Пушкин и дворники
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №18(378), 2013
Пушкин и дворники
Наталья Дементьева
журналист
Санкт-Петербург
1964
Пушкин и дворники
«Пушкин с женой на придворном балу перед зеркалом». Художник Н. П. Ульянов (1937)

Сколько в России домов с табличками «Здесь жил Пушкин...»? Наверное, даже самые дотошные пушкинисты не смогут ответить на этот вопрос, ведь нашему великому поэту пришлось сменить множество квартир. Происходило это по разным причинам: иногда в поисках вдохновения, а частенько не по своей воле. Женившись, Пушкин мечтал о спокойной оседлой жизни. Александр Сергеевич и его жена Наталья Николаевна прожили вместе около шести лет, и за это время они сменили восемь квартир и три дачи. Давайте прогуляемся по пушкинским местам, но вооружимся не томиком поэзии, а такими прозаическими вещами, как счеты, договоры и контракты о найме квартир.

Дом наизнанку

Александр Сергеевич говорил, что его отец «почти всегда находился на грани разорения», и в этом не было ничего удивительного, ведь Сергей Львович Пушкин никогда не вникал в хозяйственные дела. Денежные нужды пушкинского семейства обеспечивали два имения: село Болдино Нижегородской губернии, которое досталось Сергею Львовичу по наследству, и сельцо Михайловское в Псковской губернии, полученное как приданое его жены Надежды Осиповны. Сергей Львович ненавидел сельскую жизнь с ее прозаическими заботами и если приезжал в свои деревни, то не выходил из кабинета, проводя время за чтением. Управляющие и приказчики безнаказанно обкрадывали Пушкиных и разоряли их крепостных мужиков, но тут уж ничего не поделаешь: низкие предметы – оброки, урожаи, продажи – не интересовали Сергея Львовича. Он любил все высокое: светские непринужденные беседы, литературные диспуты и сочинение стихов. Его старший сын Александр провел детские годы в поэтической атмосфере, ведь даже камердинер Сергея Львовича сочинял стишки. А вот в хозяйстве порядка не было. Если к Сергею Львовичу обращались с каким-либо практическим вопросом или надо было заняться воспитанием детей, он впадал в неистовство, раздражался, кричал. Как и многие люди, которые легко бросают большие деньги на ветер, он иногда становился мелочным и скупым до безобразия. Однажды Сергей Львович долго ругал сына Льва за то, что он разбил дешевую рюмку.

– Можно ли, – сказал Лев, – так долго сетовать о рюмке, которая стоит двадцать копеек?

– Извините, сударь, – с чувством возразил Сергей Львович, – не двадцать, а тридцать пять копеек!

Сергей Львович безропотно и даже с радостью передал бразды правления домом своей супруге Надежде Осиповне. По словам современников, мать нашего великого поэта была «женщина не глупая и не дурная, имела, однако же, множество странностей, между которыми вспыльчивость, вечная рассеянность и особенно дурное хозяйничанье стояли на первом плане». Мужа Надежда Осиповна держала под каблуком, с детьми была иногда излишне строга. Она не выносила, когда ей перечили даже в мелочах. Надежде Осиповне был неприятен табачный дым, а, следовательно, Сергей Львович не имел права прикасаться к табаку, и он до старости курил втайне от жены, прячась по углам.

В 1814 году Пушкины решили переселиться из Москвы в Петербург. У родителей нашего великого поэта не было достаточно средств, чтоб снять квартиру в аристократическом центре столицы, и им пришлось искать жилье на петербургской окраине, в Коломне. Здесь, в деревянных домиках и лачугах, жили небогатые ремесленники, мелкие торговцы, бедные чиновники и вдовицы с ограниченными средствами, а в каменных домах мелкопоместные дворяне могли найти квартиры со всеми удобствами за умеренную плату. Господа Пушкины приискали квартиру из семи комнат в доме на берегу реки Фонтанки. В 1817-м Александр Пушкин после окончания Лицея поселился здесь вместе с родителями, сестрой Ольгой и братом Львом.

