Легенда, уходящая в небытие
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №1(517), 2019
Легенда, уходящая в небытие
Борис Кронер
журналист
Санкт-Петербург
5181
Легенда, уходящая в небытие
Марко Рестеллини на фоне портрета Йонаса Неттера

Одним из значимых событий в культурной жизни Санкт-Петербурга в 2018 году стала выставка «Модильяни, Сутин и другие легенды Монпарнаса» в Музее Фаберже. Организаторы даже продлили сроки ее проведения. Куратором выставки был историк искусства Марк Рестеллини, один из ведущих мировых экспертов по творчеству Амедео Модильяни.

Место, где прописались гении

Монпарнас – это парижский квартал, ставший центром его художественной, интеллектуальной и богемной жизни незадолго до начала Первой мировой войны. Свою неповторимую атмосферу он сохранял вплоть до начала Второй мировой. «Монпарнас в 20-е годы ХХ века напоминал Монмартр поколением ранее. С одной разницей: он был интернациональным» – такую точную характеристику дал кварталу в своей книге «Париж» британский писатель Эдуард Резерфорд. 

В XVI веке на углу нынешних бульваров Монпарнас и Распай была огромная куча строительного мусора. Студенты Сорбонны, находившейся неподалеку, в Латинском квартале, приходили сюда декламировать стихи. Вот и прозвали мусорные горы Парнасом. Давно уже на месте новостроек Средних веков расположились вполне респектабельные кварталы, а название осталось. 

В конце XIX – начале ХХ века на Монпарнасе стали появляться многочисленные танцевальные залы и кабаре. Открылись кафе, где любила собираться, как принято говорить, творческая интеллигенция. Самым знаменитым и по сей день является «Ротонда».

«Кафе напоминало сотни других, – описал, по сути дела, свой рабочий кабинет Илья Эренбург. – У цинковой стойки извозчики, шоферы такси, служащие пили кофе или аперитивы. Позади была темная комната, прокуренная раз и навсегда. Вечером она заполнялась: стоял крик, спорили о живописи, декламировали стихи, обсуждали, где достать пять франков, ссорились и мирились. В два часа ночи «Ротонда» закрывалась на час, но иногда хозяин разрешал завсегдатаям, если они вели себя достойно, посидеть часок в темном пустом помещении».

Воспоминания писателя, роман которого «Оттепель» дал название целой эпохе, во времена «оттепели» произвели настоящий фурор. Многие читатели впервые узнали имена художников парижской школы, работы которых уже в середине ХХ века продавались на аукционах за миллионы долларов. В 20-е годы они были нищими. «Смесь племен и голод, споры и отверженность делали «Ротонду» живописной, – писал Эренбург в книге воспоминаний «Люди. Годы. Жизнь». – Внешность завсегдатаев удивляла несведущих». 

Ленин и Троцкий разминулись с Пикассо и Сутиным

Одна из легенд, связанных с «Ротондой», гласит: однажды метрдотель запретил официантам обслуживать курящую в одиночестве на веранде молодую женщину. Официальным поводом якобы стало нарушение дресс-кода: на женщине не было шляпки. Администрация даже попросила виновницу инцидента покинуть помещение. 

Возмущению завсегдатаев не было предела. Художественная богема своеобразно выразила свой протест, перенеся место традиционных сборов в расположенные по соседству кафе – «Два маго», «Две мельницы» и «Брассери Лип», «Клозери де Лила». После этого «Ротонда» лишилась многих клиентов, правда не приносивших заведению большой прибыли. Никто ведь не мог предположить, какой популярностью будут пользоваться через несколько десятилетий Амедео Модильяни и Хаим Сутин. 

Начиналась же история «Ротонды» с обычной сделки. Маленькое бистро по адресу: бульвар Монпарнас, 105, приобрел некто Виктор Либион. Вскоре его кафе стало популярным местом у художников, писателей, журналистов. Влекла их в «Ротонду» не только хорошая компания, но и низкие цены. Позавтракать можно было за 10 су, а в обед (в то время его еще никто не называл бизнес-ланчем) получить тарелку горячего супа за те же деньги. Заведение процветало, и Либион даже приобрел последнее слово техники того времени – аппарат для подсчета денег. 

Правда, он знал о, скажем так, крайне низкой платежеспособности многих своих клиентов. Иногда принимал в счет оплаты их работы, иногда просто списывал долги. Либион точно рассчитал, что вслед за завсегдатаями в кафе потянется и вполне платежеспособная публика. Для нее владелец «Ротонды» даже выписывал не только французские, но и зарубежные газеты. Немецкие и русские. 

