Индейское лето Джо Дассена
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №21(329), 2011
Индейское лето Джо Дассена
Евгения Назарова
журналист
Москва
1989
Индейское лето Джо Дассена
Джо Дассен

Наверное, во всей Европе, а, может, и в целом мире, не найдется человека, который никогда не слышал песню «Индейское лето» («L'été indien») в исполнении Джо Дассена, а услышав, не начинал бы напевать эту пронзительную, трогательную и грустную мелодию. Обаяние этой песни – совсем особого рода. Даже не понимая ни слова по-французски, любой слушатель вне зависимости от пола и возраста может почувствовать ее светлую грусть и понять, что такая тоска может сковать сердце только от воспоминаний о былой любви. Судьба этой песни так же уникальна, как и волшебный эффект, который она производит на слушателя. Рожденная двумя великими людьми, которым так и не удалось исполнить ее вместе, «L'été indien» почти сорок лет не покидает радиоприемников и проигрывателей даже тех людей, которые появились на свет много позже самой песни.

Тонкий нюх Жака Пле

Эта история началась в один из осенних дней 1974 года, когда еще никому неизвестный итальянский композитор Сальваторе (Тото) Кутуньо, дрожа от смущения, подошел к известному поэту-песеннику Вито Паллавичини и сказал: «Меня зовут Тото Кутуньо, я давно мечтал с вами познакомиться», и, сев за рояль, попросил мастера послушать его последнее сочинение. Их сотрудничество завязалось почти мгновенно, а первая же песня – «Африка» – стала хитом. По сюжету лирический герой, чернокожий американец, чувствует себя ненужным в Америке и говорит себе, что лучше уехать на континент своих предков, в Африку. Англоязычная песенка в исполнении группы «Альбатрос» сразу растрогала и завоевала множество поклонников. Вскоре пластинка с «Африкой» в числе прочих оказалась на столе у Жака Пле, художественного директора Джо Дассена, который регулярно знакомился с новинками музыкального рынка в поисках удачных композиций и свежих идей. У Жако, как называли его друзья, было потрясающее чутье – из сотен новых песен он безошибочно выбирал те, которым суждено было стать хитами. Такая судьба ждала и «Африку» – и Жако приложил все усилия, чтобы песня перешла к его исполнителю. Транснациональная корпорация CBS, которой принадлежали права на «Африку», долго отказывалась отдавать песню, надеясь получить немалую прибыль с оригинальной версии. Однако настойчивому Жако удалось в конце концов убедить руководство фирмы «поделиться» песней. Свой трофей неутомимый продюсер тут же бросился демонстрировать Дассену…

С днем рождения, Джо Дассен!

Надо заметить, что всенародно любимый Джо Дассен поначалу к вершинам музыкального олимпа вовсе не стремился. Даже напротив, обладатель бархатного голоса, сводящего женщин с ума, яростно сопротивлялся, когда друзья уговаривали его записать первый альбом. Однако в итоге пластинка увидела свет, и помогла в этом нелегком деле, конечно, женщина…

Джо был сыном Жюля Дассена, русского по происхождению, режиссера с мировым именем. Его мать Беатрис Лонер, родом из Венгрии, была скрипачкой, которая концертировала со многими грандами мировой классической музыки. Джо родился в Нью-Йорке, однако вскоре семья вынуждена была покинуть Соединенные Штаты по политическим причинам. Им приходилось часто выбирать новое место жительства, и мальчик сменил четырнадцать школ. Когда ему было 12, семья переехала в Париж. Именно здесь Джо Дассен захотел остаться навсегда…

Правда, амбициозному юноше пришлось пережить довольно продолжительную разлуку с городом своей мечты, когда он отправился получать высшее образование в Америку. В Париж вернулся уже совсем другой Джо – свободно говорящий на четырех языках доктор этнологии, подумывающий об университетской карьере. Однако вихрь парижской жизни захватил его и понес совсем в другую сторону. Джо Дассен работал ассистентом режиссера в фильмах отца и ведущим на «радио Люксембург», не мыслил своей жизни без вечеринок и на одной из них встретил ту самую девушку, без которой его музыкальная карьера, возможно, не началась бы вовсе.

С Мариз Массьера их связывали десять лет романтической любви. Джо Дассен, не мысливший жизни без этой женщины, крутился, как белка в колесе, чтобы обеспечить их молодую семью – дублировал американские фильмы, писал статьи для журналов «Плейбой» и «Нью-Йоркер» и даже снялся в фильмах «Красный клевер» и «Леди Л.», работал ассистентом режиссера на съемках фильма «Что нового, киска?». На гитаре Дассен играл в свободное от основной работы время, и Мариз, желая поддержать любимого в этом увлечении, договарилась со звукорежиссером записывающей компании, что он поможет Джо сделать пластинку «на память». Таким образом Мариз поздравила Джо с его двадцатишестилетием, не подозревая, каким поворотом в его судьбе обернется этот подарок…

Категорическое «нет!»

