Дело жизни академика Бармина
ЖЗЛ
«Секретные материалы 20 века» №1(361), 2013
Дело жизни академика Бармина
Александр Железняков
писатель
Санкт-Петербург
1404
Дело жизни академика Бармина
Владимир Бармин

Легендарный «королевский» Совет главных конструкторов… Возникший как неформальное объединение руководителей предприятий («Мы здесь собрались, чтобы посоветоваться…»), очень скоро он превратился в официальный орган, на котором принимались решения по важнейшим вопросам создания ракетного щита нашей страны. В первый состав совета вошли шесть человек: Сергей Королев, Валентин Глушко, Владимир Бармин, Михаил Рязанский, Николай Пилюгин и Виктор Кузнецов. Каждый из них отвечал за определенное направление работ. Стартовыми комплексами, откуда ракеты должны были уходить в небо, занимался Владимир Бармин.

Владимир Павлович Бармин родился 4 (17) марта 1909 года в Москве, в семье служащего. В 1917 году он поступил учиться в Московское реальное училище Иванцова, которое через год было преобразовано в среднюю школу первой и второй ступеней.

Уже в школьные годы Бармин проявил себя как смышленый и любознательный мальчик. Поэтому в 1926 году, успешно окончив обе ступени школы и стремясь получить высшее техническое образование, он подает заявления о поступлении сразу в три института. Успешно сдает экзамены в два из них — на механический факультет Московского механико-машиностроительного института (в дальнейшем — МВТУ имени Баумана) и в Ломоносовский институт (Московский механический институт имени Ломоносова, предшественник Московского автомеханического института, ныне — Московский государственный машиностроительный университет).

В первом семестре он посещает лекции в обоих институтах. Как ему это удается, история умалчивает. Но Бармин использовал это время для окончательного определения своей дальнейшей инженерной специализации.

Со второго семестра он становится студентом только «Бауманки». В 1930 году блестяще защитил дипломную работу на тему «Пермский городской холодильник», став инженером-механиком по холодильным машинам и аппаратам.

В те годы по окончании высших учебных заведений молодым специалистам вместо дипломов выдавались справки о завершении учебы в институте. С такой справкой Бармин и был направлен на московский завод «Котлоаппарат», занимавшийся производством холодильного оборудования. В 1931 году завод, занимавшийся выпуском громоздких малопроизводительных горизонтальных компрессоров для холодильного оборудования, был переименован в «Компрессор».

Начав свою трудовую биографию на заводе инженером-конструктором, Бармин сразу же включился в деятельность КБ предприятия. Первой его работой стало проектирование нового, современного вертикального компрессора. Молодость, знания, умение работать с людьми позволили молодому инженеру в рекордно короткий срок (всего за полгода) выполнить проектирование, выпустить рабочие чертежи, изготовить и провести на заводе контрольные испытания нового компрессора ВП-230. Завод начал переход от производства тихоходных аммиачных горизонтальных к новым быстроходным вертикальным компрессорам.

Впоследствии, уже став Главным конструктором стартовых комплексов для баллистических ракет, Владимир Павлович с удовольствием вспоминал эту свою первую конструкторскую победу. Во многом благодаря этой работе он смог достигнуть тех высот, которые навечно вписали его имя в историю освоения космоса.

Уже через два года руководство завода, удовлетворенное успехами молодого инженера, поручило ему возглавить компрессорную группу конструкторского бюро. В 1930-е под его руководством был разработан ряд мощных воздушных компрессоров серии ВГ для угольной промышленности, первый отечественный тормозной компрессор ТВ-130 для электровозов, первый отечественный вертикальный углекислотный компрессор УВ-70/2 для морских судов, углекислотный компрессор УГ-160 для холодильной установки Мавзолея Ленина и передвижной компрессор высокого давления АК-50/150 для авиации.

Как вспоминали те, кому довелось работать с Владимиром Павловичем, уже тогда стали проявляться основные черты его характера. Он нормально, без обид, воспринимал замечания и критику, делал для себя необходимые выводы. На первом месте у Бармина всегда стояло дело.