Ведь сюда любил заглядывать Лев Троцкий, а организованные им шумные политические собрания несколько раз разгоняла полиция. Бывал в «Ротонде» и Владимир Ильич Ленин, о чем непременно сообщали советским экскурсантам проверенные гиды. Интересовались ли большевистские лидеры искусством модерна, доподлинно неизвестно. Хотя не могли же они не заметить дурно одетого Сутина в дальнем углу! 

«Ротонда» существует и по сей день по тому же адресу. Только нищие современные гении сюда не заглядывают. Средний счет за вечер в легендарном заведении Монпарнаса составляет 40–80 евро. Кредит и оплата живописными полотнами нынче не проходят. 

Самый художественный «Улей»

На бульваре Монпарнас хранят память о легендарной эпохе. В кафе «Клозери де Лила» к столикам прикреплены таблички с именами бывавших здесь знаменитостей. А бывали здесь Поль Верлен и Морис Метерлинк, Оскар Уайльд и Август Стриндберг. За столиком «Клозери де Лила» написал свою знаменитую «Фиесту» Эрнест Хемингуэй. Да и те же Ленин с Троцким заглядывали сюда поиграть в шахматы. Правда, их имена в отличие от знаменитых писателей на мемориальных табличках не увековечены. 

Неподалеку от легендарных монпарнасских кафе расположен «Улей». После Всемирной выставки 1900 года бесхозным оставался павильон бордосских вин, построенный по проекту Эйфеля. Не башня, конечно, но зачем же пустовать сооружению, которое может приносить доход? Его и приобрел некий Альфред Буше. Перестроил, и в 1902 году открыл комплекс «Улей», состоявший из 140 студий. Хозяин сдавал их начинающим художникам и литераторам за символическую плату. Месячная аренда обходилась в цену двух недорогих обедов в самых скромных кафе Монпарнаса. 

Среди обитателей «Улья» были Модильяни и Сутин, Марк Шагал и Осип Цадкин. Если перечислить всех владельцев «сот» и написать по небольшой главе об их творчестве, получится внушительная монография, посвященная искусству ХХ века. Сам Буше построил себе на территории комплекса маленький домик, который занимал вплоть до своей смерти в 1934 году. В Париже много музеев современного искусства, и власти французской столицы не сочли нужным открывать еще один в «Улье». Сейчас там находится жилой и артистический комплексы. 

Скромное очарование мецената

Выставка в Музее Фаберже полностью составлена из полотен, собранных Йонасом Неттером. Он был не просто коллекционером, а добрым гением для нищих художников. В Париже уроженец Эльзаса представлял известные торговые марки. Принципы ведения бизнеса в начале ХХ века были таким же, как сейчас. Меломан и способный пианист Неттер начал интересоваться изобразительным искусством в 43 года. 

Как всегда, свою роль сыграл случай. При оформлении официальных документов в префектуре Неттер увидел картину Мориса Утрилло и был очарован ею. Через префекта познакомился с Леопольдом Зборовским, который, не преуспев в качестве художника, делал первые шаги в качестве арт-дилера. Благо необходимые знакомства у Зборовского были. 

Неттер не был баснословно богатым человеком и не мог себе позволить покупать картины уже известных импрессионистов. Он стал финансировать молодых и тогда еще никому не известных художников: Модильяни, Сутина, Утрилло, Моисея Кислинга, Андре Дерена. Через Зборовского он передавал деньги на аренду мастерских, холсты, краски, да и просто на оплату обедов. 

В бизнесе Неттер был чрезвычайно пунктуален. Его слово было надежнее любых официальных документов. А вот Зборовский иногда нарушал устные договоренности. В результате Неттер вынужден был подписать со своим компаньоном контракт, в котором оговорил ежемесячную выплату Модильяни 500 франков в обмен на получение десятка с лишним картин ежемесячно. 

Одним из первых Неттер оценил творчество Сутина. Средства, которые он выделял уроженцу еврейского местечка тогдашней Российской империи, были единственными, благодаря которым мог существовать непризнанный художник. Это уж потом, в начале 20-х, творчеством Сутина заинтересовался известный американский коллекционер Альберт Барнс, а сегодня работы художника на всемирно известных аукционах стоят десятки миллионов. 

Если отношение Неттера с Модильяни и Сутиным были скорее деловыми и велись при посредничестве Зборовского, то с Утрилло, благодаря работам которого Неттер и стал коллекционером, установились теплые и дружеские. Когда у признававшегося даже по меркам «Ротонды» пьющим художника закончился контракт с прежним арт-дилером, именно Неттер взял Утрилло под свою опеку. 

