«Храм народов» – величественное название. Но оно навеки превратилось в синоним самого массового в новой истории самоубийства. 41 год назад, 18 ноября 1978 года, 913 человек в поселении под названием Джонстаун лишили себя жизни. Впрочем, есть и иные мнения...

Вера и смерть

Джим Уоррен Джонс, будущий лидер секты, родился в небогатой семье на юге США. Он рос смышленым и спокойным ребенком. Пожалуй, дело было в нетипичном для такого возраста интересе к религии и политике. Нельзя сказать, что это добавило ему популярности среди сверстников, – те сторонились странного паренька, одержимого «верой и смертью».

Впрочем, это не особенно беспокоило будущего гуру, который проводил время в уличных проповедях и чтении трудов Маркса. Вообще, смесь религии и политики левого толка была типичной для тех лет. Синкретические течения и секты возникали то тут, то там. Неудивительно – 70-е были периодом социальной напряженности, сочетающейся с повышенным интересом к духовной жизни.

Юношу, вполне в духе того времени, особенно волновало расовое неравенство. Так, он перестал разговаривать со своим отцом, когда тот отказался впустить в дом одного из его чернокожих друзей. Расовая повестка до самого конца оставалась важной для Джима Джонса, о чем красноречиво свидетельствует то, что две трети погибших в Джонстауне были неграми. А позднее он со своей женой усыновит несколько «цветных» детей корейского, индейского и африканского происхождения – «Радужную семейку». Но не менее важными для него были идеи коммунизма – предполагалось, что рай на земле будет построен по заветам Ленина. 

Впрочем, пока до этого было еще далеко. Джонс пробовал поучиться в методистской семинарии, но вскоре покинул ее (в очередной раз обосновывая свое решение расизмом окружающих), чтобы основать собственное религиозное движение. Название «Храм народов», которое иногда неправильно переводят как «Народный храм», пришло не сразу. Но со временем оно вытеснило варианты вроде «Церкви Слова Христова» и устоялось. Имидж организации строился на том, что она принимает в свои ряды всех желающих, вне зависимости от цвета их кожи или разреза глаз.

Апостольский социализм

«Преподобный» Джонс стал проповедовать «апостольский социализм». Обещания будущего рая на земле сочетались с популярным тогда «излечением» – ловкие руки сектанта будто бы доставали из страждущего прихожанина раковую опухоль, тем самым спасая его от страшной болезни. Чаще всего эти «опухоли» были сырой курятиной…

Справедливости ради, его деятельность не ограничивалась одними только словами. Джим Джонс всерьез занимался антисегрегационной деятельностью – успокаивал испуганных появляющимися на дверях домов свастиками жителей «черных» районов, предоставлял им бесплатную юридическую помощь, открывал бесплатные же столовые для неимущих. 

Считалось, что деньги на все это появлялись в результате коммерческой деятельность «Храма народов» – члены секты организовывали что-то вроде колхозов, продукция которых шла на продажу, работали частные пансионаты. Ну и, разумеется, не обошлось без типичного для деструктивных движений обирания паствы – прихожан преподобного побуждали расставаться со своими материальными ценностями ради общего блага.

Возможно, однако, существовал и еще один источник дохода – политический. Джим Джонс быстро встроил свое движение в повестку левого толка. Его поддерживали такие известные деятели, как Анжела Дэвис и Харви Милк, – разумеется, не просто так. «Преподобный» всегда мог привести на митинг или избирательные участки несколько сотен человек, которые послушно голосовали за кого нужно и выкрикивали правильные лозунги. В 1976 году «Храм народов» сыграл важную роль в избрании Джорджа Москоне мэром Сан-Франциско.

Разумеется, конкуренты не могли за это не зацепиться – и в прессе стали появляться статьи, обличающие Джонса. К обвинениям в продажности добавлялось нечто более мрачное: наркомания, авторитарность, даже удерживание прихожан против их воли. Все это побуждало его убежать подальше от пристального внимания прессы и американской полиции.

Поиски «земли обетованной»

Надо сказать, что такие попытки предпринимались уже не раз. «Храм» уже переезжал из Индианаполиса в Калифорнию, а сам Джонс ездил «на разведку» в Бразилию. Между прочим, одной из причин бегства было то, что лидер сектантов боялся ядерной войны. Но окончательным вариантом была выбрана Гайана, бывшая Британская Гвинея, – англоязычная колония, которая спокойно относилась к религиозным переселенцам. На арендованной у правительства земле было построено поселение, названное в честь «преподобного» – Джонстаун, по аналогии с находящимся рядом Джорджтауном. 

Как уже было сказано, подобные околорелигиозные группы не были редкостью. Достаточно вспомнить «Семью» Чарльза Мэнсона – который, как и Джонс, в какой-то момент стал отождествлять себя с Христом. Но мало какие из них были способны сравниться с «Храмом народов» по масштабности. В Джонстауне постоянно жило и работало около тысячи человек, занимавшихся строительством и сельским хозяйством, – целые семьи, включая детей…

Мало кто знал, что действительно происходило в сектантском поселении. Но кое-кому удавалось оттуда вырваться – и те рассказывали, что жизнь там была совсем не сахар. Опасавшийся вмешательства властей и стремившийся удержать прихожан, Джонс вооружил часть своих сторонников огнестрельным и холодным оружием. «Храм народов» готовился дать отпор внешнему врагу.

