Треф, легенда русского сыска
КРИМИНАЛ
«СМ-Украина»
Треф, легенда русского сыска
Сергей Тимченко
журналист
Киев
7886
Треф, легенда русского сыска
Книга о вымышленных похождениях Трефа

Декабрь 1909 года, более ста лет назад, стал началом одной из самых блистательных карьер в истории российского уголовного розыска. Знаменитый московский журналист Влас Дорошевич писал о нем: «Герой дня — собака, которую по ошибке назвали вульгарным именем Треф. Его следовало бы назвать — Шерлок Холмс или Пинкертон. Гениальная собака».

Знаменитый пес родился в рижском питомнике. Его родителями были рижский кобель Бой и элитная «немка» Флорида, попавшая в Россию из знаменитого питомника «Фон Тюринген», основанным Отто Геллером, любимым учеником основателя породы «полицейских собак», господина Добермана.

В начале 1909 года щенка, демонстрирующего «редкую понятливость и настойчивость в работе» специально отобрала комиссия русского «Общества поощрения использования собак к полицейской и сторожевой службе», обосновавшаяся в Санкт-Петербурге. 25 октября 1909 года, на публичном экзамене 11-месячный доберман-пинчер Треф оказался вне конкуренции. Во время «розыска преступника», которого изображал нанятый для такого случая дворник, Треф, обнюхав специально оставленный след сапога, уверенно повел за собою Дмитриева и инструкторов-контролеров. Дворник, часом ранее, долго петлял по окрестностям, а после спрятался в трактире в полутора верстах от места старта, считая, что запах пищи перебьет его собственный запах. Домчавшись до трактира, где укрывался «преступник», Треф взбежал по лестнице на второй этаж и обнаружил «объект розыска» в общем зале, где тот таился, за занавеской, взобравшись на подоконник. Обнаруженный дворник выхватил револьвер и начал стрелять в Дмитриева холостыми патронами. Треф тут же прыгнул на «злоумышленника» и выбил оружие из его рук. Дмитриев был награжден званием «Учитель дрессировки собак» и премирован серебряным кубком, а Треф получил диплом сыскной собаки.

В Москву, к месту новой службы, Дмитриев и Треф прибыли 28 октября. А ровно через месяц, 28 ноября, произошло преступление, принесшее псу-сыщику всероссийскую славу.

ПЕРВОЕ ДЕЛО

Преступление, свершившееся в Кузнецове, что в версте от станции Бронницы Московско-Казанской железной дороги оказалось крайне запутанным. Был убит одинокий 60-летний Гришаев. Труп старика обнаружили соседи, заподозрив неладное, когда в течение нескольких дней не было видно дыма из трубы. Войдя к нему, они наткнулись в горнице на мертвого хозяина дома в луже засохшей крови. Никаких улик местной полиции обнаружить не удалось. Следствие не смогло выдвинуть ни одной удобоваримой версии. Правда, по деревне ходили слухи, что деньги у Гришаева водятся, но так ли это или нет, никто достоверно не знал. Тогда местная полиция обратилась в Москву, в сыскное отделение и оттуда прислали околоточного надзирателя Владимира Дмитриева, и с ним — Трефа.

Расследование осложнялось тем, что псу нужно было обнаружить след убийц, оставленный несколько дней назад. Обнюхав пол и углы горницы, он долго петлял по комнате, а через мгновение, выскочил из дому, и, подбежав к навозной куче в углу, принялся разрывать ее. Пес выкопал драную женскую исподнюю юбку, на которой обнаружились следы крови. Возникло предположение, что убийцы вытерли юбкой окровавленные руки и, уходя со двора, зарыли в навоз, считая, что уж там-то искать не станут.

Получив в руки важную улику, полицейские рассудили, что раз в доме Гришаева женщин не было, скорее всего, сей предмет женского обихода попал в дом с убийцами, а значит, среди них была женщина. Расспросив жителей, сыщики выяснили, что через деревню проходила компания нищих: два мужика и с ними баба. Их даже видели заходившими в дом Гришаева, но вот когда они ушли и куда делись потом, никто не видел.

Трефу дали еще раз обнюхать юбку. Покружив по двору, пес повел хозяина в огород, начинавшийся за домом Гришаева, а потом через дыру в ограде вывел в поле, за деревню. Пес повернул на торную дорогу, которая вела к соседней деревне, и привел сыщика к избе. Хозяйка призналась, что несколько дней назад к ней заходили трое нищих. Звали этих нищих Сашка и Васька Рябые, а бабу — Агашкой. Местные полицейские эту компанию уже давно подозревали в нескольких кражах и грабежах. Но прямых улик против них не было.