Дружеские отношения связывали коллекционера и с Кислингом, которого называли душой Монпарнаса, человеком, излучавшим, по свидетельству современников, «энергию, в которой смешивались жизненность, любовь, сексуальность и творчество». Неслучайно выставка «Легенды Монпарнаса» открывалась портретом Неттера кисти Кислинга. Умер коллекционер в 1946 году, а его наследники целых 70 лет не выставляли собранные им полотна. В 2016 году с большим успехом прошла выставка на Монпарнасе, а спустя два года картины эпохи парижского модерна органично вписались в интерьеры Шуваловского дворца на Фонтанке. 

Дьявольски красивый Амедео

Первым в числе гениев, создававших легенды Монпарнаса, стоит имя родившегося в итальянском Ливорно Амедео Модильяни. В 22 года он оказался там, где и должен оказаться всякий уважающий себя начинающий гений, – в Париже. Он мог позволить себе не быть нищим и бездомным. Мать ежемесячно высылала по 200 франков. Приличная по тем временам сумма. 

Только, как заметил один из приятелей Дэдо (так называли Модильяни в компании художников), когда получаешь на жизнь 200 франков, но 190 из них тут же пропиваешь или выбрасываешь на ветер, непременно впадаешь в нищету. Оказавшись при деньгах, Амедео непременно закатывал ужин в ресторане, скупал цветы и раздавал их порой даже незнакомым женщинам. Он опекал приехавшего из российского захолустья Сутина, даже учил его пользоваться ножом и вилкой в ресторанах. 

Одна из легенд Монпарнаса гласит: перед смертью Модильяни сказал, что оставляет вместо себя Сутина, и назвал его настоящим гением. Сам же Хаим на вопрос о Модильяни резко ответил: «Не говорите мне об этом подлеце! Он меня спаивал и хотел погубить». Впрочем, между гениями, обосновавшимися в «Улье», отношения всегда были непростыми. Даже до дуэлей дело доходило. 

Модильяни был не просто хорош собой, а дьявольски красив. В него с первого взгляда безумно влюбилась Анна Ахматова, приехавшая в Париж... в свадебное путешествие. Пережив крушение романа со светским львом Владимиром Голенищевым-Кутузовым, поэтесса решила принять предложение руки и сердца от Николая Гумилева. Она еще не знала, что на смену рухнувшей любви приходит другая, и не нашла ничего лучшего, как выйти замуж, не любя. 

Роман с Модильяни не принес Анне счастья. Она любила, он – нет. Лишь восхищался ее гибкостью и писал, писал, писал портреты. Сегодня они хранятся во многих музеях мира, но в коллекции Неттера жемчужиной стал другой портрет кисти Модильяни. 

Маленькая, бледная и неприметная Жанна Эбютерн брала уроки живописи. Против этого буржуазное семейство, глава которого был главным бухгалтером универмага «Бон Марше» (того самого, который Эмиль Золя описал в романе «Дамское счастье»), не возражало. Только это вовсе не означало, что свою жизнь Жанна должна была связать с голодранцами и пьяницами! И угораздило же ее влюбиться в Модильяни. Удивительно, но и Дэдо что-то нашел в этой неприметной маленькой парижанке. 

Финал этой истории любви был печален. В январе 1920-го 35-летний Амедео скончался от туберкулеза. На следующий день беременная Жанна выбросилась из окна шестого этажа и разбилась насмерть. Брак Модильяни не заключал даже после рождения Жанны-младшей. Девочку удочерила его сестра Маргерита, пройдя множество бюрократических препон. Ведь официально она не была ребенком Модильяни. 

Проклятие гения

В конце 50-х годов во Франции был снят фильм «Любовники Монпарнаса», который в советском прокате шел под названием «Монпарнас, 19». Он рассказывал историю последних месяцев жизни Амедео Модильяни и Жанны Эбютерн. Главные роли исполнили Жерар Филип и Анук Эме, а в эпизоде снялся Пьер Ришар, для которого это был кинематографический дебют. Следующего фильма популярнейшему в нашей стране актеру пришлось ждать пять лет. 

Как и гения Монпарнаса, создателей ленты о Модильяни преследовали удары судьбы. Режиссер Макс Офюльс умер вскоре после начала съемок, и его работу продолжил Жак Беккер. Вышедшую в прокат ленту посвятили памяти Офюльса, а Беккер снял после этого всего один фильм и умер через два года после премьеры «Любовников Монпарнаса». 

