроме того, на новой родине Гуйфэй помогла опальному японскому императору вернуть власть и заслужила почтение местных жителей.

Образ Гуйфэй в Японии вовсю эксплуатируют и сегодня: знаменитые актрисы и простые смертные утверждают, что являются потомками знаменитой наложницы. Остается только восхищаться такой глубокой осведомленностью в вопросах собственной родословной.

Китайцы в такой вариант развития событий, конечно, не верят. Кому охота «отдавать» свою знаменитую соотечественницу на чужбину, тем более что на протяжении тысячи лет любой уважающий себя поэт считал своим долгом воспеть трагическую любовь императора и наложницы? Эти произведения неизменно оканчивались, как и должны были: Гуйфэй умирала по воле возлюбленного, а Сюаньцзун не мог смириться с утратой и даже пытался связаться с ней через просветленных мудрецов. По преданию, одному из них красавица вручила драгоценный гребень и просила передать безутешному императору, что и после смерти они обязательно будут вместе.

Что ж, у влюбленных было время отыскать друг друга в царстве теней, а у многих поколений китайцев — оплакать эту душераздирающую историю. Непонятно только, почему никто до сих пор не додумался упрекнуть Сюаньцзуна в том, что он отправил возлюбленную на смерть?..


21 марта 2013


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847