Треф рвался вперед, и угнаться за ним не было никакой возможности. Сыщикам пришлось нанять лошадь с санями, чтобы успеть за четвероногим коллегой. Нагнали они его лишь на околице следующей деревни, Петровской. Треф долго бегал между домов, не оставив без внимания ни один. Наконец, он уверенно облаял три дома, хозяева которых, будучи опрошены полицейскими, подтвердили, что к ним заходили трое нищих бродяг, просились на ночлег, но их никто не пустил. Компания выглядела подозрительно: оборванцы были пьяны и сорили деньгами. Так, не желая пить из горлышка, они за тридцать копеек купили кружку, заплатив за нее дороже, чем за выпитую водку.

От деревни к деревне, Треф вел погоню, обнаруживая невидимые следы присутствия шайки, приметы которой везде совпадали. Пес, пробежавший более ста верст, вымотался совершенно, и люди, даже проделав часть пути в санях, тоже выбились из сил. Было решено изменить способ поиска: собственно, Треф уже раскрыл преступников, теперь следовало лишь арестовать их. Отряд вернулся в Бронницы, откуда телеграфом по всей округе были разосланы приметы преступников и их предположительный маршрут.

Пьяных в дым Агашку и Сашку вскоре обнаружили в одной из ночлежек, а Васька в тот день от них отстал — его арестовали несколькими днями позже. У них нашли вещи и деньги убитого Гришаева. Когда эта история попала в газеты, Треф стал кумиром московской публики.

А 6 декабря 1909 года сотни зрителей пришли в Манеж, чтобы увидеть соревнования полицейских собак. И Треф опять блеснул своими талантами! Сперва с большим грузом в зубах он преодолел барьер высотой в сажень, а затем прошел через толпу по следу «вора», одетого в специальный костюм, настиг и задержал его в конторе выставки…

РАЗВИВАЯ УСПЕХ

Несколькими днями позже, за неделю до Рождества, 18 декабря 1909 года, Дмитриева и Трефа срочно вывезли в Коломну. Там прямо на рабочем месте был убит начальник локомотивного депо, инженер-технолог Трофимов. Основной версией мотивов убийства был конфликт между Трофимовым и рабочими, требовавшими от покойного увеличения расценок. Трофимов получал письма с угрозами, незадолго до убийства ночью в его дом пытались вломиться какие-то люди, но он был непреклонен.

Убийство произошло утром, а Треф со своим проводником прибыл в Коломну лишь вечером. Взяв след, пес повел сыщиков в Митяево, рабочую слободу в четырех верстах от станции и привел к дому некоего Никиты Павлова, известного местного бандита с «идейной подкладкой».

Этот молодец начинал как боевик-революционер, в декабре 1905-го был в отряде эсера Ухтомского. После поражения восстания скрывался, занялся «экспроприациями», связался с уголовниками и превратился в обычного налетчика. Дом, к которому Треф привел полицейских, принадлежал родителям Павлова. Они утверждали, что сына не видели давно, но обыск показал, что тот навещал их частенько и не с пустыми руками: в сундуках и погребе нашли много вещей, пропавших из лавок и со складов после грабежей, часто сопровождавшихся убийствами хозяев и сторожей.

Треф повел Дмитриева и его коломенских коллег за город, в поле, устремившись вдогонку за едва видневшейся на горизонте фигурой. Павлов — а это был он, — заметив погоню, опрометью бросился к ближайшему лесу и, пока подтянули солдат для прочесывания, успел уйти, воспользовавшись темнотой.

Как писали многие газеты, пес справился со своей работой «гораздо более умело, чем люди». Преступника упустили, но установлен он был благодаря Трефу. Как выяснилось позднее, рабочие обратились к Никите Павлову, ранее работавшему в мастерских депо, с просьбой «найти на инженера управу» и уплатили ему 200 рублей. Однако, ни записки с угрозами, ни запугивания не помогли, и тогда, чтобы поддержать «авторитет», Павлов решил «замочить начальника». Об этом узнал помощник машиниста Кошелев. Он хотел предупредить Трофимова, но не успел: его убили за неделю до убийства Трофимова. Оказалось, что пули, сразившие Кошелева и Трофимова, были выпущены из одного оружия. Из того же пистолета убили и лавочника Григорьева, убитому за год до описываемых событий. Так начал распутываться целый клубок преступлений, совершенных местным «Робин Гудом». В январе 1910 года, уже после отъезда Трефа и Дмитриева, Павлов попал в засаду и был убит в перестрелке, а его сообщники через несколько дней арестованы.

