Из всех медиков венгерского происхождения, попавших в Россию на рубеже XVIII–XIX веков, самую успешную карьеру сделал Янош Орлаи, известный под именем Иван Семенович Орлай. В историю он вошел как секретарь Медико-хирургической академии, лейб-медик царя Александра I и воспитатель знаменитого писателя Николая Гоголя.

Венгр в стране снегов

Относительно места и даты рождения этого незаурядного человека в литературе существовали разные версии. Благодаря исследованиям Лайоша Тарди установлено, что Орлай появился на свет в 1770 году в селе Паладь, недалеко от Унгвара (современный Ужгород). Предки его стали дворянами в 1571 году, а отец, Шимон Орлай, служил офицером валашского пограничного полка. О матери известно только ее имя — Каталин Белезнаи.

Начальное образование Орлай получил в Мункаче (Мукачево), а среднее образование — в римско-католической гимназии Ужгорода и затем в Надькаройе. В 1787 году он поступил на филологический факультет Надьварадской академии, а с 1788 года продолжал учебу на факультете теологии Лембергского (Львовского) университета, где экспериментальную физику преподавал профессор Игнац Мартинович (1755–1795), ставший позже руководителем движения якобинцев в Венгрии. Историю и классические языки читал Игнац Аурел Фесслер, который в своих мемуарах упоминает Орлая в числе трех своих лучших студентов.

27 августа 1789 года юноша вступил в Пеште в орден пиаристов и с осени того же года продолжил учебу в Институте теологии города Эгер. После окончания учебы он начал работать преподавателем пиаристской гимназии в Надькаройе, где читал историю, географию, греческий и латинский языки.

Орлай провел в этой гимназии всего год, и уйти пришлось ему, по всей видимости, из-за нежелания принимать монашество. Сначала он просил о переводе в одну из светских гимназий, но получил отказ и, фактически пойдя на разрыв с пиаристами, принял участие в конкурсе на вакансию преподавателя Пештского университета. Однако и здесь ему довелось потерпеть неудачу, поскольку комиссия посчитала его недостаточно «подготовленным» для должности адъюнкта.

Разумеется, эти неудачи очень огорчили Орлая, который в начале 1791 года сделал решительный шаг и, по всей вероятности, с помощью русского посольства в Вене выехал в Россию. В Петербург он прибыл 8 марта 1791 года, где с мая месяца стал стипендиатом медико-хирургического училища и одновременно стажером столичного военного госпиталя. Учился венгерский медик на собственный счет и жил на средства, заработанные в госпитале. В это время он принял фамилию Орлова, которой пользовался, согласно источникам, до 1797 года, после чего в документах снова стала фигурировать его настоящая фамилия.

Орлай сдал экзамен на право врачебной практики 14 февраля 1793 года и вскоре был назначен помощником ученого секретаря Медицинской коллегии. Свою должность он исполнял с таким рвением, что вскоре обратил на себя внимание придворного лекаря императрицы Екатерины II Якоба Виллье и по его ходатайству получил направление в знаменитый венский хирургический институт Йозефинум «для усовершенствования в медико-хирургических науках». Учился Орлай старательно, да еще и участвовал в общественной и культурной жизни венгерской диаспоры, убедив, кстати, многих видных ее представителей тоже перебраться в Россию. Об уровне его профессиональных знаний свидетельствует факт избрания членом Общества естествознания Йенского университета.

Вернувшись в Россию, Орлай 19 июля 1797 года занял прежнее место помощника ученого секретаря Медицинской коллегии, в сентябре был «по совместительству» назначен лекарем лейб-гвардии Семеновского гвардейского полка, а в марте 1800 года получил звание гофхирурга. С этого времени начинается его научно-публикационная деятельность и работа в редакции журнала «Observationes Medico-Chyrurgorum Ruthenici Imperii».

