Под маской Пьеро
ЖЗЛ
«СМ-Украина»
Под маской Пьеро
Валерий Дмитерко
журналист
Киев
4609
Под маской Пьеро
Вертинский с дочерями на первомайской демонстрации. 1947 год

Александр Николаевич Вертинский… Несколько поколений граждан бывшего Советского Союза слышали или даже являлись поклонниками этого утонченного актера, певца и поэта. Но совсем немногие знают, что его «подарила миру» наша, киевская, земля. До конца дней он не переставал любить каштановые аллеи, золотые купола, древние зеленые холмы и днепровские кручи в городе своего детства и юности. А еще, как рассказывала одна из дочерей, «папа очень любил вишневое варенье», и это пристрастие, по всей видимости, появилось явно не в «парижский» или «шанхайский» период его жизни.

Для Вертинского центром его киевской «вселенной» был дом №43 по улице Владимирской, расположенный напротив Золотых ворот и садика со знаменитым фонтаном. Именно здесь Александр Николаевич родился 19 марта 1889 года.

В тот самый год, как эмблема индустриального будущего, в небо над Парижем вознеслась Эйфелева башня. А в тихом провинциальном Киеве все еще доживали свой век нравы и предрассудки уходящей эпохи.

Отец будущего артиста, Николай Петрович, происходил из семьи железнодорожного служащего, работал частным поверенным и в свободное время занимался журналистикой. Мать, Евгения Степановна Сколацкая, была дворянкой. Брак родителей официально не регистрировали, так как первая жена Николая Петровича не хотела давать мужу развод, и ему пришлось усыновить своих детей — старшую дочь Надю и сына Сашу.

«МАЛЬЧИК-ПАЙ»?

Детство Вертинского оказалось омрачено смертью родителей: мама умерла, когда ему было три года, а спустя еще два года скончался от чахотки отец. Сашу и Надю взяли на воспитание тетки со стороны матери, причем дети оказались в разных семьях. Тетка, воспитывавшая Сашу, на все вопросы о родителях отвечала мальчику только одно: «Твой отец — подлец!» Она же пыталась уверить его в смерти сестры.

Долгое время сироты ничего не знали друг о друге. Они встретились спустя много лет, когда уже выросли, стали артистами и играли в различных труппах. Надежда была звездой провинциальной оперетты. Во время войны она нелепо погибла…

Самые светлые впечатления детства для Вертинского связаны с мелодиями, которые он слышал на улицах города, пением церковного хора во Владимирском соборе и выступлениями слепых кобзарей в киевских дворах. Так проходило его обучение музыке.

С образованием у Александра не сложилось — предоставленный сам себе, он плохо учился. Из 1-й Императорской Александрийской гимназии его исключили за неуспеваемость и дурное поведение, позже он оказался в 4-й Киевской классической гимназии, которую также не закончил. Широкий и избитый путь в босяки как будто уже открывался ему. Но Вертинского спасло обостренное чувство прекрасного: юноша-эстет посещал различные «действа», часто ходил и в церковь, и в театр. Недаром он вырос в Киеве, который славился своими культурными традициями, и куда в то время приезжали многие знаменитости — Д. Ансельмо, Л. Собинов, Ф. Шаляпин.

ВЕСЬ МИР — ТЕАТР

С гимназических лет Саша увлекался любительской сценой, как статист он принимал участие в спектаклях Киевского театра Соловцова и в постановках Театра Саксаганского в Купеческом саду.

Чтобы свести концы с концами, Вертинский не чурался никакой работы — продавал открытки, разгружал арбузы в киевском порту, работал корректором в типографии. Но позже в книге воспоминаний «Дорогой длинною...» он не расскажет об этом ни слова…

Ему, как ни странно, повезло с окружением. В купленном по случаю фраке, с фиалкой в петлице, Вертинский проводил вечера в литературном салоне Софьи Николаевны Зелинской (кстати, она была женой брата Луначарского). В ее доме на Владимирской, 67, собирались многие творческие люди: художники Натан Альтман, Александр Осмеркин, Казимир Малевич, Марк Шагал, поэты Михаил Кузмин, Владимир Эльснер, писатель Николай Бердяев.

