В конце ХIХ — начале ХХ века со страниц мировой печати не сходило имя великого авантюриста — русского корнета Николая Герасимовича Савина, объявившего себя графом и князем Тулуз-де-Лотреком. Молва донесла до нас удивительные рассказы о его похождениях. Немало тому поспособствовал и он сам, распуская слухи и небылицы о своих приключениях, так что отделить вымысел от правды очень сложно. Однако мы попытались это сделать, и вот что у нас получилось.

В начале 1895 года отставной корнет оказался на огромном комфортабельном морском лайнере, отправлявшемся в Новый Свет. Он опять превратился в уверенного в себе князя Савина, графа Тулуз-де-Лотрека. То, что его уже знают в США под этим именем, Николая Герасимовича нисколько не беспокоило. Авантюрист сразу же очаровал всех пассажиров и стал душой общества. Карточный шулер во время плавания заметно улучшил свое материальное положение. С женщинами он вел другую, более тонкую игру — каждой из понравившихся ему дам он предлагал руку и сердце, но просил это пока хранить в секрете.

В Америке Савин принялся делать визиты уже знакомым девушкам. Однако их родители, несмотря на слезы и истерики дочерей, не соглашались на незамедлительные свадьбы с человеком, которого они не знали. Так что с женитьбой корнет потерпел полное фиаско.

В Нью-Йорке, как и подобает титулованной особе, «граф» занял роскошный особняк. Одной из его махинаций стало создание конторы по скупке земель на Кубе, которые продавались испанцами за бесценок поле войны с Соединенными Штатами. Громкое имя графа Тулуз-де-Лотрека и правдиво выдуманная история позволили ему сорвать хороший куш. Другой статьей дохода русского афериста было обирание посетителей карточных вечеров с помощью шулеров, с которыми он познакомился.

Однажды Савин вспомнил об одной девушке, ехавшей вместе с ним на пароходе из Европы к родственникам в Бостон. Она была дочерью очень богатых родителей. Он написал ей письмо, где опять объяснился в пылкой любви. Уже через несколько недель состоялась их свадьба, и весь летний сезон они провели на очаровательном морском курорте. Но к осени Савин, сославшись на дела, уехал, обещая вскоре вернуться, и пропал. Разумеется, вместе со всеми деньгами жены.

Николай Савин был донельзя самоуверенным человеком. Как-то он представился президенту США Тафту как титулованный русский вельможа и высказал горячее желание «посвятить свои способности на пользу» Америки. При этом не упустил случая отметить, что неплохо разбирается в финансах, и даже представил президенту свой собственный письменный труд «Об улучшении финансовой системы Североамериканских Соединенных штатов»! Тафт был в восторге и вскоре нанес Савину ответный визит. В конце 1895 года аферист уже исполнял обязанности секретаря Казначейства США!

Корнет частенько заходил с докладами к президенту; последний был очень доволен работой русского. Можно себе только представить, на какую сумму Савин мог облегчить американскую казну! Однако эта афера ему не удалась — в Нью-Йорк от российских властей пришли требования об аресте Савина. Его блестящая карьера в финансовых органах Соединенных Штатов неожиданно завершилась. По дороге к новому месту заключения корнет, по своему обыкновению, сбежал.

