Почти треть века фельдмаршал И. Ф. Паскевич был полководцем № 1 Российской империи. Войска под его командованием выиграли четыре войны (с Персией, Турцией, Польшей и Венгрией), а сам он на правах самодержца управлял огромными регионами (Кавказ и царство Польское). И вот уже после его смерти историки с некоторой долей удивления обнаружили, что человек, чье имя на протяжении более четверти века служило символом воинской славы и мощи России, был по отцу украинцем, а по матери – белорусом. Невольно возникает вопрос, как именно человеку подобного происхождения удалось войти в высший и достаточно закрытый слой имперской элиты?

ПОТОМОК ПАСЬКО ЧАЛОГО

В условиях тогдашней России пробить путь в высшее общество можно было при наличии трех составляющих – знатности, богатства и связей. Но было ли все это у Паскевича? Здесь следует обратиться не только к официальным биографиям полководца, но и к свидетельствам современников, а также архивным документам. А они говорят следующее…

Семья Паскевичей вела родословную от некоего Федора Чалого – православного шляхтича с Волыни, который в середине XVII века со своим «домишком и животом» переехал в Полтаву.

Вступив в украинское казачье войско, он получил звание полкового товарища, из числа таких людей подбирались знаменосцы, а также составлялись посольства и особые отряды при гетмане. По сути, Федор Чалый вошел в низший слой «старшины». Вероятно, этот уроженец Волыни имел значительное состояние, а также пользовался покровительством кого-то из «знатных» (прозвище Чалый наводит на мысль о родстве с влиятельным казачьим семейством Чаленко). Новый житель Полтавы сразу же приобрел землю в самом городе и хутор в его окрестностях.

В период русско-польского противостояния Федор Чалый не отметился бранными подвигами, но, сойдя в могилу в 1698 году, исполнил свое основное жизненное предназначение, оставив сына и наследника – Якова Чалого. Второе, или «молитвенное» (даваемое ребенку до крещения), имя Якова было Пасько (уменьшительное от «Панас»). Отчество от «Пасько» – Паскевич стало фамильным прозвищем наследников Якова Чалого.

В апреле – июне 1709 года вместе с солдатами полтавского гарнизона, казаками и мещанами, Яков Чалый и его сын Иван участвовали в героической обороне города от войск шведского короля Карла XII. 27 июня 1709 года подошедшая на помощь Полтаве армия Петра Великого одержала победу над шведами.

Государь вступил в город, осыпал милостями его защитников и отслужил торжественный молебен в главной церкви Полтавы – Спасском соборе. Рядом с собором, на улице, получившей впоследствии название Александровской, внук Ивана Яковлевича Пасько – Григорий построил свой дом (в 1770-х годах). Именно в этом здании и появился на свет будущий князь Варшавский.

«В КНЯЗЬЯ НЕ ПРЫГАЛ ИЗ ХОХЛОВ…»

Подобно родоначальнику семейства, редкий из потомков Федора Чалого не дотягивал до 70 лет, и уж вовсе ни одного не было, кто бы умер насильственной смертью. Все они входили в число «знатных», но на страницах украинских хроник имена их встречаются очень редко и лишь мимоходом. От раздиравшей казачью «старшину» борьбы между пророссийской, пропольской и протурецкой партиями они держались на расстоянии; предпочитая заниматься хозяйством и постепенно увеличивать фамильное достояние. Благо с начала XVIII века для этого были все условия

После измены Мазепы Петр Великий взял курс на постепенное свертывание украинской автономии. Местная администрация начинала дублироваться и подменяться чиновниками, присланными из России.

В 1764 году последний гетман Кирилл Разумовский отправился в почетную отставку, а управление краем перешло к Малороссийской коллегии во главе с Петром Румянцевым. Крестьяне, ранее имевшие личную свободу, были прикреплены к земле (по указу 1783 года), а украинские помещики постепенно де-юре оказались уравнены в правах с российским дворянством. Новоиспеченные дворяне, при условии отказа от «самостийных» замашек, получили возможность влиться в имперскую элиту. Известный украинский историк Николай Костомаров писал по этому поводу: «Дворян-малороссиян нет, за исключением немногих… и прежде не было у нас дворян: они были чужие, хотя и происходившие из нашей крови: прежде они становились поляками, теперь – великороссиянами».

Дворяне-малороссияне (которых как бы и не было) со временем составили значительную прослойку и в государственной бюрократии, и в армии, действительно став совершенными «великороссиянами».

Правда, для того, чтобы новая социальная верхушка обрела в украинском обществе столь же четкую структуру, как и в российском, требовалось время. Вплоть до второй половины XIX века для российской аристократии слово «хохол» являлось почти синонимом слова «мужик».

Недаром в стихотворении «Моя родословная» (1830 год), сравнивая свою собственную генеалогию с генеалогией многих видных сановников, Пушкин писал:

Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов…

В последнем случае автор намекал на канцлера Безбородко, но спустя год после написания стихотворения Иван Паскевич также «прыгнул из хохлов» в князья, так что в данном случае Александр Сергеевич невольно лягнул и «покорителя Варшавы», к которому, вообще-то, относился весьма уважительно…

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ДЕД

Дед Ивана Федоровича вряд ли мог представить своего внука светлейшим князем, однако без его энергии и умения приспособиться к меняющимся обстоятельствам Паскевичи, возможно, так и остались бы провинциальными помещиками средней руки.

Григорий Иванович Паскевич родился в 1739 году, служил в Войске Запорожском и, подобно родоначальнику фамилии, получил звание бунчукового товарища, но занимался в основном ведением собственного хозяйства. В делах проявлял завидную хватку и добился весьма значительных финансовых успехов. Жена – Татьяна Дмитриевна (урожденная Гайдук) в 1757 году родила ему сына Федора (отец полководца). Происходящие вокруг перемены заставляют Григория Ивановича несколько изменить образ жизни.