В это время Вертинский начинал заниматься журналистикой. Газета «Киевская неделя» опубликовала его первые рассказы — «Портрет», «Моя невеста», «Папиросы «Весна», а еженедельник «Лукоморье» напечатал рассказ «Красные бабочки». Начинающий журналист писал и театральные рецензии на выступления знаменитостей — Шаляпина, Вяльцевой, Каринской, Руффо...

В 1910 году, посчитав, что в Киеве он уже исчерпал свои возможности, Александр Николаевич вместе с другом — художником Александром Осмеркиным, переехал в Москву. Но в Первопрестольной попытка Вертинского поступить в школу Художественного театра завершилась провалом — помешало его отчаянное грассирование. Никаких перспектив не дало и знакомство с футуристами Маяковским и Бурлюком. Заработать гроши ему удавалось лишь играя небольшие роли в театральных студиях. В 1912 году Вертинский начал выступать с небольшими пародиями в театре миниатюр. Например, когда балетная пара танцевала танго, он, стоя у кулис, исполнял песенку-пародию на то, что происходит на сцене.

В тот же год сбылась его юношеская мечта сниматься в кино…

«Синема» в те годы считалось низким развлечением, балаганом, но заработать на съемках можно было неплохо. В одной из первых русских киностудий «Акционерного общества А. Ханжонкова» Вертинскому изредка перепадали небольшие роли. А впервые он дебютировал как киноактер в экранизации фильма «Чем люди живы?». Сын Льва Толстого Илья снимал фильм по рассказу отца и искал исполнителя на роль ангела. По сюжету фильма тот должен был голым упасть «с небес» (а на самом деле, с крыши сарая) в снег и уйти вдаль. Знаменитый актер Иван Мозжухин наотрез отказался выполнять рискованный трюк, и тогда «на азарте» его взялся заменить Вертинский.

После съемки каскадера-бедолагу отпаивали коньяком в крестьянской избе. А хозяйка все сокрушалась, что бессовестные люди догола раздели упившегося «сердечного» — креста на них нет!

За пребывание «в шкуре» ангела и риск Вертинский получил сто рублей… Но зато уже после съемки все газеты писали о дебюте молодого певца на экране.

Кинематограф сыграл в его жизни еще одну роль, сугубо личного плана. Именно Вертинский заметил в скромной жене прапорщика демонически красивую женщину — это была будущая звезда немого русского кино Вера Холодная. Молодой актер влюбился в нее пылко и… безответно. Памятником этому увлечению стали едва ли не самые популярные романсы Александра Вертинского: «Ваши пальцы пахнут ладаном…», «Маленький креольчик», «Лиловый негр», «За кулисами».

Кроме роли ангела, в те годы у Вертинского было еще около десятка работ в кино. Среди них чаще всего отмечают роль бродяги Анатолия Северака в фильме «Король без венца» и антиквара в картине «От рабства к воле» (1916).

МАСКА ПЬЕРО

В конце 1914 года Вертинский отправился добровольцем на фронт — санитаром на 68-й санитарный поезд, который курсировал между передовой и Санкт-Петербургом. После перевязок он развлекал раненых выступлениями, пришив к белому халату помпоны, за что получил прозвище «брат Пьеро».

Весной 1915 года, получив на фронте легкое ранение, он вернулся в Москву и снова устремился на сцену. Хозяйка Арцыбушевского театра предложила ему сделать номер для ревю в ее заведении. (Заметим, что в качестве гонорара фигурировали борщ и котлеты). На эстраду Александр Вертинский вышел в специально заказанном для этого выступления черном костюме Пьеро.

