В биографии любой знаменитой личности часто можно найти семейные легенды о необычных пророчествах, сновидениях, гаданиях, которые как бы предопределили судьбу новорожденного. Сохранилось одно из таких преданий и в семье полковника артиллерии (позднее – генерала) Крюковского, ожидавшей наследника. За месяц до родов Елизавете Федоровне, супруге главы семейства, во сне явился покойный дедушка – астроном-математик Федор Иванович Шуберт и, радостно улыбаясь, сказал: «Математик у тебя родится. Мое дело продолжит».

…В ночь на 15 января 1850 года в Москве, к огорчению всей семьи, родилась девочка.

В Первопрестольной звенели праздничные рождественские колокола, когда в храме Знамения, что и поныне стоит вблизи Петровских ворот, у иконы Божией Матери произошло духовное рождение младенца Крюковских.

28 января в церковной книге появилась запись о крещении девочки, нареченной Софией (в переводе с греческого – «мудрость»). «Родители ее, – гласит запись, – полковник артиллерии Василий Васильевич Крюковский и его супруга Елизавета Федоровна. Восприемниками записаны подпоручик Семен Васильевич Крюковский и дочь провиантмейстера Василия Семеновича Крюковского – девица Анна Васильевна».

Отец Софии, сын офицера-провиантмейстера, незначительного чиновного, но богатого помещика, – Василий Васильевич Крюковский прошел все ступени военного воспитания: от кадетского корпуса до Генерального штаба. В 1828–1829 годах совершил три похода на Балканы, брал Андрианополь. За боевую отвагу и штабное усердие был награжден орденами Георгия, Станислава, Владимира, Анны двух степеней и серебряной медалью в память о русско-турецкой войне. Служил в Москве в должности командира артиллерийского арсенала и гарнизона. Будучи дворянином только в третьем поколении, он настойчиво добивался утверждения своего рода в более древнем дворянстве (род был записан в 6-ю часть Дворянской родословной книги). С помощью нанятых генеалогических экспертов по истории дворянских родов такой переход и утверждение в книге родов состоялся, и фамилия Крюковские превратилась в Корвин-Круковские. Была создана даже легенда о происхождении рода Корвин-Круковских от дочери венгерского короля Корвина и польского военачальника Круковского

Мать Софии, Елизавета Федоровна Шуберт, была талантливой пианисткой, любила посещать светские салоны, где остроумно могла поддержать беседу, свободно изъяснялась на четырех европейских языках, читала классическую и новую литературу, непременно присутствовала на премьерах в театрах, умела рисовать, обладала недурным голосом. Владея столь разнообразными талантами, она имела обширный круг знакомых и друзей.

С материнской стороны в роду Софии было два немца-академика Петербургской академии наук. Елизавета Федоровна приходилась внучкой петербургскому академику – астроному Федору Ивановичу Шуберту и дочерью почетного академика, геодезиста Федора Федоровича Шуберта, крупного ученого и военного деятеля, известного своими работами по геодезии и изданием географических карт России.

В январе 1843 года после смерти отца к Василию Васильевичу Крюковскому перешло отцовское имение Палибино. Полковник женился, родилась дочь Анна, затем в Москве в 1850 году родилась вторая дочь Софья, но Крюковский мечтал о наследнике. В 1856 году он в чине генерал-лейтенанта артиллерии вышел в отставку и переехал вместе с семьей в свое родовое имение, расположенное недалеко от границы с Литвой.

Здесь, в обстановке провинциального помещичьего быта, в медвежьем уголке, куда надо двое суток ехать на почтовых, прежде чем добраться до ближайшей станции железной дороги, проходило детство сестер Корвин-Круковских. К барской усадьбе с одной стороны примыкал сосновый бор, где обитало множество дикого зверья и птиц, с другой – дубовая роща, опушки которой изобиловали ягодами, орехами и грибами. Сбор лесных даров был любимым развлечением всей семьи. Софья писала в «Воспоминаниях детства» о том, что имение ограждали «такие крепкие, высокие стены», что ничто не могло нарушить размеренный уклад деревенской жизни.

Анна была красавица и любимица родителей. Софья же с первых минут своего рождения, по рассказу няни, была обречена на одиночество. Няня любила младшенькую и в разных вариантах рассказывала: «Барыня, едва увидев новорожденную, сразу же отослала ее к няньке в детскую – так расстроилась. Не вовремя она родилась, моя голубушка. Хозяин-то наш, почитай что, накануне самого рождения в Английском клубе проигрался, да так, что все спустил. Пришлось барыне брильянты закладывать. Ну до того ли тут было, чтобы радоваться, – Бог дочку послал. Матушка так огорчилась, что и глядеть на нее не хотела. Только уж Феденька их потом утешил...»