Нет сомнения, что Александр Сергеевич на всю жизнь сохранил самые светлые воспоминания о романтическом Царском Селе и дружеской атмосфере Лицея, но, что ни говорите, закрытое учебное заведение со строгим уставом – это не дом родной. В течение шести лет обучения лицеистам запрещалось покидать территорию Лицея даже во время каникул! И вот наконец Александр Пушкин получает в родительской квартире свою небольшую комнатку с окном, смотрящим на двор, и входом с черной лестницы. Поэт называл ее «мой угол тесный и просторный». К себе Александр Сергеевич никого не приглашал, наверное, стеснялся беспорядка, царившего в родительском доме. Литератор Павел Катенин вспоминал, что он познакомился с Пушкиным и, «желая быть учтивым и расплатиться визитом, спросил, где он живет? Но ни в первый день, ни после, никогда не мог от него узнать; он упорно избегал посещений». К Пушкину приходили только самые близкие друзья. Однажды зашел лицейский приятель Кюхельбекер и, замерзая от невыносимого холода, написал стихотворение «К Пушкину из его нетопленой комнаты»:

Мечтою легкой за тобою
Моя душа унесена…
А тело между тем сидит,
Сидит и мерзнет на досуге...
Здесь не тепло; но мысль о друге,
О страстном, пламенном певце,
Меня ужели не согреет?

В своей нетопленой комнате Александр Сергеевич в декабре 1817 года заболел «гнилой» горячкой, так тогда называли тяжелые воспалительные процессы. Холод был не единственной проблемой в квартире Пушкиных. «Дом был всегда наизнанку; в одной комнате богатая старинная мебель, в другой – пустые стены или соломенный стул; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, с баснословной неопрятностью; ветхие рыдваны с тощими клячами и вечный недостаток во всем, начиная от денег до последнего стакана. Когда у них обедывало человека два-три лишних, то всегда присылали к нам, по соседству, за приборами», – вспоминал Модест Корф, который учился в Лицее вместе с Александром. По-немецки педантичное семейство Корфов занимало квартиру в том же доме, что и Пушкины, и Модест внимательно присматривался к жизни соседей. Через много лет он написал воспоминания, в которых предположил, что дети Пушкиных унаследовали от родителей безалаберность в ведении домашнего хозяйства. Оставим это утверждение на совести автора.

В доме на Фонтанке Пушкин прожил три года. Отсюда он отправился в южную ссылку и далее вплоть до женитьбы он не имел того, что можно назвать собственным жильем.

Конец кочевой жизни

Пушкин стал задумываться о материальной стороне будущей семейной жизни задолго до того, как 18 февраля 1831 года в храме Вознесения Господня обменялся кольцами с Натальей Николаевной Гончаровой: «До сих пор мне хватало моего состояния. Хватит ли его после моей женитьбы? Я не потерплю ни за что на свете, чтобы жена моя испытывала лишения, чтобы она не бывала там, где она призвана блистать, развлекаться. Она вправе этого требовать». Родители очень обрадовались, что Александр Сергеевич наконец-то женится. Сергей Львович отдал сыну село Кистенево и 200 крепостных душ. Заложив отцовский подарок, Пушкин получил около тридцати тысяч рублей. Вроде бы сумма вполне приличная, но надо учесть, что Наталья Гончарова была бесприданницей, а свято соблюдаемый обычай требовал, чтобы невеста принесла в дом мужа приданое. Александр Сергеевич дал взаймы своей будущей теще Наталье Ивановне Гончаровой 12 тысяч рублей, на которые стали шить приданое. Кроме того, Наталья Ивановна на деньги будущего зятя приобрела для себя несколько дорогих платьев и много бесполезных мелочей.

За три недели до свадьбы Пушкин подписал договор о найме второго этажа в доме на Арбате. Хозяин особняка господин Хитрово кроме квартиры с полной меблировкой предоставил в распоряжение нанимателя кухню, прачечную, каретный сарай, подвал и запасной амбар. Договор обязывал Пушкина «содержать во всей чистоте и целости как мебель, так равно и службы», а «чего Боже сохрани» случится пожар по вине нанимателя или его слуг, то он обязан выплатить полную стоимость дома – пятьдесят тысяч рублей. Дороговизна элитного жилья в центре столицы в пушкинское время была такой же, как и сегодня. За аренду квартиры на полгода Пушкин заплатил две тысячи рублей.