Савин отправился во французский город Дьеп, модный тогда курорт на побережье Нормандии. Вскоре он познакомился с семейством маркиза Инфервиля, обратив особое внимание на их приемную дочь — очаровательную блондинку Леони. Надо сказать, что Савин в молодости был красив: обладал ангелоподобным лицом и утонченными манерами, привитыми ему в гвардейском корпусе. У Леони уже был жених — офицер австрийской армии Фридрих Шове. Савин тут же отбил Леони. Бедная девушка, забыв все, бросилась в объятия донжуана. Савин тут же сделал ей предложение, и она без колебаний согласилась. Первая позиция была занята. Но приемные родители Леони наотрез отказывались дать согласие на ее брак с не известным никому человеком. Тогда Савин принялся шантажировать бедняжку, уверяя ее, что если она не выйдет за него, то непременно покончит с собой. Одновременно он уверял доверчивую простушку, что маркиз Инфервиль перестанет сопротивляться, как только узнает, что они тайно обвенчались. Трогательные и пылкие заверения Савина в любви сделали дело — красавица Леони согласилась бежать с ним в Англию, захватив все свои драгоценности. Вырученные от их продажи деньги — около 100 тысяч франков — молодоженами были прожиты очень быстро. Савину, игравшему тогда в карты в аристократических клубах Лондона, сильно не везло. Привыкший к роскошной жизни, он очень тяготился своим почти нищенским положением. Однажды, во время игры, когда в банке скопилась большая сумма денег, он схватил их и, угрожая револьвером, бежал из клуба, а потом и из Англии.

Понимая, что за его разыскивает полиция нескольких стран, Савин менял места жительства. Наконец он снова оказался в Париже. Там-то его не без помощи мстительной Леони арестовали и посадили в тюрьму.

Вскоре его должны были выдать российским властям. Аферист ночами не спал, надеясь найти выход из положения. И нашел. Отделение тюрьмы, в котором содержался Савин, находилось под контролем старшего надзирателя Адольфа Периона. Выведав у арестантов, что у Периона имеются две дочери-невесты, Савин решил, что только они могут помочь его побегу. Он убедил надзирателя, что его привлекают к суду из-за нежелания жениться на некрасивой и уже немолодой дочери маркиза Инфервиля, который из мести возбудил против него процесс. Разумеется, такое обвинение ничтожно, и его, конечно, оправдают и выпустят на свободу.

Как бы между прочим он намекнул старику, что хочет жениться на какой-нибудь бедной девушке, лишь бы она была молода и миловидна. Сам же он якобы очень богат и сможет обеспечить ей безбедную жизнь. Следующим заходом к мсье Периону было высказано желание познакомиться с его дочерьми, так как до него дошли слухи, что они очень симпатичны. Очарованный баснями Савина и возможной женитьбой на одной из своих дочерей «состоятельного» арестанта, надзиратель решил познакомить его со своей семьей.

Юные барышни были в восторге от визита к любезной и титулованной особе. Когда по прошествии получаса, оговоренного для свидания, Перион предложил заключенному вернуться обратно в тюрьму, женщины в один голос стали просить его дать им возможность еще некоторое время провести в обществе веселого и очаровательного «графа».

Встречи Савина и дочерей мсье Периона стали частыми. Арестант вел себя безукоризненно, и ему было разрешено ходить на свидания одному, без сопровождения, но ни в коем случае не покидать квартиру надзирателя. Авантюрист начал готовиться к побегу. Он выбрал своей жертвой младшую дочь Периона и стал активно ухаживать за ней. Бедная девушка не смогла устоять против чар опытного ловеласа. Объяснившись в любви и обещая жениться, он стал уверять ее, что для этого ему нужно побывать в городе, чтобы завершить какие-то свои дела. Девушка пошла ему навстречу. В сумерки она выпустила Савина из своей квартиры в город, любезно снабдив его некоторой суммой денег на карманные расходы… Уже через час Савин ехал на поезде в Брест.

В Бресте Савин опять завел знакомства с местной знатью. На вечеринке в доме одного из своих новых приятелей он узнал, что среди гостей находится состоятельный англичанин, много лет проживший в Северной Америке. Располагая огромными средствами, он большую часть своей жизни проводил в путешествиях. Николай Герасимович произвел на этого человека столь неотразимое впечатление, что простодушный англичанин предложил ему прокатиться в Португалию на своей роскошной яхте.

