Перекресток Эдгара По
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №3(519), 2019
Перекресток Эдгара По
Дометий Завольский
публицист
Москва
3992
Перекресток Эдгара По
Эдгар Аллан По

Если отмечать день детективного жанра, то делать это, вероятно, правильнее всего в первый месяц года. 8 января 1824 года родился Уильям Уилки Коллинз, а 19 января 1809 года – Эдгар Аллан По. Обоих считают родоначальниками литературного детектива. Произведений про роковые тайны и разоблаченные злодейства с конца осьмнадцатого столетия было опубликовано немало. Сначала в жанре готического романа, зародившегося в Англии, а затем и криминального, в котором лидерство захватили французы, первыми создавшие современного типа полицию и начавшие завлекательно писать об организованной преступности.

Англичане обгоняют французов

Однако англичанин Уилки Коллинз после более традиционной «загадочной» «Женщины в белом» прославился «Лунным камнем». В нем воплотились принципы, отличающие детективные произведения и от того, что в широком смысле называют криминальным жанром, и от сверхпопулярного поджанра, сейчас нередко именуемого процессуалом. В процессуале читателю или зрителю показывается ход расследования глазами сыщика – продвижение героя по цепочке свидетелей в поисках своего антипода. Главное в процессуале – это общение персонажей, социальные коллизии, непредусмотренные изначально события, что смешивают карты. Классический детектив может быть не менее насыщен яркими портретами, обаятельными персонажами, намерения сыщика или преступника могут внезапно сорваться, но главное в нем – логическая загадка, ключи к которой даются в самом начале повествования.

Создав образцовый детективный роман, Коллинз подтолкнул своего друга Чарльза Диккенса взяться за сочинение, ставшее одной из самых знаменитых литературных загадок. Диккенс принялся сам писать детектив, но внезапно скончался от апоплексического удара, закончив только шесть журнальных выпусков из обещанных двадцати, и не оставил внятных сведений о задуманном. С тех пор «Тайна Эдвина Друда» остается самым завершаемым из незавершенных текстов мировой литературы. История этой книги превратилась в уникальный литературный детектив о детективном романе.

При этом знатоки английской литературы будут правы, если вспомнят, что чертами детектива обладал «таинственный» роман, появившийся еще в конце XVIII века. Назывался он по имени главного героя – «Калеб Вильямс», а написал его Уильям Годвин, не менее известный как политический мыслитель, заложивший основы либеральной и анархической философии, а также как отец Мэри Шелли – жены поэта-романтика Перси Биши Шелли и сочинительницы фантастического романа «Франкенштейн, или Новый Прометей».

Однако основоположником детективного жанра зовут писателя, творившего тоже на английском, но по другую сторону Атлантики. Таковым его назвал сам Артур Конан Дойль, создатель Шерлока Холмса. Но детектив – лишь одна из многих красок на палитре этого писателя.

Человек с двойной фамилией

Эдгар По родился в американском Бостоне в семье актеров. Дедом его по отцу был ирландский эмигрант, в офицерских чинах сражавшийся за независимость США под знаменами Вашингтона и маркиза Лафайета. Дэвид По-старший был человеком толковым, предприимчивым, смог пожертвовать немалые средства на революционную армию, а сына прочил в юристы.

Своевольный Дэвид По-младший пошел в актеры, и в театре встретил, казалось бы, лучшую партию – одну из самых популярных актрис Америки Элайзу Хопкинс, ребенком привезенную из Англии матерью, от которой она и унаследовала профессию. 

Счастье было недолгим. Дэвид запил, наделал долгов, ушел из семьи. У Элайзы открылся туберкулез. Умерли они почти одновременно, когда Эдгару не было и трех лет.

Троих детей разобрали родственники и знакомые. Эдгар попал в бездетную семью ричмондского купца Джона Аллана. «Писаться» Эдгар стал после этого с двойной фамилией: Эдгар Аллан По. На английском языке его обычно называют полным именем. В русскую же литературу он вошел под кратким, слившимся в единое слово – Эдгар По. Иногда его до сих пор называют Эдгáром (как у Пастернака: «пока я пил с Эдгаром По») – это по старой, галлизированной традиции.

Казалось, у Эдгара были все шансы избежать ошибок отца. Алланы поначалу жили небогато, но отдавали Эдгара в хорошие школы – сначала в Англии, где прожили несколько лет по коммерческим делам, а позже в Ричмонде. Пятнадцатилетний По был представлен маркизу Лафайету как внук его соратника и лейтенант роты лучших молодых людей Ричмонда. Джон Аллан, унаследовав большое состояние, в 1826 году отправил воспитанника в Виргинский университет, когда еще был жив его основатель (и один из отцов-основателей США) экс-президент Томас Джефферсон. Эдгар избрал филологический факультет.