В конце 1935 года Бармин в составе группы специалистов Главмашпрома был командирован в США для изучения производства и эксплуатации компрессоров и холодильного оборудования. Помимо общей задачи Владимир Павлович получил два личных поручения от наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Одно из них касалось изучения производства домашних холодильников, которые за рубежом начали широко применяться в быту. А вторым поручением Бармин должен был разобраться в весьма «щекотливом» вопросе: как американцы делают прозрачный лед. У нас при его искусственном производстве он в то время (да и много лет спустя) получался только мутным.

В мае 1936 года делегация возвратилась в Москву, и по результатам командировки Бармин представил обширный отчет. В нем были подробно изложены состояние производства холодильного оборудования в США, преимущества и недостатки изготовляемых компрессоров на различных заводах, а также даны рекомендации, какую продукцию целесообразно приобрести. В нем же было предложено развивать отечественное компрессоростроение и холодильное машиностроение.

Во многом благодаря той информации, которую Бармин привез из Америки, холодильники вошли в наш быт. Под его началом разрабатываются первые отечественные судовые фреоновые холодильные машины 1ФВ, 2ФВ и 4ФВ, а также создается первый отечественный экспериментальный прямодействующий дизель-компрессор.

В конце 1940 года его назначают главным конструктором завода «Компрессор». Те новшества, которые Бармин видел во время командировки в Америку, формируют его взгляды на дальнейшее развитие компрессорной и холодильной техники в нашей стране. Однако большим планам молодого главного конструктора завода не суждено было сбыться — началась Великая Отечественная война, которая коренным образом изменила научную и производственную работу молодого конструктора.

На радикальные изменения повлияло решение, принятое правительством нашей страны буквально за день до начала войны, 21 июня 1941 года. Тогда было подписано постановление о развертывании серийного производства реактивных снарядов РС-132 (или М-13), пусковых установок для них и о начале формирования специализированных воинских частей для их использования. На девятый день войны директор завода «Компрессор» и Бармин, как главный конструктор, были вызваны к наркому общего машиностроения Петру Паршину, где перед ними была поставлена задача полностью перестроить завод, переключив его на серийное производство нового вида вооружения, будущих легендарных катюш.

По сути, именно с этого момента Бармин и стал заниматься стартовыми комплексами, сначала для реактивного, а затем — и ракетного вооружения. И хотя случилось это вынужденно, Владимир Павлович никогда не жалел, что судьба распорядилась так, а не иначе. Вероятно, он бы и на ниве холодильной промышленности стал значимой фигурой. Но вряд ли была бы его биография интересна кому-то, кроме узкого круга специалистов и историков. А вот жизнь и деятельность Бармина-ракетчика интересна многим. Но вернемся к военным годам.

Одновременно с приказом наркома о перепрофилировании завода «Компрессор» было создано специальное конструкторское бюро (СКБ). Главным конструктором разработок по реактивному вооружению был назначен Андрей Костиков, который одновременно был начальником и главным конструктором НИИ-3 (бывший РНИИ). Начальником СКБ и заместителем главного конструктора был назначен Владимир Бармин.

Пусковые установки, созданные в мастерских РНИИ, были выполнены на кустарном уровне и не могли в таком исполнении быть приняты заводом для серийного изготовления. Требовалась конструктивная переработка многих узлов установки, обеспечивающая возможность применения при серийном производстве иных технологий. Например, сварных или литых элементов конструкций, отработанных серийно выпускаемых комплектующих элементов и так далее. Эта работа и была развернута Барминым в СКБ.

Тогда же между Костиковым и Барминым возникли первые трения, которые в иной ситуации могли бы для Владимира Павловича закончиться весьма печально. Если бы не его правота в принятых решениях. И необходимость того, что он делал для страны.

А суть конфликта состояла в следующем. Костиков, не имеющий знаний и опыта работы на заводах, в штыки встречал любые изменения, предлагавшиеся сотрудниками СКБ. Более того, настойчивость Бармина в какой-то момент стала раздражать главного конструктора. И когда Бармин, после консультации с разработчиками реактивного снаряда и согласования с ответственным представителем наркома, курирующего работу, самостоятельно принял решение переработанные чертежи запустить в производство на «Компрессоре», Костиков написал письмо в Секретариат ЦК ВКП(б) с требованием снять с работы своего заместителя.