БЕЗ ОСЕЧКИ

В конце января 1910 года газеты восторженно сообщали о новой победе собаки-сыщика. В ночь с 27-го на 28-е была совершена кража в квартире некоего Емельянова, казначея и смотрителя Николаевского сиротского профессионального женского училища. Неизвестный вор, проникнув ночью в окно, пробрался в спальню Емельянова и, не потревожив его, вытащил 400 рублей из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Пропажа обнаружилась утром, после чего все училище подняли на ноги. Розыски, проведенные собственными силами, толку не дали. В полицию о краже сообщили около двух часов дня, когда следы под окном были затоптаны, а пиджак, из которого украли деньги, побывал во многих руках.

Семь часов кряду собака мучительно отыскивала следы похитителя. Наконец, собака привела сыщиков к квартире истопника Павла Жукова, служившего при училище более десяти лет. Самого хозяина дома не было, но смотритель открыл дверь ключом со связки запасных, имевшихся в его распоряжении. Первым в квартиру вбежал Треф и стал рыться в вещах Жукова и в его постели. Под тюфяком сыщики обнаружили 40 рублей. За Жуковым срочно отправился городовой, и когда он доставил его, первый обыск уже заканчивался, а на столе лежали обнаруженные в тайниках, золотые и серебряные вещи. Узнав, что его «вычислила» собака, пораженный Жуков признался, что участвовал в краже вместе с дворником Петром Сергеевым и еще одним воспитанником, которого они протолкнули в форточку, чтобы он открыл изнутри окно. Он сообщил о 205 рублях, спрятанных в вентиляционной шахте, сказав, что найденные прежде 40 и эти 205 — его доля, а остальное у Сергеева и воспитанника. Относительно драгоценностей истопник признался, что они украдены им в течение семи последних лет у разных лиц.

Когда полицейские уезжали из училища, произошло еще одно событие. Треф нашел узелок, который принес к ногам своего проводника. В узелке оказалось 70 рублей замусоленными бумажками. Оказалось, что на днях у прачки воспитательного дома пропали все сбережения, как раз те самые 70 рублей. Видимо, вор, укравший деньги, увидев, как Треф лихо отыскивает краденое, решил избавиться от добычи. «Раскаявшегося» похитителя решили не искать, хотя, наверное, для Трефа отыскать человека, державшего в руках этот узелок, было бы делом несложным.

Не прошло и недели как, в имении князя Васильчикова, в сторожке был найден мертвым сторож конюшен и скотного двора Степан Кузьмич Василенко. Когда из Павловска прибыли следственные власти, обнаружилось, что в домике нет ни копейки, хотя всей округе было известно, что деньги у покойного водились. По слухам, он очень любил золото, стараясь разменивать «бумажки» на золотые. Местная полиция никаких следов не нашла, и дело зашло в тупик. На счастье, кто-то накануне читал в газете о том, как в Москве собака Треф отыскала деньги и вора в воспитательном доме. Решено было дать телеграмму московскому полицмейстеру с просьбой прислать добермана для раскрытия преступления.

Дмитриев и Треф вновь отправились на «гастроли». С момента убийства прошло уже пять дней. Несмотря на это, пес уверенно взял след и привел людей к сараю, где обжигали кирпич. Это «предприятие» принадлежало крестьянину Багаеву, который будто бы первыми обнаружил труп. Треф, бросившись в сарай, «зафиксировал» Багаева. Спасая хозяина, работники хотели оттащить пса, но не тут-то было!

Сначала люди решили, что Треф оплошал… Багаев утверждал, что, найдя труп Василенко, он переворачивал мертвое тело и даже испачкался в крови. Поэтому пес «вышел» именно на него.

Трефа отвели обратно к сторожке и вновь приказали искать. На этот раз он повел совсем в другую сторону и, пробежав несколько верст, остановился у стога сена. Порывшись в одном из них, Треф выкопал окровавленный пучок сена. Похоже, убийца вытирал здесь окровавленные руки! Поведя сыщиков с этого места, Треф привел их… опять к багаевскому кирпичному заводику! В доме Алексея Багаева устроили обыск и отыскали там сначала его шубу, залитую кровью, потом горсть золотых монет и, наконец, орудие убийства: молот со следами крови.