Дальше начались несчастья. Юный Эдгар унаследовал темперамент деда и отца и что в Англии, что в Ричмонде чувствовал себя джентльменом. Он быстро наделал карточных долгов, приучился выпивать. Основу студенческого общества составляли либо молодые люди из по-настоящему богатых семей «старых денег», либо дети нуворишей. Джон Аллан, выстрадавший себе богатство, такого образа жизни, мягко говоря, не одобрил. Отлично отучившись год, Эдгар вынужден был покинуть университет в Шарлотсвилле, а вскоре капитально рассорился с отчимом, изгнавшим его из дому.

Именно в это отчаянное время, в 1827 году, в Бостоне тиражом в 50 экземпляров вышел тонкий поэтический сборник «Тамерлан» и другие стихи». Эдгар Аллан По скрылся под псевдонимом «Бостонец» и ничего от этого не потерял – сборник прошел незамеченным. В Ричмонде ему делать было нечего – под именем Эдгар А. Перри он нанялся в армию США, тогда немногочисленную и стоявшую по крепостям. В нижних чинах служил писарем на Атлантическом побережье.

Через два года умерла его приемная мать, Фрэнсис Аллан. Отношения с отчимом временно улучшились. Эдгар уволился из армии. Размышлял, не отправиться ли воевать за свободу Греции. Выпустил тиражом 250 экземпляров дополненный сборник стихов «Аль-Аарааф», «Тамерлан» и другие стихотворения». 

На следующий год Эдгар поступил в военную академию Вест-Пойнт, однако вскоре вынужден был покинуть ее, поняв, что его интересуют лишь занятия литературой. Джон Аллан, вконец разочаровавшийся в нем, повторно женился и прекратил всякую поддержку приемного сына. Через несколько лет он умрет, оставив состояние жене. 

На путь писательства

В 1831–1832 годах, после раздумий, не отправиться ли воевать за свободу Польши (в европейской прессе бушевали «клеветники России»), Эдгар окончательно избрал для себя стезю писателя. С тех пор его биография становится его библиографией. Он пишет много, участвует в литературных конкурсах, пробивается в печать, всегда готов работать редактором, но публикуется и зарабатывает мало: его поэзия слишком сложна для читателей, а жанр емкой новеллы непривычен издателям – им подавай романы.

В 1835 году бедствующий Эдгар По публикует фантастическую повесть «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля». По создал первое в современном смысле, полное технологических описаний научно-фантастическое произведение о космическом полете и одновременно – первую пародию на такое произведение: герой бежит на Луну на воздушном шаре, отправив на тот свет своих кредиторов... Однако По не повезло: сочинение свое он снарядил слишком большой дозой откровенного ерничества. Особенно обидно ему было, что следом всеамериканский фурор произвела серия газетных уток, вошедших в историю как «Большое лунное надувательство». Публика приняла за чистую монету фальшивые репортажи о невероятном телескопе, разглядевшем на Луне разумную жизнь, а литературное новаторство По осталось без особого внимания.

В 1838 году выходит единственный роман По – «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». К таким морским приключениям читатель не привыкнет еще долгие десятилетия. История юноши, решившего отправиться в путешествие, тайком пробравшись на корабль, разворачивается в произведение жанра, который и сегодня по-русски называют английским словом «хоррор». Интересно, что эта действительно страшная книга, пожалуй, была единственным в полном смысле романом ужасов, издававшимся в Советском Союзе.

Годом позже выходит сборник «Гротески и арабески» из рассказов первого десятилетия творчества, но в целом свои рассказы Эдгар По объединяет под заглавием «Рассказы, исполненные тайн и воображения». Сюда входит трилогия о парижском сыщике-любителе Дюпене («Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже», «Похищенное письмо»), рассказы о преступлении и наказании («Черный кот», «Сердце-обличитель»), о противостоянии героя неодолимым силам («Низвержение в Мальстрем», «Колодец и маятник»), и роковых страстях («Бочонок амонтильядо») и о власти подсознании («Береника»)…

Несмотря на преобладание трагических мотивов и славу первого короля ужасов, Эдгар По – классик юмористического рассказа, творчеством своим предваряющий и гротеск Марка Твена («Литературная жизнь Какваса Тама, эсквайра», «Система доктора Смолля и профессора Перро»), и сарказм О’Генри («Очки», «Ты еси муж, сотворивый сие»), и буффонаду юмористической фантастики ХХ века («Разговор с мумией», «Ангел Необъяснимого»). 