По воспоминаниям Василия Васильевича, накануне родов комната для младенца была отремонтирована, но не хватило на одну стену обоев. Тогда ее оклеили листами литографированных лекций Остоградского о дифференциальном и интегральном исчислении, купленными Василием Васильевичем во время учебы в академии и испещреными формулами и уравнениями. Именно в детской долгими часами малышка рассматривала на стене эти таинственные столбики, цифры, скобки, буквы и запомнила их на всю жизнь.

Девочка неоднократно наблюдала, как Анюта по совету матери подолгу читала книги, и просила научить ее читать, но родители отвечали, что еще рано, пусть подрастет. Корвин-Круковский выписывал газету «Московские ведомости», которая обычно лежала на столе в гостиной. Именно из нее Соня узнавала буквы путем расспросов у взрослых. Алфавит ей дался легко, но слоги потребовали несколько больше времени. Выведав у Анны их назначение, она научилась составлять слова. Однажды она подошла к отцу и прочитала в газете крупный заголовок. Изумленный отец показывал слова, а Соня читала. За обедом генерал впервые высказал одобрение дочери, заявив, что у Сони есть характер, и разрешил ей заниматься с учителем Анны. Девочка училась прилежно, но к математике была равнодушна.

Василий Васильевич в молодости увлекался точными науками и однажды поинтересовался, каковы ее успехи в арифметике. Узнав, что это дочери не интересно, прочел ей импровизированную лекцию о квадратуре круга, о асимптотах – прямых, к которым кривая постоянно приближается, никогда их не достигая, и посоветовал все-таки обратить внимание на математику. Очень скоро Софья призналась отцу, что она полюбила арифметику.

Привязанность к новому предмету оказалась столь плодотворной, что она в 10-летнем возрасте самостоятельно изучила двухтомный математический курс Бурдона, который преподавали студентам в Парижском университете.

Сосед по имению – профессор морского корпуса Николай Николаевич Тыртов – привез Корвин-Круковскому свой учебник «Элементарный курс физики». Соня попросила у отца почитать книгу. Потом она заявила профессору, что книга интересная, а на шутливый вопрос автора, что ей особенно понравилось, девочка четко и аргументированно пояснила свои доводы к нескольким тригонометрическим формулам. Потрясенный Тыртов тотчас пошел к отцу Сони, объявив, что его дочь, если ее учить, будет новый Паскаль! Профессор рекомендовал для занятий преподавателя – лейтенанта флота Александра Николаевича Страннолюбского. Польщенный столь высокой оценкой знаний дочери, Василий Васильевич обещал начать занятия у Страннолюбского во время зимних поездок в Петербург. Вскоре для Софьи был приглашен первоклассный учитель Иосиф Игнатьевич Малевич, который оставил о своей ученице прекрасные воспоминания.

Неожиданно старшая сестра, манкирующая уроками, открылась Соне, что написала повесть и тайно отправила ее в журнал «Эпоха». Их отец был потрясен, когда с почтой пришел гонорар за повесть Анны в сумме 300 рублей. Он не заметил, как выросли дочери, и его впервые взволновало их будущее. Вместо музыки, танцев, лоска светского этикета, любви и замужества одна желает стать писательницей, другая – математиком.

Вдобавок все больше появлялось в соседних имениях ссыльных революционеров, которые не только проповедовали революционные идеи, но и давали читать запрещенную литературу. Анна тайком читала книги и подолгу беседовала с Софьей о Чернышевском и о необходимости борьбы за равноправие женщин.

В начале зимы Елизавета Федоровна вместе с дочками приехала в Петербург, и Анюта тут же сообщила о приезде Достоевскому. Писатель стал частым гостем Корвин-Круковских, однако, несмотря на взаимные симпатии, они постоянно сорились. Федор Михайлович жаловался на Анюту Соне, не подозревая, что и младшая сестра была влюблена в писателя. Значительно позднее Анюта отказалась от предложения Федора Михайловича выйти за него замуж, мотивируя тем, что ему нужна такая жена, которая жила бы только для него и его творчества, а у нее другие планы. Весной сестры вернулись в Палибино.

В Петербурге Круковские посещали лекции в Медико-хирургической академии и окончательно утвердились в решении служить науке и обществу, но путь в академию для женщин был закрыт.