Когда в марте 1801 года Павел I стал жертвой дворцового переворота, Орлай дежурил возле тела убитого государя, за что Александр I наградил его суммой в тысячу рублей. Новый император, а также несколько его ближайших сподвижников (среди них великий князь Константин Павлович, Николай Новосильцев, Адам Чарторыйский, Виктор Кочубей) покровительствовали венгерскому медику, о чем свидетельствует факт присвоения ему звания придворного советника.

Орлай между тем продолжал звать в Россию своих соотечественников и в марте 1803 года даже передал графу Новосильцеву список венгерских специалистов, которых, по его мнению, следовало пригласить на государственную службу. Список этот включал имена Петра Лодия, Михаила Балугъянского, Ласло Кукольника, Дмитрия Герога, Михаила Владимира (профессора логики из города Печ), Андраша Петрашевича (юриста из Пешта), Атанаса Стойковича (сербского ученого) и других. По всей вероятности, замысел этот получил поддержку, ведь в скором времени в Россию прибыли Балугъянский, Лодий, Кукольник, Стойкович, Коритари, Фесслер.

О том, какие аргументы пускал в ход Орлай, можно судить по его письму Михаилу Балугъянскому: «Профессора кафедр отдельных университетов пользуются в России такими льготами, каких нет нигде в мире, поэтому не удивительно, что за русские кафедры конкурирует большое число немецких, английских и французских ученых.

В связи с этими конкурентами я думал о тебе, известном человеке, о ком знаю, что он является знатоком политических наук и знаком с русским языком. Если очень престижная кафедра политических наук тебя устраивает, я ее предлагаю тебе, ибо считаю лучше занять эту должность, имеющую столько преимуществ, венграм, чем каким-либо чужим…»

Милости и почести

В 1804 году Орлая избрали членом целого ряда русских и зарубежных научных обществ как специалиста, достигшего выдающихся результатов не только в медицине, но и минералогии, ботанике, археологии и исследовании исторической прародины венгров. 15 октября 1804 года он стал членом Общества медицинских и физических наук (председателем которого в то время был Ференц Керестури, декан медицинского факультета Московского университета), а спустя год с небольшим — членом Общества ботаников Альтенбурга. А 7 марта 1805 года последовал впечатляющий карьерный взлет, когда Орлай стал первым заместителем лейб-медика Александр I барона Виллье.

Продолжалась и его научная деятельность. Так, звания доктора медицины и хирургии Дерптского (Тартуского) университета он удостоился за труд «Инаугуральная диссертация, содержащая краткую историю учения о целебных силах природы, доказательства, требования», посвященный механизму возникновения болезней и патологических процессов, а также «целебным силам природы».

По особому разрешению государя в 1806 году Орлай посетил несколько европейских стран, причем во время одной из этих поездок познакомился с самим Гёте, который рекомендовал принять его в члены Минералогического общества в Йене. Об уважении, которое они питали друг к другу, можно судить по письму, которое венгерский медик отправил королю немецкой поэзии: «Несколько раз я пытался тебя найти, чтобы лично выразить свою благодарность за твою доброту и любезность, которой ты меня удостоил в моем отсутствии, но так как ты отсутствовал (о чем я безмерно жалею), я не мог посетить тебя. Итак, позволь, знаменитый человек, кто был настолько внимателен и любезен ко мне, отвлечь тебя от высоких обязанностей и выразить глубочайшую благодарность души моей. Клянусь Геркулесом, все сделаю для того, чтобы ничего не упустить из обязанностей привязанного к тебе человека, и даже после смерти во мне будет что-то гореть из чувства благодарного воспоминания о тебе».

Вернувшись в Россию, Орлай продолжал усердно исполнять свои многочисленные обязанности. Доказательством его великодушия и бескорыстия является факт передачи в дар Петербургскому высшему педагогическому училищу орнитологической коллекции, за что император наградил его бриллиантовым перстнем.