И действительно, у «преподобного» были все основания волноваться. Обеспокоенные родственники переехавших сектантов образовали группу, которая привлекала внимание к проблеме. Тут перестала помогать даже репутация борца с расизмом – к 1978 году опасность деструктивных тоталитарных сект была хорошо понятна слишком многим американцам. Поэтому конгрессмен Лео Райан отправился с визитом в Джонстаун, прихватив с собой нескольких коллег и журналистов.

Гекатомба

Джим Джонс хорошо понимал, что ничего хорошего гости не увидят, зато поводов для вмешательства найдется немало. Например, одним из прегрешений «преподобного» были гомосексуальные связи с прихожанами, которым следовало почувствовать «духовное единение» со своим лидером. Правда, сам Джонс говорил, что испытывал отвращение к гомосексуализму, и делал то, что делал, только ради общего блага...

Поначалу глава «Храма» пытался найти выход в очередном бегстве. Так, он всерьез рассматривал переезд в СССР – переговоры об том велись на уровне советских дипломатов. Но внимание властей и последовавший за этим визит конгрессмена сорвал амбициозные планы. И в какой-то момент Джонсу показалось, что единственное возможное решение – «революционный акт». Другими словами – массовое самоубийство. Кошмарнее всего то, что из этого не делалось секрета: в Джонстауне проходили репетиции грядущей гекатомбы, называемые «белыми ночами».

Конечно, все вышеперечисленное слабо сочетается с христианством, но «Храм народов» не имел к нему никакого отношения. Джим Джонс уже не видел никаких причин это скрывать, открыто повторяя цитату Маркса про «опиум для народа», называя Библию «бумажным идолом, который тоже следует разрушить» и призывая своих сторонников к строительству рая на земле, потому что после смерти ничего нет. Правда, последнее противоречит самой идее суицида. Но к этому моменту прихожане Джонса либо были фанатикам, либо слишком сильно боялись.

Трагическая развязка наступила 18 ноября 1978 года. Лео Райан экстренно заканчивал свой визит в Джонстаун, опасаясь за свою жизнь, – один из сектантов напал на его группу с ножом. Вместе с ним отправилось больше десятка прихожан, желающих выйти из группы. Казалось, Джонс не собирается этому препятствовать – до момента, когда по готовящимся к отлету людям его боевики открыли огонь из автоматов. Конгрессмен и несколько его спутников были убиты на месте.

После этого Джонс приказал собрать людей. Им было объявлено о том, что произошло и что произойдет дальше. Тех, кто не пожелал умирать во славу грядущей революции, «успокаивали» вооруженные бойцы. Но большинство было готово последовать за своим лидером даже в небытие. И люди Джонса стали подготавливать этот переход, смешивая цианид и валиум со сладким порошковым напитком Flavor Aid.

Первыми убили детей – их заставляли пить отраву через трубочки или делали уколы. При помощи шприцов расправились и с теми, кто не хотел или не мог убить себя добровольно. Остальные принимали яд самостоятельно. Цианид действовал безотказно, и вскоре Джонстаун был буквально завален телами. Сам Джонс умер от огнестрельного ранения. Неясно, нашел ли он смелость покончить с собой, или попросил об услуге одного из своих охранников. Всего в тот день погибло 913 человек. Четверо жертв находились не в городе – двое сектантов убили своих детей, а потом и друг друга. Некоторым удалось спастись. Кто-то загодя уехал из Джонстауна, кто-то успел убежать в лес. Как правило, такие люди потеряли по несколько родственников сразу – как уже было сказано, в «Храме народов» жили семьями. 

Хлебни-ка газировочки!

Так закончилась история, ставшая самым черным днем Америки – до терактов 2001 года. По странному совпадению, через несколько дней были убиты политические покровители «Храма Народов» Милк и Москоне... Само собой, секта покойного Джонса быстро была запрещена, а тела самоубийц вывезены. Некогда процветавший Джонстаун стал городом-призраком. А вскоре местные жители разобрали оставшиеся строения. Теперь ворота к Джонстауну ведут в чистое поле, поросшее травой. А те, кто сумел выжить, продолжают строить свою жизнь. Некоторые даже находят в себе силы для ностальгии – дескать, финал ужасный, но до переезда в Южную Америку все было хорошо!

Конечно, как и все большие трагедии, эта не обошлась без конспирологических теорий. В развитии одной из них поучаствовали и советские журналисты, – дескать, загнивающий капитализм не мог вытерпеть факт существования успешной социалистической коммуны, а потому и послал команду наемников, которая перебила обитателей городка. Их не смущала даже сохранившаяся видеозапись последних минут жизни конгрессмена Райана. Впрочем, возможно, что социалистические конспирологи просто ее не видели.

С другой стороны высказывалась противоположная версия – что сектантов перебили агенты КГБ, чтобы отказавшийся принять религиозную коммуну СССР не потерял лицо. 

На самом деле все было проще – и страшнее. Жажда власти и стремление подчиняться, деструктивные религии и революционные идеологии – все это смешалось в коктейль, не менее опасный, чем лимонад с цианидом. К слову, трагедия в Джонстауне обогатила английский язык новым выражением, которое можно перевести как «хлебни-ка газировочки». Оно используется в отношении человека, идущего на смертельный риск ради призрачной награды.