Через год, весной 1866-го, Василий Васильевич отпустил супругу и детей за границу, в Швейцарию. Общаясь со студентами, сестры понимали, что в России закон запрещал женщинам поступать в высшие учебные заведения. И только за границей были небольшие возможности продолжить образование. Но, чтобы получить заграничный паспорт, необходимо было иметь разрешение родителей или мужа. Отец отказал дочерям в просьбе дальнейшего их обучения. Действительно, за рубежом русских студенток Марию Александровну Бокову и Надежду Прокофьевну Суслову (заключивших фиктивные браки) называли нигилистками, профессора-преподаватели не одобряли и не понимали стремления женщин к наукам. Но Корвин-Круковские, поддержанные Боковой, стали активно искать «годные экземпляры для приготовления консервов», то есть фиктивных мужей. Первым согласился на такой брак Владимир Онуфриевич Ковалевский – молодой ученый. Правда, он тогда не подозревал, что влюбится в свою фиктивную жену и брак станет реальным.

В Палибино в деревенской церкви 15 сентября 1868 года состоялось венчание Софьи с Владимиром Ковалевским, и после праздничного обеда молодые уехали в Петербург.

Здесь Ковалевская стала вновь брать уроки по математике у Страннолюбского и после получения аттестата зрелости в 1869 году вместе с мужем и Анной уехала в Германию.

Несмотря на запрет для женщин посещать лекции, Софья весь 1869 год училась в Гейдельбергском университете, а с 1870 года по 1874 год – в Берлинском у Вейерштрасса. Блестящий немецкий ученый, заинтересованный ее математическим дарованием, стал не только научным руководителем, но и преданным другом. Сестра Анна увлеклась социологией и уехала в Париж, где назревала революция и в обществе кипели социальные идеи.

Софья приветствовала социалистические взгляды, в которых имело место равноправие женщин и свобода личности. Ее волновала революция и судьба ее сестры, находящейся в Париже. В апреле 1871 года Софья вместе с мужем приехала в осажденную столицу Франции. На перроне Ковалевских встретила Анна с мужем-революционером Виктором Жакларом. Сестры стали ухаживать за ранеными коммунарами. Революция победила, и в столице установилась Парижская коммуна 1871 года – первое правительство рабочего класса, просуществовавшее 72 дня (18 марта – 28 мая).

Ковалевские покинули Париж. Однако вскоре,получив тревожные вести о поражении коммунаров и начавшемся их преследовании, вернулись. С помощью друзей они сумели организовать спасение из тюрьмы части руководителей Парижской коммуны. В побеге Жаклара – мужа Анны – приняли участие Корвин-Круковские. Сначала Анна, а затем и Жаклар были переправлены в Цюрих с паспортом на имя Владимира Ковалевского. Сам же Ковалевский, проводив Софью и ее родителей до Гейдельберга, внезапно уехал в Мюнхен. К недоумению Софьи, в семейной жизни появилось явное отчуждение и холодность.

Прошло пять лет фиктивного брака. Владимир Ковалевский проявлял заботу о Софье, молодые привыкли друг к другу, но устали от бытовых неудобств: содержание нескольких лишних комнат и жизнь на «два стола» было дорогим для их скромного бюджета. И в 1874 году Ковалевские стали жить вместе, а четыре года спустя, в октябре 1878 года, у них родилась дочь. Родителям казалось, что Ковалевские сумели наладить семейную жизнь. Но в действительности постоянные отлучки одного из супругов не способствовали укреплению семейных уз.

Софья Васильевна понимала, что супруг не стремится сохранить брак, и, заглушая душевную боль, все время отдавала науке. В 1874 году Геттингенский университет после защиты диссертации «К теории дифференциальных уравнений» присвоил Ковалевской степень доктора философии.

В 1879 году в Санкт-Петербурге на VI съезде естествоиспытателей она делает доклад «О приведении некоторого класса абелевых интегралов 3-го ранга к эллиптическим интегралам». В 1881 Ковалевская была избрана членом Московского математического общества в качестве приват-доцента (профессор без места), но имеющего право читать лекции. Ее муж Владимир Онуфриевич в марте 1872-го получил в Иене докторский диплом и успешно работал в области палеонтологии, он отказался читать лекции в Вене и стремился закончить свои исследования, вернуться в Россию и защитить степень магистра.

В Одессе 20 августа 1883 года на VII съезде естествоиспытателей и врачей Софья Ковалевская делает доклад «О преломлении света в кристаллах». Эта работа была напечатана в шведском математическом журнале и была признана лучшей в этой области.

