Жан Габен: звезда поневоле
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №13(399), 2014
Жан Габен: звезда поневоле
Евгения Назарова
журналист
Москва
6815
Жан Габен: звезда поневоле
Жан Габен, фр. Jean Gabin, настоящее имя Жан Алексис Монкорже

«Это настоящий мужчина! Он скуп на слова, но деятелен, не показывает слабостей, но чувствует глубоко и искренне. Рядом с ним женщина будет чувствовать себя защищенной от всего мира» – примерно так Жана Габена до сих пор описывает каждая вторая француженка. Габен давно превратился в символ французского кинематографа XX века, а картины с его участием любимы зрителем и сегодня.

ТРУДНЫЙ ВОЗРАСТ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Таких детей, как Жан Алексис Монкорже, называют маленькими взрослыми: будущий идол французского кинематографа никогда не испытывал потребности в опеке и наставлениях, более того, охотно сам выносил оценку поступкам старших. В кино он не рвался, даже напротив – считал актеров «кучей тряпья» и беззастенчиво сообщил об этом отцу, который положил всю жизнь на то, чтобы прославиться в качестве лицедея.

Угрюмый, самоуверенный, одинокий – такой «подарок» появился в семье артистов кабаре Фердинанда Монкорже и Элен Пети. Дед Жана был известным в Париже мостильщиком и собирался вырастить из сына «настоящего мужчину», обучив его уважаемой профессии каретника. Однако Фердинанд Монкорже устроил романтический бунт: взял псевдоним Габен, ушел из дома под звуки родительского проклятия и устроился актером в труппу небольшого театра. Однако изменчивая слава не спешила снизойти до четы Габенов: ни Фердинанд, ни его супруга, певица из кабаре, сногсшибательных успехов не добились. Творческое семейство возлагало надежды на подрастающего сына, но в возрасте 14 лет Жан огорошил родителей заявлением, что лучше пойдет таскать мешки с углем, чем станет кривляться на сцене.

Ужасу родителей не было предела, когда Жан воплотил свое намерение в жизнь: начал прогуливать школу и устроился подсобным рабочим. Отец всеми силами пытался найти общий язык с угрюмым, резким сыном: водил по кабакам и театрам, устраивал задушевные беседы, но вместо того, чтобы смягчиться, Жан сменил работу и оказался на сталелитейном заводе.

К 18 годам юноша понял, что грубый физический труд – это не только благородно, но и утомительно. Сделав огромное одолжение отцу, Жан устроился в труппу известного парижского кабаре «Фоли Бержер» куплетистом. Зрители сразу оценили его голос с характерной французской хрипотцой, однако актерские лавры по-прежнему мало занимали Габена. Он просто много работал и считал, что справедливо получает неплохое жалованье.

Затем у Габена образовался временный перерыв в карьере: молодого человека призвали в армию. Отслужив во флоте, он вернулся в Париж и… снова попал в труппу театра, на сей раз – «Буфф Паризьен», а затем и в легендарное кабаре «Мулен Руж». Актеров кино он уважал еще меньше, чем театральных лицедеев, но с появлением звуковых картин судьба снова загнала его туда, где он меньше всего ожидал оказаться. Прекрасный голос Габена ценили не только слушательницы кабаре, но и кинорежиссеры. Габен стал получать приглашения сняться в кино и по здравом размышлении согласился, – в конце концов, платили там еще лучше, чем в театре.

ШАГ В КИНО

«Я довольно скоро понял, что с моей рожей было лучше не лезть в камеру, которая увеличивала как лупа, – рассказывал Габен о карьере в кино со свойственной ему жесткой иронией. – После двух или трех фильмов я заметил, что чем меньше меняется мое лицо, тем «правдивее» я выгляжу, а при монтаже все те чувства, которые я стремился передать, делались очевидными без всякой утрировки. Например, если на крупном плане мне под нос суют револьвер, я знал, что не надо изображать смертельный страх: револьвер сыграет за меня, зритель, видя, как мне угрожают оружием, сам поймет, что я испугался… Если же мой герой смотрит на женщину, в которую влюблен, а она прекрасна и желанна, не стоит демонстрировать, что я хочу тут же залезть на нее, – мое желание зрителю и без того очевидно». Этот прием, основанный на том, что зритель сам додумает необходимую информацию, в XX веке «изобрели» сразу несколько актеров. Габен пришел к нему интуитивно: не будучи красавцем в традиционном понимании этого слова, он делал ставку на голос и на выразительность неподвижного лица.