Александр Сергеевич «женат – и счастлив». В доме на Арбате прошла первая брачная ночь молодых супругов. Наутро к Пушкину зашли приятели, чтобы поздравить его с «окончанием кочевой жизни». Александр Сергеевич по старой холостяцкой привычке заболтался с друзьями и забыл о молодой жене, а Наталья Николаевна, его «сто тринадцатая любовь», все утро проплакала в ожидании мужа, который вернулся только к полудню. Вскоре после свадьбы супруги Пушкины впервые дали бал. Гости были поражены красотой Натальи Николаевны и тем, что «у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство». В доме на Арбате Пушкины могли бы провести самые светлые, медовые месяцы своей супружеской жизни... Могли бы... Если бы не близкое соседство с тещей, которая стала виться около молодоженов, как назойливая муха.

В молодости теща Пушкина была невероятно красива, но замуж вышла без любви, вернее сказать, Наталью Ивановну выдали, чтобы скрыть какую-то придворную тайну. Ее муж Николай Афанасьевич Гончаров был человеком образованным и талантливым, но после семи лет семейной жизни случилось несчастье: в 1814 году он упал с лошади и ударился головой. Последствием травмы стало психическое заболевание. Возможно, это всего лишь официальная версия и в сумасшествии виновата не брыкающаяся кобыла, а бутылка, к которой Николай Афанасьевич слишком часто прикладывался. Да и сама Наталья Ивановна была не без греха. Соболевский, приятель Пушкина, так отзывался о его теще: «Она целый день пьет и со всеми лакеями...». Пушкинисты отрицают, что Наталья Ивановна занималась с лакеями тем, что скрыто за стыдливыми точками, но ее слишком теплое отношение к управляющему имением Семену Душину скрыть было невозможно. «В Москве она жила почти бедно, и когда Пушкин приходил к ней в дом женихом, она всегда старалась выпроводить его до обеда или до завтрака. Дочерей своих бивала по щекам. На балы они иногда приезжали в изорванных башмаках и старых перчатках».

И вот эта несчастная женщина стала поучать Александра Сергеевича, как ему надо жить. В доме на Арбате Пушкины провели только половину оплаченного срока. После крупного разговора с тещей Александр Сергеевич решил покинуть древнюю столицу, о которой поэт пророчески сказал: «Москва – это город небытия, на шлагбауме написано – приезжающие, оставьте всякую умственность».

Светлое существование

Пушкин заранее стал приискивать квартиру в Петербурге. Дачный сезон уже начался, и, естественно, Александр Сергеевич захотел снять дом за городом, в любимом Царском Селе. Он попросил своего приятеля Плетнева заняться поиском дачи: «Ради Бога, найми мне фaтерку – нас будет: мы двое, 3 или 4 человека да 3 бабы. Фaтеркa чем дешевле, тем, разумеется, лучше». Плетнев нашел очаровательный домик, который сдавала вдова Анна Китаева. «Мы живем здесь тихо и весело, будто в глуши деревенской, – радовался Пушкин, – без тещи, без экипажа, следственно без больших расходов и без сплетен». Жить без сварливой тещи – это мечта любого мужа, а вот обходиться без экипажа было очень неудобно, ведь светские приличия не позволяли, чтобы дама ходила пешком, особенно одна. В Петербурге на «транспорте» уже не удавалось сэкономить.

В первые месяцы супружества Наталья Николаевна с трудом приноравливалась к свободолюбивому характеру мужа. Однажды Александр Сергеевич ушел погулять перед обедом, а вернулся домой только на третий день! Наталья Николаевна не находила себе места от волнения, а оказалось, что Пушкин «встретился с дворцовыми ламповщиками, которые отвозили из Царского Села на починку в Петербург подсвечники и лампы, разговорился с ними и добрался до Петербурга, где и заночевал». Как отреагировала Наталья Николаевна на легкомысленный поступок мужа, точно неизвестно, но приятели Пушкина знали, что иногда она бывала вспыльчивой и даже грубой, в сердцах ругала Александра Сергеевича и его друзей дураками. Однажды, приревновав, прелестная Натали дала мужу пощечину. Пушкина это забавляло. Он, смеясь, признавался друзьям: «Ох, и тяжеленькая ручка у моей мадонны».

В начале лета в Северной столице начала свирепствовать холера. Спасаясь от эпидемии, императорский двор переехал в Царское Село. Жизнь на даче сразу подорожала. Пушкин жаловался московскому другу Нащокину: «Я здесь без экипажа и без пирожного, а деньги все-таки уходят. Вообрази, что со дня нашего отъезда я выпил одну только бутылку шампанского, и ту не вдруг». Пушкины смогли переехать в Петербург только поздней осенью 1831 года, когда были сняты холерные карантины.