В то время он пел о «бедных деточках, кокаином распятых на мокрых бульварах Москвы». Постепенно выработал собственный стиль выступления, научился эксплуатировать свой говоряще-поющий, грассирующий голос. Из каждой песни Вертинский делал маленькую сценку с законченным сюжетом, а образы героев — преображенных фантазией реальных людей — намечал одним-двумя запоминающимися штрихами. Эти песни Вертинского сначала назывались «печальными песенками Пьеро», или «ариетками». А самого артиста поначалу называли русским Пьеро.

И чудо свершилось! — он наконец замечен прессой и публикой. Как писал тогдашний рецензент, «остроумный и жеманный Александр Вертинский нашел или свое время, или время нашло его, — но образ печального, лукавого и изысканного паяца очень точно выразил дух эпохи».

К молодому исполнителю наконец пришла известность, его песни легко запоминались, а поклонницы буквально осаждали. В 1917 году артист объехал многие крупные города, где выступал с неизменным успехом.

«ЧУЖИЕ ГОРОДА»

После Октябрьской революции отношения Вертинского с новой властью складывались непросто. В конце 1917 года он вместе с группой артистов отправился гастролировать по Югу России. Потом почти два года выступал с концертами на подмостках маленьких театров Одессы, Харькова, Ялты...

Но стихия революции и последовавшей Гражданской войны «смыла волной» лучших детей Серебряного века. Вынуждены были уехать в «другие города», навсегда обрекая себя на духовные скитания такие деятели русской культуры, как Бунин, Шаляпин, Мозжухин, Павлова… Вслед за ними, в 1919-м, покинул Россию и Вертинский. Из Севастополя на корабле бегущих от Красной армии белогвардейцев он переправился в Константинополь.

С этого времени начинается тернистая дорога «Русского Пьеро». Его воздетые вверх худые руки молили уже не о радости души, а о спасении Родины. Ностальгия стала его музой. Песни — маленькие баллады о клоунах, пажах, танцовщицах, капризных дамах в шикарных манто и бродягах. Все они любят, страдают, мечтают о счастье, тоскуют, мчатся в стремительной погоне за жизнью и горько рыдают от ее пощечин…

Положение слушателей и почитателей таланта Вертинского постепенно ухудшалось; певец с трудом зарабатывал только на пропитание. Поэтому, раздобыв греческий паспорт, Вертинский уехал в Румынию, но и там его преследовало безденежье. По словам певца, эмиграция превратила его из разбалованного и капризного московского артиста, который мог себе позволить заламывать гонорары или вообще удаляться со сцены, если казалось, что публика недостаточно внимательно его слушает, в трудягу, который зарабатывает на кусок хлеба и кусочек крыши над головой…

Со временем Александр Николаевич отказался от маски Пьеро и сменил ее на концертный фрак, в котором выступал всю жизнь, никогда не отходя от этого сценического образа.

С 1923 по 1927 год Вертинский жил в Польше и постоянно ездил с гастролями по всей Европе. В Сопоте он познакомился с девушкой Иреной Потоцкой — дочерью русских эмигрантов, и вскоре она стала его женой. Однако семейная жизнь не сложилась.

Из Польши Александр Николаевич перебрался во Францию, а потом в Германию. География его весьма успешных гастролей была еще более обширной: Австрия, Венгрия, Ливан, Палестина, Египет, Ливия, Китай. В эмиграции Вертинский написал лучшие свои песни: «Баллада о седой госпоже», «Сумасшедший шарманщик», «Пани Ирена», «Венок», «В синем и далеком океане», «Концерт Сарасате», «Мадам, уже падают листья», «Танго «Магнолия», «Дни бегут», «Палестинское танго», «Оловянное сердце», «Желтый ангел», «Марлен» и др.

В начале 1930-х он уехал в Соединенные Штаты Америки. Здесь знакомится с Чарли Чаплиным и Марлен Дитрих. Однако, несмотря на неоднократные предложения, Вертинский не сделал карьеру в Голливуде, поскольку не знал в достаточной степени английского языка… В эмиграции актер снимался, по его собственному признанию, в немецких и французских лентах, отчасти благодаря протекции Ивана Мозжухина.