Впрочем, режиссеры и зрители быстро заметили, что актер слегка лукавит, сводя суть своего таланта к элементарной способности по минимуму использовать лицевые мышцы. «В первый раз я открыл Жана в «Сиреневом сердце», – рассказывал режиссер Жан Гремийон об одном из ранних фильмов Габена. – Мы были в кино вместе с Рене Клером. Смотрели хороший фильм Литвака, но нас с Рене Клером больше всего поразила игра нового актера, Жана Габена. По правде говоря, он не играл, а жил на экране «естественной» жизнью, но мы понимали, сколько надо работать и сочинять, чтобы добиться подобной «естественности» и чтобы зритель не заметил этих трудов; его игра была новаторски проста и эффектна для того времени».

Как бы то ни было, к 1930 году Габен наконец «созрел» для перехода с театральной сцены в мир кинематографа. В том же году он развелся со своей первой женой. Брак продлился пять лет: Габен женился на Габи Бассе почти сразу по возращении из армии. Главная история любви его жизни была еще впереди, как и главные испытания.

Кинодебют Жана Габена состоялся в 1928 году. Тогда он сыграл в двух немых фильмах, а уже в 1930-м появился в звуковой картине «Каждому свое» режиссера Марселя Гриво. В общей сложности до 1933 года Габен снялся в 15 картинах, в том числе в главных ролях, и показал не только наличие таланта, но и свою феноменальную работоспособность. Его понемногу запоминали зрители, а в 1935-м он познакомился со «своими» режиссерами – Жюльеном Дювивье и Жаном Ренуаром, которые снимали его на протяжении многих лет. Громкими фильмами 30-х годов с участием Габена стали криминальная драма «Пепе ле Моко», экранизация романа Максима Горького «На дне», где он сыграл Ваську Пепла, и «Набережная туманов», который считается одним из лучших образцов поэтического реализма. Однако этому французскому периоду восхождения не суждено было длиться долго: на Европу наползала фашистская чума. Вслед за Дювивье и Ренуаром Жан Габен отправился в Америку в поисках достойной работы. Но там, как выяснилось, французскую звезду мало кто ждал… Разве что знаменитая красавица Марлен Дитрих, как и тысячи женщин, очарованная Габеном и мечтавшая познакомиться с ним.

Они встретились одним летним вечером 1941 года в голливудском кафе «Парижская жизнь», куда Габен забрел в тоске по родине: американская действительность была чужда ему настолько, что он всерьез жалел о том, что покинул воюющую Францию. Но белокурый ангел Марлен взялась опекать нового возлюбленного и сделала все, чтобы проложить Габену дорогу на голливудский олимп.

«ТЫ МНЕ НУЖЕН, ЧТОБЫ ЖИТЬ»

Для того чтобы покорить такую женщину, как Марлен Дитрих, мужчине требовался не только внутренний стержень и океан обаяния, но и изрядный запас терпения: Марлен придерживалась свободных взглядов на любовь. Обеспечивая мужа Рудольфа Зибера и его любовницу, к 1940-м годам она успела «прославиться» громкими связями с писателями Эрихом Мария Ремарком и Эрнестом Хемингуэем, а также множеством мелких интрижек, которые подчас разворачивались одновременно. Габен никогда не принадлежал к числу тех, кто будет делить с кем-то любимую женщину, а она, говорят, так и не решилась принадлежать ему одному. Тем не менее страницы ее дневников за те шесть лет, что длился их союз, исписаны сотнями страстных любовных признаний Габену. «Десять часов утра. Я думаю о нем. Я бы отдала годы своей жизни за несколько секунд встречи с ним, – гласит запись, сделанная Марлен в 1941 году. Габен в то время был занят на съемках, и влюбленным пришлось пережить небольшую разлуку. – Жан, я люблю тебя. Все, что я могу тебе отдать, – это моя любовь. Если ты ее не хочешь, моя жизнь навсегда кончена. Хорошо говорить «я люблю тебя», зная, что ты не можешь ответить «я не верю». Но если бы ты был здесь, я могла бы обнять тебя и положить голову на твое плечо… Я спрашиваю себя: хочешь ли ты, чтобы я тебя так любила? Или тебя просто трогает моя любовь? Разница огромная. Приезжай. Когда ты рядом, я могу больше не думать, не говорить. Ты сам все поймешь… Здесь ветер. Лампа не горит, и мне холодно. Мое сердце, полное любви к тебе, сильнее всех опасностей войны, а ужас жизни без тебя страшнее самой страшной нищеты. Мне нужны твои руки, тепло твоего тела. Ты мне нужен, чтобы жить. Ангел мой, вернись и никогда не говори: если мы увидимся… Ни одна женщина в мире не ждала мужчину, как я тебя… Никто никогда не был так любим».