В 1957 году, когда были начаты съемки, Жерару Филипу было 35. Столько же, сколько его герою. Умер французский актер в 36, через полтора года после премьеры «Любовников Монпарнаса». И всего за три месяца до смерти Беккера. 

Символ эпохи Монпарнаса

Художники, творившие на Монпарнасе, привнесли в этот район французской столицы атмосферу, ставшую легендарной. И не только художники. С именем Алисы Эрнестины Прен, более известной под псевдонимом Кики, связан целый пласт культурной жизни Франции. 

«После тяжелого рабочего дня было приятно увидеть Кики, – писал Хемингуэй. – Она всегда потрясающе выглядела. Эта женщина сделала из своей внешности настоящий культ. Целая эпоха в жизни Великобритании ассоциируется у нас с именем королевы Виктории. Она так и называется – Викторианская. Кики достойна того, чтобы стать символом эпохи Монпарнаса». 

Она была музой Кислинга и Леонарда Фуджиты, японского художника, ставшего своим в интернациональном «Улье». Знаменитая натурщица действительно стала олицетворением Франции начала ХХ века. Ей даже посвятил книгу историк искусства Ксавье Жерар. Конечно, без Кики выставка «Легенды Монпарнаса» обойтись не смогла. 

Удивительно, но по популярности Кики затмила Гийома Аполинера и Макса Жакоба, который, по собственному признанию, регулярно наведывался на Монпарнас, «чтобы грешить». Затмила Марка Шагала, который приехал «увидеть своими глазами революцию глаза и ротацию цветов, которые неожиданно превращаются в поток линий». 

Затмила Кики и Сюзанну Валадон, любимую натурщицу Огюста Ренуара и Анри Тулуз-Лотрека. Между прочим, та сама потом начала писать пейзажи, которые пользовались успехом у современников. Картины Валандон заняли достойное место в коллекции Неттера и оказали огромное влияние на сына художницы, Мориса Утрилло. Его монохромные, изысканные городские пейзажи передают ощущение одиночества и меланхолии. Даже странно, что он считался среди монпарнасских гениев гулякой и кутилой. 

Башня раздора

Сегодня главной достопримечательностью Монпарнаса является 60-этажный небоскреб высотой 210 метров. Его строительство велось три года, с 1969 по 1972 год. Чтобы подняться на последний этаж на скоростном лифте, нужно заплатить 18 евро. Впрочем, такую же сумму можно пропить в баре этажом ниже, куда вход, естественно, бесплатный. 

В 60-е годы, когда создавался проект небоскреба, необязательно было обеспечивать каждое офисное помещение окнами. В башне Монпарнас они имеются только по периметру. В Париже в ходу ироничное высказывание: самый красивый вид на город открывается с этой башни, поскольку ее саму при этом не видно. Впрочем, это плагиат. Подобные слова приписывали еще Ги де Мопассану, который не скрывал своей антипатии к Эйфелевой башне. 

Споры вокруг архитектурных достоинств башни Монпарнас начались еще в момент сооружения. Незамысловатый дизайн и гигантские размеры как-то не вязались с изящным обликом исторического центра Парижа. Хотя, вполне возможно, что на полотнах художников эпохи модерна она бы смотрелась, как Эйфелева. Сегодня же ее поставили на второе место среди самых уродливых сооружений мира. Пальму первенства башня Монпарнас уступила зданию мэрии Бостона, а памятник Петру I работы Зураба Церетели в Москве замкнул десятку. 

Как бы то ни было, но решением парижской мэрии через два года после завершения строительства башни Монпарнас возводить небоскребы в городской черте французской столицы запретили. 

…Бывая в Париже, сложно отказать в искушении выйти на станции метро «Монпарнас» и попытаться прочувствовать атмосферу «Улья», «Ротонды» и «Клозери де Лила». Первый роман Эренбурга начинается с точного описания места действия: «Я сидел, как всегда, в кафе на бульваре Монпарнас перед пустой чашкой и ждал, что кто-нибудь освободит меня и заплатит шесть су нетерпеливому официанту». Жизнь Монпарнаса писатель попытался сравнить с фарсом или цирковым представлением, но предпочел придуманное Владимиром Маяковским, также заглядывавшим в «Ротонду», определение: «Мистерия-буфф». Увы, сегодня тот легендарный Монпарнас можно увидеть лишь на полотнах из коллекции Неттера. В реальной жизни там лишь магазины, кафе, поднявшие ценники на исторических именах, да башня.


5 января 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847