В августе 1807 года Орлая избрали секретарем Медико-хирургической академии (наследницы Медицинской коллегии). Помимо научной и организационной деятельности он принимал активное участие в собраниях петербургской масонской ложи, членами которой, кроме представителей российской элиты, были и жившие в Петербурге венгры Лодий, Фесслер, Добша, Хауэншилд (один из учителей Пушкина в Царскосельском лицее). В 1809 году была напечатана «Похвальная речь в честь Высшей власти России, прославленной возвышением наук», которую он произнес на открытии Медико-хирургической академии в присутствии царя Александра I. Речь эта прославляла российского монарха как великого просветителя и мецената академии, подобного египетскому царю Птолемею I, а также Петру I и Екатерине II. А вскоре его грудь украсил орден Святого равноапостольного князя Владимира.

Орлай играл заметную роль в редакции «Всеобщего журнала врачебной науки», а в знаковом для России 1812 году прервал свою научную деятельность, попросив о переводе в петербургский военный госпиталь, где принял активное участие в уходе за ранеными. Эти его заслуги были отмечены орденом Святой Анны 2-й степени и бронзовой медалью в память Отечественной войны. Сделав широкий жест, Орлай подарил бесценные рукописи по истории медицины Обществу медицинских и физических наук, получив в 1816 году знак признательности и титул статского советника.

В поисках прародины

К сожалению, карьера даже самого достойного и бесконфликтного человека не может складываться без проблем и неприятностей. Здоровье Орлая было подорвано непривычным для него влажным и ветреным климатом, а в личной жизни его тоже постигли неудачи, приведшие к почти полному банкротству. Причиной финансового краха стала опять-таки широта души: Орлай одолжил все состояние, накопленное в течение долгих лет службы, своему другу, князю Ивану Мещерскому, который оказался неплатежеспособным должником.

Случившееся стало для Орлая тяжелым потрясением. В 1817 году по состоянию здоровья он оставил пост секретаря Медико-хирургической академии, и тогда же император определил ему годовое жалованье в две тысячи рублей, что, во всяком случае, избавляло его от забот о хлебе насущном.

Когда состояние здоровья немного улучшилось, Орлай в письмах к барону Виллье и министру просвещения князю Голицыну попросил предоставить ему службу в любом городе Южной России с более теплым и мягким климатом. Так он стал директором Нежинской гимназии, где одновременно занимал и должность лекаря.

Его деятельность в Нежине повлияла на мировую литературу, поскольку Орлай оказал большое влияние на формирование личности Гоголя. Сам будущий русский классик в письмах к родителям часто упоминал о своем наставнике, пусть с легкой иронией, но в то же время с искренними любовью и уважением. Бесспорно, именно Орлай обратил внимание своего молодого ученика на судьбы закарпатских русинов — народа, чьи обычаи и сказания писатель впоследствии отразил в своей повести «Страшная месть». Глубокая дружба профессора и студента укреплялась и тем, что имения Орлая и Гоголей находились вблизи Полтавы, возле села Кибинцы, по соседству друг от друга. Этим объясняется тот факт, что нежинский директор несколько раз пользовался гостеприимством родителей Гоголя, Василия Афанасьевича и Марии Ивановны.

В период жизни в Нежине Орлай в 1819 году вместе с Гергеем Якшичем, тоже венгром по происхождению, совершил длительную поездку на Кавказ, в ходе которой ставил перед собой две главные цели: во-первых, улучшить свое здоровье, а во-вторых, исследовать земли, которые считались прародиной венгров. Подробного рассказа об этом путешествии не сохранилось, но есть сделанное самим Орлаем подробное описание того, как он побывал в городе, носящем название Маджар (ныне — Буденновск), жителей которого он по ошибке посчитал родственниками венгров.