Габен был в своих личных излияниях несколько суше, но, как настоящий мужчина, даже молчал о любви красноречиво. Много лет спустя, когда их роман уже остался далеко в прошлом, эти двое случайно встретились в парижском кафе. Габен сидел за столиком с женой, когда в зал ворвалась все еще восхитительная Марлен. Он, конечно, увидел ее, но даже не повел бровью. Ослепленная обидой, Дитрих демонстративно проследовала мимо столика бывшего любовника, но с прежним результатом. Через четверть часа Габен расплатился, подал руку жене и вышел из кафе. Марлен едва сдерживала слезы: как после шести лет страстного романа он смеет делать вид, что не узнает ее? Однако вряд ли поведение Габена можно списать на застарелую обиду бывшего любовника. В июле 1946-го он написал ей последнее письмо, в котором были такие строки: «Ты была, есть и будешь моей единственной настоящей любовью. К несчастью, я чувствую, что потерял тебя, хотя нам хорошо было вместе. Я буду вспоминать о тебе с огромным сожалением, глубокой болью и бесконечной скорбью».

Просто настоящие мужчины не бросают слов на ветер и, уходя, закрывают за собой дверь.

В ТОСКЕ ПО РОДИНЕ

Тогда, в 1941-м, в Америке, которая по сравнению с охваченной войной Европой благоденствовала, ни Жан Габен, ни Марлен Дитрих не знали, сколько времени отпущено их любви, и старались строить новую жизнь в «стране возможностей». Марлен, которая по-прежнему содержала мужа и воспитывала дочь, «делала деньги» в Америке не хуже, чем в Берлине. Во-первых, этого требовали обстоятельства, во-вторых, Дитрих любила жить красиво и не готова была отказывать себе в маленьких женских радостях… Так или иначе, она быстро стала востребованной актрисой в Голливуде, а съемки в кино умудрялась сочетать с заботой о тоскующем Габене. В Америке его раздражало буквально все. Сложно представить, чтобы он делал, если бы добрый ангел Марлен не встала на стражу его покоя, уюта и карьерного благополучия.

Пара поселилась в особняке недалеко от Лос-Анджелеса, который Марлен тут же обставила французской мебелью и украсила многочисленными безделушками, которые могли бы напоминать любимому о родине. Когда Габен отказался от американской еды, Дитрих научилась готовить для него любимые французские блюда. Кулинарное искусство давалось ей так хорошо, что вскоре в особняк заспешили все голливудские французы. «В мой дом могли прийти поесть и сразу же после ужина исчезнуть», – вспоминала кинозвезда первой величины, менявшая роскошные платья на кухонный фартук по несколько раз в день.

Успех Дитрих в голливудском кино до некоторый степени объясняется тем, что она владела европейскими языками и быстро освоила американский английский. Габену повезло меньше: его потрясающий французский с характерной хрипотцой никого в Америке не волновал. Текст роли приходилось учить на малознакомом языке, и Марлен часами репетировала с ним реплики, пытаясь победить чудовищный акцент. Даже когда Габен овладел английским – благо потрясающий музыкальный слух помог ему быстро разобраться с произношением, – удовольствия от работы в Америке он получал мало. «Когда я играл по-английски, мне казалось, что за меня говорит кто-то другой. Очень неприятное ощущение, – вспоминал актер голливудский период своей биографии. – Я тосковал и чувствовал, что нахожусь вне событий, происходящих в мире. Мне хотелось иного».

Марлен, с головой погрузившаяся в любовь, была уверена, что со временем сможет разогнать эту тоску, но Габен, как и любой мужчина, не мог жить одной романтической привязанностью. Решение пришло к нему в ту ночь, когда генерал Шарль де Голль выступил по радио со знаменитой речью, призывая французов к борьбе. В апреле 1943 года Габен раздобыл направление на фронт и как рядовой солдат отправился во Францию.

В ЛЮБВИ И НА ВОЙНЕ

«Их любовь, порожденная войной, не выдержала мира», – часто говорят кинокритики о романе Габена и Дитрих. Могла ли она не отпустить его на фронт, зная, как он тоскует по свободной Франции? Конечно нет. Марлен оплакала предстоящую разлуку, посадила возлюбленного на корабль и принялась строчить ему письма. Вскоре эпистолярного жанра оказалось мало, и Дитрих тоже поехала на передовую давать концерты, а заодно пытаться разыскать Габена. Солдаты симпатизировали Марлен и всегда с восторгом встречали ее приезд. Отказавшись от сотрудничества с фашистами, она заслужила личную ненависть Гитлера, зато приобрела массу поклонников по всему миру.

