«Дурак! Здесь про Высоцкого!»
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №3(493), 2018
«Дурак! Здесь про Высоцкого!»
Владимир Желтов
журналист
Санкт-Петербург
2359
«Дурак! Здесь про Высоцкого!»
Владимир Семенович Высоцкий

В эти дни (25 января) день рождения Владимира Семеновича Высоцкого. В честь этого мы публикуем статью, основанную на рассказе первого редактора нашей газеты Александра Германовича Карпова. Он просил не публиковать этот материал при его жизни.

В газете «Секретные материалы 20 века» был напечатан не один мой материал о Владимире Высоцком. Большинство из них предложил я, какие-то были сделаны «на заказ», по просьбе ее первого редактора Александра Карпова. Однажды (дело было во второй половине июня 2002 года) Александр Германович поведал мне одну историю. Я тут же выразил желание записать ее на диктофон. Карпов отказался:

– Это факт моей биографии, к «всенародному Володе» он имеет лишь косвенное отношение.

Пришлось убеждать. Карпов сдался:

– Согласен, но при одном условии: опубликуешь, когда-нибудь потом.

– «Потом» — это когда?

– Когда меня не станет. Если к тому времени история эта не покажется тебе заурядной.

– «Факты, заурядные вначале, могут стать находками потом», — весело процитировал я поэта, имени и фамилии которого уже тогда не помнил.

Условие Карпова казалось мне невыполнимым — Александр Германович был старше меня года на четыре… Мне очень жаль, что теперь я могу его исполнить, однако история эта пропасть не должна.

Итак, вот рассказ Александра Карпова от его имени.

Зарубленная публикация

Высоцкий умер 25 июля 1980 года. Я в то время работал заместителем редактора газеты «Комсомолец Туркменистана» (сейчас она не существует). В 81-м мне захотелось отметить годовщину смерти Высоцкого. Отметить, естественно, в родной газете. Я посчитал, что о Владимире Семеновиче должен рассказать кто-то из людей, близко знавших его. Переговорил на эту тему с приятелем — он работал в филармонии. Приятель сказал, что у него в Москве есть знакомый, который мог бы мне такой материал «организовать», и свел меня с Володей Ахрамковым. Володя работал в Москонцерте, не помню кем. Он пообещал: «Хорошо, я подумаю». В целом мы договорились.

Месяца за два до скорбной даты я позвонил Ахрамкову, Володя говорит:

– Автором материала буду не я, а моя хорошая знакомая, Татьяна Гарбарчик.

Владимир и Татьяна тогда еще не были мужем и женой, позже Татьяна стала Ахрамковой.

Я спросил:

– Кто она?

– Это неважно, важно то, что ей есть что сказать о Володе. И… Таня пишет стихи, нельзя ли их у вас опубликовать? — в свою очередь, спросил Ахрамков.

– Если они того стоят. Пришлите посмотреть.

Стихи были действительно неплохие, но по тем временам совершенно «упаднические». Несмотря на это, я попытался их опубликовать. Стихи, уже на полосе, прочел мой редактор, покойный ныне Балкан Гафуров и возмутился:

– Что ты лепишь! Это какое-то декадентство!

В общем, публикацию Татьяны Гарбарчик Гафуров зарубил. Я почувствовал себя перед Ахрамковых без вины виноватым и невольно озадачился по поводу заказанного материала по Высоцкому: пришлет ли? При этом у меня не было уверенности и в том, что Балкан согласится на публикацию о полуопальном барде. Хотя он не только знал, кто такой Высоцкий, и очень любил его песни — он лично общался с Владимиром Семеновичем в пору своей студенческой молодости, когда учился на философском факультете МГУ. Балкан был хорошо знаком по Ашхабаду и с Леонидом Филатовым, который в юности работал в нашей молодежной газете. Гафуров и Филатов встретились в Москве, через него Балкан ходил на спектакли Театра на Таганке, бывал за кулисами. Он очень тепло вспоминал о Высоцком. Рассказывал, как предлагал Владимиру Семеновичу опубликовать его стихи в нашей газете. Что, кстати сказать, тогда сделать было вполне возможно. Туркмения, как известно, далеко от Москвы и «скандальная» слава Высоцкого никак не касалась коренного населения союзной республики. Песни в магнитофонной записи в основном слушали русские, по большей части интеллигенция, а это была весьма незначительная часть населения Туркмении. Но Владимир Семенович не поверил Гафурову и стихов ему не дал. Так не получилось публикации, которая могла бы стать исторической.