Упразднение гетманства, присоединение к России Правобережной Украины и Белоруссии (после первого раздела Речи Посполитой в 1772 году), Новороссии (после победы над Турцией в 1774 году) и Крыма (окончательно присоединен в 1783 году) свидетельствовали о росте имперской мощи. В 1775 году генерал-поручик Текелли без боя занял Запорожскую Сечь и упразднил казачье войско.

Григорий Иванович лишился звания бунчукового товарища и оказался не более чем «мещанином полтавским». Раньше Паскевичи были частью местной украинской знати, теперь им предстояло либо поступить на государственную службу и добиться дворянского звания, либо так и остаться мещанами. Поначалу Григорий Иванович предпочел промежуточный вариант. Оставив себе заботы о семейном благосостоянии, он определил сына Федора на службу в Малороссийскую коллегию.

В июле 1780 года Федор Григорьевич женится на Анне Осиповне Карабановской – дочери могилевского помещика, принесшей ему в приданое деревеньку Щеглицы. В 1782 году у супругов рождается первенец – Иван, будущий прославленный полководец. Согласно преданию, крестил ребенка могилевский архиепископ Георгий Конисский (1718–1795) – известный ревнитель православия и борец с униатством. Впоследствии у супругов родились еще четыре сына (Степан, Иосиф, Константин, Федор) и две дочери (Ирина и Анна).

С 1781 года Федор Паскевич служит в Екатеринославской палате уголовного суда, где ему часто приходится общаться с самим малороссийским наместником Петром Александровичем Румянцевым (1725–1796).

Унифицируя украинское свободолюбие под общероссийский стандарт, Петр Александрович учитывал национальную специфику вверенного ему края и никогда не перегибал палку. Оставаясь одним из столпов имперского истеблишмента и проводя большую часть времени в столице, граф Задунайский оказывал покровительство многим малороссийским уроженцам. Как писал исследователь Георгий Меерович: «Незаметно для себя Румянцев настолько проникся любовью к украинской речи, музыке и всему тому, что составляло местную культуру, что впоследствии в Петербурге не оставлял без внимания ни одного украинца. Заслышав певучий говор на берегах Невы, он буквально преображался и спешил прижать «земляка» к груди. Румянцев был готов оказать тому любую помощь». Именно благодаря фельдмаршалу сделали карьеру при дворе его бывшие подчиненные по Малороссийской коллегии – Безбородко и Завадовский. Со временем протекцией Румянцева планировал воспользоваться и Федор Григорьевич Паскевич. Впрочем, эта протекция была ему нужна не столько для себя лично, сколько для своих сыновей.

РОЖДЕННЫЙ В ПОЛТАВЕ

Планы отца и деда, да и вся окружающая обстановка, способствовали тому, что с детства Ваня Паскевич настраивался верно служить великой Российской империи. Служить не только ради собственных благ и удовлетворенного честолюбия, но и ради самой идеи.

Грохот имперской мощи долетал даже до провинциальной Полтавы. В июне 1787 года во время своего путешествия по югу России город посетила Екатерина II. Государыню приветствовала делегация местных жителей (в том числе Григорий Иванович и Федор Григорьевич). Затем последовала череда торжеств, апофеозом которых стали военные маневры, воссоздававшие ход знаменитой битвы. Пятилетний малыш мог не все понимать в происходящем, но общий настрой и блеск празднеств должен был надолго (если не навсегда) отложиться в его памяти.

В маршруте Екатерины II посещение Полтавы было не самым важным пунктом. Гораздо больше ее интересовали недавно отвоеванные у турок земли Северного Причерноморья (получившие название Новороссия) и Крыма (Тавриды). Хозяйственным освоением края, а также его укреплением в военном отношении занимался самый известный из фаворитов императрицы и самый крупный среди них политик – Григорий Александрович Потемкин, получивший за свои усилия титул светлейшего князя Таврического.

Жаждавших реванша за предыдущие поражения турок его рвение, напротив, возмущало, и в том же 1787 году, заручившись активным содействием Швеции, а также молчаливым сочувствием вечно недружелюбных друг к другу Англии и Франции, Блистательная Порта объявила войну России.

Первое боевое столкновение произошло под Кинбурном, где тогда еще генерал-майор Александр Васильевич Суворов свирепой атакой сбросил в море численно превосходящий десант противника. Потом была нудная и кровопролитная осада Очакова армией Потемкина, закончившаяся в конце концов взятием крепости и награждением светлейшего высшим военным орденом Св. Георгия 1-го класса.

На море контр-адмирал Федор Ушаков нанес поражение турецкому флоту у мыса Фидониси. Кампания 1789 года отмечена блестящими победами Суворова при Фокшанах и Рымнике и Ушакова – при острове Тендра и в Керченском проливе. В 1790 году Суворов с численно меньшими силами «берет на штык» сильнейшую крепость Измаил. И наконец, завершающий год войны, 1791-й – победы Николая Васильевича Репнина при Мачине и Ушакова при мысе Калиакрия.

Все эти виктории вошли в летописи, а на командующих и их сподвижников водопадом сыпались ордена и денежные пожалования, не всегда, впрочем, соответствующие реальным заслугам. Больше всего лавровых венков досталось Потемкину, хотя главным героем войны, безусловно, был Суворов.

Как и обычно, на заднем плане остались печальные явления, породившие пословицу «кому война, кому мать родна».

Хотя боевые действия разыгрывались главным образом на территории нынешней Украины или в омывающих ее берега водах, Полтава оказалась глубоко тыловым городом, через который проходили тыловые коммуникации. И это обстоятельство помогало полтавчанам зарабатывать на военных поставках…