«Пусть просвещение волнует век»
ЖЗЛ
«СМ-Украина»
«Пусть просвещение волнует век»
Андрей Блануца
историк
Киев
4720
«Пусть просвещение волнует век»
Феофан Прокопович

Профессор и ректор Киево-Могилянской академии, глава «ученой дружины» Петра І, государственный и церковный деятель Феофан Прокопович принадлежит к числу наиболее выдающихся отечественных мыслителей конца XVII — начала XVIII века.

Горячий поборник воссоединения Украины и Беларуси с Россией, Прокопович вел активную пропагандистскую борьбу против Ватикана, польских магнатов, иезуитов, которые пытались использовать церковную унию не столько для того, чтобы закабалить славянские народы, но и отторгнуть их от России. В теоретическом обосновании им петровских преобразований отразилось возрастание силы, могущества, международного престижа русского государства. В своих сочинениях Феофан воспевал историю, культуру, язык русского народа, предвещая ему великое будущее, наступление которого связывал с развитием науки, техники, искусства…

Юность вундеркинда

Современникам известны два основных варианта официальной биографии Прокоповича. Первый из них принадлежит перу близкого друга мыслителя, академика Санкт-Петербургской академии наук Теофилу Зигфриду Байеру. Второй — более позднему автору, издателю некоторых работ Прокоповича — Дамаскину Рудневу. Так или иначе, оба биографа утверждают, что будущий мыслитель родился в Киеве, в семье небогатого купца. Вот только по Байеру, это событие произошло 17 июня 1677 года, и ребенка при крещении нарекли Елисеем. По Рудневу, он родился 9 июня 1681 года и был назван Елеазаром.

Мальчик рос подвижным, здоровым и сообразительным. Он был крепкого телосложения, с зелеными глазами, а его темперамент можно было определить как сангвинический.

Елисей-Елеазар рано потерял родителей, а его опекуном стал дядя по матери, профессор и ректор Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович І. Таким образом, Прокопович — это фамилия его матери. Фамилия отца будущего просветителя, пока, к сожалению, остается неустановленной.

Заметив в мальчике необыкновенную любознательность, дядя отдал его в начальную трехгодичную школу, а затем в Киево-Могилянскую академию, обучение в которой обычно продолжалось двенадцать лет. Одаренный великолепной памятью и большими способностями, юноша значительно обгонял в учебе своих товарищей. Его гибкий и острый ум с жадностью впитывал все новые веяния в философии и других науках. К счастью, уровень преподавания в Академии был таков, что Прокопович имел полную возможность составить о них представление; ведь лекции на латинском языке читали такие известные профессора как Иосиф Кононович-Горбацкий, Иннокентий Гизель, Иоасаф Кроковский, Стефан Яворский, Мануйло Козачинский, Георгий Конисский.

Содержание учебных курсов вовсе не сводились к одной схоластике; на ее элементы напластовывались идеи Возрождения и Реформации, а нередко и раннего Просвещения. Подобная философия оказывала наибольшее воздействие на мировоззрение молодого Прокоповича. Важным для молодого студента было и то, что содержание лекций вступало в противоречие с идеями контрреформации, носителями которых были отцы-иезуиты. Именно их руками осуществлялась католическая экспансия на Украине и в Беларуси. И именно к ним Прокопович испытывал чувство искренней и жгучей неприязни.

Знакомство с Европой

Еще до окончания обучения в Киево-Могилянской академии Елисей-Елеазар столкнулся со значительными материальными трудностями. Не успев пережить смерть своих родителей, он снова потерял близкого человека — скончался его дядя, опекун и наставник. И хотя некоторое время юноша получал помощь от какого-то киевского мещанина (имя его остается для истории неизвестным), для продолжения образования требовалось искать дополнительных заработков. В результате, так и не прослушав курса теологии, к которой он уже и тогда не имел склонности, Прокопович покинул академию и отправился в путешествие. Попутно, продолжая образование, он натаскивал состоятельных юношей в науках, негде, впрочем, не задерживаясь более, чем на несколько месяцев. Было этому учителю всего лишь семнадцать.

Маршрут этого путешествия, как утверждает Маркелл Родышевский, берет свое начало в землях Речи Посполитой, где Прокопович в течение некоторого времени преподавал в одной из униатских коллегий поэтику и риторику. Для того чтобы получить рекомендации и иметь возможность поступить в католическое учебное заведение (в которые православных не принимали), он, поменяв веру, становится униатом и получает новое имя — Самуил.

В Польше будущий мыслитель глубоко изучил польскую культуру, особенно труды гуманистов и реформаторов, великолепно освоил польский язык, на котором впоследствии будет читать проповеди, писать стихи, письма.