В результате решением секретаря ЦК ВКП(б) Георгия Маленкова Костиков от дальнейшего руководства работами СКБ был отстранен и ему было поручено свою работу сосредоточить в НИИ-3. Главным конструктором СКБ при заводе «Компрессор» был назначен Бармин.

Для Владимира Павловича и коллектива вновь созданного КБ начались напряженные дни. При круглосуточной работе в кратчайшие сроки были проведены конструкторская и технологическая переработка документации боевой установки. Уже 23 июля 1941 года завод «Компрессор» по чертежам СКБ изготовил и направил на полигонные испытания первую боевую установку под индексом БМ-13-16. После успешного завершения испытаний эта боевая машина в августе 1941 года была принята на вооружение, а отработанные в СКБ чертежи утверждены для серийного производства. К началу декабря 1941 года в войсковых частях, находящихся под Москвой, имелось на вооружении 415 таких установок. В то время, когда противник был на подступах к Москве, в СКБ разработали новую конструкцию 24-зарядной пусковой установки на шасси легких танков Т-40 (Т-60) для реактивных снарядов М-8.

В конце лета 1941 года перед Барминым была поставлена еще одна важная для военного времени задача — в кратчайший срок сконструировать два типа бронепоездов, вооруженных реактивными снарядами М-13 и М-8. Несмотря на казавшиеся непреодолимыми трудности, работа была выполнена, и уже в ноябре 1941 года бронепоезда были выведены на Московскую кольцевую железную дорогу и сыграли важную роль в обороне столицы.

В дальнейшем под руководством Бармина был создан ряд пусковых установок, в том числе и усовершенствованная боевая машина БМ-13Н, которая стала основной многозарядной пусковой установкой Красной армии до конца Великой Отечественной войны.

Всего за годы войны под руководством Бармина было разработано и изготовлено 78 типов экспериментальных и опытных конструкций пусковых установок БМ-13, БМ-8, БМ-8-36, БМ-8-48, БМ-31-12 и других, из которых 36 типов находились на вооружении. Эти установки монтировались на всех видах наземных и водных транспортных средств, способных их перевозить, в том числе и на железнодорожных платформах, морских и речных катерах, санях и лыжах. К концу войны на всех фронтах было задействовано около 3000 реактивных установок.

Руководство страны высоко оценило труд СКБ при заводе «Компрессор». Многие его сотрудники были награждены орденами и медалями. Заслуги Владимира Павловича Бармина были отмечены орденами Ленина, Кутузова I степени, Трудового Красного Знамени, медалями «За оборону Москвы» и «За освобождение Варшавы», ему присвоено звание лауреата Сталинской премии I степени.

Тот опыт, который приобрел Бармин во время работы в СКБ при заводе «Компрессор», оказался крайне необходим в период, когда возникла необходимость ознакомиться к «ракетным наследием» фашистов. Сразу же после капитуляции Германии высшим руководством СССР было принято решение о направлении в советскую зону оккупации нескольких групп советских специалистов для изучения этой техники и средств ее производства. Среди них был и Бармин, получивший по этому случаю воинское звание полковника.

Когда стал ясен масштаб работы, который предстояло выполнить, было решено создать на оккупированной территории ряд институтов, где предполагалось собрать прибывших из СССР специалистов и немецких ракетчиков, готовых сотрудничать с новыми властями. Техническим руководителем одного из таких институтов, получивших название «Берлин», стал Бармин. Под его руководством специалисты занимались поисками и восстановлением технической документации и готовых образцов наземного оборудования немецких ракет «Фау-2», «Вассерфель», «Шметерлинг» и других.

В Германии Бармин познакомился с Сергеем Королевым, Валентином Глушко, Николаем Пилюгиным и другими будущими создателями ракетной техники в нашей стране. Там же они впервые начали взаимодействовать. Эта, казавшаяся тогда временной, кооперация сложилась на долгие годы и дала поразительные по своим историческим последствиям результаты.