Свои отношения с женой в разговоре с братом Владимир Ковалевский объяснил так: «Я Софу чрезвычайно люблю, хотя не могу сказать, чтобы я был, что называется, влюблен... как-то нехорошо сойдясь… по надобности я как будто бы экскамотировал (получил хитростью) себе жену, и это мне неприятно…Софа, по-моему, решительно не может быть матерью; это ее решительно zugrunde (погубит); и она сама боится этого ужасно. <...> Вообще я не думаю, – пророчески заключил он, – чтобы она была счастлива в жизни; в ее характере есть много такого, что не даст ей добиться счастья».

Редкие письма Владимира Онуфриевича огорчали и обижали Софью. «Сейчас получила ваше письмо и не стану говорить вам, как оно меня огорчило, потому, что ведь с этой целью написано. Я думаю, что совершенно лишнее говорить вам... воспользоваться теми великодушными предложениями, на которые вы tacitement (намекаете) в последних письмах, и что если я когда-нибудь верну себе мою свободу, о которой, впрочем, менее сокрушаюсь, чем вы думаете, то это будет моими собственными силами и притом главным образом с целью вернуть вам вашу».

Ковалевский предлагает ей дать развод и взять вину на себя, что по церковному закону не позволит ему другой брак. Неудачно сложилась у него и ситуация вокруг степени магистра. Дело в том, что Ковалевский, занимаясь исследовательской работой, обнаружил, что диссертация доктора Одесского университета Синцова является плагиатом. Затаив злобу, Синцов сумел провалить диссертацию Ковалевского. Несмотря на то, что Ковалевский защитил диссертацию за границей и получил степень магистра, в России ему достойного места не нашлось. Ученый попытался участвовать в предпринимательской деятельности, но после двух неудачных вложений стал банкротом. Софья отдала ему все свои семейные ценности.

Ковалевские сделали попытку сойтись, но банкротство окончательно деморализовало экс-мужа, и он вновь, без каких-либо объяснений, оставил свою жену.

Владимир Онуфревич не выдержал обрушившихся на него несчастий и в апреле 1883 года, надышавшись хлороформа, скончался. После самоубийства мужа Софья Васильевна, собрав все документы, вручила их следователю. Наняв адвоката, она поручила ему не возвращение средств, а восстановление доброго имени мужа.

Похоронив супруга, она уехала в Берлин к учителю и наставнику Карлу Теодоровичу Вейерштрассу. Через год в Москве состоялся суд по делу Ковалевского, на котором все обвинения против ученого были сняты. Получив известие о реабилитации мужа, Софья Васильевна, не любившая писать письма, несколько дней посвятила «посланиям чести», оповестив друзей о невиновности мужа.

Профессор Ковалевская занималась не только чистой математикой, но и успешно работала в других областях – в механике, астрономии. Ее работа «Добавления и замечания к исследованию Лапласа о форме кольца Сатурна» значительно упростила и дополнила это исследование. Затем появились и другие работы с оригинальными решениями.

В конце1882 года известный шведский математик Миттаг-Леффлер пригласил Ковалевскую читать лекции в Стокгольмском университете. После затяжных переговоров ей предоставили сначала место приват-доцента, а затем, 30 августа 1884 года, Софья Ковалевская в качестве ординарного профессора прочитала свою первую лекцию в Стокгольмском университете.

Студентов и преподавателей поражала ее осведомленность во многих отраслях знаний. Софья Васильевна была в курсе всех новых веяний и открытий не только в математике, но и в физике, астрономии, механике. Вечерами она до глубокой ночи читала научные журналы на немецком, английском, французском и шведских языках. Удивительны были и ее превосходные знания европейской классической литературы, и то, что она умудрялась в диспутах по новейшей скандинавской литературе выигрывать даже у известных шведских писателей.

Среди ее знакомых и поклонников были норвежский путешественник Нансен, шведский исследователь Арктики Норденшельд, писатель Стриндберг, драматург Ибсен. Неожиданно она нашла себе подругу в лице шведской писательницы баронессы Лефллер. В светских салонах Ковалевская за блестящий ум и утонченность в словесных дуэлях, весьма далеких от научных тем, неизменно получала право на последнее решающее слово, за что получила эпитет «Микеланджело разговора». Софья Васильевна изыскивала любую возможность для занятий литературным трудом. Она не была на этом поприще новичком, так как в России сотрудничала в газете Суворина «Новое время» , где опубликовала немало статей.

Всю жизнь Ковалевская и в науке, и в литературе, и в жизненных коллизиях руководствовалась одним девизом: «Говори, что знаешь, делай, что должен, и будь что будет».