«Граф» с радостью согласился, и яхта, вместе с группой путешественников, отправилась в Лиссабон. По дороге, дабы скоротать время, решили поиграть в карты. На деньги, разумеется. Постепенно игроков охватил азарт — игра шла по-крупному. Савин, владея шулерскими приемами, умел безупречно владеть и собой. Кроме того, ему везло. К концу путешествия богатый англичанин проиграл все наличные деньги. Более того, в залог пришлось оставить корнету и яхту! Англичанин оказался джентльменом — уже через несколько часов после прибытия в Лиссабон он полностью расплатился с проходимцем. Получив громадные деньги, Савин принялся шиковать и через несколько дней опять оказался в безденежном положении, но не пал духом.

Еще перед путешествием в Португалию он внес в один из банков Бреста 500 франков и получил аккредитив на лиссабонский банкирский дом. Вспомнив об этой незначительной сумме, Савин явился в лиссабонский банк и предъявил свой аккредитив, но денег брать не стал, а уведомил банковского служащего, что вскоре может возникнуть необходимость в крупных банковских операциях, так как он — граф Савин — специально приехал из Америки для скупки земель в Португалии. Расчет был на то, что банкир обязательно наведет справки у своих брестских коллег о подлинности аккредитива и о нем самом.

Затем Савин переправил на имеющемся у него аккредитиве сумму с 500 на 50 000 франков и через день опять явился к банкиру. Он заявил ему, что у него есть еще один аккредитив на 50 тысяч, и эту сумму он хотел бы получить. Аферист надеялся, что банкир, проверив один раз подлинность перевода, не станет делать этого вновь, но ошибся. Клерк, ссылаясь на отсутствие наличности, попросил Савина прийти за деньгами на следующее утро, а сам отправил запрос в Брест. В назначенное время ничего не подозревающий «граф» явился в банк и тут же был арестован. На суде, который состоялся в 1903 году, Савин, прекрасно владея португальским языком, сумел добиться своего оправдания, и его уже собирались было выпустить на свободу. Однако обнаружилось, что за ним числится множество грехов...

Об аресте Савина в Петербурге узнали 27 августа 1903 года, и за ним был послан полицейский чиновник Кунцевич, чтобы привезти опасного преступника на родину. Он посадил Савина на бразильский океанский пароход «Вахия», отправлявшийся из Лиссабона в Гамбург, и запер его на ключ в отдельной каюте. Все время невольного путешествия Савин писал жалобы на свой арест разным лицам, в том числе германскому императору, и уверял своих конвоиров, что в Гамбурге будет немедленно освобожден. По прибытии «Вахии» в порт назначения Кунцевич отправился к русскому консулу, а затем вместе с ним к местным полицейским властям, с предложением снять арестанта с парохода и поместить в здешнюю тюрьму до отправки на родину. Что и было сделано гамбургской полицией.

Однако в это время возникло одно крупное недоразумение. Германская полиция, приняв Савина под свою опеку, решила навести о нем справки, и в своем архиве они нашли множество дел, касавшихся «художеств» в фатерланде, и между прочим одно дело по обвинению «графа» в мошенничестве, совершенном в Бремене. На этом основании Савина хотели задержать и только после его осуждения и отбытия наказания в Германии выдать России. В конце концов, немецкие власти не признали себя вправе задержать Савина, выданного Португалией России и лишь перевозимого через Германию. «Он остался в распоряжении русских чинов и теперь находится на пути в Россию», — сообщал «Днепровский вестник» в сентябре 1903 года.

На Родине Савина наконец посадили и дали ему пять лет. После отсидки от звонка до звонка он опять уехал за границу и дал знать о себе только в июле 1908 года. Сделал он этот очень оригинально: прислал своему защитнику на суде Генкену письмо, в котором просил переслать все его документы одному знаменитому парижскому адвокату, поскольку намеревался «предъявить иск к русскому правительству за убытки, причиненные незаконным задержанием». Отставной корнет был неисправим!