Сюрприз ко дню рождения, вопреки ожиданиям, не привел Джо Дассена в восторг, тем более что его создание было связано для него с неприятной историей. Однажды вечером работники студии в поисках развлечений послушали пластинку Дассена, но вместо ожидаемого приступа веселья испытали приятное удивление. Записывающая компания тут же решила оформить с ним контракт на создание полноценного альбома, но Джо ответил отказом – его задело то, что пластинка обошла всю студию без его ведома. Однако за несколько дней до Рождества верной Мариз все же удалось уговорить его хотя бы попробовать себя в музыкальном бизнесе.

Так появился всеми любимый Джо Дассен – со своим волнующим голосом, особой разговорной, доверительной интонацией, которой суждено было тронуть столько сердец. «Высокий, красивый, безумно обаятельный, с чарующим голосом, он был в то же время застенчив, замкнут и очаровательно любезен», – позже скажет о Дассене программный директор компании RTL Моник Ле Марси, и эти слова удивительно соотносятся с его проникновенной и очень искренней манерой исполнения.

Новая «Африка»

К тому моменту, когда Джо Дассен впервые услышал «Африку», Мариз Массьера давно не было рядом с ним – житейские бури, свирепствовавшие между ними, не оставили шанса их союзу. Однако музыкальная карьера Дассена, запущенная с ее легкой руки, продолжала развиваться стремительно.

«Африка», которую Жако с гордостью охотника презентовал Дассену, произвела на последнего столь же сильное впечатление. Однако впереди была колоссальная работа – заново создать текст на французском, наполнить песню новым смыслом, в конце концов, записать окончательный вариант в студии…

По признанию Клода Лемеля, одного из авторов песен Джо и его друга, процесс сочинения нового текста шел удивительно быстро. «Я отвечаю, что представляю эту историю в двух временных плоскостях, – рассказывал Клод о своей беседе с Жако. – Сначала проговариваются куплеты, в которых некто одинокий вспоминает о горестях прошлой любви, а за ними следует припев, в котором повторяются – в будущем времени – те клятвы, которые влюбленные давали друг другу, пока любовь была жива». Сам Джо к этой идее отнесся с одобрением, и Лемель вместе с известным поэтом-песенником Пьером Деланоэ приступили к работе на той же неделе.

«Мы кабинете, с ходу отказываемся от соблазна следовать за содержанием исходного текста, – продолжал Лемель. Я излагаю моему собрату по перу свою идею о двух временных планах: возвращение в прошлое, воспоминания о клятвах... Принято!

Пьер – настоящий счастливчик по части песен, рвется с места в карьер. Как опытный водитель, он жмет на газ: поскольку исходный текст начинается со слов You know..., он пишет: «Знаешь...». Простые и ясные слова выстраиваются легко: «Мы шли с тобой по пляжу, немного похожему на тот, где я сейчас. Там это время года называют «индейское лето»...»

Трудности в процессе

Пожалуй, стоит особо остановиться на этом странном названии. Подозреваем, что большинству наших читателей неизвестно, что же это за зверь такой – индейское лето. В действительности разгадка очень проста – так называют бабье лето, период теплой и сухой погоды в преддверии осени, в Северной Америке. Именно поэтому в русских переводах песни лето называют попеременно то бабьим, то индейским. Джо Дассен, родившийся в Нью-Йорке, наверняка хорошо помнил и любил эти недели оттепели перед наступлением беспросветно унылой осени.

Но как ввести этот образ – индейское лето – в текст песни, так, чтобы ни у кого не осталось сомнений: светлая грусть о былой любви приобретает особый, благородный оттенок именно благодаря времени года? Лемель предложил повторять эти слова в конце припева, и тут появились первые трудности. «Если до сих пор текст возникал почти сам собой, с волшебной легкостью, то на этом этапе все застопорилось, – говорил Лемель. Ничего! В голову лезут глупости типа «Кончилось бабье лето», «Как красиво бабье лето», а то и еще похуже... Мы с отвращением говорим друг другу, что лучше пока сочинить второй куплет, и вдохновение тут же возвращается. Фразы текут одна за другой, и скоро все готово. Остается эта пресловутая последняя строчка!»

Творческий поиск увенчался успехом только в салоне талассотерапии. В паровой камере, которую Лемель сравнил с космическими капсулами, Пьер Деланоэ нашел нужную строку – «В красках бабьего лета». Поначалу Лемеля смутил тот факт, что «собрат по перу» прибавил одну ноту, но, пропев строку про себя, убедился в том, что это не только не вредит делу, но, напротив, заставляет текст по-настоящему «заиграть».