13 мая 1946 года вышло Постановление Совета Министров СССР, которым были поставлены задачи создания в стране ракетного вооружения, определены основные организации-исполнители и назначены их руководители. СКБ при заводе «Компрессор» было преобразовано в Государственное союзное конструкторское бюро специального машиностроения (ГСКБ «Спецмаш», с середины 1960-х — Конструкторское бюро общего машиностроения, КБОМ), оно стало головным в стране по созданию стартового, подъемно-транспортного, заправочного и вспомогательного наземного оборудования ракетных комплексов. Бармин, как начальник и главный конструктор ГСКБ «Спецмаш», стал одним из членов Совета главных конструкторов, возглавляемого Королевым.

Прообразом первого отечественного ракетного комплекса Р-1 стал немецкий «Фау-2», воссоздаваемый в нашей стране с учетом изменения климатических условий эксплуатации и возможностей промышленности страны. Эта работа, помимо выполнения основной задачи, одновременно стала первым этапом освоения новой техники предприятиями промышленности и приобретения опыта эксплуатации этой техники частями Советской армии.

Почти одновременно с работами по созданию наземного оборудования и стартовой позиции для ракеты Р-1 были развернуты работы по созданию наземного оборудования для ракеты Р-2.

В 1951 году руководимое Барминым КБ успешно справилось с работой по созданию стартовых комплексов для ракетно-зенитной системы С-25 с ракетами «земля — воздух» В-300. После проведения полигонных и летно-конструкторских испытаний Р-1 в 1950 году и Р-2 в конце 1951 года в составе ракетного комплекса они были приняты на вооружение Советской армии.

С 1947 года под руководством Бармина были разработаны стартовые комплексы для ракет Р-11, Р-5, Р-5М — первой отечественной ракеты с ядерной боеголовкой. За эту работу Владимир Павлович был награжден орденом Ленина и удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Параллельно в КБ Бармина продолжались работы по созданию боевых пусковых установок залпового огня — наследниц катюш. Было разработано десять боевых машин, четыре из которых в послевоенный период приняты на вооружение. От этой темы Бармин «избавился» только в 1956 году, когда объем работ по ракетной тематике стал столь большим, что на другие работы времени и сил уже не оставалось.

В 1957 году были завершены работы над стартовым комплексом первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты Р-7. За выполнение этого важного правительственного задания Бармин в числе других главных конструкторов стал лауреатом Ленинской премии. В дальнейшем на базе «семерки» было создано целое семейство ракет-носителей космического назначения: «Спутник», «Луна», «Восток», «Молния», «Восход», «Союз». С их помощью в космос были запущены первый в мире искусственный спутник Земли, первые лунники, первые автоматические межпланетные станции к Венере и Марсу, первый человек...

В 1960–1980-е годы Бармин участвует в создании как боевых ракетных комплексов, так и стартовых площадок для космических носителей. При его участии были созданы шахтные стартовые комплексы для боевых ракет Р-12, Р-14, Р-9А, УР-100. Под его руководством разработаны стартовые комплексы для ракет-носителей «Протон» и многоразовой космической системы «Энергия» — «Буран».

Есть в багаже конструктора Бармина и другие работы, которые остались в летописи освоения космического пространства. Одна из них — создание автоматических установок для работы в условиях планет Солнечной системы и производства неорганических материалов и биологически активных веществ в космосе. Для исследования поверхности Луны и Венеры в КБ Бармина были сконструированы грунтозаборные устройства (ГЗУ). С помощью одного из таких устройств (ГЗУ ЛБ-09) была взята проба лунного грунта с глубины около 2,5 метра без нарушения порядка залегания пород и обеспечена доставка его на Землю (1976 г.). Благодаря использованию ГЗУ ВБ-02 был осуществлен забор образцов грунта в трех точках поверхности Венеры и получена и передана по радиоканалу на Землю научная информация о химическом составе пород Венеры (1982 и 1985 гг.).

Но, пожалуй, самой яркой работой Бармина стал впервые в мире детально проработанный проект долговременной обитаемой базы на Луне. В литературе его часто именуют «Барминградом», хотя в официальных документах он проходит под обозначением «ДЛБ» (Долговременная лунная база), а в ОКБ-1 (заказчиком работ выступал коллектив руководимого Королевым конструкторского бюро) его знали под названием «Звезда».