Мастерство Александра Вертинского достигало виртуозности. Его назвали «Шаляпиным эстрады», а сам Федор Иванович подарил артисту свой портрет и собственноручно его надписал: «Сказителю Земли Русской Александру от странника Феодора». Написано это было в 30-е годы ХХ века и могло звучать как итоговая оценка. Однако для Александра Вертинского подводить итоги было еще рановато.

«ПУСТИТЕ МЕНЯ НА РОДИНУ, ПУСТИТЕ…»

Вертинского знал весь мир, и только большевистская власть не хотела слышать об известном артисте, который, кстати, даже поменял свой репертуар. Теперь героями его песен стали обычные люди. А начиная с 1930 года, он писал песни на стихи советских поэтов.

В октябре 1935 года Александр Николаевич уехал в Китай, где впервые познал нужду.

Все долгие годы эмиграции Александр Николаевич стремился вернуться на Родину, теперь — в СССР. Он обращался с письмами к Войкову и Луначарскому, просто «к советским властям», однако его или «не слышали», или отказывали в выдаче визы и паспорта.

В 1937 году Александра Вертинского пригласили работать в советское посольство, что для певца было неожиданностью. Ему сначала разрешили вернуться на Родину, а потом вдруг отменили разрешение — в связи с начавшимися репрессиями.

Он начал сотрудничать с советской газетой «Новая жизнь» в Шанхае, участвовал в передачах радиостанции ТАСС, готовил воспоминания о своей жизни за рубежом. Таким образом, пытался показать свою лояльность к советской власти, однако все складывалось не так, как предполагалось. Документы на въезд в СССР задерживались — началась Вторая мировая война…

КРАСАВИЦА-ЖЕНА

На это тревожное время пришлось ухаживание Вертинского за юной грузинско-русской красавицей Лидией Циргвава, родившейся в Харбине. Уже немолодой поэт и 20-летняя девушка поженились 26 мая 1942 года. Вскоре у них родилась дочь.

Артист много работал — давал по два концерта в день. После японской оккупации, в тяжелые дни, Александр Николаевич предпринял еще одну попытку вернуться домой — он написал письмо Молотову и неожиданно получил разрешение на въезд в СССР.

Видимо, его возвращение именно в 1943 году, когда война еще не закончилась, должно было символизировать сплоченность советского народа в борьбе с немецким фашизмом.

Существует легенда, что с собой Вертинский привез из Китая целый вагон медикаментов для фронта. На самом деле у него даже не было денег на коляску для еще маленькой Марианны, а ведь следом, в конце 1944 года, в семье Вертинских родилась вторая дочь — Анастасия. В это период появилась одна из самых трогательных песен поэта — «Доченьки» («У меня завелись ангелята...»).

При заполнении анкеты в Министерстве культуры на вопрос о званиях — народный он артист или заслуженный — Александр Вертинский ответил наивной секретарше: «Деточка, у меня нет ничего, кроме мирового имени!»

Борьба с космополитами Вертинского миновала, хотя кто более него соответствовал этому «термину»? Когда Жданов в 1948 году принес на утверждение постановление политбюро об идеологическом погроме музыкантов, там упоминался и Александр Николаевич. Сталин перечеркнул абзац красным карандашом и сказал: «Дадым артысту Вертынскому спокойно дожить на Родыне». Злые языки поговаривали, что Сталин имел все пластинки Вертинского и любил слушать его легкие песенки.

14 ЛЕТ ГАСТРОЛЬНЫХ ДОРОГ

В эмиграции Вертинский не нажил состояния, поэтому в 55 лет пришлось начинать все сначала, давать по 24 концерта в месяц, ездить по всему Советскому Союзу — летом по Средней Азии и в разгар зимы по Камчатке, смиряясь с отсутствием необходимых условий для выступлений.