В конце концов, она недурна…

Дальнейшие события развивались стремительно. 24 мая 1975 года, представив текст песни Джо Дассену, Клод Лемель с удивлением отметил, что песня понравилась исполнителю с первого раза, без всяких правок. Недовольство высказал лишь Жако: «Текст вы написали отменный, но надо убрать две вещи: бабье лето, потому что никто не знает, что это такое, и платье Мари Лорансен, потому что никто не знает, кто она такая!» Эти коррективы, впрочем, не были внесены – поэты рискнули ослушаться всезнающего Жака Пле, и песня увидела свет именно такой, какой родилась в Довиле за два дня до описываемых событий.

Вскоре на улице Шампьоне, 95, в здании студии СВЕ музыка Тото Кутуньо и текст двух французских поэтов наконец соединились. Весь облик Джо Дассена выражал готовность к работе – растрепанные волосы, сигарета во рту, нетерпеливый блеск в глазах... Участники процесса потихоньку собирались в прокуренной аппаратной. За пультом уже стоял «волшебник-великан» Бернар Эстарди (чей рост составлял 2 метра 2 сантиметра!), тоже обладатель баритона и звукооператор лучших шлягеров семидесятых годов.

Работа над записью продолжалась до позднего вечера, хотя всем присутствовавшим понравилась уже первая версия. Но неутомимый Джо Дассен требовал записывать его снова и снова, пытаясь создать настоящий шедевр – без сомнений, фальши и технических огрехов. «На самом деле мы в восторге уже от первой попытки, но ни в коем случае не показываем это! – признавался Клод Лемель. – Малейшее несвоевременное проявление энтузиазма вызовет со стороны Джо обвинительный приговор, не подлежащий обжалованию, и нам придётся переписывать песню два дня подряд. У нас уже был такой опыт с «Мари-Жанной» и другими. Итак, только «совсем неплохо», больше ни звука! Джо морщится. Ему не нравится. Странно, если бы было наоборот. «Пишем ещё раз», – говорит он, оставляя нас в жарком и влажном аквариуме».

Несмотря на то что в итоге в широкий прокат вышла вторая запись «Индейского лета», работа над пластинкой в тот день продолжалась еще долго. Для всех присутствовавших было очевидно, что лучший вариант уже готов, но Дассен с почти маниакальным упорством заставлял переделывать всю работу заново. Положение спас Жако, крикнувший после очередной попытки: «Джо, фальшивишь!»

«Этого Дассен не выносил. Он примет любое замечание: что он косит, что у него слишком длинные ноги, что ему не хватает дыхания, что его мать зовут Мелиной Меркури (его мать зовут – Беатрис Лоннер, а Мелина Меркури – вторая жена отца) и даже – не поверите! – что он плохо играет в шахматы (а в шахматы Дассен играл – блестяще!), но только не то, что он фальшивит...», – так о специфических взглядах Дассена высказывался все тот же Клод Лемель.

От этого замечания Джо Дассен буквально впал в бешенство, но немного придя в себя, невинно поинтересовался, не стерли ли вторую запись. «В конце концов, она недурна!» – эти слова мастера положили конец всем творческим метаниям, а его команда, как нетрудно догадаться, вздохнула с облегчением.

Много позже, когда песня уже звучала «из каждого утюга», Джо Дассен с присущим ему упрямством утверждал, что третий вариант, пожалуй, был лучше. Может быть! Но и в том виде, в котором дошло до нас «Индейское лето», мы любим его и немного грустим, вспоминая каждый о своем…

Судьба «Индейского лета» по-настоящему удивительна. Эта «песня на все времена» и в XXI веке не потеряла ни своей актуальности, ни привлекательности для слушателя. За тридцать шесть лет на мировой сцене появилось около восьмидесяти кавер-версий «Индейского лета», песню перевели на все европейские языки.

Тото Кутуньо и Джо Дассену так и не довелось вместе исполнить ее на сцене. В 1980 году Дассена не стало. Он скончался от сердечного приступа в возрасте 42 лет.


30 октября 2011


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8257991
Александр Егоров
929688
Татьяна Алексеева
763275
Татьяна Минасян
317639
Яна Титова
242539
Сергей Леонов
215369
Татьяна Алексеева
178387
Наталья Матвеева
174987
Валерий Колодяжный
169528
Светлана Белоусова
156979
Борис Ходоровский
154992
Павел Ганипровский
130451
Сергей Леонов
111883
Виктор Фишман
95531
Павел Виноградов
91978
Наталья Дементьева
91521
Редакция
84673
Борис Ходоровский
83116
Станислав Бернев
75659