Во второй половине 40-х годов По создает свои самые знаменитые стихотворения: «Ворон», «Улялюм», «Эннабел Ли», «Колокола». Их рождение связывают с болезнью и смертью его жены Вирджинии Клемм. Но и без этой трагедии По все годы своего творчества живет в лишениях: хозяева изданий, где он подвизается редактором, упрекают его в пьянстве, публикации срываются, не помогает продвижению и знакомство с Диккенсом…

Многоликий

Эдгар По многолик даже в том смысле, что с его портретов смотрят на нас как будто совсем непохожие люди. При его имени мы обычно вспоминаем дагерротип (фотографию на металле), сделанную за год до смерти и ставшую основой для многих прорисовок, фантазийных графических портретов и шаржей. На ней – угрюмой наружности усатый мужчина, с небрежной темной шевелюрой, с мешками под глазами, жилет расстегнут (вызывающая неряшливость по тем временам, бывшая у По в привычке), и вроде бы даже седеющие его усы подстрижены неровно. Есть фото еще более мрачное, с лицом сильно пьющего человека, в остроконечной бабочке (трагикомическим образом на его основе был создан парадный портрет, растиражированный на почтовых марках США).

Есть и акварельный портрет, созданный лет на пять ранее. На нем – одетый по моде человек, длинноносый, безусый, в бакенбардах. Известен и портрет 25-летнего писателя – гравюра для коллективного сборника, где По напоминает, пожалуй, начинающего, бритого и по моде стриженного Гоголя.

И если с чем в истории русской литературы перекликается кончина Эдгара По (разумеется, до наступившей в 1917 году эпохи), так это со смертью Гоголя. 3 октября 1849 году писатель выступил с лекцией в Балтиморе, а вскоре его нашли на уличной скамейке без сознания, кажется, переодетым в чужое истрепанное платье. В больнице он бредил о жене в Ричмонде – то ли о покойной Вирджинии, то ли о новой невесте. 7 октября Эдгар По, не выйдя из забытья, скончался. Похоронили его в Балтиморе, но достоверно неизвестно, точно ли под известным памятником покоятся сам писатель, его жена и ее мать.

Версий смерти с тех пор выдвигалось множество: менингит, инсульт, отравление алкоголем или опиумом, широко применявшимся как успокоительное, поражение мозга «дурной болезнью»…

Хотя есть мнение, что пьянство По значительно преувеличивалось недоброжелателями. И за полгода до кончины он вправду бросил пить. Любопытно, что на самой последней своей фотографии, сделанной за месяц до смерти, Эдгар По выглядит гораздо лучше, чем на более ранних.

Обращали внимание на то, что в Балтиморе был день выборов – по тогдашнему американскому обыкновению, толпный день похуже ярмарочного, когда по большому городу сновали лихие люди, подрядившиеся хоть мытьем, хоть катаньем собирать голоса, не говоря об оживлении простых уголовников.

В наши дни американский писатель Мэттью Перл построил на этой исторической загадке роман-процессуал «Тень Эдгара По», где герой расследует версию об убийстве писателя. А российские журналисты Алексей Паевский и Анна Хоружая в документальном историко-медицинском расследовании «Смерть замечательных людей» всерьез предположили, что По мог погибнуть от заболевания бешенством, основными распространителями которого в том регионе являются летучие мыши.

Посмертную же славу писателя надолго запятнал ханжеский некролог, автор коего пространно рассуждал, что гений и беспутство – две вещи несовместные. Некролог под псевдонимом выпустил литератор Руфус Гризвольд, которого По считал своим другом и доверенным лицом. Примечательно, что жизнь Гризвольда после этого была недолгой и полной злоключений.

Жизнь после смерти

По-настоящему оценили Эдгара По сначала во Франции. Переводчиком и одним из ключевых поклонников американца стал сам Шарль Бодлер, основоположник европейского символизма и декаданса. Эталонный перевод «Ворона» создал последователь Бодлера Стефан Малларме. Бодлер переложил «Артура Гордона Пима», долго бывшего более популярным во французском переводе, чем на родном английском. Романом По увлекся Жюль Верн, в старости продолживший его своим «Ледяным сфинксом».

В России переводы рассказов Эдгара По публикуются начиная с 1847 года в разных журналах, в том числе таких известных, как «Сын Отечества», «Библиотека для чтения» и «Отечественные записки». «Похождение Артура Гордона Пэйма» вышло в 1861 году в журнале Достоевского «Время» (заметно, что переводчик, средней руки литератор Егор Моллер смутно догадывался, как читаются английские слова).

Федор Достоевский в 1861 году писал: «Скорее Эдгара Поэ можно назвать писателем не фантастическим, а капризным… Какая смелость в этих капризах! Он почти всегда… ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение… и с какою поражающею верностию рассказывает он о состоянии души этого человека!» Самого же Достоевского двадцать лет спустя в одном английском некрологе сопоставят с Эдгаром По – и по сей день такое сравнение вряд ли удивит глубокого англоязычного читателя.