Идеологически чуждое явление

Вскоре после телефонного разговора с Володей Ахрамковым я получил по почте от него письмо с материалом Татьяны Гарбарчик. Заголовок у него был, на мой взгляд, банальный: «Жизнь прожить — не поле перейти». К тексту прилагалась роскошная фотография, к тому времени еще совершенно неизвестная или, во всяком случае, малоизвестная. Высоцкий в белой курточке с поднятым воротником, с сигаретой во рту и с эдаким хмельным взглядом. Это тот снимок Владимира Мурашко, который позже появился на конверте большого винилового диска.

Фотография была маленькая, материал тоже небольшой. При первом же прочтении, надо сказать честно, он меня разочаровал. То, что написала Таня, мог бы написать и я. Балкан же вообще мог выдать эксклюзив. Таня писала, какой был талантливый поэт, какая это была яркая личность — Владимир Высоцкий, как жаль, что он ушел. Как хорошо всем нам было жить, когда мы на уровне подкорки понимали, что Высоцкий где-то рядом, он вместе с нами переживает, вместе с нами радуется, вместе с нами смеется, а мы переживаем и смеемся вместе с ним.

Однако мне ничего не оставалось, как довольствоваться тем, что есть. На поиски чего-то альтернативного времени уже не оставалось.

Ситуация с публикацией материала Татьяны Гарбарчик осложнилась еще вот чем. Во второй половине июня 81-го года в Ашхабаде в ЦК партии Туркмении прошло крупное совещание идеологических работников, на котором присутствовали члены ЦК КПСС, включая одного из руководителей отдела пропаганды и агитации ЦК. Он выступил если не с докладом, то с речью, в которой довольно много внимания уделил проблемам работы с молодежью. В частности, говорил о том, что надо реагировать на всякие новые веяния, которые в молодежной среде стали популярны. В качестве примера привел клубы авторской песни. Партаппаратчик сказал, что есть энное количество скандальных авторов. Естественно, назвал фамилию Галича (см. на стр. 22. — Ред.) и, конечно, фамилию Высоцкого. Сказал, что в московском Клубе самодеятельной или авторской песни (я уж не помню, как он назывался) Высоцкого подняли на щит, там ему поклоняются как некоему божеству, а тексты его песен, в общем-то, блатная и ухарская лирика, которая нам чужда. Далее в выступлении шел обычный набор идеологических штампов.

На совещании в ЦК компартии Туркмении, разумеется, присутствовали партаппаратчики, курировавшие республиканскую печать. «Комсомолец Туркменистана» был, по сути дела, второй газетой в республике после «Туркменской искры» — главного печатного орган ЦК КПСС. Надо ли говорить, что обе эти газеты являлись объектом пристального внимания как со стороны республиканского партийного руководства, так и со стороны отдела пропаганды ЦК КПСС.

За неделю до 25 июля я сказал своему редактору:

– Есть материал к годовщине смерти Высоцкого, давай опубликуем.

Гафуров на меня очень удивленно посмотрел и спросил:

– Больной, что ли?!

Я говорю:

– Больной или нет — какая разница. Мы с тобой договаривались, материал был заказан, написан специально для нас. Надо публиковать. Что касается значительности Высоцкого, ни для меня, ни для тебя вопроса не существует. Давай отметим годовщину, день памяти Владимира Семеновича. В любом случае страна будет отмечать, что бы ни говорилось с высокой трибуны.

Балкан слегка взбеленился:

– Я тебе не говорил, что на Высоцкого есть запрет?! Я тебе не говорил, что прошло совещание в ЦК?! Прошло совсем недавно, и то, о чем там говорилось, еще у всех на слуху. Тебе нужны приключения на пятую точку?! Тогда ищи.

Я предлагаю:

– Если я подписываю номер, значит я беру на себя эти самые приключения, так? Только я не думаю, что они будут.

– Ладно. Я уезжаю в командировку. Пожалуйста, действуй!

На том мы и порешили.

