«Зверское убийство на улице Жуковского!» — громкими заголовками разразились петербургские газеты в августе 1911 года. Убийство и впрямь было резонансным — его жертвой стал известный архитектор Николай Алексеевич Мельников. Сыскной полиции потребовалось всего чуть больше суток, чтобы раскрыть это убийство и задержать преступников.

 Действительный статский советник Н.А. Мельников, 63 лет был выпускником Академии художеств, архитектором и главным агентом страхового общества «Волга». Он занимал огромную квартиру в собственном доме №33, расположенном по улице Жуковского в районе Литейной части. Обставлена квартира была шикарно — всюду бронза, полотна известных художников и «многие изящные ценные вещи». Часть комнат была отведена под контору страхового общества «Волга». 

18 августа утомленный делами Мельников решил развеяться и сходить в Малый театр. Вернулся он домой около 12 часов ночи. На звонок в дверь парадной ему открыл швейцар Яковлев, который служил в доме уже несколько лет. Впустив домовладельца, Яковлев запер дверь и лег спать. 19 августа около 9 часов утра жена швейцара Прасковья Яковлева отправилась по черной лестнице в квартиру Мельникова (прислуга архитектора вместе с его семьей уехала на дачу и убирать в доме должна была жена швейцара).

Обычно Мельников просыпался в 8 часов утра, а Яковлева явилась для уборки помещений уже в 9-м часу. При этом он обычно сам открывал дверь черного хода, чтобы впустить уборщицу. Однако на этот раз дверь оказалась запертой. Яковлева несколько раз дернула за ручку двери, но из квартиры не донеслось ни звука. Позвонив еще несколько раз в звонок, Прасковья спустилась вниз, думая, что барин еще спит, и решила проникнуть в квартиру по парадному ходу. Взяв у мужа ключ от парадной двери, Яковлева открыла ее, и вошла в квартиру. 

Убрав помещение конторы страхового общества, Прасковья направилась во внутренние комнаты. Подойдя к двери спальни Мельникова, она крикнула барину, что пора вставать, так как уже давно пробило 9 часов. Из комнаты Мельникова никакого ответа не последовало. Тогда обеспокоенная женщина, открыв дверь, вошла в спальню. Подойдя к кровати, на которой спал архитектор, она увидела, что на его лице лежит подушка. Прасковья бросилась вниз к мужу. Тот, не медля ни минуты, сообщил об этом в полицию Литейной части. Из полиции в скором времени явился околоточный надзиратель, который, осмотрев квартиру, пришел к заключению, что в ней совершено преступление.

Это было из ряда вон выходящее событие для Петербурга — убили ведь не кого-нибудь, а знаменитого архитектора! В квартиру Мельникова немедленно прибыли начальник сыскной полиции Филиппов, прокурор окружного суда фон Нандель-Штедт, товарищ прокурора Бацевич, судебный следователь Дворжецкий, агенты петербургской сыскной полиции и полиция Литейной части. Прибывшие вместе с полицейским врачом направились в комнату, где находился Мельников. Осмотрев его, врач констатировал, что он мертв. По заключению врача смерть Мельникова наступила от удушения... Судя по некоторым данным, убийц было двое, и они прекрасно ориентировались в обстановке квартиры Мельникова, знали все его привычки, а значит, были своими людьми.  

После осмотра трупа власти приступили к обследованию квартиры. Сразу же обнаружилось, что дверь огромного несгораемого шкафа, который был вделан в стену комнаты, полуоткрыта. На полках шкафа валялись разбросанные шкатулки из-под драгоценностей, коробки и разные документы. Ни денег, ни драгоценностей в шкафу не оказалось. Теперь стало ясно, что причиной убийства Мельникова стал банальный грабеж. «Громилы унесли различных вещей и денег на несколько тысяч рублей», — писала «Петербургская газета». Ходили также слухи, что из сейфа Мельникова похищено не то 10, не то 4 тысячи рублей.

 Агенты сыскной полиции сразу же приступили к опросу всех жильцов и служащих дома №33 по улице Жуковского и сразу же напали на след убийц. Владелец табачной лавки, которая располагалась под квартирой Мельникова, Иванов, рассказал сыщикам, что около 1 ночи он слышал какую-то возню в квартире домовладельца, но не придал этому особого значения. Один из дворников показал, что он около 2 часов ночи выпустил из ворот дома лакея Мельникова — 18-летнего крестьянина Новоладожского уезда Константина Кирсанова. Вместе с ним вышел какой-то молодой человек, фамилии которого дворник не знал, но приметы описал. «Я заметил, что они были возбуждены и взволнованы, но не придал этому никакого значения, думая, что они под хмельком», — заявил дворник. Сыщики резонно предположили, что этот Кирсанов причастен к убийству Мельникова, и стали собирать сведения о его личности, а также выяснять его связи. 

Скоро удалось выяснить, что Константин Кирсанов поступил на службу к убитому около 2 лет тому назад. Первое время лакей был очень исполнительным. Неожиданно, год тому назад, Кирсанов исчез на несколько дней. Когда он вернулся, то получил расчет. На следующий день Кирсанов прислал хозяину письмо, в котором говорил, что он вынужден будет голодать, если его снова не примут в услужение. Страдающий излишней добротой, Мельников пожалел юношу и принял его обратно. В последнее время у Кирсанова появились какие-то подозрительные друзья, и он стал манкировать своими обязанностями. Тогда, за несколько дней до своего убийства, Мельников заявил, что откажет ему от места. До 18 августа Кирсанов продолжал жить в квартире хозяина, и в тот момент, когда Мельников вернулся из театра, лакей был дома. Очевидно, мысль об убийстве архитектора возникла у Кирсанова недавно, когда он узнал, что дни его службы сочтены. 