Получив рекомендации, он пешком, со значительными остановками проследовал через многие европейские государства. В 1698 году Самуил Церейский (возможно, это и есть его подлинная фамилия) уже значился среди студентов-философов коллегии св. Афанасия в Риме, которая являлась своеобразным прибежищем для многих профессоров Киево-Могилянской академии. Здесь он провел три года, обращая основное внимание на изучение литературы, истории, философии, античности, Возрождения, Нового времени. Подметившие особую одаренность Самуила Церейского иезуиты пытались соблазнить его блестящей карьерой в Ватикане, разрешив ему пользоваться секретными фондами библиотек и слушать лекции не только в коллегии св. Афанасия, но и в т. н. Римской коллегии. Однако будущий философ вторично уклонился от слушания курса теологии и 28 октября 1701 года тайком покинул Рим.

Он снова пешком проследовал через Европу, подолгу останавливаясь в протестантских странах, где познакомился и сблизился с учеными-реформаторами и, вероятно, посещал университеты Лейпцига, Галле, Йены.

Возвращение ренегата

В 1702 году наш герой объявился в Почаеве, где… снова принял православие! А дальше… страницы его биографии пока не раскрыты. Но в 1705 году он уже читает курс поэтики в киевской академии. Известно также, что незадолго до этого Варлаам Ясинский (известный церковный и культурный деятель) постриг бывшего ренегата в монахи.

Изменив столь крутым образом свою жизнь, бывший Евсей-Елеазар-Самуил принял имя и фамилию своего покойного дяди-опекуна, став отныне Феофаном Прокоповичем ІІ.

В Киево-Могилянской академии Прокопович последовательно преподавал поэтику, риторику, философию, теологию. Критикуя в своих лекциях схоластику, он попытался приблизить философию к естествознанию, что, достаточно четко демонстрировало и его идеологическую позицию. Брошенная им тогда фраза «Пусть просвещение волнует век» стала чем-то вроде жизненного девиза.

Во многих своих сочинениях (например, «О Флорентийском соборе», «Описание иезуитов») Прокопович выступал против унии, пропагандировал идею завершения воссоединения с Россией. Он разъяснял необходимость просвещения для всех слоев населения, в том числе и для крестьян, высмеивал веру в мощи и чудеса, обличал духовенство как носителя суеверий, невежества, обскурантизма.

«А как он в том учительстве утвердился, — говорится о нем в одном документов того времени, — начал киевских и малороссийских жителей, детей и возрастных людей приглашать к себе и учить своему еретичеству и многие ереси в народ всевать, и бесчисленные хулы на святую православную кефалическую церковь говорить и на обитель Печерскую и на мощи святых угодников, и на мироточивые главы и на освященную воду еретический свой яд блевать и священнический и монашеский чин хулить и ругать».

Уже в первых произведениях, написанных в Киеве, Прокопович выступал в защиту ненавистного церкви общественного «мнения», против авторитаризма и догматизма, на которых держалось средневековое теологическое мировоззрение. Он взывал к рассудку, доказательности не только в физике, математике, философии, но и при изучении библейских текстов, чем ставил под сомнение авторитет ранних церковных соборов.

С позиций гуманизма Прокопович развенчивал аскетические идеалы, показывал лицемерие проповедующих их попов и монахов, которых называл не иначе как тунеядцами, высмеивает такие присущие многим лицам духовного звания пороки, как обжорство, пьянство, разврат, жадность, невежество.

Церковники сразу же узнали себя в художественных образах Жеривола, Курояда, Пиара, созданных Прокоповичем в трагикомедии «Владимир». И, вполне естественно, их отношение к молодому профессору становилось все более враждебным. Для опровержения его взглядов в киевской академии и в Братском монастыре даже организовывались специальные дискуссии на которых блистали красноречием такие эрудированные теоретики ортодоксального православия как Стефан Яворский и Феофилакт Лопатинский.

Просветитель среди ортодоксов

Плохо пришлось бы Прокоповичу, если бы он к тому времени не приобрел себе могущественного покровителя в лице Петра І, который, познакомившись с ним ближе, увидел, что взгляды Феофана, особенно на науку и церковь, отвечают духу проводимых им реформ.

В 1711 году Петр берет Прокоповича с собой в Прутский поход, а затем вызывает его сначала в Москву, потом — в Санкт-Петербург. Здесь Феофан Прокопович становится его ближайшим советником в делах просвещения, своеобразным идеологом нововведений, надежным помощником в борьбе с боярской и церковной оппозицией. По указанию Петра, а часто и в соавторстве с ним Прокопович пишет произведения, в которых развивает теорию просвещенного абсолютизма.

Феофан великолепно знал сочинения западноевропейских мыслителей — создателей раннебуржуазных теорий государства и права, таких, как Липсий, Гроций, Гоббс, Пуфендорф, Буддей. В его книжном собрании имелись труды Кампанеллы, Макиавелли, Жана Бодена, Томазия, Вольфа, считавшихся сторонниками сильной централизованной власти. Познакомился он и с сочинениями монархомахов, или тираноборцев, — Теодора Бэза, Юния Брута и других, выступавших против верховенства королевской власти.