Когда сани с полицейскими возвращалась из имения князя, в селе Ершове, навстречу им вышел местный священник. Он долго благодарил полицейских «и собачку особенно». Священник рассказал, что совсем недавно местную церковь обокрали. А по деревням уже поползли слухи об удивительной «собачке». Люди поговаривали, что теперь с ней будут искать воров во всей округе. И у обворовавшего церковь не выдержали нервы. Заметив двигающийся к Ершову обоз полиции, злоумышленник поспешил избавиться от краденого, подбросив пропавшие 800 рублей на крыльцо поповского дома…

ТРЕФ ИДЕТ В «ПОЛИТИКУ»

Преступники оказались не готовы к новым приемам розыска, которые стали использоваться с появлением Трефа. Их пугало то, что животное, по невидимым следам, раскрывало самые загадочные преступления. Каждое расследование превращалось в сенсацию, портреты Трефа и Дмитриева печатались не только в российских, но и в европейских газетах, об их деятельности писали в подробностях. О популярности Трефа свидетельствовал и такой факт. В 1911 году в России на службе в полиции состояло 629 собак: 341 овчарка, 243 добермана, 39 эрдельтерьеров. Однако, именно Трефа выбрали для съемок в сохранившихся до наших дней учебных фильмах «Обучение собак сторожевой и сыскной службе» и «Испытания полицейских собак».

Но мало кто знал, что Трефа используют не только для раскрытия уголовных преступлений. В 1911 году агенты охранного отделения взяли группу анархо-коммунистов, готовившихся провести серию взрывов в «местах скопления буржуев» — театрах, ресторанах, на бирже и т.д. Ради добычи средств на террористическую борьбу, анархо-коммунисты занялись грабежами, в рядах революционеров называемых «экспроприациями». На этом, и попались. Один из арестованных боевиков, некто Филиппов, был опознан как участник восстания на броненосце «Потемкин». Он был заочно приговорен к повешению еще в 1905 году, и теперь спастись мог лишь благодаря содействию следствию. Спасая свою шкуру, Филиппов заговорил.

В 1905 году, после того как экипаж «Потемкина», сошел на берег в Румынии, Филиппов, отправляется на Дальний Восток, где становится главарем банды, Там, он знакомится с известной во Владивостоке воровкой Шестовой, а через нее еще с одним дезертиром, матросом Купченко, при попытке ограбления церкви, убившем священника. Троица перебирается в Брянск, где принимает участие в экспроприациях.

Из Москвы в Брянск были направлены четверо опытных филеров, долго следивших за бондарной мастерской, где, по словам Филиппова, находилась «главная квартира», а потом произвели арест, но при обыске ничего отыскать не удалось.

Вот тогда-то и вспомнили о Трефе. По просьбе начальника московского охранного отделения, полковника жандармерии Заварзина собаку-сыщика и его проводника направили в Брянск. Пес, побегав вдоль забора, залаял и начал рыть лапами землю. Подключили городовых с лопатами. В глубокой яме обнаружился бочонок с запасом взрывчатки для нескольких бомб, крупная дробь «для начинки», пробирки для кислотных детонаторов, корпуса для бомб и 200 экземпляров журнала анархистов «Буревестник». На самом дне был обнаружен сверток с документами и фотографиями. На одной фотографии имелась надпись: «Владивосток. Фотография «Экспресс». В том же свертке лежали паспорта и другие бумаги, выписанные на имена Купченко и Шестовой.

Розыск в Брянске позволил потом ликвидировать несколько законспирированных групп террора. Всего по делу было арестовано 35 человек, и все они были осуждены на большие сроки каторги, а убийцы — повешены. Помиловали лишь Филиппова. Несмотря на то, что на счету бывшего матроса было одиннадцать трупов, за помощь следствию, ему сохранили жизнь, приговорив к бессрочной каторге. Кстати, после революции «жертва царизма» Филиппов, с триумфом вернулся в Брянск, где и стал председателем местной ЧК.

ТРЕФ И ЛЕНИН

Летом 1917 года неразлучным напарникам Дмитриеву и Трефу вновь пришлось заняться «политикой» — их прикомандировали к группе контрразведчиков, искавших по подозрению в шпионаже в пользу Германии лидера большевиков Ульянова-Ленина.

Это чуть ли не единственная неудача знаменитого пса. Но виноваты в этом были люди, не догадавшиеся, что в это время будущий «вождь мирового пролетариата» безвылазно скрывался в Разливе, на берегу Финского залива, а продукты и вещи ему привозил товарищ Зиновьев.

Удивительно, но и после Октябрьского переворота четырехлапый «Пинкертон» со своим дрессировщиком остались на службе в Московской рабоче-крестьянской милиции.