О себе он сообщал, что путешествует с графиней Тулуз-де-Лотрек (наверное, снова женился) по Нижним Пиренеям, и в скором времени собирается в Лондон. Он указал адрес самой фешенебельной лондонской гостиницы. Была в письме Савина еще и приписка — он просил выслать ему обратно чек, оставленный когда-то покойному адвокату Марголину в качестве гонорара за консультацию. Корреспондент «Биржевых ведомостей» навел справки и обнаружил вопиющее мошенничество. Этот чек был выписан на 150 фунтов стерлингов, но когда Марголин предъявил его в банк, чтобы получить деньги, то оказалось, что Савин переправил на нем сумму с 1 на 150 фунтов. Марголин, не желая ввязываться в неприятную историю, предпочел вовсе отказаться от получения гонорара.

Савин, не дождавшись чека, с головой ринулся в очередную авантюру. В августе 1908 года в коммерческих и финансовых кругах Антверпена появился джентльмен, представлявшийся князем Савиным, графом Тулуз-де-Лотреком. Ему удалось создать международное акционерное общество по эксплуатации лесных богатств острова Куба. К Савину немедленно потянулись горожане, желавшие стать акционерами. Среди них были и опытные банкиры. Многие давали «графу» аванс в размере от 2 до 5 тысяч франков. Дело пошло на лад. Однажды Савин явился в контору одного из крупнейших французских коммерческих банков в Антверпене и спокойно предъявил подложный чек на 40 тысяч франков. Его тут же арестовали и устроили показательный процесс над мошенником. После недельного заседания суд приговорил Савина к тюремному заключению сроком на 8 месяцев и штрафу в 700 франков.

В марте 1911 года в газетах появилось сообщение, что Савин был доставлен под усиленной охраной в Петербург из-за границы. В биографии корнета есть пробелы, что и не удивительно при такой бурной жизни. Судя по всему, его опять посадили за какую-то аферу. В 1913 году его амнистировали в связи с празднованием 300-летия Дома Романовых и он приехал в Москву.

В начале года он остановился в «Лоскутной» гостинице, появлялся в театрах и ресторанах, где всюду привлекал внимание своей импозантной фигурой. Он был бодр, весел и полон надежд на блестящее будущее. Его планы были грандиозными: издание труда о своих похождениях чуть ли не за миллион рублей, всероссийские лекции, сеансы кинематографа... В апреле 1913 года Савин выезжает в Киев, чтобы осуществить один из своих проектов. Он остановился в лучшей гостинице «Гранд-отель» и занял там шикарный номер. Киевские репортеры мгновенно узнали о приезде знаменитого на весь мир афериста и буквально осадили его номер. С изысканной любезностью он позировал фотографам и знакомил репортеров со своей жизнью, полной приключений.

Резонно решив, что с разоренной большевиками России много не возьмешь, Савин переезжает в Шанхай. Пока здесь существовало советское торгпредство, он носил в петлице красный бант и был желанным гостем коммунистического клуба. Но власть сменилась, и большевистские дипломаты уехали из Шанхая, а Савин превратился в честного воина-служаку, ветерана Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. В доказательство он всем демонстрировал офицерский Георгиевский крест, якобы полученный им от генерала Скобелева. Потом он использовал всемирную антибольшевистскую кампанию в своих целях. Написав объемистую рукопись о «зверствах большевиков», он обходил с ней консульства США, Англии, Франции с просьбой ссудить ему небольшие суммы на издание книги. Чтобы отвязаться от назойливого старика, западные дипломаты давали кто 100, кто 150 долларов. Это и нужно было знаменитому мошеннику. Он просил их расписаться в заготовленном благотворительном листе. Не подозревая подвоха, те ставили свою подпись. Савин предъявлял этот документ владельцам крупнейших европейских и американских фирм, но теперь уже просил денег на «борьбу с коммунизмом». Не желая отставать от всеобщего настроения в деле «борьбы с мировой революцией», они не скупились. Улов корнета составил несколько тысяч долларов.

Но силы и ум его уже сдавали. Приближалась старость. Последние годы жизни он прозябал в бедности. В 1936 году Николай Герасимович Савин умер.