Обширная и хорошо подобранная библиотека Прокоповича, включающая сочинения по вопросам государства и права английских, французских, немецких, итальянских, польских и других авторов, свидетельствует, что, работая над созданием учения о просвещенном абсолютизме, он интересовался происхождением и развитием государственных учреждений и правовых норм у многих народов. Однако не только эти источники способствовали формирования его взглядов на государство и право. Основание созданной им теории просвещенно-абсолютистского государства лежит, прежде всего, в изучении и обобщении современной ему русской государственности и ее истории.

«Ученая дружина»

Учение, развиваемое Феофаном Прокоповичем, оказалось результатом весьма причудливого смешения теорий естественного права и общественного договора с реалиями строительства российской государственности.

И в этом отношении Прокопович оказался весьма близок к другим прогрессивным деятелям. Совместно с Яковом Брюсом, Василием Татищевым, Антиохом Кантемиром и Артемием Волынским он стал одним из основателей литературно-философского кружка — «Ученой дружины», активно способствовавшей организации новых научных и учебных заведений. Будучи идеалистом в понимании общественных явлений, Прокопович полагал, что наука и просвещение являются той определяющей силой, от которой зависит как польза и «беспечалие» народа, так и мощь и престиж Российского государства.

Не случайно, говоря о просвещении, на первое место он ставил не богословие или христианскую этику, а математику, физику и другие точные науки. Мыслитель советовал не ограничиваться достигнутыми успехами и дальше «научатися действий математических, искусств физических, правил политических», ибо «прямым учением просвещенный человек никогда сытости не имеет в познании своем, но не перестанет никогда учитися, хотя бы и Мафусаилев век пережил».

Постепенно Прокопович вырастал в крупного государственного, культурного и церковного деятеля общерусского масштаба.

В России конца XVII — начала XVIII веков церковь еще удерживала монополию на интеллектуальную жизнь общества. Однако благодаря поистине бешеному темпу петровских преобразований, катастрофическое отставание от Европы было ликвидировано достаточно быстро, и вся великая империя зашагала почти в ногу с прогрессом.

Прямым следствием этого рывка, стала резко возросшая потребность в образованных людях, в светской науке и культуре.

Появились многочисленные переводы учебной и художественной литературы, школьные драмы, первые работы по русской истории, учреждались коллегии, академии, открывались школы, типографии, библиотеки. Немалую роль во всем этом «коловращении» сыграл и Феофан Прокопович, постоянно чувствовавший поддержку Петра І.

Тяжелые времена

Напомним, что еще в 1700 году, после кончины патриарха Адриана, в ответ на предложение выбрать нового главу православной церкви, Петр достал морской кортик. «Вот вам патриарх» — категорично заявил самодержец, подкрепив эти слова созданием Синода (чисто светского учреждения совершенно подмявшего под себя традиционную церковную иерархию).

Роль местоблюстителя патриаршего престола досталась давнему оппоненту нашего героя — Стефану Яворскому, но именно Прокопович стал своеобразным «оком государевым» во всех делах связанных с православием.

Но вот, в 1725 году Петр умер, и для Прокоповича начались времена очень тяжелые.

Аристократическая верхушка вместе с церковниками пыталась ликвидировать уже проведенные реформы и устранить от активного участия в общественной жизни наиболее активных петровских сподвижников.

Феофан Прокопович по мере сил пытался бороться с этой чисто светской контрреформацией. И не удивительно, что его начали обвинять в ереси.

Судебный процесс по этому делу слушался в 1726 году дело в Тайной канцелярии. И хотя на этот раз Прокоповичу удалось «выпутаться», положение его оказалось настолько тяжелым, что он всерьез подумывал об эмиграции.

Феофан явно мешал и аристократам-олигархам и ортодоксальному духовенству в реализации планов по восстановлению патриаршества. Поэтому для устранения его с политической арены «большие бороды» снова и снова обвиняли его в ереси.

В борьбе с ними Прокоповичу приходилось использовать аналогичное оружие. И здесь он, по выражению Плеханова, «показывал не только свой пушистый лисий хвост, но и весьма крепкие волчьи зубы».

За словом в карман Феофан действительно не лез: на обвинение в ереси он отвечает еще более страшными обвинениями в преступлении против государства, в нарушении царских указов, в антиправительственных фракциях и заговорах.

Талант Прокоповича, столь плодотворный в сфере науки, истощался в этой борьбе, разменивался на судебные мелочи, доносы, интриги. Вместе с тем, как пишет Иван Чистович, «нельзя не признать, что, только владея таким обширным, гибким и изворотливым умом, каков ум Феофана, он не только сам уцелел и сохранил свое положение во время тех постоянных смут, какие волновали государство и церковь в первой половине XVIII века, когда гибли Меншиковы, Долгоруковы, Голицыны, Остерманы и многое множество других лиц, но и сберег дело Петра от постоянно грозившего ему уничтожения».

Феофан Прокопович пережил своего покровителя на 11 лет и умер 8 сентября 1736 года. Останки великого мыслителя покоятся в Новгороде в Софийском соборе.

А его идеи Просвещения оказались подхвачены и развиты Татищевым, Кантемиром, Ломоносовым, Козачинским, Конисским, Сковородой и другими. Что, видимо, и можно считать лучшим памятником покойному.


19 февраля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847