Партийно-советский мандраж

Я поставил материал в номер на 21 июля. Почему именно на это число, не скажу, не помню. Вероятно, чтобы сработать на опережение. Назвал: «Поэт. Артист. Легенда». На первое место вынес: «поэт». Материал пришлось подсократить. Когда я стал его править в полосе, наверное, все-таки сработал партийно-советский мандраж, и я начал в нем выискивать какие-то подтексты, за которые, с моей тогдашней точки зрения, люди из вышестоящих органов могли бы зацепиться, взгреть и меня, и газету. Сейчас я уже не помню текст, но что-то «политически неверное» я все-таки в нем нашел и исправил. После чего решил согласовать правку с Татьяной Гарбарчик; знаком я с ней не был, что она за человек, понятия не имел. Я позвонил Татьяне и сказал, что вношу такую-то и такую-то незначительную правку. С того конца провода до меня донесся дикий визг:

– Вы что, с ума сошли! Какую правку?! Я вам не позволю!

Я попытался объясниться — сказать про запрет на Высоцкого, про идеологическое совещание, но только подлил масла в огонь.

– Материал пришлось немножко подсократить…

– Что?! Никаких сокращений! Существует авторское право! Я снимаю свою статью! — кричала девочка, которая тогда еще, наверное, в театральном институте даже не училась или только поступила.

Мне не хватало только ее истерик. И так весь на нервах. Я положил трубку и в том виде, в каком материал получился, с какими-то сокращениями, абсолютно не принципиальными, опубликовал.

Неприятности начались до выхода номера.

Газетное производство в те времена было делом очень тягомотным. Тексты набирались на линотипах, верстались вручную, фотографии выводились на металлические клише через цинкографию. Из цинкографии снимок Высоцкого не вернулся. Его просто-напросто украли! Вывели на клише и украли оригинал. Я очень переживал, потому что Володя Ахрамков просил фотографию вернуть, а теперь возвращать было нечего…

Поздно вечером, когда мне принесли полосу с текстом Гарбарчик на подпись, неожиданно появился мой редактор.

– Неужели ты всерьез подумал, что я могу уехать в командировку, что я тебя подставлю?.. — спросил Балкан.

В общем, номер мы доводили и сдавали вместе.

Похищенный номер

В редакции был заведен следующий порядок. «Свежая голова» — сотрудник, который последним вычитывает тексты, убирает ляпы, снимает вопросы, был и первым человеком в редакции, кто держал свежий номер в руках. Он брал в типографии какое-то количество экземпляров газеты, штук сто наверное, для внутренних нужд и оставлял в приемной редактора в специальном шкафу. Приходя утром на работу, сотрудники подходили к этому шкафу и брали сколько кому нужно экземпляров.

21 июля 1981 года по дороге на работу, проходя мимо киоска «Союзпечати», я, сам не знаю почему, поинтересовался:

– «Комсомолец Туркменистана» есть?

– Нету!

Времени было часов девять — начало десятого.

– Как нету?! Вы в шесть утра получаете газету!

– Сегодня не получали.

Меня прошиб холодный пот. Тревога усилилась, когда, придя в редакцию, я не обнаружил в приемной ни одной газеты. Такого еще не было, чтобы сотрудники в момент расхватали все сто экземпляров.

– Куда делись газеты? — спросил я секретаршу.

– Газеты сегодня не было.

– Что значит: не было?!

– Не было, и все. Когда я пришла, нашей редакционной пачки в шкафу не оказалось. А ты позвони «свежей голове», спроси, куда он положил газеты.

У «свежей головы» дома был телефон (тогда большая редкость), но работу он закончил в четыре часа утра. Беспокоить человека в столь ранний для него час?.. Я с трудом выдержал часов до десяти. Позвонил.

– Куда дел газеты, сукин сын?!

– Как куда? Положил на место.

– На какое место?!

– Как на какое?! Туда, куда всегда кладем!

– Там нет ни одной газеты! Куда же они делись?!

– Откуда я знаю! Больше скажу. Уходя, я дверь приемной на ключ закрыл.

– На какой ключ! Что ты мелешь?! Мы ж никогда дверь не закрываем!

– А я закрыл!

– Зачем?

– Не знаю зачем. Машинально. Разбирайся с секретаршей.

– Секретарша говорит: когда она пришла, газет уже не было.

– Наверное, кто-то приделал им ноги…

В общем, мы остались без свежего номера газеты. Балкан попросил нескольких сотрудников пробежаться по ближайшим киоскам «Союзпечати» — вблизи редакции их было несколько.

В начале двенадцатого я позвонил в управление «Союзпечати» и спросил: а что, собственно, случилось, почему нет нашей газеты в киосках?