В феврале 1919-го Трефу и его хозяину снова пришлось столкнуться с Лениным.

Как писал потом в воспоминаниях управляющий делами первого правительства Советской республики — Совета народных комиссаров Владимир Бонч-Бруевич, Дмитриев и Треф помогли московским чекистам и Угрозыску обезвредить банду Кошелькова, напавших на автомобиль Ленина по дороге в Сокольники. После успешных розысков угнанного роллс-ройса Ленин лично принял Дмитриева и Трефа в Кремле, а затем так отозвался о них: «Собака умница, да и ее хозяин не дурак, но далек от пролетариата. Это ужасно».

«АГЕНТ МИРОВОЙ БУРЖУАЗИИ»

Начальник Центророзыска Розенталь и начальник управления московского уголовного розыска Потоловский составили дружную компанию, часто устраивавшую кутежи и дулась в «железку» по-крупному. Товарищ Розенталь доставал разрешения на покупку водки и спирта, а средства на игру и прочие удовольствия они добывали в точности так же, как когда-то добывали сыщики царского времени: фабриковали дела против тех, с кого можно было взять, и тянули с них деньги.

Работу сотрудников «уголовки» сверху контролировали слабо, и во время обысков и реквизиций многое прилипало к их рукам. В годы жуткого голода московские сыскари жили сыто и пьяно, пока не погорели на деле, казавшемся совершенным пустяком…

Весной 1919 года Треф во время обыска у некоего Бирнбаума нашел 15 ведер спирта, украденного из лаборатории медицинской академии. Бирнбаум откупился, дав взятку в 50 тысяч рублей, и спиртягу решили не приходовать официально, а «толкнуть» через своих людей на черном рынке. Служивший в «активном отделении Особого отдела ВЧК» товарищ Березов-Камчатный спирт у Бирнбаума откупил. И перепродал товарищам Гогречиани и Шеварнадзе, служившим в управлении уголовного розыска и одновременно содержавшим несколько столовых и чайных, где без всякого разрешения шла торговля спиртным. Дельце обтяпали, деньги поделили, но тут вмешался отдел борьбы со спекуляцией ВЧК. Чекисты довольно скоро вышли на руководителей МУРа и Центророзыска. Всего по делу проходили 27 человек, но перед судом предстали далеко не все. Шеварнадзе скрылся, Розенталь и Гогречиани срочно легли в психиатрическую клинику.

Проводника Трефа, Дмитриева, обвинили в присвоении денег, обнаруженных при обыске. Главной уликой против Владимира Дмитриевича считался широкий образ жизни.

На следствии Дмитриев пояснил, что привык так жить, потому что при царском режиме, ему причиталось 10 процентов от найденных ценностей, а их-то они с Трефом обнаружили немало. Одно лишь Временное правительство за розыски по уголовному делу в Наро-Фоминске осталось ему должно 800 тысяч рублей. Он согласился, что ему приходилось иногда собирать у себя дома компании и играть в притонах. Но это делалось исключительно для того, чтобы получать нужные для розыска сведения. Уметь пить и играть в карты для сыщика необходимо, ведь ему постоянно приходится иметь дело со вполне определенной категорией людей, среди которых эти умения очень ценятся. Сыщик отрицал свою причастность к присвоению денег. «У меня сейчас ничего нет, кроме кителя, который на мне», — заявил он в финале показаний.

Но ревтрибунал решил по-другому. Сочтя, что своими действиями подсудимые дискредитируют советскую власть, трибунал приговорил троих, в том числе Дмитриева, к расстрелу, как «агентов мировой буржуазии». Сгоряча решили пристрелить и собаку, но потом одумались и оставили его при Центророзыске с формулировкой, дескать «собачка не виновата».

После гибели своего друга и неизменного поводника Треф наотрез отказался работать с другими, и был использован исключительно, как производитель. В середине 1920-х годов в МУРе служил сын Трефа доберман Бер, унаследовавший все таланты родителя. Только в 1926-1927 годах он раскрыл 65 преступлений.

До 1929 года большинство служебных собак в советской милиции составляли доберман-пинчеры, среди которых наилучшие результаты в работе показывали как раз потомки Трефа. Однако с началом 1930-х единственной породой милицейских собак-ищеек в СССР на многие годы стала немецкая овчарка. По отзывам знатоков, средний «немец», уступая доберману в уме, легче переносит российские морозы и годится для работы даже с начинающими проводниками.


13 апреля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847