Предполагалось, что место для будущей базы будет выбрано с использованием автоматических аппаратов. С орбитального спутника Луны будет произведено картографирование участка, затем беспилотная станция возьмет пробы грунта и доставит их на Землю, после этого район будущего строительства обследуют луноходы. По окончании этапа дистанционного изучения предполагаемой территории базы на Луну должна была отправиться экспедиция из четырех человек на «лунном поезде».

«Лунный поезд» предназначался для строительства временного городка, а по его завершении — для «путешествий» по окрестностям. В него должны были входить тягач, жилой вагончик, изотопная энергоустановка мощностью 10 кВт и буровая установка. Ходовая часть у всех этих машин была как у луноходов: каждое колесо имело свой электромотор, благодаря чему отказ одного или даже нескольких из 22 моторов не парализовал общий ход. Для метеорной, тепловой и ультрафиолетовой защиты обитаемых помещений поезда был разработан трехслойный корпус.

Полный вес «лунного поезда» — 8 тонн. Главной задачей экипажа должны были стать геологические исследования: сначала — для подбора участков под городок и космодром, потом — для решения научных вопросов. Для удобства работы образцы грунта можно было собирать манипуляторами, без выхода на поверхность.

«Лунный город» предполагалось построить из девяти модулей, каждый из которых имел собственное предназначение — лабораторный, складской, жилой и прочие. Длина каждого блока — 8,6 метра, диаметр — 3,3 метра, полная масса — 18 тонн. Население «лунного города» — 12 человек.

На заводе блок должен был изготавливаться укороченным, в виде металлической гармошки длиной 4,5 метра — под габариты транспортного корабля. На Луне, на строительной площадке, в гармошку под давлением должен был подаваться воздух, конструкция разъезжалась, и блок подрастал до 8,6 метра.

Опытный образец одного из таких блоков использовался в 1967 году во время эксперимента по годичному пребыванию группы исследователей в замкнутой среде, проводившемуся в Институте медико-биологических проблем.

Программа «Звезда» рассматривалась как продолжение советской пилотируемой Лунной программы. Поэтому, когда специалистам не удалось опередить американцев в лунной гонке и программа была закрыта, свернули и работы по «Барминграду».

До начала 1990-х годов программа хранилась в архивах под грифом «совершенно секретно». Отрицался сам факт ее существования. Впрочем, как и всех других проектов по отправке советского человека на Луну. И лишь в современной России рассказать широкой общественности о «лунном городе» было «разрешено».

Кроме своей основой работы, Владимир Павлович много внимания уделял научной и педагогической деятельности. С 1931 года он преподавал в МВТУ имени Баумана, с 1934 года руководил курсовыми и дипломными проектами, выполняемыми студентами, в 1938 году разработал и читал курс «Расчет и конструкция поршневых компрессоров». А в 1959 году создал в этом вузе кафедру «Стартовые ракетные комплексы» и в течение 30 лет руководил ею.

В начале 1970-х годов из двух с половиной тысяч человек, работавших в то время у Бармина в КБОМ, около 800 сотрудников были выпускниками этой кафедры.

Автор множества научных трудов, посвященных разработке основ техники высоких давлений и низких температур, а также основ построения сложных машиностроительных комплексов; исследованию электроприводов, компрессорных и холодильных установок; созданию ракетно-космических и боевых стартовых комплексов. В 1957 году Бармин был избран членом-корреспондентом АН СССР (с 1992 г. — РАН), а в 1966 году стал действительным членом академии.

Владимир Павлович являлся почетным президентом Академии космонавтики имени Циолковского, действительный членом Международной академии астронавтики, почетным президентом Международной ассоциации ученых, инженеров и изобретателей имени Томаса Эдисона.

До последних своих дней Бармин жил в Москве. Скончался он 17 июля 1993 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Его именем назван астероид основного пояса (22254) Vladbarmin. В городе Байконур есть улица Академика Бармина. В 1999 году на пересечении улиц Бармина и Абая была открыта мемориальная доска, а в 2001 году на этом месте разбили сквер, где ему был установлен памятник. А стелу с памятной доской перенесли на пересечение улиц Бармина и Гагарина.

После смерти Владимира Павловича его дело продолжил сын — Игорь, возглавивший КБОМ. Он очень похож на своего отца. Не только внешне, но и отношением к делу, которому служили и служат Бармины.


23 января 2013


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847