Габен же стал участником французского Сопротивления: сначала служил во флоте, сопровождая транспортные суда, в том числе конвои в Россию, а затем пересел в танк, чем шокировал абсолютно всех, кто его хорошо знал. Дело в том, что главный мачо французского экрана боялся машин и электричества до такой степени, что по доброй воле не подошел бы даже к мясорубке. Но, видимо, преодоление страха стало тем стимулом, ради которого ему, изнеженному до дурноты на голливудских холмах, наконец захотелось жить. В 1944 году Жан Габен – ему было сорок – стал самым пожилым командиром танка в рядах французской армии и принял участие в освобождении Парижа. В тот день, когда Габен въезжал на танке в свою столицу, репортеры сфотографировали в толпе Марлен Дитрих, которая стремительно бросилась к машине, увидев Габена.

После войны Габен – теперь не только знаменитый актер, но и обладатель боевых наград – снял в Париже квартиру, где они поселились вместе с Марлен. Правда, на родине Жана ситуация с работой в кино изменилась с точностью до наоборот: если Габена, живую икону, охотно звали сниматься режиссеры с громкими именами, то на Марлен Дитрих ставку делать никто не спешил. Такая ситуация казалась Габену вопиюще несправедливой. С невиданным прежде усердием он принялся искать такой фильм, где они с Дитрих могли бы сыграть вдвоем, и случай наконец подвернулся. Жан Габен и Марлен Дитрих вместе сыграли в драме «Мартэн Руманьяк», рассказывающей историю безумной страсти светской львицы и строительного подрядчика. Несмотря на два громких имени в титрах, фильм провалился и у критиков, и у зрителей. Вслед за этим закончился и военно-полевой роман: Марлен, не привыкшая к прохладному приему у публики и нехватке средств, отправилась в Америку, где ее все еще помнили и ждали. Этого Габен ей не простил. Мечтая об уютном доме, где его будет ждать красавица-жена, актер не хотел смириться с тем, что Марлен покинет его, предпочтя съемочную площадку, и, как только за ней закрылась дверь, объявил себя свободным человеком.

СТЕПЕННЫЙ ОТЕЦ СЕМЕЙСТВА

Несмотря на «глубокую боль», описанную в последнем письме к Марлен, 27 марта 1949 года Жан Габен женился на молоденькой красавице-манекенщице Доминик Фурье, с которой прожил до самой смерти. «С тех пор как я встретил свою жену, я больше не посмотрел ни на одну женщину», – с гордостью говорил актер.

Их брак был счастливым: в Доминик Жан Габен обрел «настоящую» жену вместо мифической любовницы Марлен Дитрих. Послевоенная слава актера росла, и ему необходима была рядом женщина, к которой он мог бы возвращаться каждый вечер. За 27 лет Доминик хорошо изучила мужа и вспоминала: «Вопреки бытовавшему мнению Жан никогда не учил свои роли вовсе не из кокетства. Стоило ему взять в руки сценарий (часто – до начала съемок, когда он продумывал, во что оденет свой персонаж, и другие детали), как он уже был глубоко внутри него. Я практически ни разу не видела, чтобы Жан, когда фильм уже снимался, читал дома сценарий. Он обращался к тексту непосредственно перед съемкой сцены, хотя уже давно знал, как ее играть. Чтобы понять это, ему не надо было знать диалог наизусть. Он, разумеется, много размышлял о фильме и своем герое, но сценарий ему для этого был не нужен».

Более того, с появлением в семье троих детей Габен начал свято оберегать свою репутацию и тщательно фильтровать предложения, которые поступали от режиссеров. Из уважения к жене и подрастающим детям он отказывался сниматься в роли героя-любовника. Последней картиной, в которой он «сгорал от страсти», стала драма «В случае несчастья», где вместе с Габеном снялась юная Брижит Бардо.

В 1953 году он появился в фильме «Не тронь добычу», где сыграл гангстера, для которого честь важнее денег. В 1957-м и 1959-м исполнил роль сыщика в картинах «Мегре расставляет силки» и «Мегре и дело Сен-Фиакр». Говорят, что Жорж Сименон писал свои детективы с оглядкой на Габена и именно поэтому актеру удалось так органично воплотить этот образ на экране.

Жан Габен умер 15 ноября 1976 года в возрасте 72 лет от сердечного приступа. Согласно завещанию актера, урну с его прахом бросили в океан у побережья французского города Брест. Марлен Дитрих пережила его почти на 16 лет и, по ее словам, похоронив Габена, второй раз овдовела. На склоне лет она написала в своем дневнике: «Моя любовь к нему осталась навсегда».


1 июня 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847