Столь смелые предположения Орлая нашли живой отклик в венгерской прессе того времени, но не получили научного признания. Между тем в 1820 году он писал своему другу Михаилу Тертине следующее: «Я объездил Кавказ… и везде видел собственными глазами руины правенгров. В том месте, которое лежит между рекой Дон, Кавказскими горами и Каспийским морем, я посетил руины города, носящего название Маджар, он так и называется до сих пор; осмотрел реку Терек и другие места, как Моздок и Каменные шахты... Везде я наблюдал сходство горного населения и венгров; их танцы, их гордость, правдолюбие и крутой нрав одинаково характеризуют оба народа. Особенно похож осетинский язык на венгерский». Более поздние исследования языковедов показали, что радужные представления Орлая о прародине венгров абсолютно ошибочны и заслуживают внимания только как курьез исторической науки.

Педагог будущего

Вернувшись с Кавказа, Орлай всю энергию сконцентрировал на организации и совершенствовании обучения в Нежинской гимназии.

В знак признания его организаторской и педагогической деятельности 25 июля 1823 года государь наградил своего бывшего медика премией в три тысячи рублей, а в следующем году назначил главным инспектором учебного округа, включавшего учебные заведений Ростова-на-Дону и Чернигова.

Деятельность Орлая в Нежинской гимназии не прошла бесследно, значительно подняв престиж гимназии и уровень подготовки преподавательского состава. Будучи знатоком многих наук и обладая высокими моральными качествами, Орлай провел целый ряд прогрессивных преобразований в вверенном ему учебном заведении. Так, например, он ввел свободные дискуссии на преподавательских совещаниях и даже допускал свободную публичную критику в собственный адрес.

В 1820 году Орлай составил несколько проектов, направленных на реформу школьного дела в России. В одной из его педагогических работ мы читаем следующее: «Правильное воспитание молодежи означает заложение фундамента благосостояния страны. Благодаря правильному воспитанию существуют честные отцы, честные граждане, дельные чиновники. Каждый трезвомыслящий человек знает ту твердую правду, что, если бы все общественные классы были образованными и культурными… чистая мораль и достоинство предотвратили бы преступность и стали бы постоянным препятствием столь фатальному легкомысленному образу жизни, а, исходя из этого, все классы государства могли бы радоваться мирной жизни и счастью, основанным на чистой совести… Почему должны быть исключены дети бедных родителей из освоения морали и достоинства? Разве не нам знать, что бедность скрывает зачастую исключительные таланты? Разве наш знаменитый Ломоносов не из рыбацкой хижины поднялся на такую высоту над богатыми и знатными?»

Новый император Николай I тоже высоко оценил деятельность Орлая, назначив его 15 апреля 1826 года действительным статским советником, а 3 декабря того же года подарив ему три тысячи десятин земли. Воспользовавшись расположением императора, тот попросил государя о переводе в более престижный т. н. Ришельевский лицей в Одессе и осенью 1826 года возглавил это учебное заведение.

Приведем выдержку из публикации 1828 года в журнале «Венгерский курьер», посвященной визиту в Одессу императрицы Александры Федоровны: «Перед тем как уехать из Одессы в Санкт-Петербург, она навестила все знаменитые учреждения Одессы… 16 сентября посетила лицей, носящий имя герцога Ришелье, где ее встретили граф И. О. Витт и директор лицея Янош Орлай, действительный государственный советник (заслуженный сын нашего отечества, из комитата Берег). Все тщательно осмотрев, Ее Высочество выразило свое удовольствие графу Витту и господину Орлаю по поводу совершенной дисциплины, царящей в лицее».

27 февраля 1829 года в возрасте 59 лет Орлай внезапно скончался. Связи с венгерской научной общественностью оставались прочными до последних дней его жизни, о чем свидетельствует письмо ориенталиста и путешественника Яноша Бешше (1765–1841): «Господин Орлай не дождался моего приезда; попрощался с этим миром… Очень сожалею о случившемся, говорят, у него было много записок о жителях Кавказа; достать их любым путем было бы чрезвычайно важным для истории нашего народа».

О потомках и наследниках Орлая мы знаем очень немного. Известно только, что жена его была русской и родила ему троих сыновей (Михаила, Александра, Андрея), которые поступили на службу в царскую армию. Венгерский, скорее всего, они уже не знали…