В одном из домов культуры в бывшей усадьбе где-то на Украине он обнаружил, что рояль совершенно «раздолбан» и играть на нем невозможно. «Это исторический рояль! — с гордостью заявил директор клуба на возмущение певца. — На нем в свое время сам Шопен играть отказался!»

В пятидесятые годы Александр Николаевич много снимался в кино. Для того чтобы сыграть в фильме «Заговор обреченных» роль кардинала Бирнча, Вертинскому пришлось глубоко вживаться в далекий от его творческого амплуа образ. В 1951 году Александр Николаевич за участие в этой картине был даже удостоен Сталинской премии. Кинематографисты использовали и его характерную внешность, и врожденный аристократизм, который Вертинский с блеском продемонстрировал в роли князя в известном фильме 1954 года «Анна на шее» и в роли дожа Венеции в фильме «Великий воин Албании Скандербег».

Жаль, что практически нереализованным остался талант Вертинского как чтеца. Он знал наизусть множество стихов, цитировал их всегда много и к месту, любил играть с близкими ему людьми в своеобразную игру — «Откуда это».

Но все равно Вертинский чувствовал себя свободным, потому что был востребован, потому что работал. До последнего дня. 21 мая 1957 года Александр Николаевич Вертинский умер (во время гастролей) от сердечного приступа в ленинградской гостинице «Астория».

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРОД ДЕТСТВА

За несколько лет до смерти судьба привела Вертинского в Киев. Здесь на киностудии им. Довженко он снялся в двух фильмах — «Пламя гнева» (1955 год) и «Кровавый рассвет» (1956 год). В набросках своей речи к премьере фильма «Пламя гнева» Александр Николаевич написал: «Мои дорогие земляки! Мои дорогие киевляне! Сегодня мне хочется сказать вам то, что не имеет прямого отношения к данному фильму и к моей работе над этими двумя ролями, которые я сыграл в картине «Пламя гнева», но что играет главную роль в моем появлении на экранах Украины. Дело в том, что я, как вам, вероятно, известно, украинец по рождению и к тому же киевлянин. Я родился, учился, воспитывался в этом чудесном, неповторимом городе, вырос на берегах Днепра, на этой богатой, привольной, цветущей земле, которой нет равных в мире! Я — киевлянин. Вот тут недалеко, напротив золотоворотского садика в доме №43 по улице Короленко, бывшей Большой Владимирской, я родился. Каждый камень этого города я знаю. Каждый каштан был при мне еще юношей, а теперь он высокий, кудрявый, раскидистый красавец-мужчина! И в ветвях его поют соловьи! Совсем не важно, как я сыграл свои роли в этом фильме! Не мне об этом судить! Но важно то, что сыграл я их на украинском языке. Вот этим я горжусь...

Наталья Михайловна Ужвий как-то на съемках сказала мне: «То, что вы выучили язык, это еще понятно — язык можно выучить, но откуда у вас подлинно украинские интонации?» И тогда, чуть не плача от радости, я ответил ей: «Да ведь я же здесь родился! Это же моя Родина!..»

В это же время Вертинский, как бы предчувствуя, что жизнь его завершается, под влиянием нахлынувших чувств, пишет стихотворение, опубликованное 13 апреля 1989 года в газете «Вечерний Киев». В нем Александр Николаевич признается в любви городу, который дал ему жизнь, принял после стольких лет скитаний и вернул его в детство:
Киев — Родина нежная,
Звучавшая мне во сне,
Юность моя мятежная,
Наконец ты вернулась мне!
Я готов целовать твои улицы,
Прижиматься к твоим площадям,
Я уже постарел, ссутулился,
Потерял уже счет годам...
А твои каштаны дремучие,
Паникадила весны —
Все цветут, как и прежде могучие,
Берегут мои детские сны.
Я хожу по родному городу,
Как по кладбищу юных дней,
Каждый камень я помню смолоду,
Каждый куст — вырастал при мне.
Здесь тогда торговали мороженым,
А налево — была каланча...
Пожалей меня, Господи, Боже мой!..
Догорает моя свеча!..


28 апреля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847