Личность приятеля Кирсанова тоже установили быстро. Им оказался некто Журавов, 16 лет отроду. Сыщикам несказанно повезло: при осмотре комнаты Журавова было найдено не отправленное письмо, адресованное его родным в Тихвин, где он сообщал, что собирается приехать. Стало ясно, что преступники собираются унести ноги из столицы. Начальник Петербургской сыскной полиции распорядился на всякий случай отправить разыскные телеграммы на все железнодорожные станции России с просьбой задержать Кирсанова с Журавовым, а непосредственно в Тихвин командировал опытного полицейского надзирателя Некрасова.

Пока шло следствие, 20 августа судебные медики приступили к вскрытию тела покойного Мельникова. По заключению врачей покойному было нанесено три удара в голову каким-то твердым предметом, очевидно молотком, или небольшим ломиком-фомкой. Следы ударов виднелись на темени и около висков. Предположительно, от этих ударов Мельников упал и лишился сознания. Тогда убийцы затолкали ему в рот несколько тряпок и закрепили их платком, обмотав его вокруг шеи. Затем злодеи положили на лицо несчастного подушку и привязали ее к кровати полотенцем. Руки покойного преступники связали шнурками от ботинок, а ноги — широким полотенцем. При осмотре оказалось, что мягкие части тела жертвы сильно помяты, и на них видны синяки. Кончик языка оказался прикушенным. Смерть Мельникова, как окончательно установили врачи, наступила от удушения. 

 Телеграмма начальника Петербургской сыскной полиции с описанием примет Кирсанова с Журавовым была получена тихвинским уездным исправником 19 августа около часу дня. Со времени преступления прошли всего сутки. 

Около 5 часов дня из Петербурга должен был прибыть в Тихвин пассажирский поезд, в котором, как предполагали, ехали Журавов с Кирсановым. К этому моменту дежурство жандармов и полицейских на станции было усилено. Жандармы и агенты полиции находились не только на перроне, но и на противоположной его стороне. Кроме того, большой наряд стражников был расположен по всему полотну железной дороги, в том месте, где должен был остановиться поезд. 

Как только подошел поезд, на площадке одного из вагонов III класса показались два молодых человека. Увидев полицию, они вернулись обратно в вагон и через противоположную дверь спрыгнули на полотно железной дороги, за станцией. К ним бросились несколько человек полицейских. Молодые люди, действительно оказавшиеся Журавовым и Кирсановым, кинулись в сторону и, перепрыгнув через сложенные шпалы, попытались скрыться. В это время к ним подбежали жандармы и стражники, которые и схватили их. При этом оба злодея оказали отчаянное сопротивление и хотели вырваться из рук жандармов. Под усиленным конвоем их доставили в жандармское управление, а затем препроводили в местный полицейский участок. 

При обыске у преступников нашли 4 брильянтовых кулона и много золотых вещей. Денег у них было только 122 рубля — почти все, что они успели вытащить из бумажника убитого ими Мельникова. После недолгого запирательства преступники, припертые к стенке вещественными доказательствами, сознались в убийстве архитектора. При этом Кирсанов заявил, что он является виновником преступления, а Журавов только помогал ему. Оба злоумышленника согласились отвечать только на вопросы начальника Петербургской сыскной полиции Филиппова. С этим их этапным порядком и отправили в Петербург. 

Однако это было еще не все! На одной из промежуточных станций между Тихвином и Петербургом конвоировавшие преступников полицейские обратили внимание на их странное поведение. Убийцы о чем-то постоянно шептались и, по-видимому, хотели выбросить в окно какую-то бумагу. Конвойные, заметив это, попросили их пройти в отдельное помещение и стали их обыскивать. Полицейских ждало ошеломляющее открытие. Во время обыска у одного из них был найден зашитым в подкладку пиджака большой лист бумаги. Это оказался договор, заключенный между преступниками перед убийством архитектора, и подписанный обоими!

Согласно договору, они условились ограбить Мельникова не позже 20 августа. Далее в этом удивительном по своей циничности и наивности документе, говорилось, что все награбленные у Мельникова деньги, должны быть вручены Журавову, а «леворвер», если такой окажется у архитектора, должен получить Кирсанов. Потом шла следующая запись: «Если я, Константин Кирсанов, буду замечен полицией, то я должен согласно условию покончить свою жизнь. В этом случае деньги должны будут остаться у Журавова, из которых он должен по 200 рублей дать двум братьям покойного Кирсанова». 

«Остальные деньги — продолжался договор — которые окажутся у Мельникова, предназначаются на пропой». Заканчивался договор напоминанием, что его нужно хранить свято и нерушимо при каких бы то ни было дальнейших условиях их жизни. Этот договор был написан рукой Кирсанова. «Из него было видно, что преступники намеревались ограбить Мельникова уже давно», — писала газета. Их подвела молодость и неопытность — ведь злодеям было всего 18 и 16 лет.

Мы должны отдать должное оперативности сыскной полиции Петербурга начала ХХ века — всего за 28 часов с момента убийства преступление было раскрыто, а убийцы установлены и задержаны. 

Архитектора Н.А. Мельникова при большом стечении народа похоронили в фамильном склепе на Волковском кладбище. 

По материалам «Петербургской газеты» за август 1911 года