В 1870–1880-е годы на русском появилось несколько слабых поэтических переводов из Эдгара По. Тридцатилетняя задержка и двадцатилетняя пробуксовка в этом деле объяснимы тем, что в России на время не осталось таких выдающихся поэтов-романтиков и при этом превосходных переводчиков, как Пушкин, Лермонтов, Жуковский. Стояло время прозаиков и язвительных поэтов-фельетонистов. Да и к американской литературе отношение было поверхностным: это же какие-то индейцы, пампасы, Фенимор Купер, Майн Рид (тоже случившийся знакомцем По)! Относительно же немногочисленные знатоки английского, взявшиеся за Эдгара По, открывали для себя стихи, сложнейшие и техникой, и поэтикой. За «Ворона», к примеру, без особого успеха брался поэт-«демократ» Лиодор Пальмин, едва ли не самым выдающимся литературным деянием коего стало знакомство юмориста и редактора Лейкина со студентом-медиком Антоном Чеховым.

По-настоящему за Эдгара По русские переводчики и читатели взялись в 1890-е. Оказалось, что американский современник Пушкина и Гоголя – один из авторов, самых созвучных новому поколению русских поэтов, создавших литературную эпоху, названную Серебряным веком.

И русских переводов одного только «Ворона» с тех пор были опубликованы десятки. В числе их авторов – Дмитрий Мережковский (в 1890 году зародивший волну интереса к Эдгару По своим не слишком удачным переложением), Константин Бальмонт (первым постаравшийся создать «русского По», переводя и стихи, и прозу), Владимир Жаботинский (один из отцов государства Израиль), непримиримый творческий (а потом и политический) оппонент Бальмонта Валерий Брюсов, знаменитые советские переводчики Михаил Зенкевич и Михаил Донской...

На маленькую поэму «Колокольчики и колокола» в переложении Константина Бальмонта (одном из многих) создал кантату молодой Сергей Рахманинов. Однако несравнимо большее влияние По окажет на выдающегося французского композитора Клода Дебюсси.

В 20-е годы поэт Борис Садовской создает пародийный роман «Приключения Карла Вебера», откровенно потешаясь над популярным в предреволюционное десятилетие и после революции жанром русской неоромантической повести. Смеясь над преувеличенными страстями и ужасами, анахронизмами и натянутыми совпадениями, Садовской завершает историю тем, что его герои следуют гибельным путем Артура Гордона Пима – в Антарктику. «Сказка ложь, да в ней намек» – нет никаких сомнений, что По оказал сильнейшее влияние на русскую прозу и поэзию Серебряного века, включая Александра Блока, влюбленного в творчество американца с юношеских лет.

Большой вклад в создание корпуса переводов поэзии Эдгара По в советское время внесли жена Сергея Есенина Надежда Вольпин, крупные поэты-переводчики Василий Бетаки и Владимир Рогов. Рассказы По до революции перелагал публицист, философ и плодовитый переводчик Михаил Энгельгардт, а впоследствии – Нора Галь, имя которой стало одним из символов советской школы прозаического перевода. Можно еще долго перечислять интереснейших представителей русской словесности, уже с лишним полтора века встречающихся на перекрестке «Эдгар По» со своими русскими и зарубежными коллегами.

Владимир Набоков в зачине «Лолиты» повествует, как болезненная страсть поразила Гумберта Гумберта после его несчастной подростковой влюбленности в свою ровесницу Аннабеллу Ли. В собственном русском переводе романа писатель ехидно замечает в скобках, что фамилия роковой героини пишется Leigh. Но всем же понятно, что речь идет об Annabel Lee Эдгара По! И сам Набоков подтверждает, что это был «Эдгаровый перегар».

Эдгару По до сих пор не везло с экранизациями, за исключением, пожалуй, сборника из трех новелл «Три шага в бреду» – совместной франко-итальянской работы Роже Вадима, Луи Маля и Федерико Феллини да мультфильма Джеймса Мейсона «Сердце-обличитель» по одноименному рассказу, ставшего заметной вехой в истории «авторской» мультипликации. Правда, в числе режиссеров, посвящавших По свои ранние, проходные работы, был сам Дэвид Гриффит, несомненно великий американский кинематографист, один из тех, кто превратил игровое кино из аттракциона в искусство. Однако большинство фильмов по произведениям По, как правило созданных «по мотивам» или, напротив, чересчур иллюстративных, не только не стало признанными шедеврами, но и особой популярности не снискало.

Впрочем, у Эдгара Аллана По все еще впереди, в том числе и у русского Эдгара По. Вряд ли еще какой писатель, сразу же после смерти громко объявленный исписавшимся, так долго остается одним из самых читаемых (и почитаемых) и столь убедительно продолжает порождать все новые тексты. Видимо, недаром самой удачной его мистификацией стало уверение, что в юности он побывал в Петербурге и претерпел в России неведомые приключения.


5 января 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847