– Как нет?! Мы все газеты развезли.

– «Комсомольца Туркменистана» нет ни в одном киоске! По крайней мере, на таких-то и таких-то улицах.

– Ничего не знаем. Экспедиция работает в штатном режиме.

Высказываю редактору предположение:

– Может, в «Союзпечати» нагло врут, а газеты преспокойно лежат в типографии?!

Вдвоем побежали в типографию — она входила в единый редакционно-издательский комплекс. В типографии возмутились:

– Вы что, сдурели! Весь тираж вывезли.

– Во сколько?

– В пять утра.

Мы с Балканом не понимаем, что произошло. У меня вновь начинается мандраж, посерьезнее вчерашнего. Что делать? Вдруг меня осеняет:

– Балкан! Подписчики! Надо звонить подписчикам — узнавать, получили ли они газету.

Гафуров дал задание, и все находившиеся в редакции сотрудники стали звонить — наобум, по телефонной книге. В Ашхабаде «Комсомолец Туркменистана» выписывали очень многие. Выяснилось: по подписке газету люди получили.

Мы с Балканом прыгнули в редакторскую машину и помчались в аэропорт. Газета республиканская, она самолетами доставляется в другие города Туркмении.

– Была газета?

– Была.

– Отправили?

– Отправили.

– Все в порядке?

– Все в порядке.

Свежий номер разлетелся по республике, а в столице его нет! В продаже нет.

Едем обратно. И вдруг я из окна машины вижу: по улице идет один человек с «Комсомольцем Туркменистана», другой, третий…

– Поблизости нет киосков, — растерянно бормочет Гафуров.

– Зато есть базар. Видишь, Балкан, откуда женщина с нашей газетой выходит?

Выскакиваю из машины, кричу:

– Стойте! Одну минуту!

Женщина остановилась.

– Где вы купили?

– Что купила?

– Газету.

– Что, и вам она нужна?

– Нужна!

– Рубль! — неожиданно заявляет женщина.

Я остолбенел:

– Господь с вами! Она две копейки стоит!

– Я купила за рубль.

– Где вы купили за рубль?

– А вон мужик стоит — замухрышистый такой.

– Мужика вижу, но у него нет газет.

– Он торгует из-под прилавка.

Я подошел к мужику:

– Есть газета «Комсомолец Туркменистана»?

– Есть.

– Сколько стоит?

– Рубль. Сколько тебе?

Денег у меня с собой было три с мелочью.

– Давай три штуки.

Мужик достал из-под прилавка распечатанную пачку — газет, наверное, тридцать.

– Ты где их взял?

– А тебе какая разница?

– Скажи хоть, почему ты этой газетой торгуешь, а не «Туркменской искрой».

– Дурак! Здесь про Высоцкого!

– Ну и что?

– Как «ну и что»! Где еще про Высоцкого напечатано, и так много!

– А почему продаешь по рублю?

– Хозяева нам велели продавать газету по рублю.

Репрессий не последовало

…Мы с Балканом так и не выяснили, что за мафия 21 июля 1981 года занималась реализацией нашей газеты. Вероятно, «хозяева» заломили слишком большую цену — на следующий день часть тиража, которая должна была идти в розницу, уж не знаю, большая или меньшая часть, все же появилась в некоторых киосках.

Несколько экземпляров я передал с оказией в Москву, Татьяне Гарбарчик. Она клятвенно пообещала, что одну или две передаст в Музей Высоцкого, который обязательно будет создан.

В августе я сам был в столице нашей необъятной Родины. Встретился с Таней, мы познакомились. Я рассказывал ей эту историю — мы с ней долго смеялись.

Ни ЦК партии, ни ЦК комсомола Туркмении — никто, кроме рыночных барыг, и многочисленных поклонников таланта Владимира Семеновича, разумеется, не обратил внимания на то, что в газете «Комсомолец Туркменистана» вышел материал о Высоцком. Никто из причастных к этой публикации не пострадал, репрессий не последовало.

Но история моя июлем 81-го не заканчивается. Через полгода, наверное, мне принесли из нашей цинкографии исчезнувший снимок Владимира Семеновича, кстати неплохо отретушированный, но не оригинал, а копию большого размера. Из чего я сделал вывод, что и фотография Высоцкого пошла на продажу из-под полы...


16 января 2018


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847