Жилье в Северной столице было таким же дорогим, как и в Москве. Вдова Брискорн сдавала на Галерной улице прекрасную квартиру на хозяйских дровах с кухнями, конюшнями, сараями, ледником, сухим подвалом, чердаком за 2500 рублей в год. Прожив на новом месте чуть больше месяца, Пушкин уехал в Москву по делам, а молодая жена осталась в огромной квартире одна-одинешенька и очень скучала: «Иногда ей казалось, что она отвыкнет от звука собственного голоса. Она читала до одури, вышивала часами, но кроме няни Прасковьи ей не с кем было перекинуться словом». Пушкин писал жене, беспокоился о ее здоровье и поучал, как надо обращаться с недобросовестной прислугой: «Скажи от меня людям, (то есть Василию и Алешке), что я ими очень недоволен. Я не велел им тебя беспокоить, а они, как я вижу, обрадовались моему отсутствию. Да и ты хороша. Ты пляшешь по их дудке; платишь деньги, кто только попросит; эдак хозяйство не пойдет. Не сердись, что я сержусь». Конечно, он не мог долго сердиться на свою «пребезалаберную» жену, ведь Наталья Николаевна была беременна.

В ожидании прибавления в семействе Пушкин решил, что квартира из семи комнат будет маловата. Александр Сергеевич сам осматривал предлагаемые «горницы». Хозяйка одной из квартир, увидев затасканную шляпу Пушкина, приняла его лакея и отвечала на вопросы очень сухо, «что и заставило его, не оглядев горниц, убираться вон». Это маленькое недоразумение еще раз напоминает, что нельзя судить о людях по одежде: под засаленной шляпой может скрываться гениальная голова...

«Медная бабушка» и дедушка-свинья

«Я совершенно расстроился: женясь, я думал издерживать втрое против прежнего, вышло вдесятеро», – сетовал Пушкин. Денег катастрофически не хватало. Гонорары за литературные труды и жалование в пять тысяч рублей не могли обеспечить растущие расходы, а Гончаровы не дали Наталье Николаевне ни копейки. Мать подарила ей на свадьбу закладную на свои бриллианты, а дедушка Афанасий Николаевич Гончаров презентовал «Медную бабушку» – тяжеловесную статую Екатерины II. Императрица посетила имение Гончаровых «Полотняный завод» 16 декабря 1775 года. Прадед Натальи Николаевны решил увековечить это событие установкой памятника. Статую Екатерины II заказали в Германии, обошлась она в сто тысяч рублей. Пока памятник изготовили, пока его с великим трудом доставили в имение Гончаровых, денежные обстоятельства семейства ухудшились и патриотический пыл угас. Статую засунули в подвал и извлекли на свет божий только через 35 лет, когда в буйную голову деда Натальи Николаевны пришла мысль отдать внучке монумент в качестве приданого. Пушкин был возмущен: «Дедушка свинья; он выдает свою третью наложницу замуж с 10 000 приданого, а не может заплатить мне моих 12 000 – и ничего своей внучке не дает. Наталья Николаевна брюхата – в мае родит».

Статую Екатерины привезли в Петербург и установили во дворе дома Алымовой на Фурштатской улице, где Пушкин нанял квартиру из 14 комнат. «Медную бабушку» Александр Сергеевич пытался продать всеми возможными способами: и как металлолом на переплавку, и как прекрасное произведение искусства для установки в качестве памятника. Однако все его просьбы утонули в бюрократическом море, а без разрешения высших инстанций ничего сделать было нельзя, ведь статуя изображала бабушку правящего императора Николая I.

19 мая 1832 года Наталья Николаевна родила дочь Машу. Чувствовала она себя неважно, и Пушкин все лето провел рядом с женой, а осенью ему пришлось уехать из Петербурга. Когда Александр Сергеевич вернулся, то обнаружил, что жена потратила деньги на совершенно ненужные вещи. Наталья Николаевна приобрела в кредит в мебельном магазине фирмы Гамбса диван за 225 рублей и ширму, которую установили в одной из комнат в виде перегородки. Покупка ширмы, стоившей 350 рублей, была совершенно бессмысленной, ведь через неделю Пушкины должны были съезжать с квартиры. Александр Сергеевич приказал ширму выломать и отправить в магазин Гамбса, потеряв на этом более 100 рублей. Однако справедливости ради следует заметить, что Пушкин тоже позволял себе покупки, несоразмерные доходам. В декабре 1832 года Александр Сергеевич с женой и дочкой Машей поселились на Большой Морской улице в доме купца Жадимировского. В январе 1833 года, в самый разгар бального сезона, Пушкин преподнес жене рождественский подарок – огромное напольное зеркало, чтобы она могла видеть себя в полный рост во всей красе. Он заплатил за зеркало 500 рублей – половину оброка, который осенью прислали его крепостные мужики. Пушкин нанял квартиру в доме Жадимировского на год, но в начале лета семья переехала на дачу. Александр Сергеевич уплатил управляющему домом за две трети года, но купец Жадимировский счел контракт нарушенным и потребовал, чтобы Пушкин доплатил 1063 рубля 33 и одну треть копейки. Через два года неторопливое российское правосудие вынесло решение в пользу хозяина дома, но денег от Пушкина истец не получил ни копейки, ни одной трети копейки...

«...нет у меня досуга, вольной холостой жизни»

Лето 1833 года провели на даче, Наталья Николаевна вновь была беременна. Пушкин плакал при первых родах жены и говорил, что убежит от вторых, и на самом деле, не дожидаясь рождения второго ребенка, он покинул Петербург и отправился странствовать по следам Емельяна Пугачева. 6 июля 1833 года Наталья Николаевна родила сына, названного Александром. Впервые ей пришлось нанимать жилье самой. Она нашла квартиру за 4800 рублей в год в доме капитана лейб-гвардии Оливье. Несмотря на дороговизну, квартира Пушкину понравилась, потому что она была рядом с его любимым Летним садом, куда он ходил гулять по-домашнему, в халате и тапочках. Все бы было хорошо, да летом 1834 года Александр Сергеевич поссорился с дворником, а затем и с хозяином дома, который приказал запирать ворота в десять часов вечера, чтобы «воры не украли лестницу». Пушкин не мог жить по указке дворника и сменил квартиру. Наталья Николаевна настояла, чтобы ее сестры Александрина и Екатерина приехали в столицу и жили вместе с ними. Эта затея Пушкину не нравилась, но сестры жены согласились платить половину арендной платы, что было «удобно в отношении расходов». В августе 1834 года пушкинское семейство и сестры Гончаровы поселились в доме Баташова на Гагаринской набережной. За 6000 рублей в год семья получила в свое распоряжение «30 чистых комнат с кухнею, сверх того людскими покоями, кладовыми и прочими службами. К сей квартире принадлежит комната для швейцара». После окончания срока аренды господин Баташов решил повысить квартирную плату до 6500 рублей. В этом же доме нашлась квартира подешевле, пришлось перебираться на «верхний этаж, состоящий из двадцати жилых комнат, с находящеюся в них мебелью». В контракте на аренду квартиры сказано, что хозяин дома должен был заботиться «о чищении печных труб, отхожих мест, помойных и мусорных ям». Кроме своевременного внесения платы, Пушкин брал на себя обязанность «наблюдать, чтобы живущие в нанятом мною этаже обходились с огнем осторожно; людей, находящихся у меня в услужении, иметь мне с законными видами».

В августе 1836 года Пушкин поссорился с управляющим домом. В письме отцу Александр Сергеевич писал: «Я вынужден был покинуть дом Баташова, управляющий которого – негодяй». Наученный горьким опытом с купцом Жадимировским, Пушкин обратился за советом к обер-полицмейстеру Кокошкину, как разорвать контракт и не потерять при этом деньги. «Для уничтожения сего акта, – разъяснил Кокошкин, – нужно формальное прошение, в коем следует описать причины, нарушающие условие со стороны владельца дома и поставляющие Вас в необходимость отказаться от дальнейшего проживания в оном, без чего Вы от ответственности за квартиру освободиться не можете». Почему Пушкин поссорился с управдомом, так и осталось тайной, лишь одно несомненно – гении бессильны против дворников.

В сентябре 1836 года семья Пушкина, в которой было уже четверо детей, и сестры Гончаровы перебирались на новую квартиру на Мойке близ Конюшенного моста в доме княгини Волконской. В суматохе переезда старший сын Пушкина Сашка случайно разбил зеркало, стоявшее у стены. Он навсегда запомнил, что взрослые были потрясены: разбитое зеркало предвещало смерть...


20 августа 2013


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847